Остановка

Славик стоял на остановке и мерз. Это ж надо было надеть сегодня короткую куртку, а тут еще автобус задерживается… Рабочий день выдался тяжелый, автобус никак не появлялся, филейные части мерзли все сильнее. Этот набор обстоятельств сам по себе мог повергнуть в меланхолию. Но последние пару минут Славика стало беспокоить еще что-то. Что? Он вдруг понял – разговор двух парней рядом. Один со смаком описывал поездку в Карловы Вары, другой доказывал преимущества испанских курортов.

Кажется, говорили они чуть громче нужного. Но Славик был еще мало искушен жизнью: чужое хвастовство укололо в те самые точки, куда и было направлено. Его пронзила болезненная зависть. Жизнь представилась сплошной неудачей: ранняя женитьба, двое детей один за другим, необходимость мотаться в этот далекий северный город, чтобы как-то кормить семью. Что он видел в свои 24 года? Никуда не ездил, не отдыхал, не одевался с шиком, не ходил в рестораны… Работа, работа – в Когалыме до одури, а в перерывах дома: надо строиться – дети! От родителей ему дворцов не досталось. Да и тут ютиться приходилось у дядьки на даче – в крохотной каморке под лестницей.

Славик пошевелил ногой и почувствовал, что она еще болит. От этого поток горестных мыслей хлынул сильнее, и в деталях вспомнилось, как неловко спрыгнул с козел, как полдня хромал и мучился без напарника, а потом еще задержали на полтора часа… Безмерную кучу несчастий венчала замерзшая Славкина плоть.

– Вечер добрый, – рядом возник дедушка Егор, земляк из соседней бригады.

– Чего в нем доброго-то? – тявкнул Славик.

Получилось довольно зло. Дед рядом закряхтел растерянно, и Славику стало стыдно. Чем виноват дедушка Егор? Ему уже под семьдесят, а тоже вот мотается сюда на заработки – устает, живет без удобств, терпит сверхурочные и ругань начальства. Кажется, был он успешным предпринимателем, но разорился. А потом умер сын. Теперь дед работает, чтобы помогать внукам. И еще благодарит Бога, что в свои годы находит работу.

– Нет счастья в жизни, – Славик буркнул это чуть-чуть извиняющимся тоном.

– Да ты что?! – жизнерадостно воскликнул дед, облегченно выдохнув. – А яичница с салом?! И кто вчера хвастал, что хорошие окна дешево поставил?

– Ну и что? Окна!.. Люди, вон, по курортам катаются…

– Хе-хе, знаем мы эти курорты. Все отпускные ухлопаешь и в долги залезешь, а как там повезет, еще неизвестно. Кому грязь попадется, кому хамство… а кому – свое собственное дурное настроение. Брось ты! Там хорошо, где нас нет. О, автобус!

Карабкаясь в автобус, Славик думал: хорошо, что тогда женился. Жена у него – золото, в детях он души не чает, с работой тут повезло, дом почти достроен – а ведь ему всего 24 года. Все-таки он везучий. Взять хотя бы и сегодняшний день: мужик этот, в галстуке, что приехал уже вечером, позвонил куда-то и строго так велел давать ему, Славке, напарника. Посочувствовал, значит. Спасибо, брат!

В автобусе Славик не посмел сесть, чтобы не подвергнуться нареканиям за свою молодость. Но дедушка Егор вдруг ловко втолкнул его к окну: «Садись, не хромай», – и сел рядом, отгородив от других, жаждущих справедливости и удобств, граждан. Нагретое кем-то сиденье разом успокоило больную ногу. Несколько секунд Славик прислушивался к тому, как отступали болезненные ощущения, и неумело благодарил Господа. Потом вспомнил, что в его каморке еще теплее и что всего через полчаса он будет сидеть там и есть горячую яичницу с салом. И улыбнулся до самых ушей.