Донецкая Вратарница

Любите врагов своих, сокрушайте врагов Отечества, гнушайтесь врагами Божиими.
Митрополит Филарет (Дроздов)

Сейчас мы воюем с диаволом. Поэтому постарайтесь еще больше сродниться друг с другом, ещё больше стать друг другу братьями. Так все вместе мы будем идти по избранному нами пути, вместе подниматься по крутой тропе на сладкую Голгофу.
Старец Паисий Святогорец

В Музейно-краеведческом центре «Дом Цыплаковых» г. Козельска состоялась премьера документального фильма «Донецкая Вратарница» режиссера Натальи Батраевой, которая буквально ворвалась в мир кино с фронтовых полей и стала лауреатом многочисленных премий: лучший короткометражный фильм и приз кинопрессы фестиваля документального кино «Россия», гран-при кинофестиваля «Святой Владимир», лучший дебютный документальный фильм фестиваля «Лучезарный ангел», гран-при кинофестиваля «Вечевой колокол», лучшая режиссерская работа кинофестиваля «Радонеж».

«Донецкая Вратарница» – так называется первая часть из задуманной «Донбасской трилогии» российского публициста, члена Российского и Международного союзов журналистов фотокорреспондента Натальи Батраевой – посвящена войне на Украине. Это рассказ о жизни монахинь-насельниц оказавшегося на линии фронта монастыря, о жизни непростой, сложной, динамично развивающейся, приближающей зрителя к пониманию веры и Бога.

Перед показом режиссер поделилась с собравшимися историей создания фильма, связанной «с большими личными скорбями и каким-то пограничным состоянием: окружавшие на тот момент люди не щадили и били наотмашь – звериная жестокость, где разменной монетой стали жизни самых близких. Может, это и выткало канву фильма. Хотя, мне кажется, всё это непостижимо свыше».

Сначала Наталья ездила в Донецк, чтобы сопроводить гуманитарную помощь, затем чтобы снять материал о состоянии Донецкого Свято-Иверского женского монастыря. Она приезжала в зону боевых действий вплоть до конца октября 2017 года – отснятых кадров хватило на документальную картину. «Я приехала в Донецкий аэропорт на несколько часов и осталась там на сутки. И эти сутки я не забуду никогда! Когда ночью по рации услышала, что на нас идет большая танковая колонна украинских войск, поняла, что попала! "Вот и всё! – подумала тогда. – Сейчас они пойдут на штурм, а я стрелять не умею, оказать помощь не умею, куда бежать – не знаю, тяжелый рюкзак с камерой не брошу. И как буду выползать со всем этим?!" Это сейчас смешно… а тогда было очень страшно; стояли морозы, мы пытались топить печку, но это плохо получалось – моментально покрывались копотью; были голодными, замерзшими», – вспоминает Наталья.

Героини фильма настоятельница Свято-Иверского монастыря игумения Михаила и трудница Юлия восстанавливают изрешеченное пулями здание церкви, изо дня в день находясь под обстрелами. Героиня фильма говорит: «Начало войны… Я думаю, ничего лучшего в моей жизни не было». Нет, эта женщина не сошла с ума – за время войны и жизни в храме она обрела абсолютно другие ценности: материальное теперь для нее не имеет значения, ее счастье – в близости к Богу.

В подобном мировоззрении таится целая христианская традиция. Вспоминается батюшка Иоанн (Крестьянкин), который, будучи в Псково-Печерском монастыре, позднее в своих дневниках писал, что годы, проведенные в заключении, не сравнятся ни с чем – такой молитвы, как в заключении, ни в миру, ни в монастыре у него потом не было. Также и бывший печерский наместник отец Гавриил на вопрос отца Тихона (Шевкунова) отвечал, что лучшие годы своей жизни он провел в изгнании на островах на Амуре, охраняя и пропалывая огороды. «Почему мне и стала интересна эта тема, – рассказывает Наталья, – мои героини – люди духовные, они осознают собственное недостоинство, без которого невозможно истинное покаяние. Это духовный взгляд на мир, на жизнь, это внутреннее переосмысление жизни. Надо просто посмотреть на их лица. Они поняли, что есть нечто большее, чем "сейчас". Это – христианская любовь».

Успех фильма тем более невероятен, что это – режиссерский дебют. Искренний незамыленный взгляд автора картины подкупает с первого кадра и не оставляет все 44 минуты просмотра. «Режиссером я себя не считаю, – рассказала Наталья, – у меня нет режиссерского образования и опыта. Может, секрет в непрестанном наблюдении за жизнью – не знаю. Я не делаю ничего нового – новая только форма, принцип же, подход к работе остались неизменными. Мы с героинями фильма не перестаем удивляться самостоятельной жизни фильма. Недавно разговаривала с одной из героинь, Юлей: она рассказала, что еще до всей этой лавины призов показали фильм сестре из монастыря и та, хорошо ее зная, спросила, кто ей писал текст.

