«Все дары Бога человеку достойны уважения. Дар слова, несомненно, принадлежит к величайшим дарам»

А.С. Пушкин

Родившись в обедневшей дворянской семье, Елисавета получила домашнее воспитание и образование под руководством своих родителей и старшей сестры. В семье много читали, преимущественно, вслух из-за того, что мать Лизы потеряла зрение. Под влиянием прочитанного Лиза рано начинает писать стихи. Вот как она сама вспоминает о своем детстве: «Оба мои родителя были любителями литературы – чтения из-за слепоты матери по вечерам проходили вслух. Еще в раннем моем детстве бессмертный наш поэт Пушкин, нося меня, трехлетнего младенца, на руках, вместе с князем П.А. Вяземским говаривал моему отцу: "В больших глазах Вашей малютки светится огонек поэтического вдохновения". С 6–7 лет я твердила наизусть "Кавказского пленника" и "Бахчисарайский фонтан" и декламировала первые главы "Евгения Онегина". С 10 лет я начала писать стихи под строй поэзии Пушкина и Жуковского».

После смерти отца семья жила в очень стесненных обстоятельствах. В одно из посещений другом семьи М.П. Ждановым тетрадь со стихами юной поэтессы попала на глаза гостю, и он с разрешения матери Лизы показал ее своим знакомым, в том числе и председателю императорской Российской академии А.С. Шишкову. В результате Академией была издана брошюра «Опыты в стихах 15-летней девицы Елисаветы Шаховой 1837 года», а самой юной поэтессе была присуждена золотая медаль, которую девочка попросила заменить денежной премией ввиду очень тяжелого материального положения семьи. В следующем году была издана книга ее стихов.

А.С. Шишков

Многие лица из творческой интеллигенции поддержали творчество юной поэтессы, и особы из высшего общества желали лично познакомиться с девушкой и приглашали ее к себе; особое покровительство ей оказывала княгиня Юсупова, не желавшая, чтобы юная девушка публиковалась: «Не хочу, – настаивала княгиня, – чтоб о моей любимице сèрдца в печати говорили так и сяк».

После ее смерти Елисавета вместе с семьей решает переехать в Москву, желая уединенной жизни и испытывая недостаток материальных средств для жизни в столице. Многие осудили ее удаление от творческой деятельности, приезжали к ней, уговаривая вернуться, предрекая блестящее будущее, но у девушки уже сформировалось проявившееся с первых ее стихов влечение к монашеской жизни.

Часто задавая себе вопрос о том, какой же ее путь, она выражала свое стремление в стихах, например в стихотворении «Вопрос без ответа»:

«Скажите мне – поэт ли я?

Мне мало первых убеждений;

Боюсь, боюсь небытия

Моих сердечных вдохновений.

…

Зачем заглядывает ум

В тайник святыни мирозданья

И дерзко мнит в свободе дум

Воспрянуть даром прорицанья?

И – презирает жизни шум…»

Непонятая многими, под распространяемые разнообразные слухи о странном поведении юной поэтессы она поступила в монастырь, где и познакомилась со своим духовным руководителем, мудро наставлявшим ее по пути спасения души, сочетавшему монашескую аскезу с поэтической и творческой деятельностью.

Игумения Мария (Тучкова)

«В Москве любители просвещения, узнав, что я живу в семейном уединении, удалившись от общества, сами поискали меня и открыли мне новые горизонты. Но в самый расцвет всех надежд на земное счастье я услышала в ночном молении пред чудотворною семейною иконою Спаса Нерукотворенного чудный глас с евангельскими словами: "Приидите ко мне вси труждающиеся и обременении, и Аз упокою вы". Я поняла это в смысле Промысла Божия, указывающего мне вступить в монастырь. Я решилась повиноваться гласу Божию и поступила в Спасо-Бородинский монастырь к знакомой игумении именитой Марии (Тучковой), где и провела три года новоначалия до посещения этой обители архимандритом Игнатием (Брянчаниновым). Он нашел меня в тяжком состоянии искушения унынием до отчаяния в Бытии Божием. Я воскресла духом от вдохновенной беседы этого великого аскета-священноинока и была им принята под руководство».

Вероятно, это искушение было вызвано в том числе и тем, что юная подвижница испытывала, с одной стороны, потребность в поэтическом выражении своих чувств и одновременно – сомнения в совместимости поэтического творчества с пребыванием в монастыре.

