Покаяние инквизитора

15 апреля 1957 года в Центральный госпиталь МВД СССР срочно пригласили Патриарха Московского и всея Руси Алексия I. Встретиться для исповеди с первоиерархом Русской Православной Церкви пожелал умиравший от распадающегося рака желудка... бывший главный организатор гонений на Церковь от органов госбезопасности, бывший ответственный секретарь Антирелигиозной комиссии ЦК партии большевиков, бывший член Центрального совета Союза воинствующих безбожников, отставной майор госбезопасности Евгений Тучков.
В партийных кругах его за глаза прозвали «главпопом», в церковных — «игуменом», а историки Церкви и поныне считают его «одной из ключевых и загадочных фигур российской истории советского периода».

Призванный революцией

Окончив четырёхклассную приходскую школу, Евгений «ушёл в люди». В 1915 году призвался в армию, служил писарем при штабах на Западном фронте. В октябре 1917 года от солдат гарнизона избран в Совет рабочих и крестьянских депутатов в городе Юрьеве-Польском, через год по партийному набору попал на службу в ЧК (Чрезвычайную комиссию) Иванова-Вознесенска, где заведовал... юридическим отделом!

В 1919 году направлен на руководящую работу в Уфимскую губернскую ЧК. Сформировал отряд особого назначения, который принимал активное участие в жестоком подавлении Мензелинского крестьянского восстания в Башкирии (перед этим крестьяне вилами перебили продотряд численностью в 35 человек). Как способный организатор, назначен заведующим секретным отделом губернской ЧК.

Летом 1921 года чекист Тучков отличился при изъятии церковных ценностей (официально — «в пользу голодающих»), и «за особое рвение» осенью того же года его перевели в Москву.

В центральном аппарате советской спецслужбы ВЧК (Всероссийская чрезвычайная комиссия, с 1923 года — ОГПУ) «специализацией» Е. Тучкова была «церковная линия». Он стал сначала заместителем руководителя, затем начальником 6-го отделения Секретно-политического отдела (СПО, борьба с идейно-политическими противниками, Церковью и интеллигенцией) ОГПУ, а с сентября 1922 года ещё и ответственным секретарём Антирелигиозной комиссии при ЦК РКП(б) (координация антирелигиозной борьбы в СССР).

С весны-лета 1921 года началось фронтальное наступление власти на Церковь как на главную помеху овладения сознанием и душами людей. Стратегию изощрённого подрыва Церкви предложил в записке в Политбюро ЦК РКП(б) Лев Троцкий, глава военного ведомства республики. Он рекомендовал инспирировать раскол православия на лояльную власти, так называемую «обновлённую» церковь, которая бы противопоставила себя Церкви «патриаршей». Главным инструментом раскола стали органы госбезопасности и репрессивные мероприятия.

На заседании АРК 31 октября 1922 года Тучков изложил технологию агентурно-оперативной работы по расколу РПЦ: «Пять месяцев тому назад в основу нашей работы по борьбе с духовенством была поставлена задача — борьба с реакционным тихоновским духовенством и, конечно, в первую очередь с высшими иерархами как-то: митрополитами, архиепископами, епископами и т.д. Для осуществления этой задачи была образована так называемая „Живая церковь“, состоящая преимущественно из белых попов, что дало нам возможность поссорить попов с епископами — примерно как солдат с генералами...».

Тучков ведал в ОГПУ СССР практически всеми «делами» Русской Православной Церкви, протестантов, мусульман, иудеев. Лично допрашивал Патриарха Тихона, докладывая о результатах Троцкому и восходящему лидеру партии Сталину. Как отмечал известный перебежчик-«невозвращенец» из разведки ОГПУ Георгий Агабеков (позднее ликвидированный бывшими коллегами), «работа по духовенству поручена шестому отделению ОГПУ, и руководит ею Тучков. Он считается спецом по религиозным делам и очень ловко пользуется разделением церкви на старую и новую». В 1923 году за особые заслуги Тучкова наградили именным «маузером».

С осени 1924 года «главпоп» приступил к подготовке нового дела против Патриарха Тихона: создал агентурную разработку по так называемой «Шпионской организации церковников». Лишь смерть позволила владыке избежать Соловков, регулярно пополняемых клиром РПЦ.

Основным средством борьбы с Церковью была агентура в среде священнослужителей и мирян. Как докладывал Тучков, по «церковной линии» количество секретных осведомителей («сексотов») выросло с 400 в 1923 году до 2500 в 1931 году.

Выступал в советской прессе под псевдонимом Теляковский (по названию родного села), став автором 30 статей и трёх антирелигиозных брошюр. Не сумев окончить МГУ, получил специальное образование в Высшей школе НКВД (1935–1939), хотя писал с массой орфографических ошибок.

