Когда в России закрывали православные храмы, в Бразилии – строили

Престольный праздник храма в честь Петра и Павла в Санта-Розе в Бразилии     

Несколько лет назад в Бразилии, в городе Санта-Роза, я познакомилась с матушкой Галиной Завадовской. Супруга почившего к тому времени отца Петра Завадовского, построившего в этом небольшом городке штата Рио-Гранди-ду-Сул храм в честь апостолов Петра и Павла, приехала тогда на престольный праздник храма из столицы штата – Порту-Алегри. Мы вспоминали с матушкой про отца Петра, о том, каким образом после войны они оказались в Бразилии, и тогда матушка в разговоре заметила, что при жизни отец Пётр очень хотел встретиться с кем-то из своих родных, оставшихся в России… Но было такое время, когда подобное родственное воссоединение даже трудно было представить. Вернувшись в Россию в 2011 году, я написала в передачу «Жди меня».

Храм в честь Петра и Павла в Санта-Розе     

Дверь в прошлое

Иногда ответы на наши мысленные вопросы или желания приходят через много лет. Порой мы даже забываем о том, что нас когда-то волновало. Но этот поиск ответов продолжается: невидимым, мистическим образом воссоединяется прошлое и настоящее, и тогда открывается дверь там, где ты совсем не ждал. Об этом мы говорили с преподавателем Православного Свято-Тихоновского университета Екатериной Садиковой, которая в этом году защитила диссертацию на соискание степени кандидата искусствоведения по теме «Богослужебно-певческое искусство русского зарубежья (Германия 1940 – 60-х годов)», во время нашей встречи этой весной.

Екатерина долгие годы искала брата своего деда – Ивана Николаевича Садикова. Он эмигрировал в Марокко после революции. «Садиковы – из дворянского рода, – рассказала Екатерина. – У деда даже в паспорте стояло: “дворянин”. Дворянство получил мой пра-пра-прадед отец Григорий, который был полковым священником (в гусарском полку). Вместе с дворянством он получил русскую фамилию. Раньше он был Садыков. Из крещёных татар. Отец его был псаломщиком. Все эти сведения – из семейного предания. Но вот дворянство можно подтвердить документально, а национальность весьма красноречиво читается на лице моего прадеда, отца эмигрировавшего деда. Широкие скулы, раскосые глаза и прочее». По понятным причинам после революции брат деда (а родной дед всю жизнь «отсиживался» дома, постоянно менял места работы, старался «не светиться», как рассказывает сама Екатерина) вынужден был покинуть Россию.

Иван Николаевич Садиков     

Иван Николаевич писал перед смертью родственникам в Россию, что думает перебираться во Францию. Вот почему, когда Екатерина, учась в аспирантуре, поехала летом 2006 года на языковые курсы в Германию (усовершенствование в языке было необходимо для сдачи экзамена), то выделила в своем графике время для поездки во Францию. Мысль заняться исследованием церковно-певческой деятельности русской эмиграции подала Садиковой известный музыковед Светлана Зверева. Екатерина, в силу того, что тема эмиграции была ей близка, заинтересовалась предложением. С точки зрения исследователя Франция представляла больший интерес. С другой стороны, тема Германии была совершенно не «разработана».

Надо сказать, что как раз в Германии в середине прошлого века в русских приходах не было громких имён, связанных с богослужебным певческим искусством. Прежде всего, потому, что эмигранты нередко расценивали эту страну как временное прибежище. Большинство боялось репатриации в Россию, у многих из них были трагические судьбы, поэтому старались как можно быстрее получить необходимые документы и уехать в другое государство, более безопасное для жизни.

Так случилось и с отцом Петром Завадовским, который попал в немецкий плен, будучи участником фронтовых концертных бригад. Отец Пётр, сын «врага народа», из священнического рода, хорошо понимал, что возвращаться в Россию ему нельзя.

Из рода священников

Род Завадовских – известный в Томской губернии священнический род. Отец Петра Завадовского, протоиерей Николай Антонович Завадовский, был одним из девяти сыновей священника Антония Александровича Завадовского. После рукоположения в 1871 году служил в самых разных храмах Томской епархии, с 1902 года – благочинный Градо-Новониколаевских церквей.

