«Имей мя отреченна» (Лк. 14, 18)

Притча о брачном пире

Не так давно я имел весьма неудачный миссионерский опыт. Посещая в очередной раз своего лечащего врача, я заметил в нем совершенно неожиданную заинтересованность вопросами нашей веры. До сих пор, зная о том, что имеет дело со священнослужителем, он не подавал и признаков подобной заинтересованности. И подобный его шаг в эту сторону я воспринял как сигнал: надо идти в «миссионерскую атаку». После непродолжительного экскурса в историю творения и падения первых людей я, опасаясь перегрузить своего слушателя, перешел к основной теме: рассказу о Боговоплощении, совершенном ради нас и нашего спасения. Наверное, около 40 минут я очень вдохновенно рассказывал ему о необходимости прихода Искупителя, о смысле проповеди Христа и о Его искупительной Жертве. Рассказывал о плодах этой Жертвы и Царстве Небесном, уготованном любящим Бога. Закончив свой рассказ, я рассчитывал как минимум на углубление заинтересованности и готовился ответить на все вопросы, которых, думал, будет достаточно.

Однако со стороны врача последовала реакция, которая моментально разрушила все мои иллюзии. Он ответил: «Да, это, конечно, любопытно, но я не могу во все это верить». Ответ был, признаюсь, неожиданным. Зацепило меня в нем даже не отсутствие пламенного обращения в ответ на столь же пламенную проповедь, а отсутствие хотя бы какого-то интереса. Казалось, произошло обратное тому, что наблюдалось вначале, – полное равнодушие, заменившее прежнюю заинтересованность. Но окончательно меня «добило» то, что он, как только я закончил, тотчас принялся с увлечением рассказывать о том, как он строил свой дом, в котором и происходила наша встреча. Как будто и не было той сорокаминутной проповеди…

«Гноми»

«Гноми» склоняет человека к противопоставлению душевного и телесного духовному

Преподобный Иоанн Дамаскин говорит о том, что для достижения результата в том, что мы выбираем как цель в своей жизни, требуется не только заинтересоваться и даже сделать выбор, но и настроиться на осуществление этого выбора, полюбить его. Это называется «избранием душою направления и решимостью следовать ему»^[1]. В христианском богословии есть и соответствующий термин, обозначающий такую решимость или склонность, – почти детское слово «γνώμη» (греч., читается как «гноми»), определяемое как «мнение», «склонность», «намерение». Причина «гноми», как склонности к неверному нравственному выбору, «кроется в греховных пристрастиях человека, в его предвзятости, в ложных ценностях, что порождает множество иллюзий в его мировосприятии. Когда человек оторван о Бога, от истины, он создает миражи в своем сознании, ими живет, к ним стремится»^[2]. Ложное мировоззрение, основанное на опыте греховной жизни, способно окрасить бытовые, житейские, сами по себе нравственно нейтральные явления нашей жизни в греховные тона. Обыкновенный прием пищи, поход в магазин или чтение книги могут приобрести греховный характер, когда они мотивированы какой-либо греховной склонностью. И происходит это потому, что «гноми» склоняет человека к противопоставлению душевного и телесного духовному, обращая всегда к первому, делает равнодушным или пассивным ко второму.

Характерный и очень показательный пример «гноми» мы можем рассмотреть в притче Христовой «о званных на ужин» (Лк. 14, 16–24). В ней некоторый человек организовал большой ужин и позвал на него гостей. Однако званные под разными весьма извинительными предлогами прийти отказались. Когда раб доложил хозяину дома об их отказе, хозяин, несмотря на то, что причина у каждого была уважительная, сильно разгневался. Поскольку под хозяином дома мы должны понимать здесь Самого Бога, а под ужином – приготовленное для нас Царство Небесное, то гнев хозяина не может быть несправедливым: отказ человека от подобного «ужина» невозможно чем-либо оправдать. И здесь есть повод поговорить о «гноми», ибо отказавшиеся прийти на ужин сделали это не от недостатка времени, не из неприязни к пригласившему и не из какого-то принципа, а оттого, что их склонности и предпочтения соделали их равнодушными к самому ужину.

«Я купил землю…»

Проблема выбора встала перед человечеством в целом и перед каждым человеком в отдельности после грехопадения первых людей и связанного с ним познания окружающего мира. Свобода выбора, бесспорно, была у людей и до грехопадения, но не было проблемы, связанной со свободой выбора: человек, имея внешнее, рассудочное знание о зле, не имел никакой склонности к нему. А потому каждый шаг или действие в жизни человека были навстречу Богу, а не от Него, и делал этот шаг человек совершенно естественно и непринужденно. Колебания и сомнения, связанные с выбором действия, стали уделом человека после грехопадения, когда исказились, в том числе, представления о добре и зле. Взгляд, которым Ева посмотрела на плоды древа познания добра и зла, стал впоследствии характерным взглядом человека на греховные в нравственном отношении явления жизни. То, что до грехопадения оценивалось первыми людьми как безусловное зло, стало приятно для глаз и вожделенно (Быт. 3, 6). Зло – это искаженное добро – стало во многом определять мотивацию поступков человека, «одеваясь» всякий раз в привлекательную «обложку». И праздный лентяй, и блудливый донжуан, и откровенный воришка, и даже страшный маньяк-убийца действуют из побуждений «добра», по крайней мере для самих себя, не понимая, что их понятия о добре глубоко искажены. Даже когда они понимают, что совершают зло, они делают этот выбор, который для их субъективного ощущения – благо! Вот такой парадокс!