Архимандрит Игнатий (Брянчанинов)

Юная подвижница всем сердцем доверилась своему духовному руководителю. Преподав первые наставления о духовной жизни и разрешив внутренние сомнения девушки, святитель Игнатий по истечении некоторого времени, в период которого он вел переписку с новой ученицей, вызвал юную послушницу из Бородинской обители в Петербург в Сергиеву пустынь, где она, живя со своей матерью, занималась переводами «Деяний семи Вселенских Соборов» из книги «История христианства» аббата Флери и выстраивала фундамент своей духовной жизни под наблюдением святителя.

А через год по благословению святителя Игнатия послушница Елисавета переходит в Старо-Ладожский монастырь под руководство его ученицы духовно опытной старицы монахини Августы (Козьминой), где, по ее воспоминаниям, она четырнадцать лет «занималась чтением и списыванием с древних рукописей св. Отцов по церковному и русскопечатному шрифту».

Возможно, о своем жительстве с духовной матерью она написала в своем стихотворении «Вечный союз»:

Здесь дружба есть благоуханье

Священной ангельской любви,

Двух душ святое сочетанье:

В ней нет волнения в крови,

Ее приливов и отливов,

Нет себялюбия клейма –

Мы любим в друге без порывов

Опору сердца и ума!

Любви условие святое:

Единство мыслей, чувств – оно

Не есть пристрастие пустое

И не на время нам дано.

Когда внезапностью случайной

Судьба разрознит две души,

Друг с другом слиты связью тайной,

Они сретаются в тиши

Уединенного молчанья

И торопливо в этот час

Невыразимого свиданья

Спешат накопленный запас

Вседневной жизни впечатлений

Друг другу чудно передать,

Чтоб вместе несколько мгновений

Прожить, вздохнуть и пострадать…

Для них не нужно разговора

При встрече для обмана слов:

Довольно брошенного взора –

И на вопрос ответ готов.

Одна помыслит, а другая

Ту мысль заканчивает вдруг,

И, безусловно, с уст сбегая,

Бывает речь одна у двух!

Так! Эта близость единенья,

Двух душ Божественный союз –

Залог бессмертного общенья,

Святее всех священных уз.

Кольцами цепи укрепленных,

Всегда влачимых по земле,

Четою узников, сцепленных

Венцом колючим на челе…

Игумен Антоний (Бочков)

Объездив достаточно много обителей, почти не имея средств к существованию, послушница Елисавета со своей духовной матерью прибыла в Тверской Рождественский монастырь, где они были радушно приняты игуменией Марией (Игнатьевой), которая, как напишет в своей «Автобиографии» Елисавета, «совершенно успокоила у себя». Здесь в 1863 г. по благословению святителя Игнатия Елисавета (Шахова) приняла постриг в мантию с именем Мария.

В этот период времени Елисавета (Шахова) вновь начинает публиковать свои произведения: в 1860 году она печатается в журнале «Странник», где публикует жизнеописание схиигумении Старо-Ладожского Успенского монастыря Евпраксии, а в 1862 г. – стихотворные переложения песнопений пасхальной утрени. После принятия монашества в течение, примерно, десяти лет она опубликует только жизнеописание игумении Марии (Тучковой).

Однако стихи писать она не прекращает. В 1865–1869 годах, помимо духовной переписки, между монахиней Марией и игуменом Антонием идет так называемая «стихотворная» переписка, которую в дальнейшем мать Мария объединит в цикл «Поэтический телеграф».

Тверской Рождественский монастырь

В этот период времени поэтическое творчество монахини Марии достигает глубины и содержательности и наполнено аскетическим вдохновением.

Тяжело переживая кончину своего духовного руководителя и отца, монахиня Мария, сподвигаемая к этому игуменом Антонием (Бочковым), пишет стихотворение, которое посвящает святителю:

Был в древности святой Игнатий:

Он в сердце Господа носил

И за своих духовных братий

Святую душу положил.

Перед толпою разъяренной

Он в ожидании зверей

Молился, кроткий и смиренный,

Не за себя, а за людей,

За тех, для коих сумасбродством

Казалась вера во Христа,

Кто почитал одним юродством

Святое знаменье креста…

Был между нас другой Игнатий…

Он далеко теперь от нас,

Но сердце благодарных братий

К нему стремится в этот час.

И он злословия цепями

Когда-то весь опутан был,

И на него неслись зверями

Пособники враждебных сил.

