Духовная практика святого Паисия

13 января 2015 г. – день канонизации преподобного Паисия Святогорца. Опыт его восхождения по лествице главных христианских добродетелей анализирует игумен Киприан (Ященко). В основу рассказа положены житие старца, составленное одним из его духовных чад – иеромонахом Исааком, наследие святого Паисия, а также личные встречи автора с последователями старца.

Воздержание: начало добродетелей

Несмотря на то что пост – телесная добродетель, соблюдение умеренности приносит плоды на всех уровнях устроения человека: телесном, душевном, духовном. На телесном – здравие, благодаря умеренности и благоразумному отношению к пище, на душевном – ясность ума, собранность, успешность в делах, на духовном – молитва, приближение к Богу, возвращение в райское состояние.

Воздержание отец Паисий полагал началом монашеских добродетелей: «Монах должен научиться быть себе хозяином и владеть собой. В этом случае – куда бы он ни попал, где бы ни оказался – он не повредится».

В семье будущего старца Паисия было принято трапезовать в строго определенное время. О том, кто ел не вовремя, говорили: «Он соблудил». В юношеские годы Арсений (имя святого Паисия в крещении) подвизался, возлагая на себя изнурительные посты. Более того, он изнурял свое тело, подражая святым мученикам: в подростковом возрасте, закончив работу на поле, намеренно отставал от братьев. Однажды те решили подсмотреть за ним и были поражены: младший брат снимал обувь и босиком бежал по полю со скошенным клевером, острым, как тонкие гвозди. Его ноги были в крови.

Даже в армии, среди невзгод и опасностей, Паисий продолжал строго поститься.

О своем первом – Святогорском – монастыре старец вспоминал: в Эсфигмене в сутки подвижнику полагалась тарелка водянистой похлебки без масла. «Живя в Синайской пустыне, он провел целый Великий пост, вкушая лишь одно Божественное Причастие», – повествует иеромонах Исаак.

Арсений (имя святого Паисия в крещении) в армии

Однако в случае необходимости отец Паисий ел все, что ему подавали. Так, оказывая послушание врачам, он вкушал и мясо.

В целом, если человек духовно преуспевает, то он, по мнению святого, вкушает мало пищи, а силы в себе чувствует такие, как если бы питался полноценно.

Кроме строгого поста старец каждую ночь совершал всенощное бдение.

Старец Паисий полагал, что святость – это очень легко: чем больше человек привыкает жить святой жизнью, превращает ее в привычку, тем проще ему становится жить свято.

Поститься лучше начинать постепенно, понемногу, начиная с самого детства. Так поступал сам святой: постепенно увеличивал меру поста, уменьшая количество пищи. Подвизаясь на Афоне, старец устраивал себе недели одного продукта: например, всю неделю ел одну капусту или лук латук.

Отец Паисий наставлял: наша жизнь – это усилие, труд. Но аскеза была для старца не самоцелью, а средством очищения и освящения. Он говорил: в первую очередь нужно обратить внимание на смирение и любовь, а уже потом – на бдение и пост.

Тот, кто самолюбиво подвизается в посте, бдении и других телесных подвигах, – изводит себя без пользы, «бьет по воздуху, а не наносит удары диаволу». Он не отгоняет от себя бесовские искушения, а, наоборот, притягивает их все больше и потому сталкивается со множеством трудностей и постоянно терзается душевным беспокойством.

Тогда как у тех людей, которые подвизаются с глубоким смирением и упованием на Бога, душа ликует и воспаряет к небесам.
Злые помыслы сводят к нулю все подвиги. Если человек вынашивает злой помысел, то какие бы подвиги воздержания – посты, бдения и пр. – он ни совершал, все пойдет прахом. А вот один чистый, благой помысел превосходит по силе любой аскетический подвиг.

Целомудрие или небесное наслаждение

Каждый день старец подвергал внимательному самоконтролю свои помыслы и чувства. Он, например, положил правилом не смотреть в лицо женщин.

В юности Арсений не ходил по кофейням, избегал развлечений. «Однажды, – рассказывал он, – в соседском доме устроили шумный пир. Я спал на сеновале. Помолившись, я представил себе, будто нахожусь перед Вифлеемскими яслями. И я почувствовал неизъяснимую радость!»