Подобные, не столь вопиющие, но столь же искаженные представления о благе – наш повседневный спутник, ежеминутно толкающий нас к преступному злоупотреблению богодарованной свободой и соблазняющий совершать ложный выбор. Причина и корень кроются в ложном мировоззрении, основную идею которого можно выразить примерно так: «Главное дело жизни – обеспечение личного благополучия, моего и моих близких». Подобная установка определяет вектор действий человека в разнообразных жизненных ситуациях. При этом самым плачевным последствием для человека становится постепенная потеря возможности делать противоположный выбор. То самое «гноми» очерчивает горизонтальный вектор человеческой жизни, поменять который впоследствии непросто.

Человек, воспитанный на принципах, опирающихся на земные ценности, теряет вкус к духовному

Например, замечено, что человек, воспитанный на принципах, опирающихся исключительно на земные ценности, материальные и душевные, теряет вкус к духовному. Он не понимает ощущения святыни, ему непонятно чувство благоговения перед Богом, он далек от осознания необходимости какой-то духовной жизни. По большей части это бывает связано с всецелым погружением человека в земную жизнь с ее заботами и проблемами. Так формируются склонности человека, что он, даже порой понимая важность духовной стороны жизни, не созревает до решения сделать шаги в этом направлении. Один мой знакомый, не старый еще человек, отвечал на просьбу своей жены, которая убеждала его пойти исповедаться и причаститься, примерно таким образом: «Да, как-нибудь схожу. Пока некогда». А теперь уже некогда, ибо человек внезапно скончался.

Или вот другой пример. С одним очень близким мне человеком мы довольно часто беседуем о разнообразных сторонах нашей православной веры. Он очень активно поддерживает наш разговор, порой между нами возникает дискуссия. Всякий раз я подвожу разговор к необходимости однажды собраться и пойти в храм, помолиться, затем как-нибудь и к Причастию подготовиться. «Понимаешь, – говорю, – Господь в притче о званных на ужин имеет в виду и таинство Святой Евхаристии, Тело и Кровь Христовы. Такую Христос трапезу нам предлагает, а мы отказываемся». – «Да, – соглашается, – надо будет сходить». А я по интонации и самому виду его догадываюсь, что если этот поход и состоится, то нескоро. Так и получается. Звонишь, приглашаешь, а на том конце трубки: то нездоровится, то поздно спать лег, то интересная передача по телевидению. В общем, все то же: «землю купил и пять пар волов».

Людям, все склонности и предпочтения которых «стелятся» исключительно в горизонтальной плоскости, свойственно сводить и духовную сторону жизни к области предпочтений. «Вот ты, – говорят они, – нашел себя в религии: тебе интересна Библия, тебе по душе церковные песнопения и нравится ставить свечи. А у меня другие интересы: мне по вкусу спорт, живопись, IT-технологии и прочее. О вкусах не спорят!» Я никогда не упрекал рассуждающих так, но мне всегда приходила в голову мысль: сколько ни рассказывай земляному червячку о голубом небе, он, не имея способности посмотреть в вертикальном направлении, будет полагать, что это просто нечто вроде голубой глины.

«Имей мя отреченна»?

«Гноми», эта возможность сделать выбор не в «сторону Бога», искушает человека до конца жизни

Но имеет ли все сказанное ограниченное приложение лишь к тем, склонности коих атрофировали у них вкус к духовному и для кого религия – лишь разновидность хобби? Можем ли мы, именующие себя сознательными христианами, сказать о себе, что никогда не променяем сей приточный «ужин» на «жену и волов»? Увы, не можем, ибо «гноми», эта возможность сделать выбор не в «сторону Бога», искушает всякого человека до конца его жизни. Состояние «непадательное», когда человек уже не способен отступить от Бога, доступно достойнейшим из христиан лишь после окончания земного поприща. Пока человек жив, он имеет возможность не только взойти на духовную гору, но и свалиться с нее. Об этом говорит нам наш повседневный опыт. Иногда мы можем заставить себя помолиться вечером вовремя, прочитать молитвы неспешно и со вниманием. Но по большей части как бывает? Вроде собираемся помолиться, но вечно что-то отвлекает: то чайку надо попить, то языком с кем-то «зацепимся», то в Интернете за что-то ухватимся. А потом глядим на время: уже заполночь, да и сил совсем не осталось. В общем, «имей мя отреченна».

То же и в отношении святых Таин Христовых. Здесь у нас ситуация вроде бы лучше, но разве нет у нас опыта, когда мы откладываем и откладываем момент причащения под предлогом того, что у нас нет сил поститься, нам стыдно исповедоваться или нет времени посетить суточный круг богослужения и почитать правило? Мы формально не говорим «имей мя отреченна», но откладываем посещение этого «ужина», пока он «не остынет», хотя в реальности от подобной отсрочки остывает лишь наше сердце.

«Мало избранных»

Повеление Господина призвать на ужин слепых, хромых, нищих и увечных звучит предостережением, ибо «много званных, но мало избранных». Будет удостоен вкушения благ в Царстве Божием не тот, кто слышал призыв Христов: проповедь о Христе достигла пределов земли, а значит, «званными» стали уже все или почти все жители Земли. Станет избранным лишь тот, кто откликнулся на этот Божественный призыв и стремится во всех ситуациях своей жизни предпочитать духовное всему прочему, стремится поступать так, как учил апостол Павел: Время уже коротко, так что имеющие жен должны быть, как не имеющие… радующиеся, как не радующиеся; и покупающие, как не приобретающие; и пользующиеся миром сим, как не пользующиеся; ибо проходит образ мира сего (1 Кор. 7, 29–31).