«Ты зачем длинные волосы носишь?!»

23 апреля исполнилось полгода по преставлении ко Господу геронды Григория (Зумиса), игумена святогорского монастыря Дохиар. Он мог сказать то, что ты никогда и нигде больше не услышишь. Как, например, проникнуть в сущность другого человека? Но главное – чего это будет тебе стоить? Старца вспоминают в том числе и те, кто до сих пор ломает голову над его поступками и словами…

Архимандрит Григорий (Зумис)

Актуальный разговор

Протоиерей Валериан Кречетов, настоятель храмов Покрова Пресвятой Богородицы и Новомучеников и Исповедников Церкви Русской в Акулове:

– Геронда Григорий – очень трогательный старчик. Такой любовью к людям обладал.

Мы как-то раз пришли в Дохиар, у них там был какой-то особый день, мы думали, он нам что-то скажет, а он стал меня просить, и так я там перед братией выступал.

Протоиерей Валериан Кречетов и р.Б.Рафаил

Это он, кстати, сказал эти очень актуальные сейчас слова:

– Дьявол сначала поднимает национальное сознание, потом религиозное разворачивает в ту сторону, что, мол, какие мы исключительные, особые... И отделяет так от всех остальных. А потом по одному всех передавит!

А одному батюшке, у которого были проблемы со взрослыми детьми, и он спросил, как ему быть, геронда ответил:

– Не ввязывайся, будешь всю жизнь виноват!

Как богемного рок-музыканта может переплавить монашество

р. Б. убогий Рафаил:

– В Дохиаре были очень интересные беседы. Отец Григорий – это был такой кремень веры! Старец был такого смирения! Мы, когда впервые приехали, заходим на территорию обители, там ходит какой-то человек весь в рванье, а вокруг него, наверно, 100 котов бегают. Хвосты у всех – трубой! И еще маленькие собачки мельтешат. Мы – к нему, а он:

– Да вот сейчас монахи придут, все будет... – а себя как бы ни во что ставит.

Пришли монахи, нам тут же попался среди них русскоговорящий парень, выходец из России. Он нам все объяснил. Потом мы узнали, что этот брат раньше был музыкантом, играл тяжелый рок. А геронда Григорий смотрел в сердце, в душу человека, ему неважно было, как до этого жил человек. Мог просто взять и сказать паломнику:

– Оставайся!

Геронда Григорий и кошки

Геронда Григорий смотрел в душу человека, ему неважно было, как до этого жил человек

Я видел потом этого брата два года спустя – его было не узнать! Монашество его очистило, переплавило.

А тогда мы, помню, прошли на трапезу, глядь, а во главе стола тот самый монашек... Только ряса на нем уже другая, не рабочая. Это, оказывается, и был игумен. Геронда Григорий. Начал он говорить, и все просто рты пооткрывали. Он нам такие вещи рассказывал! Я такого ни в каких книгах не читал. Это такой духовный человек. Греция по одним его молитвам удерживаема была от многого зла. А как он любил Россию!

На престольный праздник монастыря в Дохиар приезжало очень много паломников. И из Греции, и из России даже детей с собой привозили – лишь бы только старец их благословил.

Что это было?

Илья Авраменко, сценарист:

– Геронда Григорий, – об этом знают все, кто бывал в Дохиаре, – имел обыкновение благословлять пощечиной. При этом считалось, что чем сильнее – тем лучше. Рука у геронды была очень тяжелая – по крайней мере у меня осталось такое впечатление. Я вот сейчас это вспоминаю, и у меня щека начинает гореть. В отдельных случаях мог и посохом «благословить» – если, например, кто-то в его присутствии сидел нога на ногу (потому что так раньше блудницы сидели).

Сам я много лет носил длинные волосы. Мне казалось, это весьма соответствует придуманному мной самим образу элегантного и богемного господина.

И когда я впервые пришел в Дохиар, архондаричий мне объявил:

– А тебе надо подстричься! Давай-ка я прямо сейчас тебя подстригу.

– Вот еще новости, – уперся я, – даже не подумаю. Мне так нравится.

– Тогда, – архондаричий был конкретен, – приложись к «Скоропослушнице» и уходи. В монастыре мы тебя не оставим. Геронда благословил длинноволосых не оставлять.

Геронда благословил длинноволосых не оставлять

Я и ушел. Геронду тогда так и не увидел.

Спустя несколько лет, уже в последний день нашего паломничества на Афоне, я пришел в Дохиар вместе с моим сыном Иоанном, которого в семье мы зовем Яником. Тогда ему еще не было 16-ти...

Как раз закончилась трапеза, и геронда вместе с братией вышел в галерею. Рядом со старцем бежали маленькие собачки, и было видно, как они его обожают. Одна из собачек так хотела быть рядом с ним, что прыгнула именно на то место, куда геронда садился, и именно в тот момент, когда он уже садился. И геронда, разумеется, сел прямо на нее. Но собачка даже не пискнула. Она выбралась из-под геронды, встряхнулась, как бы приходя из сплющенной в прежнюю форму, и с совершенно счастливым видом приткнулась к его боку.