Отец Пётр Завадовский родился 8 июля 1912 года, скорее всего, в Новониколаевске, где и служил его отец. Это уточнение очень важно, так как в анкете, которые заполняли все штатные сотрудники храмов Германии, как предполагает Екатерина, с целью помощи русским эмигрантам для выезда в другие страны, отец Пётр укажет совсем другое место рождения: Белосток. Теперь, по прошествии времени, понимаешь мотивы таких поступков. После революции отец Петра Завадовского будет арестован. Не знал о его дальнейшей судьбе и сам отец Пётр. В последние годы стала появляться информация о том, что Николай Антонович умер в Томске в 1922 году и похоронен за алтарём Богородице-Алексеевского монастыря. Но все, кто сообщал о смерти отца Николая, осторожно добавляли слово: предположительно.

Отец Петра Завадовского – протоиерей Николай Антонович Завадовский     

В конце мая 2018 года мне, наконец, пришёл отклик на мой запрос в передачу «Жди меня». Пришёл самым неожиданным образом. Моя хорошая знакомая радиожурналистка Оксана Мороз во время учёбы в Санкт-Петербурге познакомилась с Евой Сосновской. И та, узнав о месте жительстве Оксаны, вдруг спросила обо мне. Оказалось, что Оксана знает меня, а Ева тоже из рода Завадовских. «Это девичья фамилия моей бабушки, –писала Ева в письме. – Родственники занимались родовым древом и в процессе поисков вышли на Вашу заявку по поводу Петра Завадовского. Но так как он оказался троюродным братом нашего прапрадеда, не стали писать, постеснявшись, что это слишком дальняя родня. Но я думаю, всё равно стоит написать, интересно же, мой прапрадед служил в Енисейской епархии». Оказалось, что Завадовские, даже самые дальние родственники, поддерживают связь друг с другом. Именно Ева рассказала о том, как закончилась жизнь отца Николая: «Отец Петра Николай был осуждён в 1933 году тройкой НКВД за “участие в церковно-монархической подпольной организации церковников”. Судя по всему, приговор о расстреле приведён в исполнение в Новосибирске».

О том, как жила семья Завадовских после революции и ареста отца остаётся только предполагать. Какое-то время будущий священник Пётр служил регентом в Казанской церкви Барнаула. Потом они с матерью и сестрой уехали на Кавказ – в Сухуми. Такие передвижения в те годы объяснялись просто – люди бежали от репрессий. После в анкете отец Пётр напишет, что учился в консерватории в общей сложности 12 лет. Как вспоминала матушка Галина, Пётр смог получить образование лишь благодаря помощи и поддержке кого-то из преподавателей консерватории, фамилии и имена по понятным причинам в те годы не назывались. Пётр Завадовский был, несомненно, одарён музыкальным талантом, который, думаю, так и не смог реализовать в полной мере из-за складывающихся обстоятельств жизни. Во время войны выступал перед фронтовиками в составе концертных бригад. В одной из таких поездок попал в плен.

«Самых выдающихся качеств»

Что переживал в дни плена Пётр? Познавший ужас гонений, недоверие окружающих, переживший трагическую гибель отца и, как свидетельствует матушка Галина, ещё двух братьев, по сути, не имевший крыши над головой, он прекрасно понимал, что обратной дороги в Россию нет. Он беззаветно любил свою Родину, и эта его любовь проявлялась потом в заботе о соотечественниках, которым он служил и в сане священника верой и правдой до самой смерти, в верности православию – в условиях безденежья он построит в 70-е годы в далекой Бразилии православный храм. И он всю жизнь будет тосковать по Родине.

Там, в неволе, в Германии, возможно, в утешение, судьба подарит ему встречу с девушкой, которая станет потом его женой. Поедет за ним буквально на край земли и пронесёт верность этой любви через всю свою жизнь. Галина жила в Минске, который очень быстро оказался в годы войны «под немцем». Молодых девчонок и парней угоняли на работу в Германию. Молоденькая Галя знала об этом, пряталась при малейшей опасности, но однажды не успела… Оторванная от родных мест, она встретила в Петре, который был её старше, заботу и поддержку, которой ей так не хватало в те печальные дни. Будущий супруг в те годы уже был закалённым в трудностях, надёжным, как камень.

