«Джеклондонские» места России

Отец Владимир Зимонов в 2016-м году окончил магистратуру при Николо-Угрешской семинарии и два года назад по программе распределения выпускников духовных учебных заведений приехал в один из удаленных приходов страны на берегу Шелехова залива Охотского моря, в Северо-Эвенский район Магаданской области. Здесь на одного жителя приходится 40 квадратных километров. Мы решили поговорить с ним о том необычном, что он там увидел.

Иерей Владимир Зимонов

– Отец Владимир, расскажите, пожалуйста, о не совсем обычных местах, в которых вам недавно пришлось служить.

– С 2016-го по нынешний 2018-й год мне выпала возможность проходить священническое служение сначала в Магадане, а затем в поселке Эвенск – одной из самых отдаленных точек от административного центра области. Необычность этого места, даже в сравнении с другими поселками этого региона, в том, что это единственный участок Магаданской области, который не соединен никаким сообщением, кроме воздушного. Есть еще грузовой порт, но именно для пассажирского сообщения два раза в неделю прилетает самолет.

Люди там ценят каждый кусок хлеба, ценят, что здесь мы можем взять и выбросить

Это одна из главных особенностей края, потому что она накладывает неизгладимый отпечаток на образ жизни. Люди там ценят каждый кусок хлеба, ценят, что здесь мы ценить не будем, можем взять и выбросить. Но там к любой мелочи относятся гораздо аккуратней и более ответственно. Потому что знают: если завтра вдруг этой мелочи (которая на самом деле не мелочь) не будет, твоя жизнь может претерпеть значительный ущерб.

– Например, какие это мелочи?

– Самые элементарные: лекарства, продукты питания, запчасти для техники. Всё, что здесь в городе кажется уже почти незаметным и потому несущественным, там становится насущным.

– А машины есть у жителей поселка, или они передвигаются по местности только на собаках?

– Машины есть. В той местности наличие транспорта у населения подтверждает крылатое выражение: «автомобиль не роскошь, а средство передвижения». В основном это внедорожники, которые способны добираться в труднодоступные места района. Не между всеми поселками существует дорога, и ехать часто приходится прямо по тундре. Кроме более-менее привычных нам внедорожников, там приходилось встречать виды транспорта, необычные для городского жителя: это различные вездеходы на гусеничной тяге или, например, мотоциклы «Урал».

– Там живут в основном русские или коренные народности Севера?

– Живут там русские, а из коренных народов – эвены и коряки.

– Жители поселка говорят между собой по-русски?

– Да, по-русски. Местные языки отмирают, молодежь их уже почти не знает. Языком коммуникации является в основном русский язык. Но, знаете, мне довелось видеть одного человека, который не знал русского.

– А он на каком языке говорил?

– Он разговаривал на эвенском языке. Ему было более 90 лет, он рос еще в то время, когда этот народ вел свой исконный образ жизни. Любопытно, что, хотя русского языка он не знал, но был прихожанином нашего храма и постоянно исповедовался.

– На каком языке?

– На эвенском. Помогали с переводом его родственники, внуки и правнуки. Но он постоянно посещал храм.

– В самом поселке сейчас есть производство? За счет чего он существует?

– Полноценное производство было в советское время. То, что мы видим сейчас, к сожалению, лишь слабые отголоски того времени.

– А что было тогда?

– Был мощный рыбный завод, несколько производств типа кулинарии, оленеводческие фермы. Сейчас там осталась лишь незначительная часть от того, что было ранее.

Большинство живет за счет труда своих рук. Ты должен прокормить себя сам, на охоте или рыбалке

– За счет чего же там живут люди?

– Часть населения – бюджетники. Есть еще аэропорт, больница, морской порт. Но большинство живет за счет труда своих рук. Например, сезонный заработок, когда люди устраиваются на рыбный промысел. Каждый зарабатывает тем, чем может. В тех местах у людей закладывается принцип: ты должен суметь прокормить себя сам, на охоте или рыбалке. То есть за счет и благодаря природе. А это задает тонус всей жизни.

Кроме того, мне встречались люди с патриархальными устоями, православные верующие, которые живут полностью за счет фермерского труда. У них несколько коров, лошади, большие огороды. И, хотя географически это крайний северо-восток, там растет всё то же, что и у нас: картофель, капуста и т.д. С этого и живут.

– И огурцы, и помидоры там растут?

– Да, но в теплицах.

– Есть у людей, которые там живут, ностальгия по советскому прошлому?

– Да, есть.

– В чем это выражается?

– Для сравнения: в советское время в поселке жило более 5 тысяч человек. Сейчас – тысячи полторы во всем районе. В поселке вряд ли наберется и тысяча. Даже за то непродолжительное время, что я там находился, визуально наблюдался отток населения. Люди уезжают, видя разницу с советским временем: то, что было, и то, что есть – это, как говорится, две большие разницы.

– Зачем в поселке морской порт, если нет дороги в центр?

– Это способ доставки груза, товара. Поселок существует в автономном режиме. Один из важных этапов работы морского порта – доставка топлива на зиму. Кому-то что-то привезти, доставить грузы, мебель, продукты питания – все это через морской порт. На самолете много с собой не увезешь.