А геронда в это время среди многочисленных паломников увидел нас – и вдруг говорит Янику:

– А ты оставайся с нами! Сейчас подрясник тебе принесем... Будешь с нами жить, я тебя монахом сделаю!

В монастыре Дохиар

Я замер. Мы, когда ехали тогда на Святую Гору, мне вдруг жена сказала:

– Смотри только, ребенка там не оставь!

Материнское сердце чуткое, похоже, что-то оно чувствовало...

Яника, приехавшего тогда на Афон впервые, вообще принимали как-то особенно: в Кутлумуше архондаричий брат Иосиф, только его увидел, снял с себя скуфейку и на него надел...

И теперь вот такое предложение от старца.

Яник молчит. Думает. Принимает решение.

А я стою, у меня сердце бьется. Молюсь и думаю: «Если сейчас он согласится, то и я останусь с ним... хотя бы на какое-то время… Не оставлю же я его тут одного?»

Мне страшно.

А Яник все молчит.

«Ну, – думаю, – все. Прости, любимая, не смог я твою просьбу исполнить».

И вдруг слышу, сын мой произносит:

– Простите, я еще маленький.

А геронда смотрит на него пристально и спрашивает:

– А сколько тебе лет?

– Скоро будет 16.

– А мне, когда я сюда пришел, было 12, – сказал старец и тут же, видимо, чтобы больше никого не смущать, перевел разговор на другую тему.

Тот самый Яник, которого геронда хотел оставить в Дохиаре, видимо, прозирая в нем служителя Христова Вскоре взгляд игумена остановился на моих длинных волосах:

– Послушай, – обращается он ко мне, – Что-то волосы у тебя длинные... Давай-ка мы тебя подстрижем.

– Нет-нет, – говорю, – спасибо, не надо. Мы сейчас приложимся и уйдем…

Я же помнил, как тут относятся к длинноволосым...

– Нет, подожди, – не отступается от меня старец. – А ты зачем длинные волосы носишь?!

– А ты зачем? – вдруг так дерзко поинтересовался у него и я.

– Мы, монахи, – спокойно отвечает он, – носим длинные волосы для смирения. А ты для чего?

И этим простым ответом он все поставил на свое место. Что я мог ему на это сказать? Я же свои длинные волосы носил, совсем наоборот, для выпендрежа.

И я смирился.

– Ладно, – говорю – стригите.

Все обрадовались, а геронда, кажется, больше всех.

«Постриг» Ильи Авраменко

Легконогий отец Иаков – наш, русский монах – помчался за ножницами.

– Где же Яша? Где ножницы?! – волновались все, пока он не вернулся, переживая, видимо, что я могу передумать.

Но отец Иаков прибежал назад очень скоро. Благочинный монастыря отец Гавриил (Гиуврис) взял у него ножницы, собрал мои патлы в пучок и спокойно его отрезал.

Все засмеялись, закричали «Аксиос!»

Благочинный отец Гавриил взял ножницы, собрал мои патлы в пучок и отрезал

А я подумал: «Интересно, а почему геронда сам меня не стрижет? Это же он настаивал, вот сам пусть и стрижет».

И со словами:

– Геронда, ты хотел, ты и стриги! – протянул ему ножницы.

Все обомлели.

Отец Иаков перевел геронде на греческий.

Повисла пауза...

Потом уже мне сказали, что геронда так никогда никого не стриг.

А тут вдруг он взял ножницы и как-то очень нежно отстриг мне сначала один огромный клок, потом посмотрел и еще отстриг – вроде как подровнял. А потом поднял руку с отстриженными моими волосами, засмеялся и закричал звонко, на весь монастырь:

– Аксиос!

Все подхватили:

– Аксиос! Аксиос!

Геронда Григорий и Илья Авраменко. После «пострига»

А геронда сказал:

– Имя тебе отныне Михаил…

И было это все в день моего рождения.

Такой вот невероятный, неземной подарок.

Что это было? Одни убеждены: некое сакральное действо, смысл которого мы узнаем потом. Другие возражают: просто старец почудил немножко, бывает... Третьи говорят: это на Афоне ты монах Михаил, а в миру, как был, так и остаешься Илья – семейный человек; ты же обеты никакие не давал.

Сам геронда после этого «пострига» сказал мне:

– Монастырь теперь твой дом родной. Приезжай, живи с нами, сколько хочешь.

Я был в Дохиаре в октябре прошлого года. Геронды не было. Мне объяснили, что он сильно болен и в обители его нет.

Собачки его ходили какие-то потерянные.

Не было и отца Гавриила.

Я уехал из Дохиара, а через два дня геронда Григорий отошел ко Господу.

Но у меня чувство, что он не оставил нас, он рядом с нами.

Помяни, Господи, схиархимандрита Григория во Царствии Твоем!