Всех ли грешников пришел спасти Иисус Христос?

В сегодняшнем апостольском чтении мы слышали знаменитые слова апостола Павла: «Верно и всякого принятия достойно слово, что Христос Иисус пришел в мир спасти грешников, из которых я первый» (1 Тим. 1:15).

Удивительно окончание этого стиха: «спасти грешников, из которых я первый». Так судит о себе человек, вознесенный на Небо и видевший райские обители; тот, кому Христос являлся лично и говорил с ним; первоверховный апостол, потрудившийся в проповеди больше всех остальных апостолов; великий чудотворец, от прикосновения к одеждам которого исцелялись неизлечимо больные люди. Как же совмещалось духовное величие Павла с его переживанием себя первым грешником?

Перед нами, братья и сестры, один из главных парадоксов христианства. Все святые искренне считали себя постоянно грешащими людьми. И нет никакого сомнения, что именно такими они себя и видели. Но при этом для всех, знавших таких людей, было очевидно: на них почивает благодать Божия.

Как это может быть? Во-первых, христианство различает грех как поступок и грех как состояние. Можно усилием воли воздерживаться от злых дел или слов. Можно бритвой внимания срезать греховные побеги, едва они покажутся из земли сердца. Но это все борьба со следствием, причина которого греховная поврежденность человека. Так вот, святые отцы видели в себе не столько грехи, сколько их возможность, продиктованную болезненным состоянием падшего человеческого естества. Это состояние они и оплакивали. О нем и говорит сегодня апостол.

Во-вторых, важен не сам грех, а отношение к нему. Можно любить грех и услаждаться им. А можно ненавидеть его, бороться с ним – и хоть и грешить, но уже по своей немощи. Это разные вещи. Покорившийся греху заживо погребен. Борющемуся же человеку Господь помогает Своей благодатью. Ее луч, проникая в сердце, открывает со временем всю степень греховной зараженности человеческой души. И человек, приходя в ужас от этой страшной картины, повторяет за апостолом: «от нихже первый есмь аз».

Обратите внимание, что Павел, говорящий здесь о себе как о первом грешнике, в другом месте пишет, что он «по правде законней непорочен» (Флп. 3:6). Святитель Иоанн Златоуст так объясняет это кажущееся несоответствие: в первом случае речь идет о новозаветной, благодатной праведности, а во втором – о ветхозаветной, законнической. В праведности законнической вполне можно признать себя праведником, выполнив некоторый норматив. Новозаветная же праведность во Христе основывается на зрении своей глубочайшей греховности.

Снова парадокс. Значит, человек может быть греховен сам по себе, но праведен во Христе? Да, именно так. Видение своих грехов делает то, чего не сделают никакие «нормативы»: оно смиряет человека. А Бог, как известно, «гордым противится, а смиренным дает благодать» (1 Пет. 5:5).

Так и свидетельствовали о своем опыте святые отцы. Всматриваясь в себя, они ужасались степени пораженности человека грехом и плакали о себе и о всех людях. При таком плаче в их смиренных сердцах действовала благодать Божия.

Конечно, это вовсе не значит, что для спасения необходимо грешить. Нет. Для спасения нужно знать себя и любить Бога.
                                              
Святой Иоанн Кронштадтский, размышляя о сегодняшних словах Павла, задает вопрос: «Всех ли грешников пришел спасти Иисус Христос?» И сам отвечает: «Да, всех верующих, покаявшихся и крестившихся» ^[1].

Очень важно помнить нам, братья и сестры, что Церковь – это не собрание праведников и не собрание грешников, но собрание кающихся грешников. А покаяние не разовый акт, но дело всей жизни. В слове «покаяние» заключается вся жизнь христианская со всеми ее трудностями и радостями. И когда, привыкая порой к нашей церковности, мы перестаем переживать покаяние как постоянную работу над собой, забываем о нашей греховности и начинаем чувствовать себя в Церкви комфортно, тогда слова Павла становятся уже как бы не нам адресованные.