В 1931 году, готовя проект наградного листа на себя же, Тучков так излагал свои «заслуги» на антицерковном фронте: «В настоящее время состоит в должности начальника 3-го отделения Секретно-политического отдела ОГПУ... В 1923–1925 гг. им были проведены два церковных собора (всесоюзные съезды церковников), на которых был низложен патриарх Тихон и вынесено постановление об упразднении монастырей, мощей, а также о лояльном отношении церкви к Соввласти. На протяжении ряда лет тов. Тучковым проводилась серьёзная работа по расколу заграничной православной русской церкви. Блестяще проведена работа по срыву объявленного Папой Римским в 1930 году крестового похода против СССР...».

Церковь считалась практически сломленной. Есть мнение, что именно Тучков сфабриковал текст «Декларации 1927 года» о полной лояльности РПЦ власти и заставил мягкого митрополита Сергия подписать подложный документ.

Одновременно «главпоп» жестоко мстил местоблюстителю Патриаршего престола в 1925–1936 годах митрополиту Петру (Полянскому), который несмотря на суровые условия ссылки в Заполярье, одиночные камеры, издевательства, цингу, астму, болезни ног твёрдо стоял на своих позициях, не желая слагать с себя полномочия местоблюстителя «в пользу каких-то проходимцев». Не удалось опытному агентуристу Тучкову и заполучить владыку в аппарат «сексотов».

В июле 1931 года Особое совещание ОГПУ приговорило митрополита — «заключённого № 114» — к очередному продлению срока заключения на пять лет. Однако, по личной записке Тучкова, в лагерь владыку не отправили (хотя священномученик и просил в точности исполнить приговор: «просторный» лагерь позволял хотя бы быть на воздухе и общаться с людьми). Вместо этого его содержали в «одиночке» Верхнеуральской тюрьмы для особо опасных заключённых, запретив даже ночные прогулки. 10 октября 1937 года митрополита Петра расстреляли по приговору «тройки» Челябинского УНКВД.

Хотя Тучков и получил орден Трудового Красного Знамени, с ликвидацией в 1929 году Антирелигиозной комиссии и приходом в 1934 году к руководству органами НКВД и госбезопасности Генриха Ягоды начинается карьерный закат «игумена». Отныне он пробавляется участием в кадровых «чистках» московских районных парторганизаций и вузов. Но то, что «религиовед» не попал в «команду» Ягоды, расстрелянного в 1938 году, в конечном итоге спасло ему жизнь.

В последние годы работы в НКВД занимал должность уполномоченного по Уралу. В звании майора госбезопасности (что соответствовало армейскому комбригу) в 1939 году был уволен, занимался атеистической пропагандой и в 1941 году стал ответственным секретарём Центрального совета Союза воинствующих безбожников, возглавляемого «старым большевиком» Емельяном Ярославским (Минеем Губельманом).

Крах «дела всей жизни»

Целенаправленному государственному богоборчеству положил начало декрет советского правительства «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви», принятый в январе 1918 года. Церковь утратила правовой статус, право на распоряжение имуществом, защиту в судебном порядке, материальные ценности подлежали изъятию. Борьбу с верой Христовой Ленин в программной статье «О значении воинствующего материализма» назвал «нашей государственной работой».

В 1932 году в СССР провозгласили начало «безбожной пятилетки», в ходе которой гонения на православие приобрели всеобщий и систематический характер. Союз воинствующих безбожников (СВБ) официально насчитывал 50 000 первичных организаций, до 7 миллионов членов, из которых 2 миллиона входили в группы «юных воинствующих безбожников».

Конституция СССР 1936 года уже не включала положения о свободе религиозного исповедания, оставляя гражданам лишь право на «отправление религиозных культов», зато закрепляла право на «свободу антирелигиозной пропаганды». Преследования Православной Церкви повлекли оживление псевдоправославного сектантства, появление мистических течений, «подпольных групп».

Однако, несмотря на почти полную административно-репрессивную ликвидацию Церкви, всесоюзная перепись населения 1937 года показала высокий уровень религиозности советских граждан (вопросы о религиозных убеждениях в опросные листы внесли по личной инициативе Сталина). Из 30 миллионов неграмотных граждан старше 16 лет верующими объявили себя 84 % (25 млн. человек), из грамотных — 45 % (свыше 30 млн.).

Тем не менее, результаты политики агрессивного безбожия принесли страшные плоды. К началу Великой Отечественной войны Церковь в Советском Союзе была почти полностью разгромлена. 250 архиереев расстреляны, 16 находились в ссылке (среди них — будущий архиепископ Симферопольский и Крымский Лука (Войно-Ясенецкий), выдающийся хирург и учёный, ныне прославленный как святитель Лука Крымский). На свободе остались лишь три митрополита и епископ.

Как сообщалось в архивном отчёте о деятельности Наркомата госбезопасности УССР в годы войны, в Украине к 1941 году уцелело 3 % приходов от их дореволюционной численности, в ряде индустриальных областей действующие храмы отсутствовали полностью. В Одессе не закрылась лишь одна церковь, в Киеве службы велись в двух храмах, на свободе оставались три священника и один диакон.