Но, встретив их душою твердой,

Он шагу им не уступил

И велиара замысл гордый

Своим смирением победил.

На берег Финского залива,

На разоренные места,

Принес всемирное он диво –

Сиянье Божьего креста.

И в неустанной с миром битве

Обитель спешно воздвигал,

И, отдыхая лишь в молитве,

Мирских отличий не искал.

И процвела сия пустыня,

И зеленеет яко крин,

И будет в век она, как ныне,

Хранима Господом Самим.

Он Сам в Своем благоволенье

Воздвиг потребное к тому,

И возвеличил во смиренье,

И крепость духа дал ему.

Он Сам его благословляет

И ограждает от всего;

От нас же только Он желает

Одной молитвы за него.

Да вознесется ж голос братии

В сей благознаменитый час,

И да хранит святой Игнатий

Сего Игнатия для нас!..

Вскоре матери Марии предстояло пережить кончину и двух других своих духовных наставников: матери Августы и игумена Антония.

Императрица Мария Александровна

Помимо творческой, с 1863 по 1871 годы монахиня Мария занималась педагогической деятельностью, о чем подробно пишет в «Автобиографии»: «По пострижении моем в мантию с наречением Марией 1863 года назначила меня начальницею монастырского училища девиц духовного звания. Воспитательно-учебное дело мое шло с таким успехом в течение шести лет, что обратило на меня внимание всего тверского общества и было доведено до сведения государыни императрицы Марии Александровны. В 1868 году я была переведена по вызову начальника Северо-Западного края митрополита Иосифа (Семашко) наставницей Виленского Марининского монастырского училища для дочерей служащих в крае православных чиновников и священников». По указу императрицы Марии Александровны, особо благоволившей к ней, монахиня Мария была назначена начальницей Покровской общины милосердия и переехала в Петербург. Однако суета столицы тяготила аскетически настроенную монахиню.

В 1873 г. из-за ухудшившегося состояния здоровья она просит отпустить ее на покой и возвращается в Старо-Ладожский Успенский монастырь, где, поселившись в собственном доме, подвизается до последних дней своей земной жизни. Как затем мать Мария напишет в своей «Автобиографии», она «свободнее стала заниматься духовною литературой». В 1877 г. мать Мария издает поэму в драматической форме на библейский сюжет – «Юдифь».

В 1877–1878 гг. в журнале «Вестник народной помощи» вновь появляются ее стихи и публицистические статьи. Вплоть до 1890 г. ее публицистические статьи, беседы на духовные темы, жития святых, повести, стихи публикуют журналы «Мирской вестник», «Благовест», «Чтение для солдат», газеты «Варшавский дневник», «Новороссийский телеграф», а также издаются отдельными брошюрами. Вот только некоторые из статей, которые были опубликованы в этот период: жизнеописания святых Стратилатов Андрея, Феодора, Саввы; жизнеописание святого Иоанна Воина; «На страже у Гроба Господня»; «Мария, пустынница Олонецкая»; беседы: «Великий пост – духовный мост»; «Беседа о разуме и откровении»; «О сверхъестественных явлениях» и другие.

Все свои поэтические произведения писательница подписывала, преимущественно, своим мирским именем, а публикации на духовные темы – монашеским.

В 1896 г. монахиня Мария приняла схимнический постриг с именем Елисавета. Скончалась схимница 5 июля 1899 г. и была погребена в Старо-Ладожском Успенском монастыре.

Всю свою жизнь чтила заветы своих духовных наставников и в своей творческой деятельности до последней строчки старалась исполнить слова, написанные святителем Игнатием (Брянчаниновым) в одном из писем к игумену Антонию (Бочкову): «Все дары Бога человеку достойны уважения. Дар слова, несомненно, принадлежит к величайшим дарам. Им уподобляется человек Богу, имеющему Свое Слово. Слово человеческое подобно Слову Божию постоянно пребывает при отце своем и в отце своем – уме, будучи с ним едино и вместе отделяясь от него неотдельно… Божественная цель слова в писателях, во всех учителях, а паче в пастырях – наставление и спасение человеков: какой же страшный ответ дадут те, которые обратили средство назидания и спасения в средство развращения и погубления!» (51 (113, 20)).

Жизнь схимонахини Марии явила собой яркий пример того, как Господь раскрыл и преумножил таланты, для служения Ему и ближним через предание себя воле Божией – монашескую жизнь под руководством духовного отца и опытных наставников.