Апостол говорит нам: человек, ты болен и исцелиться можешь, если только будешь выполнять предписания Врача, принимать лекарства и держать связь с больницей. Когда тебе будет казаться, что ты неисцелим, знай: у Врача, Который тебя лечит, не умер еще ни один больной (кроме отказавшихся от лечения). Но когда ты подумаешь, что ты уже здоров, не обманывайся: это лечение продолжается всю жизнь. Христос спасает грешников, но грешников кающихся.
                                                            
В нашем церковном лексиконе мы часто упоминаем о своей греховности, называя себя грешными, негодными, недостойными. Но по-настоящему мало кто способен действительно видеть эту греховность и переживать ее сердцем. Это дар Божий, который дается серьезно подвизающемуся человеку.

Но что же делать нам, обычным людям? Кто из нас способен на подвиг? Мы замучены суетой, не имеем времени ни на молитву, ни на серьезное чтение; мы немощны телом и душой, слабы в посте и не научены в духовной брани. Мы заражены всеми недугами падшего мира, в котором живем. Мы не умеем и не имеем сил вести подвижническую жизнь. Как же нам можно приобщиться к опыту апостола Павла, если у нас вместо духовного огня – дым, вместо стремления к Богу – хроническая усталость, вместо подвига – немощь?

Однажды к известному старцу, не так давно почившему, приехал один протоиерей. Исповедался. Выслушал наставление. А под конец беседы сказал: «Никак не могу, отче, заставить себя понять, что я первый из всех грешников». Старец, улыбнувшись, ответил: «Да никакой ты не первый. Ты такой, как все».

И протоиерей вдруг почувствовал… обиду. Надо же! Он священник – и вдруг «такой, как все»? Оказалось, быть как все даже как-то тяжелее, чем быть «хуже всех». Там – исключительность, пусть даже и в грехе, а тут – серость обыденности...

Этот случай иллюстрирует нам, что современному человеку в первую очередь необходимо научиться не мечтать о себе и стараться все начинать с малого. «Не духовное прежде, а душевное, потом духовное» (1 Кор. 15:46), – писал апостол Павел. «Прежде чем обожиться, нужно очеловечиться», – говорил один современный проповедник.

Вот мы слышали сегодня слова Павла: я первый из грешников. А для многих людей проблемным является понимание не того, что они первые грешники, и даже не того, что они такие, как все, а того, что они вообще могут ошибаться. Кстати, это очень свойственно нам, православным. Есть у нас такая особенность – считать себя безошибочными, ибо мы православные. Мы часто забываем, что «столп и утверждение истины» (1 Тим. 3:15) – это не я, а Церковь. Вот можно с этого начать: понять, что я могу ошибаться и понимать неверно даже учение моей Церкви.

Еще пример. Апостол Павел в одном из Посланий пишет, что христиане должны иметь «ум Христов» (1 Кор. 2:16). Однако есть еще ум обычный, человеческий. Неплохо бы для начала актуализировать его возможности. Скажем, взяться за книги и за несколько месяцев выучить историю собственной страны. Если бы все христиане всегда делали такую вроде бы совсем недуховную вещь, то наверняка многие печальные события в нашей истории не имели бы места, да и жизнь была бы несколько другой.

Или еще. Есть духовная добродетель, называемая смирением. А есть обычная человеческая скромность. Очень незаметное, простое, но мало кому известное качество. И не очень-то и духовное. В Евангелии не упоминается. А ведь без него ни о каком смирении и речи быть не может. Если стараться быть скромнее, со временем Господь обязательно подаст и смирение.

Хорошо бы нам, братья и сестры, на пути к духовному поупражняться в душевном. Перед тем как посадить прекрасные цветы, нужно разрыхлить и удобрить землю, иначе цветы могут не прорасти.

От ума человеческого – к «уму Христову». От скромности – к Христову смирению. От признания своих ошибок – к покаянию и осознанию себя «первым грешником». «Комариными шажками в Царство Небесное», – как говаривал Петр Мамонов.

От малого к великому – вот важный принцип жизни духовной. И если мы сохраним правильный вектор движения, то обязательно достигнем цели.