Неистребимость истины

Фото: Информационно-просветительский отдел УПЦ     

Годовщина Крещения Руси была отмечена грандиозным – около трехсот тысяч участников – крестным ходом Украинской Православной Церкви. Это огромная радость для всех нас – для всех наследников Крещения, совершенного святым князем Владимиром.

Бывают цивилизации, чье возникновение теряется где-то в глубине веков; бывают и такие, которые могут точно назвать дату своего рождения. Цивилизация, к которой мы принадлежим, возникла в 988 году, когда жители Киева, по призыву своего князя, приняли Крещение в Днепре. Благодаря этому событию конгломерат племен как славянских, так и не славянских, упомянутых в «Повести временных лет», превратился в новый народ, с единой верой, единым языком и единым самосознанием.

Крещение возвращает нас к нашим общим корням. Жители Киева X века называли себя «русскими» и свою землю «русской». Конечно, это не значит, что они были именно русскими в современном смысле – но они были самыми настоящими русскими.

Мы можем признавать сложившиеся за века этнические различия – как и то, что мы, современные русские, украинцы и белорусы – живем в разных государствах, но Крещение возвращает нас к факту нашей глубокой цивилизационной общности.

Этому крестному ходу предшествовал очень трудный год в жизни Церкви. Бывший президент Петр Порошенко предпринял попытку ее уничтожить – «обрубить щупальца врага», как он изящно выразился. Для этого он привлек патриарха Константинопольского Варфоломея, который, при самой активной поддержке американских кураторов, должен был создать для Украины новую Церковь – ПЦУ, «Православную церковь Украины», которая уже никак не была бы связана с Московским патриархатом. Новая структура должна была объединить членов двух расколов – так называемого Киевского патриархата и УАПЦ – и поглотить Украинскую Православную Церковь.

Для этого был проведен так называемый объединительный собор, на котором в президиуме заседал сам Порошенко и на который пытались согнать епископов УПЦ – при помощи весьма грубого давления. Подконтрольные Порошенко телеканалы поливали Церковь грязью, СБУ вызывала епископов и священников на допросы и проводила обыски, «патриотические активисты» кричали под окнами «коммуняцкого попа – на гиляку», Госдеп не упускал случая подчеркнуть, как горячо он поддерживает весь проект.

Предполагалось, что когда часть епископов Украинской Православной Церкви перебежит в новую структуру, сильно поредевшую Церковь можно будет добить при помощи специальных законов о запрете ей именоваться «украинской» и специального закона о церковном рейдерстве, который максимально облегчал захват церковных зданий в пользу новосоздаваемой структуры.

Уже шла подготовка к передаче ПЦУ духовного сердца Киева – Киево-Печерской лавры, этому подыскивались юридические основания. Однако ничего похожего на массовый переход не случилось – из 90 епископов УПЦ в ПЦУ перебежали только двое, переходы – добровольные или нет – храмов под новую юрисдикцию тоже не оправдали ожиданий. Церковь выстояла под страшным давлением. А вот расчеты Порошенко привлечь голоса избирателей, разъезжая по стране с новообретенным томосом – документом о признании новой структуры Константинополем – не оправдались. Выборы он, как известно, проиграл.

Церковь при этом не занималась политикой, но просто оставалась сама собой.

Причина этой невероятной устойчивости Церкви ко всем попыткам ее уничтожить – запугать или соблазнить, подавить снаружи или разложить изнутри – начинает проясняться, когда смотришь на лица участников крестного хода.

Крестный ход резко отличается от любых политических шествий – и не только своей многочисленностью. В нем отсутствует тот материал, из которого обычно делаются массовые выступления – гнев, фрустрация, обида, сплочение против общего врага. Обычный механизм формирования групповой солидарности, чувства принадлежности и сопричастности – ненависть к общему врагу, «мы против них», «кто не скачет – тот чужак», негативная эмоциональная накрутка, озлобленные ритмичные выкрики, подогревание негодования по поводу реальных или предполагаемых обид, которые «мы» потерпели от «них». Все это мы хорошо видели на различных уличных шествиях. Это кипячение против общего врага создает теплую, хотя и кратковременную, иллюзию сплочения и эйфорического единства, чудесной ясности восприятия – вот наши славные товарищи, вот наши проклятые враги.

Но крестный ход выглядит совершенно иначе. Никаких криков «смерть ворогам», никаких пожеланий сгинуть кому бы то ни было – спокойные, радостные, умиротворенные лица. При этом речь идет о сообществе, которое совсем недавно столкнулось с острой враждебностью и преследованиями – однако люди не проявляют ничего похожего на озлобленность. Нет никаких угрожающих кричалок против обидчиков. Есть только древние, торжественные и радостные молитвы. Это лица людей, у которых есть подлинная любовь между собой; они рады и счастливы быть вместе, увидеть друг друга. Их взаимная приязнь – это не производная от ненависти к кому-то. Это проявление того сокровища, которое никто не сможет у них отнять – Православия.

Объединения, построенные на вражде, легко создаются, но легко и разрушаются – люди либо выдыхаются, либо начинают конфликтовать уже между собой. Церковь собирает людей не на вражде к кому бы то ни было, но вокруг переживания общей веры – прощения, надежды, преображения и восстановления жизни. Церковь вышла не против кого-то, а чтобы отпраздновать обретение нашими предками истинной веры.

Почему так важно помнить об этом, более чем тысячелетней давности, событии?

Представьте себе человека, который приходит в себя после тяжелой аварии и обнаруживает, что он потерял память – он не знает, кто он такой, где он родился, где его родные, чем он занимается в жизни, в чем его цели и каковы его обязанности по отношению к другим людям. Это страшное несчастье, и человек, который оказался в таком положении, уязвим и беспомощен – его держат в больнице, пока память не начнет возвращаться. В этой ситуации он легко может стать жертвой обмана, ложной, навязанной идентичности – ему могут внушить ложное представление о нем самом, его могут использовать для достижения чужих целей. Такое несчастье может происходить и с целыми общностями – когда разрушается историческое преемство и люди подпадают под власть ложных и пагубных идей, которые подменяют их естественную, укорененную в самом их происхождении, идентичность, другой – сконструированной, придуманной, идеологической.

Это происходит, когда общество не растет органически, питаясь от своих исторических корней, а загоняется в искусственно созданный проект. Эти проекты могут быть разными – коммунистическим, как у нас в России, расистским, как в национал-социалистической Германии, либеральным, как у нас в 90-е годы, или националистическим – как это сложилось на постмайданной Украине. Общее всех этих проектов в том, что та или иная группа идеологов объясняет (с большим или меньшим принуждением) всем остальным, кто они теперь такие, какова их «настоящая» история, где их враги и что им надлежит делать.

Конечно, эта искусственная идеологическая идентичность неизбежно конфликтует с естественной, консервативной, органической. Возвращение к подлинным истокам обнажает всю фальшь построений идеологов. Когда, например, вы обращаетесь к величественной фигуре святого Владимира Крестителя, Бандера и Шухевич приобретают свой подлинный масштаб – мелких, очень мелких негодяев, мелькнувших на полях истории грандиозной восточнославянской цивилизации, возникшей благодаря решению киевского князя. Причем идеологи терпят крах не потому, что их как-то специально ниспровергают, а просто потому, что истина рассеивает ложь – если вернуться к примеру с потерявшим память человеком, то потому, что его находит его подлинная семья.

Обращаясь к Крещению Руси, мы все – украинцы, русские, белорусы – приходим к неиссякаемому источнику мира и исцеления. Мы находим там наши подлинные корни – и, что самое важное, правую веру, которую до нас донесли поколения наших предков.