Благодать Божия посвящала старца в Божественные тайны

Гордость и осуждение – прямой путь к потере добродетели целомудрия. Старец рассказывал, как однажды он осудил некую женщину и ее незаконного сожителя. После этого на святого напала тяжкая блудная брань, от которой не спасали ни молитва, ни пост. Только избавившись от помысла осуждения, старец смог избежать тяжелого наваждения.

Я понимаю, – рассуждает старец, – что физически здоровому парню или девушке нелегко в юношеском возрасте находиться в таком духовном состоянии, чтобы не различать «мужеский пол, ниже́ женский». Поэтому духовные отцы и советуют, чтобы мальчики не водили дружбы с девочками, насколько бы духовными ни были дети, потому что сам по себе возраст создает трудности и их юность использует искуситель. Для юноши предпочтительнее, чтобы за его духовное благоразумие и чистоту девушки считали его глупым (или девушку – глупой).

Необходимо хладнокровие, юноша должен делать то, что он может: подвизаться, избегать поводов ко греху. Во всем остальном поможет наш Христос.

Разгоревшееся в душе божественное рачение настолько огненно, что обладает силой сжигать всякое иное похотение и всякий непристойный образ. Когда в человеке запылает этот огнь, тогда он будет чувствовать и те божественные наслаждения, которые несравнимы с любым другим наслаждением. Того, кто вкусил сей небесной манны, сладость диких плодов рожкового дерева оставляет совершенно равнодушным.

Поэтому юный должен крепко взять в руки штурвал, осенить себя крестным знамением и не бояться. После малой борьбы он получит и небесное наслаждение.

Нестяжание: давать больше, чем принимать

Сказать, что святой Паисий жил нестяжательно, – значит не сказать ничего. Рассказывает митрополит Лимассольский Афанасий: «Когда я пришел к старцу Паисию, то одновременно и удивился, и ужаснулся его неслыханной нищете. Не знаю, можете ли вы себе представить, что человек живет в доме, где нет абсолютно ничего». Все его хозяйство состояло из консервной банки и ложки – чуть поменьше столовой.

Рассказ продолжает протоиерей Дионисий Тацис (г. Коница): «Он никогда не соглашался что-либо принять от нас. Ему оставляли деньги, он мог отстроить и оборудовать свою келью очень хорошо, аристократически, я бы сказал. Но он держал ее в совершенном запустении, а деньги раздавал. Когда он угощал кого-нибудь в своей келье, его страннолюбие было щедрым и поистине царским. Его принципом было: давать больше, чем принимать. Старец говорил: «Чем больше выбрасываешь (то есть даешь милостыню) – тем больше летишь (то есть духовно восходишь)».

Старец считал, что достижения современной цивилизации, множество технических приспособлений разрушают естественный уклад жизни, а вследствие этого – и православную традицию: «Большинство из технических средств, которыми люди сегодня пользуются для своего удобства, производят шум. Ах, своим шумом люди свели с ума умиротворенную природу, всей этой техникой они ее и изменили, и разрушили!»

Для старца Паисия никакой ценности не представляла жертва, полученная неправедным путем через утеснения кого-либо. Рассказывает иеромонах Исаак: «В то время, когда он подвизался в монастыре Стомион, одна богатая женщина сдавала свой дом бедной семье. У бедняков не было денег, чтобы платить ей за дом, и она хотела подать на них в суд, говоря, что деньги, которые у них отсудит, она отдаст в монастырь Стомион. Хотя монастырь и испытывал огромную нужду, отец Паисий отказался принять от нее какие бы то ни было деньги, говоря: «Ты взяла деньги из одной обители (то есть из бедной семьи) и хочешь отдать их в другую обитель? Нет, я таких денег не хочу».