Только столкнувшись с трудностями, можно понять, что не все измеряется деньгами

– Психология местных жителей чем-то отличается от нашей? Насколько я знаю, на севере между людьми больше спайка, они больше держатся друг за друга.

– Наверно, да. Если ты сегодня не поможешь человеку, который рядом с тобой, то завтра можешь оказаться в такой же ситуации. Соответственно, люди растут и воспитываются на таких установках. Чувство плеча там есть. Только столкнувшись с трудностями, можно понять, что не все измеряется деньгами.

Вообще, я встречал там всяких людей. Были спившиеся автохтоны и спившиеся русские. Но в то же время я встречал большое количество ответственных людей – как коренных народностей, так и русских. Например, фермеров, про которых я уже упоминал. Они знают, что, если сегодня он не встанет в пять утра и не начнет работать, пахать, то не прокормит себя и семью.

– Какая там погода и природные условия? Например, на сколько месяцев сходит снег, и купается ли кто в Охотском море?

– Купаются очень редко, но иногда в сезон случается. Порой летом бывает даже жарко по местным меркам – +18–20 градусов по Цельсию.

– Сколько времени длится там лето?

– Оно начинается где-то с конца мая. Но посмотришь, и за поселком можешь увидеть снег в июне или июле. В августе как-то снеговика лепил. Впрочем, это не значит, что в августе там кругом снег. Это просто за сопкой залежи, которые растаять не успели, так называемые «снежники».

С сентября уже начинаются заморозки. Однако температура в летний период на поверхности земли позволяет сеять все те культуры, которые произрастают и у нас здесь. За счет белых ночей все успевает вызревать.

– То есть снег лежит с сентября по май?

– Да. В октябре он точно выпадает и не тает уже до весны. Однако хочу сказать, что в той же Москве атмосферные условия в чем-то даже более агрессивные. Например, сегодня плюсовая температура, а завтра может быть минус семь. Подобные перепады могут негативно сказываться на самочувствии. А там снег и мороз как установились, так до весны и продержатся.

– Расскажите, пожалуйста, о вашем бывшем храме и приходе при нем.

– Православие пришло в те края в XVIII веке, вместе с освоением Охотского побережья казаками.

Один из отдаленных поселков района называется Гижига, он является историческим местом. Был основан казаками, которые осваивали этот край. Там был дореволюционный храм, в котором проповедовал святитель Иннокентий Московский. В храме служил родной брат святителя Иннокентия, протоиерей Стефан. Кроме того, Гижигинский приход известен тем, что там начинал свое миссионерское служение иеромонах Нестор (Анисимов), в будущем известный церковный деятель, церковный писатель, митрополит. Приход в Эвенске является духовным преемником прихода того старого поселка.

Община зародилась здесь в середине 1990-х годов. Жители поселка выступили с инициативой, чтобы им прислали батюшку для совершения богослужений и треб. Дабы он сделал что-то такое, как они сами выражались, чтобы в их жизни что-то поменялось. И приехал не просто батюшка, а епископ Магаданский. Это был владыка Ростислав, сейчас он митрополит Томский. Он приехал, посмотрел, крестил многих местных и положил начало первой общине. Народу тогда было еще много после советского времени.

Люди с энтузиазмом принялись созидать домовой храм. Была выделена простая изба барачного типа, которая, в свою очередь, была поделена на три части. Это собственно храмовая часть, воскресная школа и квартира священника.

Тут сильно дает о себе знать чувство плеча

А уже в наше время был построен новый отдельный храм – в честь преподобного Серафима Саровского. Но людей в церковь, к сожалению, ходит немного. В праздники может прийти около 20–30 человек. Соответственно, в будни и того меньше. Но тем не менее, о чем мы говорили, тут сильно дает о себе знать чувство плеча. Люди всячески стараются помочь священнику, хотя бы продуктами. Они знают, что батюшка, помимо того, что служит, тоже нуждается в хлебе насущном. Недостатка в этом не было, и забота прихожан всегда очень чувствовалась.

По составу приход состоит из русских и эвенов. Почему-то так сложилось, что коряков изначально было один-два, и все. Коряки до революции не были крещены, а эвены приняли тогда Крещение, поэтому православное христианство считается их народной верой, вместе с народным язычеством.

Я и сам видел необычный народный обряд, когда умер старейший прихожанин нашего храма, которому было около 90 лет. Я пришел на дом совершить первую литию. После этого, смотрю, что-то необычное происходит, все копошатся. А что сейчас будет, спрашиваю. Отвечают, что дедушку сейчас будут обряжать. Я остался посмотреть. Они достали из шкафов погребальный набор – одежду из шкур. Шапка-малахай и вся одежда, от перчаток и до обуви. Обрезали пуговицы и завязки на одежде, объясняя это тем, что так нужно, чтобы злые духи не могли за них ухватиться и помешать старику пройти в загробный мир. Также дали ему «с собой» чай, посох и нож в специально расшитых бисером ножнах. Очень в их культуру, кстати, чай вошел. Но все, что я тогда видел, и было народное, бытовое язычество. Кстати, о погребальной культуре коряков – следует отметить, что по сей день своих мертвых они предают огню. Таков обычай.

