«К фоточудесам отношусь осторожно»

Руководитель фотослужбы Пресс-службы Патриарха Московского и всея Руси священник Игорь Палкин дал интервью газете «Крестовский мост». Многие богослужения Святейшего Патриарха Кирилла, его поездки по стране и миру читатели видят глазами иерея Игоря Палкина. Клирик храма святой мученицы Татианы при Московском государственном университете имени М.В. Ломоносова и профессиональный фотограф, он пять лет возглавляет фотослужбу Патриарха.

«Я думал, что все молодые люди хотят быть священниками»

— Отец Игорь, что у Вас было раньше — фотодело или церковная жизнь?

— После школы я искал свой путь в жизни. Так совпало, что в 23 года крестился и тогда же занялся фотографией. Это был 1996 год. В то время начала выходить первая в стране студенческая православная газета «Татьянин день», которая мне очень нравилась. Я просто пришел в ее редакцию «с улицы», предложил себя в качестве фотографа, и меня взяли. Редакция располагалась в помещении университетского храма святой мученицы Татианы, по­этому я и стал его прихожанином, позже — алтарником.

А желание стать священником пришло чуть позже, во время службы в армии. Причем я тогда думал, что все молодые люди хотят быть священниками. Ведь Литургия — это космическое таинство, в нем вся Вселенная собрана. Как же этого не хотеть?! В 2003 году меня рукоположили в диаконы, а в 2004 году — в священники.

— А что с фотоделом?

— Фотография стала ключиком, с помощью которого Господь уже много лет открывает мне церковную жизнь, историю Церкви, церковное искусство. Дело в том, что 10 лет я работал фотографом в «Православной энциклопедии». Приходилось очень много ездить по России и ближнему зарубежью, фотографируя церковные святыни в монастырях, храмах, музеях. Довелось побывать в киевских пещерах и в Жировицах, в запасниках Исторического музея и в хранилищах библио­тек. А командировок на Север — не сосчитать. И сегодня продолжаю ездить, но уже с Патриаршей пресс-службой.

Как снимать в алтаре

— Вам, священнику, приходится во время службы ходить по храму и фотографировать. Как Вы себя при этом чувствуете?

— В самом начале работы, когда я сказал Патриарху, что не хотел снимать на службах, он мне ответил: «Теперь у тебя такое послушание». Вот так и стараюсь относиться к своим обязанностям: как к послушанию. Конечно, при этом невозможно полностью сосредоточиться на молитве. Но это не значит, что нельзя исполнять свои обязанности с благоговением. Благоговение — начало молитвы. Другое дело, что наши перемещения и действия в храме часто отвлекают молящихся. Как ни стараешься быть незаметным, все равно кому-то мешаешь. Поэтому хочется попросить прощения у всех, кому я доставил неудобство.

— Есть ли ограничения во время съемок в храме? Не убивает ли это тайну, сакральность?

— Ничего греховного нет в съемках в алтаре. Почему, если мы снимаем в храме, в алтаре снимать нельзя? Храм относительно внешнего мира — тоже священное пространство. Служение в алтаре само по себе не является тайной, которую нельзя видеть людям. Тайна заключается в непостижимости того, что там происходит. Каким образом Господь являет нам Себя посредством хлеба и вина? Вот это непостижимая тайна. А то, как это выглядит, не секрет. Вообще, в нашей вере нет секретов в отличие от каких-нибудь эзотериков. У нас все открыто.

Другой разговор, какова степень твоего вмешательства в само действо. Ведь можно же всем лезть под нос и под руки ради эффектного кадра. Вот это большой вопрос: зачем это нужно?

Но Пресс-служба не занимается искусством ради искусства. Мы снимаем ле­топись служения Предстоятеля Церкви. И для прихожан тех храмов, которые посещает Святейший, наши снимки становятся историей уже на следующий день. Им хочется увидеть, как, например, проходило освящение их храма, в том числе и в алтаре. У нас просят эти фотографии и благодарят за то, что они получились понятными и изящными.

Но если речь идет о регулярных и тихих службах в Храме Христа Спасителя или в каком-нибудь монастыре, то мы уже стараемся лишний раз не мешать Святейшему и в алтарь не заходить.

Пингвины помогли

— Как Патриарх воспринимает свои фотографии, высказывает ли какие-то пожелания?

— Святейший прекрасно понимает медийное значение фотографии. Но при этом на мероприятиях он никогда специально не позирует, не делает «красивых поз» на камеру. Несколько раз в год мы кратко обсуждаем с ним небольшие подборки фотографий по разным случаям. В такие моменты он высказывает нам свое мнение, говорит, что нравится, а что нет. Но всегда очень кратко.

— Как, кстати, получилось знаменитое фото с пингвинами?

— Патриарх очень хорошо сказал об Антарктиде: это хоть и холодное, суровое место, но очень похожее на рай, потому что там звери не боятся людей, на всем континенте мир между людьми и нет оружия. А пингвины являются олицетворением этого доброго мира. Смешные, открытые. На них невозможно смотреть и не умиляться. Вот поэтому и были у Святейшего такое прекрасное настроение и замечательная улыбка. При таких обстоятельствах сделать удачный снимок не составляло труда.

Можно ли сфотографировать ангела?

— Как Вы относитесь к фоточудесам, к примеру к заснятым под сводами храма ангелам?

— Подавляющее число фоточудес, которые я видел, — это просто дефекты объектива, матрицы или пленки. Было раньше такое явление: пленка наэлектризуется и искрит при перемотке, засвечивая эмульсию. Человек, который не знает об этом эффекте, проявляет пленку, удивляется и думает: «Ничего себе! У меня тут ангелы летали!» А это просто технический брак.

— А явление Светописного образа Богородицы на Афоне? Есть даже соответствующий праздник в церковном календаре.

— В последний приезд Патриарха на Афон монахи рассказали, что нашли негатив этой фотографии. Я сам не видел его, но если на негативе все, что на позитиве, то это несомненное чудо.

Лично на меня сильное впечатление произвели фотографии явления Богородицы в пригороде Каира в 1968 году. Мне кажется, что это подлинные фотографии. Между прочим, свидетелем этого события был архидиакон Андрей Мазур. И еще — фотография, на которой запечатлен крест из облаков над Храмом Христа Спасителя во время его освящения.