О времени жизни в послевоенной Германии отца Петра может рассказать Екатерина Садикова. Собирая материал для диссертации, она в архивных документах нашла как раз ту самую анкету, о которой я упоминала выше, заполненную отцом Петром, на тот момент дьяконом.

Анкета отца Петра Завадовского     

Екатерина вспоминает, что почувствовала и приняла отца Петра всем сердцем сразу. В анкете указывается место жительства четы Завадовских – Гамбург 13, род занятий – регент и псаломщик Архиерейского хора в Гамбурге. Рукоположен в диаконы епископом Нафанаилом (Львовым) 30 марта 1946 года. Здесь же в документах выписка из рекомендации епископа Нафанаила: «Позвольте мне рекомендовать отца диакона отца Петра Николаевича Завадовского, человека самых выдающихся качеств, и в качестве диакона, и в качестве регента. Мы работали с ним вместе в течение самых тяжёлых и сложных лет, я всегда ценил его знания и его труды».

Рекомендация епископа Нафанаила     

Екатерина пишет в своей диссертации, что отец Пётр служил в Свято-Николаевской домовой церкви, которая располагалась на верхних этажах дома по адресу Бёмерсвег, 4 (Böhmersweg 4). Местом своего жительства отец Пётр указал в анкетах другой адрес: Харвештеудевег, 27 (Harvestehuder weg, 27). Это – адрес барачной церкви Св. Блж. Прокопия Устюжского. Вполне возможно, что отец Пётр служил в обеих церквях. Матушка Галина вспоминала, что жили они в малюсенькой комнате при домовой церкви. Было тяжело, прежде всего, морально. Поэтому, когда семье Завадовских предложили местом переселения Бразилию или Северную Америку, они выбрали тот вариант, который требовал меньше времени для оформления документов. Такой страной была Бразилия.

В августе 1949 года отец Пётр с семьёй переселяется в Южную Америку. Начинает служить в недавно образованном православном приходе в Порту-Алегри диаконом и регентом. «По сведениям матушки Христины Казанцевой, которая служила с супругом в Южной Америке, отец Пётр в Порту-Алегри, как прежде в Гамбурге, довольно быстро создал хороший церковный хор, – рассказывает Екатерина. – Кроме того, он немало трудился, устраивая благотворительные вечера: для строительства храма нужны были средства». Но священник вскоре начинает болеть. Знойный климат Южной Америки был очень тяжёлым для сибиряка. Отца Петра парализует. Думаю, сказалась на здоровье и многотрудная, полная скорбей и лишений довоенная жизнь. Но болезнь укрепила отца Петра. Он поднялся на ноги и ещё несколько лет служил людям. Только чуть перекошенное лицо осталось напоминанием о его болезни.

Островок Родины на чужбине

В городе Санта-Роза, что в 60 километрах от Кампина-дас-Миссоес, колыбели первой русской миграции в Бразилии, на одной из тихих улочек стоит православный храм. У входа – мемориальная доска. Церковь построена трудами протоиерея Петра Завадовского в начале 70-х годов. Храм был возведён лишь за год. Я невольно задумываюсь. Это было время, когда в России закрывали последние церкви. Русский человек постепенно забывал о вере предков. А здесь, в далекой Бразилии, вырос храм в честь апостолов Петра и Павла.

«Я выросла в многодетной семье, – делилась своими воспоминаниями прихожанка храма в честь Петра и Павла Мария Нагорная, – мои родители погибли при пожаре, остались мы мал-мала меньше, и тогда отец Пётр написал в одно из периодических изданий, которое издавалось православными приходами в Северной Америке с просьбой помочь. И вы знаете, со всех концов мира, из мест, где существовали русские общины, в наш небольшой город, расположенный на юге Бразилии, стали приходить посылки с вещами (русские эмигранты очень нуждались в такой поддержке), денежные переводы».

Мария вспоминает об этом времени с особой теплотой. Было горе, она лишилась родителей, но была и забота, поддержка, она чувствовала, что не одна в этом суровом мире. Повзрослев, стала педагогом. На какое-то время уходила в католичество (уровень подготовки священнослужителей в те годы был не самым высоким), но потом вернулась – потому что здесь, в этом храме – её Родина, ее детство и тёплые воспоминания о священнике, который помог выстоять в самые сложные дни жизни.