Кротость и терпение: сеять будет Христос

Вот фрагмент, который описывает жизнь старца в монастыре Эсфигмен, где он попал в послушание надменно-грубому столяру И. (имя его даже не упоминается в житии). Никто из братии с ним не мог выдержать и недели, а будущий Паисий, тогда еще Арсений, постриженный через год с именем Аверкия, нес у него мученическое послушание в течение двух с половиной лет. «Он бил меня, как бьют пойманного осьминога, – вспоминает старец, – но он этим очистил меня от нечистоты!» Терпение преподобного Паисия проявилось в безграничном доверии Божественному Промыслу. «Никогда – насколько бы трудными и зловещими ни казались обстоятельства – старец не беспокоился и не отчаивался. Это относилось и к нему лично, и к проблемам окружающей среды, и к проблемам церковным, и к международным», – повествует иеромонах Исаак. Сам старец говорил так: «Диавол пашет землю, но только сеять в нее будет Христос».

Воздержание отец Паисий полагал началом монашеских добродетелей

«Благодатью Божией все будет хорошо», – утешал он отчаявшиеся души. Преподобный Паисий говорил о себе: «Если бы я не имел доверия к Богу, то не знаю, во что бы я превратился. Человек должен действовать лишь до определенного момента: потом начинает действовать Бог. Будем же иметь к Нему безусловное доверие».

Одной из главных ценностей, которые старец проповедовал, был мир в душе: «Мир – это дух Бога, тогда как противоположное миру смущение, волнение происходит от диавола». «Он стяжал этот мир, прежде всего совлекшись страстей, но, главным образом, установив связь с Начальником мира посредством непрестанной молитвы», – пишет иеромонах Исаак о старце Паисии.

Рядом со старцем умиротворялись люди и становились ласковыми дикие звери. Старец был миротворцем: «Он примирял детей с родителями, примирял уже готовых развестись мужей и жен, примирял начальников с подчиненными… Говоря кратко, каждую приближавшуюся к нему душу он примирял с Богом и с людьми, примирив ее прежде всего с самой собой».

Старец считал за ничто человеческую справедливость. Он полагал, что поругания, несправедливые обвинения – это то, что поистине ценно для человека: «Он разделял справедливость на справедливость человеческую, когда кто-то справедлив к своему ближнему и не обижает его, и на справедливость Божественную, когда человек сознательно и с благодарностью претерпевает несправедливости по отношению к себе».

Старец настолько возлюбил Божественную справедливость, настолько последовательно жил по ее законам, что предпочитал претерпеть несправедливость и пойти ради нее в вечную муку, лишь бы никого не обидеть самому.

Добродетель радостотворного плача

Святому было присуще непрестанное покаяние, он чувствовал необходимость часто исповедоваться. Старец Паисий говорил: «Слезы бывают многих видов. Слезы покаяния – это надежные слезы, потому что они очищают от грехов и приносят духовную мзду. Однако эти слезы истощают организм. А бывают и тихие, бесшумные слезы, которые внешне не видимы. Одно-единственное воздыхание часто стоит выше, чем чашка или даже целое ведро, полное слез».

Покаяние приносило старцу истинную радость: «Я, когда видел какой-то из своих грехов, – радовался. А радовался тому, что мне открылась одна из моих ран и я могу ее исцелить».

Более того, и приходившим к нему старец советовал непрестанно каяться: «Не надо просить у Бога ни света, ни дарования, ничего другого, но одного: покаяния, покаяния, покаяния».

Отец Паисий был уверен: не нужно отчаиваться, поскольку нет греха, который бы не загладила милость Божия. «Меня не интересует, насколько великий грешник тот или иной человек. Меня беспокоит, познал ли он самого себя». Более того, кающийся избегает наказания за свой грех: «Если мы искренне покаемся в каком-то из наших грехов, то потом нам не надо будет расплачиваться за него болезнью».

Старец советовал: «Если человек не начнет работать над самим собой, то диавол найдет ему другую работу – заниматься другими. Необходимо стяжать духовную чуткость».

Покаяние умилостивляет Бога и меняет весь мир. «Тот, кто старается стать лучше, влияет на тех, кто находится вокруг него, и на весь мир», – полагал святой.

Добродетель трезвения: без «хлеба праздности»

Святой Паисий полагал, что собеседование с помыслом – дело опасное, потому что «даже сто адвокатов, соберись они вместе, не смогут переспорить одного маленького дьяволенка».

