Время жизни — всегда

«Но откуда на сердце вдруг такая тоска?» – как много людей могут воскликнуть вслед за поэтом Геннадием Шпаликовым, ведь осенняя хандра – частая гостья в наших душах. Как не впасть в это состояние или как помочь себе из него выбраться, рассуждает священник Андрей Мизюк.

Все-таки удивительно устроена жизнь вокруг человека. Нет, я не той бесконечной спешке, погонями за всем чем только можно и нельзя, с постоянной нехваткой времени, пробками, рекламой и включенными повсюду экранами. Я именно о жизни. Жизни, которую мы очень часто не замечаем, потому что считаем ее чем-то само собой разумеющимся, почти уже фоновым приложением к своей повседневности, от которой мы все время что-то только берем или же пытаемся брать. Я о жизни, которую человек немного боится. Может, оттого и не замечает ее… Жизни, которая вне нас и не зависит от нас, которая неизменна и подчиняется совсем иным, не придуманным человеком законам.

Очень часто за желанием как можно больше все упростить, сделать доступнее, легче, человек не замечает и того, как он сам непостижимо и многогранно сложен, как много в нем самом всего неизведанного. Что заставляет его писать стихи и картины, слышать и дарить этому миру музыку, что, а может быть, Кто, рождает в нем неведомую ему самому грусть и возводит к невыразимой словами радости? Как самому себе объяснить, почему счастлив и почему эти главные мгновения в потоке быстротечности останутся самыми важными?

Мы в своей занятости, подчас вынужденной, поскольку созерцанием, к сожалению, особо не прокормишься, не очень-то умеем выныривать из суеты. И потому так однообразны бывают дни, недели, месяцы, а порой и годы: выпустился из школы, а очнулся на пенсии. И хорошо, если очнулся, то есть остановился, огляделся, перестал бежать.

Во всем этом странном и порой беспорядочном движении во времени с ритма сбивает только банальная усталость, в которой человеку точно не до созерцания и вдохновения. И вот тогда наступает тоска. Ее мы еще иногда называем хандрой. Вроде бы не болен, вроде бы все неплохо, а сил и радости нет. И впереди – то же колесо с короткими перерывами.

А ведь это всегда будто догоняемое нами время прекрасно и гармонично устроено! Весна, лето, осень, зима. И разве не так же проходит через эту жизнь и сам человек? Весна похожа на юность и молодость, лето – на зрелость и полноту сил. А осень? На что похожа она? И почему именно с осенью так часто связаны наши тревоги и сомнения, почему так часто именно осенью мы грустим? Как будто бы с летним отпуском закончилась и нормальная жизнь. Понятное дело, осень – это время, когда многое уже позади. И все, что планировал и сделал, и все, что не сбылось и не вышло, как во времени года, так и во времени жизни.

Но так ли это? Действительно ли осень – это старость?

Один мой добрый знакомый иконописец, режиссер и писатель Владимир Щербинин когда-то оставил у себя в дневнике дивные и проникновенные слова:

«Жизнь – осень, и совсем не важно, сколько тебе лет. Когда чувствуешь временность и хрупкость здешнего бытия, тогда начинаешь ценить каждое его мгновение: полет листа, сорвавшегося с ветки, белый мазок облака на небе, взмах птичьего крыла, мимолетную улыбку женщины, восторг ребенка, далекие звуки музыки. Завтра всё исчезнет в снежной круговерти, покроется белым полотном, замолкнет в ледяном безмолвии. И только засохшие листья на твоем окне напомнят о разноцветном, ярком пиршестве осени, о теплых, светлых и счастливых днях».

И кажется мне почему-то, что с осенью к человеку должны приходить не болезнь и старость, а мудрость и интерес к жизни. Потому что, действительно, осень – это не только сезон или же короткий отрезок человеческой жизни, это сама жизнь, жизнь как ожидание и прикосновение к тайне. Понять ее можно, если научиться воспринимать время не от пятницы до отпуска, а от рассвета до дождя, от яркого солнца в конце февраля до листопада в октябре. Нужно попробовать принять осень как благодарность, несмотря на слякоть и ОРЗ, нужно найти в себе силы вдохнуть пронзительно чистое небо и по-детски, с озорством, черпнуть носком ботинка красно-золотой ковер леса. Не зря же от Пушкина и до Шевчука так неспокойно осенью всем, кто любит слово и ищет в нем отражение жизни, кто нашел в своем творчестве и искусстве ключ к удивительным и неведомым тайнам мироздания. И тогда, какой бы ни была перспектива зимы с ее безмолвием и строгой тишиной, ничто не сможет остановить предчувствия неизбежного обновления. Его энергия обязательно прорвется под снегом и льдом ответом на главный и вечный вопрос: что же дальше? А дальше – снова жизнь.

Только остановиться и посмотреть. Небо, далекое и одновременно близкое, горячий чай и звонок кому-то, с кем давно уже не разговаривал и не виделся, маленькая радость о незабытом зонте, птицы и листья, дети, с которыми вырвался на час в лес, чистота и бодрость октябрьского утра, сказанное во время и к месту слово. В одном дне, как в целой жизни, так много всего, что делает нас неслучайными в этом мире.

Видимо, в осени есть что-то такое, что делает прозрачным не только воздух, но и само время, сквозь которое пробивается что-то действительно настоящее, уже непохожее на то, что есть в этом временном мире. Словно бы в этом закате года отражение вечного. Как прекрасно писала об этом Марина Цветаева:

Осень. Деревья в аллее – как воины.
Каждое дерево пахнет по-своему.
Войско Господне.

Фото из открытых интернет-истоников

«Саратовская областная газета» № 158, 25 октября 2017 г.