– Вы сказали, что к вам в храм ходили человек 20. Это в основном бабушки?

– Нет, ходит и молодежь, и подростки, и люди среднего возраста – лет 30–40. Было и несколько 80-летних бабушек.

Все эти бабушки прожили там всю свою жизнь. И они, несмотря на свой 80-летний возраст, веселые и позитивные. Позавидовать даже можно. На своих ногах в тундру за ягодами ходят. Люди, которые сохранили здоровье, в том числе душевное. Одна из них мне рассказывала, что приехала в советское время в поселок в 1960-х годах, еще студенткой. Посмотрела, походила. Подумала, что тут можно только денег заработать, чтобы поскорей уехать. Но прошел месяц, два, три. Летом съездила на отдых, вернулась. И по сей день жизни не представляет без этих мест.

Каждый человек на приходе по-своему уникален и незаменим. Так, однажды певчие пришли в такую сильную пургу, что, кроме них, никто идти и не осмелился. Но они знали, что без них служба не состоится, и хотя ветер сбивал с ног и ничего вообще не было видно, они все же пришли.

– Чем могут привлечь эти места?

– Каждый человек ищет что-то свое. Конечно, эти отдалённые места не для всех. Но для человека, который может и хочет жить на лоне природы, лучше не найти. Потому что это настолько заповедные прекрасные места, «джеклондонские», если можно так выразиться. Человек, которому этого достаточно для жизни, который не сможет без этого, – он там будет свой, прикипит к этой земле и будет там жить. Это для него будет рай. Например, у меня, как городского жителя, живой интерес вызывал почти любой род деятельности окружающих меня людей: сбор грибов и ягод, сельскохозяйственные работы, рыбалка. Или, например, увидеть медведя не в зоопарке, а в живой природе, тоже согласитесь, необычно.

– А погодные условия не угнетают? Всё-таки снег с сентября по май.

– Смена поры года – это определенное развлечение. К тому же холод нарастает по мере отдаления от моря. Наш поселок – морской, и температура доходила максимум до минус 30. В принципе, это та температура, которая может быть и в средних широтах. Поэтому особых проблем с морозом не наблюдалось. Да, порой случались бураны, причем сильные. Да, мороз. Да, холодно. Но это настолько завораживает, настолько все красиво. Увидеть настоящую зиму с сугробами выше колена – это что-то невероятное. Словно в сказку попадаешь.

Зима вносит смену настроения. На чем таскать что-либо для хозяйства? Иногда на собаках. Это место, где я впервые в жизни увидел собачью упряжку. Даже пробовал управлять. И занимаются этим, как ни странно, русские. Коренные народности все больше отходят от своей исконной культуры. Как сказал Андрей, человек, который занимается ездовыми собаками: «Я больше коряк, чем сами коряки».

– Куда можно поехать?

– За поселок, в тундру.

– Просто погулять?

– Не всегда. Иногда эти выезды были обусловлены необходимостью. Например, нужно заготовить березу, чтобы в дальнейшем из нее изготовить полозья для нарт. Березы там мало, дефицит. Надо ехать в специальное место, невесть за сколько километров, на собаках. Заготовка происходит зимой.

– А как прихожане могли так долго обходиться без священника? Насколько они вообще ориентируются в Православии, в правилах церковной жизни?

– Конечно, люди там разного духовного уровня. Есть те, которые лишь забегали в храм свечи ставить. Но есть люди давно и глубоко верующие, которые постоянно исповедовались и причащались, читали святых отцов. Сейчас отсутствие там священника – это вопрос времени, пересменка. Он там обязательно будет. У них уже был опыт служения без священника. Прихожане тогда собирались сами и совершали службу мирским чином. Но в таких случаях руководство епархии идет навстречу нуждам прихода. И время от времени присылают священника, пока вновь не появится постоянный.

– Телевизор и Интернет есть в поселке?

– Оптоволоконной линии Интернета в поселке нет, поэтому он дорогой и с небольшой скоростью. А мобильный Интернет работает очень медленно, так, что иногда ты едва можешь принять текстовое сообщение по вотсаппу. По сути дела, в техническом отношении ты откатываешься на несколько шагов назад.

Иерей Владимир Зимонов с прихожанами

– Книги есть в поселке? Библиотека?

– Да, библиотека есть. В Москве я уже не помню, когда туда ходил. Потому что все, что нужно, можешь достать в Интернете, скачать любую интересующую литературу. Но там как школьники, так и взрослое население ходят в библиотеку.

Кстати, хорошая библиотека собрана и при храме. Она создавалась моими предшественниками. Собрание книг семинарского уровня: там книги святых отцов, толкования Священного Писания, история Церкви. Каждый из предшествовавших батюшек оставлял свой вклад. В этом плане приход был не пустой, обжитый.

– Телевизор смотрят люди в поселке?

– К сожалению, да. Под влиянием информационного наплыва бабушка порой больше переживает, что там «американцы проклятые сделали», чем о своих грехах, не говоря уже о чем-то более высоком.