Если нет трезвения, то сначала расслабляется наш помысел, потом расслабляется тело, и наконец расслабляется весь человек, который уже не расположен ни к чему: ни к рукоделию, ни к духовным занятиям.

Все хозяйство старца Паисия состояло из консервной банки и ложки

Его совесть была чуткой и отталкивающей грех, но одновременно – чуткой и приемлющей Благодать Божию.

Когда старец ездил в автобусе – тихо пел что-то церковное, шум мотора был ему вместо исона.

В Иверском скиту святого Паисия часто посещал живший там словоохотливый отец М., который любил поговорить. Паисий слушал его молча, а про себя творил Иисусову молитву. Отец М. говорил до тех пор, пока не уставал, после чего уходил. Так старец не нарушал трезвения и при этом не ранил брата.

Одной монахине преподобный Паисий советовал избегать собраний, где ведутся пустые разговоры: «Для тебя лучше по возможности избегать этих собраний, равно как и любопытства, потому что мы собираем хлам помыслов, а потом теряем много сил, чтобы его вымести».

Добродетель трезвения старец воспитывал в непрестанных трудах. С малого возраста он возлюбил труд, помогал своим родителям в крестьянских делах. Став монахом, выполнял возложенные на него послушания предельно тщательно и усердно, оставляя время на молитву.

«В монашеских рукоделиях старец был искусен и шел впереди других. Но и в физическом труде он был неутомим, за ним было не угнаться. Монахи, знавшие его, свидетельствуют, что он рубил деревья быстрее, чем профессиональные дровосеки, а доски обстругивал со скоростью электрорубанка. Словом, работал за десятерых», – говорится в житии святого Паисия.

Несмотря на тяжелые болезни и поток посетителей, старец не оставлял рукоделия. Хотя он был погружен в беседу, его руки в это время – механически и быстро – плели четки. «Рукоделие – узда для уныния. Оно помогает монаху пребывать в безмолвии», – говорил старец, не желая есть «хлеба праздности» и «пшеницы лености».

Смирение как средство восхождения на небо

Святой Паисий Святогорец всю лествицу добродетелей иногда сводил к двум ступенькам: «Есть одна добродетель – смирение, но так как вы этого не понимаете, то прибавлю еще и любовь. Но в ком есть смирение, у того разве нет любви?» Эти «добродетели-сестры», как называл старец смирение и любовь, есть «фундамент духовной жизни, так как они привлекают на человека Благодать Божию и от них рождаются все остальные добродетели» (Паисий Святогорец. Слова. Т. V. Страсти и добродетели. – М.: Святая Гора, 2010).

О смирении старца Паисия повествует монах Павел из синайского монастыря святой Екатерины: «У него было много дарований, но он избегал почестей. Даже священником, духовником святой Паисий не стал. И когда мы приходили к нему, старец каждый раз клал поклон».

О преподобном Паисии также говорили: «Смирение нравилось ему даже как слово, он любил использовать его в обыденных выражениях, например: «сделай-ка свет немного посмиренней», «смиренная скамеечка», «это дерево надо бы сделать маленько посмиренней» (то есть обрезать ему ветви) и т.п.

Сам старец Паисий рассуждал: «Однажды, размышляя о том, кому мне себя уподобить, я в конечном итоге не нашел лучшего сравнения, чем навозный жук. Однако, поразмыслив хорошенько, я понял, что несправедлив даже к этому бедолаге. Ведь и он выполняет свое предназначение: отделяет кусочки навоза, делает из них шарики и убирает нечистоты. Тогда как я, человек разумный, творение Божие, созданное по Его образу и подобию, своим грехом собираю навоз в храме Божием – в себе самом. И беда в том, что я не терплю, если меня называют не только навозным жуком, но даже и каким-нибудь осликом, многие труды которого на благо человека известны всем».

Старец остро переживал оказываемые ему почести. «Один человек в Суроти в лицо назвал Паисия святым, и старец заплакал», – свидетельствует иеромонах Исаак.

