Старость солнечного цвета

У поэта Джансуга Чарквиани есть замечательные стихи о преклонных годах жизни человека, в которых такие слова: «Да благословенна старость, старость солнечного цвета».

Старость – это последний период земной жизни человека, который характеризуется ухудшением здоровья, угасанием функций организма. Что же тут может быть солнечного? Кого можно спросить об этом?

Об этом лучше всего говорят сами старцы. Когда Иосиф Исихаст пришел на Святую Гору и искал подвижников, ему встретился отец Игнатий, опытный духовник 95 лет. Этот старец всегда давал мудрые советы, в частности, он говорил: «Кто будет работать в молодости, у того будет пища в старости. Сейчас, пока ты молод, молись, постись, подвизайся, делай поклоны, чтобы тебе было что поесть, когда состаришься».

Кто будет работать в молодости, у того будет пища в старости

Еще один великий старец – Иоанн Лествичник – пишет: «Усердно приноси Христу труды юности твоей, и возрадуешься о богатстве бесстрастия в старости, ибо собираемое в юности питает и утешает изнемогших в старости» (Слово 1. 24).

Что же такого надо собрать в юности, что было бы утешением в старости? Ответы на эти вопросы находим в Евангелии.

Быть может, благословенная старость – это пшеница солнечного цвета из притчи о сеятеле, которая упала на добрую землю и дала плод, который взошел и вырос, принесла «иное тридцать, иное шестьдесят, иное сто» (Мк. 4, 8).

Может быть, благословенная старость – это елей добрых дел солнечного цвета из притчи о десяти девах, которым разумные девы наполнили горящие лампады, и встретили жениха, и вошли с ним на брачный пир (ср. Мф. 25, 1–13).

А может быть, благословенная старость – это вино солнечного цвета, которое на брачном пиру из воды претворил Господь в Кане Галилейской, и стало оно лучшим из всех вин, «сбереженных доселе» (ср. Ин. 2, 1–10).

Но не у всех есть возможность трудиться с юности и собирать пшеницу, вино и елей в житницу небесную (ср. Мф. 13, 30) по разным причинам, одной из которых является болезнь. Болезни, да еще и в старости, – тяжелое испытание.

Тогда, может быть, старость солнечного цвета – это когда есть верные друзья, близкие и родные, которые могут принести своего расслабленного больного ко Господу и, «не имея возможности приблизиться к Нему за многолюдством, раскрыли кровлю дома, где Он находился, и, прокопавши ее, спустили постель, на которой лежал расслабленный». И Господь, видя веру их, любовь и решимость, исцеляет расслабленного (Мк. 2, 3–12).

Но бывает так, что человек болеет, долгие годы болеет, и нет у него ни друзей, ни родных, никого нет. Что же тут радостного, что же тут солнечного?

…И был в Иерусалиме такой человек. 38 лет болел – и все 38 лет видел, что вокруг него каждый год исцеляются, радуются, утешаются. А когда его спросили: «Хочешь ли быть здоров?» – кротко отвечал: «хочу, но не имею человека, который опустил бы меня в воду». «Ибо когда Ангел Господень сходил в купальню и возмущал воду, и кто первый входил в нее по возмущении воды, тот выздоравливал, какою бы ни был одержим болезнию» (Ин. 5, 2–9).

Когда же его спросили: «Хочешь ли быть здоров?» – отвечал: «так, Господи». Не стал проклинать судьбу, родных, близких, не стал ни роптать на Бога, ни рассказывать о скорбях за всю свою многострадальную жизнь, а кротко ответил: «так, Господи».

Бывает так, что человек вроде жив и здоров, но всю свою жизнь до старости непонятно чем занимался

И вот, когда человек терпеливо 38 лет ждет в Доме милосердия с верою, молитвою и смирением, надеясь на исцеление, само Солнце сходит с небес и такому человеку говорит: «Встань, возьми постель твою и ходи» (Ин. 5, 8).

Бывает так, что человек вроде жив и здоров, но всю свою жизнь до старости непонятно чем занимался – «стоял праздно» (Мф. 20, 6).

Но Господь и таких людей видит, и таких работников одиннадцатого часа находит и спрашивает: «Что вы здесь стоите целый день праздно? Идите и вы в виноградник мой, и что следовать будет, получите» (Мф. 20, 6–7).

По толкованию Феофилакта Болгарского, под работниками, нанятыми в различное время, следует понимать: «одного утром, то есть в юном возрасте, других в третьем, шестом, девятом часу – в зрелом возрасте, в одиннадцатом часу – старцев, ибо многие, и в старости уверовавши, получили спасение».

А может быть, старость солнечного цвета – это праздник ожидания встречи со Христом

«Так будут последние первыми, и первые последними. Ибо много званных, а мало избранных» (Мф. 20, 16).

А может быть, старость солнечного цвета – это праздник ожидания самого главного праздника – встречи со Христом – Солнцем Правды (канон Святой Пасхи, песнь 5). Когда Великий Бог и Любящий Отец созывает на великий пир, и созывает всех. Я, может, нищий, увечный, хромой, слепой, прокаженный телом и душой, но и меня помнит Милосердный Господь и зовет к Себе (ср. Лк. 14, 16–24).

Надену лучшую одежду, приготовлю лучший подарок и подготовлюсь к празднику.

Кстати, о подарке. Что подарить Тому, у Кого все есть?

Католикос-Патриарх Грузии Ефрем II (Сидамонидзе) и еп. Сухумско-Абхазский Илия. Фотография. 60-е гг. XX в.

Приведу пример из жизни Святейшего и Блаженнейшего Патриарха всея Грузии Илии II. Это случилось в 1960-е годы, когда Святейший был митрополитом Сухумским и Абхазским, на день пророка Илии. В этот день со всех уголков Абхазии приехали священнослужители и прихожане епархии поздравить своего владыку с Днем Ангела. Приехали гости из Аджарии и Гурии, с места предыдущего служения. Пришли монахи и монахини из абхазской пустыни, подарили цветы с альпийских лугов, намоленные крест и четки. После всех к митрополиту Илие подошла одна нищая и сказала: «Дорогой владыка, мы все вас любим и поздравляем с Днем Ангела. Простите, но мне нечего вам подарить. Все, что у меня есть – это баночка сгущенного молока. Возьмите ее в подарок от меня».

И говорит Патриарх Илия: «Вот уже более 50 лет прошло с того дня. Я побывал во многих странах и на разных трапезах, но ничего вкуснее подарка того не пробовал, и помню эту блаженную душу до сего дня».

Господу нашему, благословляющему, просвещающему и освящающему юность и старость, молодость и зрелость человека – слава, честь, поклонение и благодарение всегда, ныне и присно и во веки веков. Аминь.