Впечатляющий религиозный подъём народа в годы Великой Отечественной войны привёл к тому, что 4 сентября 1943 года на ночном совещании у Сталина (при участии Берии) было принято решение о либерализации политики государства по отношению к РПЦ. Уже 8 сентября 1943 года Поместный Собор избрал Патриархом Московским и всея Руси митрополита Сергия (Страгородского). Началось открытие храмов, монастырей, духовных учебных заведений. 31 января 1945 года Поместный Собор утвердил «Положение об управлении РПЦ».

Новым «куратором» Церкви от органов госбезопасности стал полковник (с 1945 — генерал-майор) Георгий Карпов, назначенный председателем Совета по делам Православной Церкви при Совнаркоме СССР. Карпов имел в церковных кругах скверную репутацию: в довоенные годы удостоился ордена Красной Звезды за «операции против церковно-монархического подполья». В застенках под его началом с фигурантами-«церковниками» не церемонились. Неслучайно численность новомучеников и исповедников, пострадавших за веру с 1917 года, дважды превысила число святых, канонизированных за весь период существования христианства на Руси.

Как ни странно, но новому антирелигиозному деятелю услуги Тучкова не понадобились. Почти всех коллег майора — «религиоведов-ликвидаторов» из 6-го отделения СПО ОГПУ — истребили сослуживцы ещё в «чистках» НКВД 1936–1939 годов. «Родное» ведомство о нём забыло. Союз воинствующих безбожников Сталин ликвидировал в 1946 году. Но для Евгения Александровича, как отмечает исследователь С. Бычков, «встречи с исповедниками, мучениками не прошли даром. В послевоенный период он пытался переосмыслить события 20-х годов...».

С 1946 года Тучков ушёл на пенсию, хотя и числился внештатным лектором Центрального лекционного бюро Комитета по делам культурно-просветительных учреждений при Совете министров РСФСР. В 1947-м завершил работу над книгой «Русская Православная Церковь и контрреволюция», где события доведены лишь до смерти Патриарха Тихона в 1925 году. Бóльшая часть книги посвящена обновленцам, их лжесоборам и фальсифицированным документам, которые сам же Тучков и готовил.

После войны приобрёл участок земли под Москвой и строил дачу с кабинетом, в котором мечтал начать капитальную работу над воспоминаниями. «Мне есть что вспомнить», — говаривал он внукам. Окончательный вариант книги назывался «Октябрьская социалистическая революция и Русская Православная Церковь», в центре повествования помещены церковные проблемы, по которым вёл оперативную работу автор. Это был бы ценнейший источник по подлинной истории гонений на Церковь в СССР, но завершить труд помешала неизлечимая болезнь.

Не иначе как переосмыслением содеянного можно объяснить приглашение Патриарха для исповеди «заслуженного чекиста», умиравшего от неоперабельного рака с метастазами. Алексий І, сын камергера императорского двора и внук сенатора Российской империи, незамедлительно прибыл к крестьянскому сыну Евгению Тучкову, хорошо ему знакомому по жёстким «беседам» недобрых 1920-х. Их разговор длился несколько часов, и супруга Елена Александровна, убеждённая атеистка, уже беспокоилась: успеет ли проститься с умирающим...

Евгения Тучкова похоронили на Ваганьковском кладбище и заговорили о нём лишь после выхода в свет популярного в 1970-х исследования А. Левитина-Краснова и В. Шаврова «Очерки по истории русской церковной смуты». Вспомним и мы эту личность, подтвердившую своей жизнью известное изречение: «Бог поругаем не бывает».

Справка

Бесчинства и убийства священнослужителей бандитствующими элементами начались в 1917 году ещё до прихода большевиков к власти. К 1924 году на территориях, где установилась советская власть, погиб 21 епископ, арестовано 66 архиереев. По некоторым данным, в начале 1920-х годов были убиты до 15 тысяч представителей клира и монашества.

На заседании Политбюро ЦК РКП(б) 22 марта 1922 года был принят план наркомвоенмора Троцкого по разгрому церковной организации. План предусматривал арест Синода и Патриарха, атаку на Церковь в печати в «бешеном тоне», энергичное изъятие церковных ценностей и прочее.

К 1 апреля 1927 года 117 епископов Русской Православной Церкви находились в различных местах заключения или ссылки. На протяжении 1918–1931 годов в СССР были закрыты свыше 10 тысяч храмов. Однако, несмотря на гонения и расколы, отмечал Секретный отдел ГПУ Украины, «тихоновщина остаётся крепко спаянной, материально сильной, как и раньше», «весь религиозно-сознательный элемент — на их стороне».

Внесение вопроса о религии в программу всесоюзной переписи населения 1937 года было попыткой власти продемонстрировать успехи в искоренении религиозного сознания. Но, как выяснилось, 55,3 миллиона человек, или 56,7 % лиц старше 16 лет, назвали себя верующими. Помимо того, что такой результат послужил одной из причин признания материалов переписи недействительными, именно эти данные подвигли Сталина развернуть против Церкви остриё Большого террора 1937–1938 годов. И хотя физически к концу 1930-х годов Православная Церковь была практически полностью ликвидирована, сломить её духовно большевики так и не смогли.