Святой Паисий говорил о смирении так: «На Небо восходят не мирским подъемом, но духовным спуском – то есть смирением. Человек смиряющийся и внимательный будет спасен».

Благодать Божия посвящала старца в Божественные тайны, он стяжал «ум Христов». Он постигал, как действует Бог, желая спасти каждого человека. Старец давал советы исходя из состояния человека и того, что он может воспринять. «То, что я тебе говорю, я говорю именно для тебя. И даже если ты передашь мои слова другому, ему это не поможет, а скорее повредит. Поэтому будь внимателен», – советовал святой Паисий. Главным образом по этой причине старец не хотел, чтобы его слова записывали на магнитофон.

Бог ждет от нас только смирения, – полагал святой Паисий, – все остальное – непосредственный результат действия Божией Благодати – причины всех благ, – которую привлекает смиренный человек благодаря своему доброму расположению.

Добродетель любви – к Богу и человеку

Рассказывает монах Павел из синайского монастыря святой Екатерины: «К нему приходили молодые люди с серьгами в ушах, с длинными косами… Старец обнимал их, целовал – и с первой минуты завоевывал их расположение. Он сразу называл их по именам: «Здравствуй, такой-то!» Он считал честью, что они его посещали».

Многие свидетельствовали: старец умолял Бога отдать ему болезни тех, кто просил о помощи. В благословение он часто раздавал свое рукоделие – «во славу Божией Матери» и приносил, таким образом, радость и утешение людям, которые считали великим благом получить что-то из рук святого Паисия.

Одним из проявлений любви старца было благоговение к Богу и святыне: это проявлялось в том, как он молился, как прикладывался к иконам, как принимал из священнических рук антидор, пил святую воду, причащался, нес икону во время крестных ходов, как пел в храме и как трогательно украшал крохотную церковку своей каливы. Он был внимателен к мелочам, но это не было ни схоластичностью, ни формализмом. Это было такое отношение к Богу, которое не предусмотрено ни в одном церковном уставе, но к которому побуждает одно лишь внутреннее расположение человека.

Обычным для старца словом было «любочестие», под которым он понимал «очищенную любовь смиренного человека» – от помощи кому-то до пожертвования своей жизнью на войне, ради того, чтобы не подвергались опасности или не были убиты другие. Сам преподобный Паисий говорил: «Имейте любочестие и не эксплуатируйте чужую доброту. На человека любочестного благословения сыплются, как из мешка, а ноющий ропотник рождает несчастье и горе».

Будучи монахом, старец не довольствовался исполнением одного лишь монашеского правила и служб суточного круга. Любочестие вдохновляло его на большие подвиги, не оставляя ни сил, ни времени, ни покоя – для себя.

Любовь к Богу побуждала преподобного Паисия удаляться от людей. Вся жизнь старца представляла собой непрекращающиеся попытки бегства в пустыню. Но одновременно старец Паисий не отказывал и приходившим к нему за помощью: «Великая любовь старца не позволяла ему самому жить в высокой области Фаворского света и при этом быть безразличным к страдающему человеку». Преподобный Паисий совмещал безмолвие и духовную помощь паломникам. Летом на несколько часов он уходил в лес, делал себе из листьев папоротника небольшой шалашик, где читал Псалтирь, молился по четкам, а потом возвращался в келью – там его ждали люди.

Старец говорил: «Я чувствую ко всем людям точно такую же любовь, какую имел к своим родным. Сейчас людей всего мира я ощущаю братьями и сестрами».

Все свои подвиги, все добродетели старец Паисий основывал на любви ко Христу. Он говорил, что если вдруг окажется так, что рай переполнен и места в нем не осталось, то истинный христианин будет все равно подвизаться ради подражания Христу.

* * *

Для преподобного Паисия Святогорца сияние добродетелей неотделимо от сияния славы Христа, Его Божественной Благости и любви. Святой воспринимал добродетели не просто как нравственную доблесть, способную украсить человека здесь, в земной жизни, – для него достоинство добродетели заключается прежде всего в ее сотериологической значимости, в спасении человеческой души. В христианской традиции добродетели – вечные качества Бога – возводят нас на небо и делают наследниками Царства Божия.