Действительно, произошло что-то, чего мы не можем объяснить. Материал долго не поддавался обработке – я донимала окружающих: не получается, плохо, плохо, плохо... одна только мать Михаила выслушивала часами всё о моих бедах. Я ушла из жизни на целый год, монтировала с утра до ночи – это так же, как и в создании книги, когда ты долго подбираешь, тасуешь кадры, ищешь стиль, понимая, что всё не то, не то. И вдруг... какая-то комбинация изображений, череда кадров, и ты чувствуешь – да, оно! Эпизод, разворот – глава готова! Эта внутренняя уверенность достигается муторной кропотливой работой, которую не выдерживают люди, работающие ради денег и не увлеченные идеей.

Мне необходимо чувствовать материал кончиками пальцев – в книгах, выставках, фильмах – я делаю весь цикл сама, от съемки до финальной цветокоррекции. Только так в моем случае рождается цельность. Очень интересен сам процесс этой "беременности истиной" – как это вообще вызревает? Или это что-то спонтанное? И в итоге сминаются препятствия – удивительно, но, какие бы козни ни строились, прорывается, и всё именно вопреки!

Меня еще часто спрашивают о работе с героями, как мне удалось добиться такой меры искренности в кадре. Секрета особого нет: ты просто приходишь "как свой". "Как свой" – это состояние, его нельзя охарактеризовать словами».

Фильм начался… Вот они сажают капусту в огороде, когда в Донецке начали греметь первые взрывы. Игумения Михаила и Юлия внезапно оказываются в эпицентре боев в православном монастыре, находящемся напротив Донецкого аэропорта. Они разделяют судьбу обители, хотя имеют возможность уехать в любой момент. Главные героини рассказывают о своей жизни под обстрелами, о том, что пришло на смену страху и непониманию… Оказывается, война может быть самым глубоким, наиболее полным и осмысленным временем человеческой жизни.

Христианской любовью наполнены не только герои фильма, но и каждый его кадр. С первых кадров звучит главная нота предстоящего рассказа: «Господи, примири нас, – просит одна из героинь фильма Батраевой, – не накажи; не защити, но примири». Пережив все потрясения войны, монахини улыбаются – их незлобие поражает зрителя: «Дух дышит где хочет» (Ин. 3:8), – только в незлобивых душах царят мир, Господь.

Вот игумения Михаила читает акафист под открытым небом в дождь. Крыши у церкви нет... Вот кадры, на которых видна разбитая могильная плита с ликом Богородицы. Образ Матери Божией сильно пострадал, но образ Младенца остался нетронутым.

Вот еще одна веха духовности в фильме: «Именно тогда страна начала чувствовать себя страной!» Да! Народ осмысливает и ощущает себя страной именно «во дни торжеств и бед народных», как сказал поэт. «Именно такие пиковые срезы, "героика" необходимы сегодня, чтобы "почувствовать себя одним народом", – размышляет автор. – Нам слишком назойливо хотят внушить, что всё наше великое в прошлом. Но нет! Я часто встречаю кого-то, действительно, значительного в обычной жизни, даже подозреваю, что кто-то стяжал нечто большее уже здесь. Эти люди просты и живут среди нас – они есть везде: на юге и севере, в Осетии и Абхазии. Но самое потрясающее – это готовность к коллективной жертве во имя других – это тоже не сказки. У меня даже появился термин – "бытовой героизм"».

Фильм смотрели на одном дыхании в полной тишине. После долго аплодировали. Зрители спрашивали о том, где этот фильм можно посмотреть еще раз, но оказалось, что по правилам фестивалей картина не должна быть в прокате до ее представления жюри. Наталья Батраева надеется показать фильм зарубежным зрителям, прилагает максимум усилий в этом направлении, но пока всё безуспешно. «Продвижение фильма идет неимоверно тяжело. В любой момент оно может быть сорвано. Для работы такой значимости – в смысле отстаивания наших интересов – должен быть сильный промоушн, но это при условии, что интересы мы все-таки отстаиваем... Люди просто подходят и дают деньги, кто сколько может – наверное, это единственный способ сейчас продвинуть работу и продолжить снимать следующую».

Когда израильский народ уклонялся от Бога, следовали войны и кары – как еще можно изменить обывательское сознание людей?! «У нас сильный культ золотого тельца, – говорит режиссер, – и пока мы его не преодолеем, ничего не изменится. Просто Украина – на переднем рубеже. Мы пока позади. Но всё зреет, витает в воздухе. И то, с чем я столкнулась за прошедший год в Москве (не на войне!), привело меня в ступор. Друзья сейчас поздравляют меня с окончанием работы над фильмом, но одновременно – и со знакомством с реальной жизнью. Именно сейчас в моей жизни меняются пласты. Хотя приходящий на смену мир подчас и безжалостен – свои и чужие бьются в кровь, – но, когда видишь рядом таких же, как ты, без гроша за душой, но горящих идеей, темой, героями, становится как-то проще: уже одно их присутствие дает чувство локтя, помогающее не сойти на безликий, серый, но сытый путь. И нас таких много!»