Присланных средств оказалось так много, что они стали первым существенным вкладом в строительство церкви. 12 июля 1970 года храм был освящён. В общем, когда утихала молитва в России, она звучала с особой силой в Америке, Франции, Канаде, Бразилии.

Отец Пётр всю душу вкладывал в православное просвещение русской общины. Один из представителей русской диаспоры, ставший впоследствии старостой храма в честь Иоанна Богослова, что в Кампина-дас-Миссоес, Никанор Ткач вспоминал, как с детьми русских отец Пётр занимался хоровым пением. Среди этих мальчишек и девчонок был и он. Прихожане вспоминают, как отец Пётр организовывал прекрасные рождественские утренники с подарками для детей. Как русские женщины, организовав сестричество, собирали вещи, продукты, деньги для тех, кто нуждался. Горение священника зажигало сердца соотечественников. Православные, даже на далекой от Родины чужбине, сохраняли свою культуру, свою веру.

Ищите и верьте…

И Екатерина Садикова со временем при сборе материала для диссертации узнала о судьбе деда. В 2012 году она принимала участие в работе ХХII Всезарубежного певческого съезда в Канаде, который организовывала церковно-музыкальная комиссия при Архиерейском синоде Русской зарубежной церкви. Занимался организацией съезда отец Андрей Папков – личность незаурядная, человек, который стремится сохранить историю Русской церкви за рубежом.

Закрытие ХХII Всезарубежного певческого съезда в Канаде     

Съезд завершился литургией в Свято-Троицком соборе Торонто. В библиотеке этого собора отец Андрей обнаружил календари, в которых печатались списки клира и причта по разным приходам и различным епархиям РПЦЗ в разные годы. Отец Андрей, зная о поисках Екатерины, поспешил с ней поделиться найденной в календарях информацией. «Наверное, для Вас, Катя, будет интересно», – написал он.

«Я беру этот календарь, – рассказывает она о своих чувствах в тот момент, – и у меня возникает ощущение, что с Неба мне протянули руку, ощущение такой глубокой связи с прошлым. Что мы не просто ищем что-то и для чего-то, мы иногда просто сами того не осознавая находимся в действительной реальной связи с теми людьми, о которых хотим что-то узнать, они сами явно начинают участвовать в этом процессе сбора информации. Я смотрю на страницу и вижу фамилию своего двоюродного деда. Он являлся старостой Воскресенского прихода в Рабате. Я была просто потрясена, ведь искала хоть какой-то материал о деде до этого несколько лет, даже “погуляла” по Мароканскому кладбищу в Ютубе – такие экскурсии проводит русская прихожанка, и ничего не могла найти. Даже в какой-то момент опустились руки, засомневалась: стоит ли мне искать дальше? И тут такой подарок».

Екатерина Николаевна Садикова В Канаде же Екатерина познакомилась с Владимиром Красовским, регентом Сан-Францисского собора. Они подружились, стали обмениваться новостями, информацией. Однажды он прислал очень редкое 2-хтомное издание «Русская православная церковь за границей 1918 – 1968» под редакцией А. А. Соллогуба. В этой книге Екатерина вновь обнаружила информацию о судьбе деда. После войны митрополит Евлогий перешёл под юрисдикцию Московского патриархата, за ним ушла большая часть прихожан Воскресенского собора (в основном, эмигрантов второй волны). Эмигранты, прибывшие в Марокко после революции, остались в РПЦЗ, устроили храм в небольшом приспособленном помещении, там и служил Иван Николаевич Садиков старостой вплоть до смерти. После его обязанности стала исполнять жена – Мария Константиновна. Умер дед Екатерины в Марокко, там же и похоронен. Не случайно она пыталась найти среди надписей на могильных табличках имя деда.

Разговаривая с Екатериной во время встречи, мы хорошо понимали друг друга. И она, и я пытаемся воссоздать прошлое, сохранить его для потомков. Возможно, через эти поиски мы что-то открываем и для себя лично. И пусть порой ответы на наши вопросы приходят не сразу, всё же не стоит опускать руки. Ищите и верьте.