Выступление на пленарном заседании XXIII Всемирного русского народного собора

18 октября 2019 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл выступил на пленарном заседании XXIII Всемирного русского народного собора.

«Народосбережение — настоящее и будущее России». Слово на открытии XXIII съезда Всемирного русского народного собора

Ваши Высокопреосвященства и Преосвященства! Досточтимые отцы! Уважаемые представители государственной власти! Дорогие братья и сестры!

Тема сегодняшнего Собора выбрана так, что, кажется, никого не должна оставить равнодушным — «Сбережение народа». Если сформулировать иначе, используя научную терминологию, то мы будем говорить о русской демографии, о демографии всего многонационального, полиэтнического народа России.

Эта тема неслучайно оказалась в центре общественного внимания. Прежде всего, интерес к демографии связан с желанием спрогнозировать наше завтра, выбрать путь в будущее. Но и понимание дня сегодняшнего невозможно без этой науки. Мы, наконец, нашли в себе силы признаться, что очень многие актуальные проблемы современности имеют демографические корни. Это не только широко обсуждаемый миграционный кризис, поразивший европейские страны и стоящий на нашем пороге, стучащийся в двери России и соседних с ней стран. Это не только опустевшие деревни Нечерноземья и нехватка рабочих рук для освоения просторов Дальнего Востока, да и города Москвы. Неблагополучная демографическая обстановка тормозит экономический рост России, угрожает социальным гарантиям старшего поколения, а в случае дальнейшего ухудшения чревата утратой территорий и распадом государства, как предупреждают специалисты в области научного прогнозирования.

Очень хорошо, что остроту проблемы осознают на самом высоком уровне. Послание Президента 2018 года было специально заострено на демографических вопросах; они заняли в этом тексте такое же важное место, как и вопросы обороноспособности страны. Это вполне закономерно — ведь проблема роста или сокращения народонаселения напрямую связывается с национальной безопасностью.

Тревогу о будущем России разделяют многие государственные деятели и ученые мужи. В нашей стране чуть ли не ежегодно принимаются дополнительные меры, вносятся дополнительные законодательные инициативы демографического характера. Однако этого внимания, этих мер, судя по всему, недостаточно — ведь с 2017 года в России возобновилась тенденция убыли населения. Ученые в один голос утверждают, что наше Отечество вступает в период нового демографического провала. Это серьезный повод для беспокойства. По этой причине, в частности, вопрос народосбережения признан первоочередным и вынесен в повестку нынешнего Собора.

В то же время есть и другая точка зрения на проблемы демографии. Достаточно часто звучат голоса, отрицающие необходимость каких-либо государственных или общественных мер, направленных на стимулирование рождаемости, укрепление семьи, повышение супружеской и родительской ответственности. Аргументы этой стороны можно изложить так. Решение о создании семьи и рождении детей — якобы сугубо интимное дело, куда общество ни в каких формах вмешиваться не должно. Сокращение рождаемости и даже участившийся жизненный выбор в пользу бездетности — это якобы естественный путь развития, своего рода неизбежное направление прогресса, против которого любые демографические меры бессильны и потому бессмысленны.

По мнению носителей подобных взглядов поддержка рождаемости — пустая трата времени и средств, которым можно найти лучшее применение. И вообще, сокращение населения может быть экономически выгодным, поскольку позволит делить доходы от сырьевых и прочих ресурсов на меньшее число потребителей. Иначе говоря, позволит «оптимизировать» население для реализации бизнес-планов.

Со стороны этой условной партии или условной научной школы, которую в демографических кругах называют антинаталистами, часто звучит критика в адрес сторонников активной поддержки семьи и рождаемости. Мол, вам нужно пушечное мясо для ваших политических амбиций, вы выступаете за количественный рост в ущерб качеству и так далее. Звучат даже упреки в негуманном подходе, в приоритете безликой массы и в принижении человеческой личности. Мол, речь идет о массе народа, а акцент нужно делать в основном на личности.

Именно здесь находится точка нашего расхождения, именно на этих вопросах хотелось бы остановиться подробнее. Потому что это фундаментальные вопросы: Зачем укреплять семью? Зачем поддерживать материнство и отцовство? Зачем повышать и поддерживать рождаемость? Зачем приветствовать многодетность? Гуманно ли это? Содействует это раскрытию лучших человеческих качеств: солидарности и любви — или, напротив, служит шагом к подавлению человека, к превращению его в репродуктивную биомашину? Не ответив на эти вопросы, мы не сможем перейти к решению прикладных задач, к разработке конкретных мер демографической политики.

Понимаю, что в выступлении перед аудиторией, собранной в этом зале, можно было бы обойтись и без этой преамбулы. Необходимость демографического роста для нас очевидна. Но я позволил себе процитировать типичные высказывания противников такового роста, с тем чтобы пояснить, что мы с вами занимаемся не теоретическими изысками. Мы должны формулировать конкретные задачи, предлагать их государству и всячески содействовать их реализации, каждый на своем месте — и тот, кто владеет пером, и тот, кто владеет словом, и тот, у кого есть политический или нравственный ресурс, кто способен воздействовать на общественное сознание.

Теперь несколько слов о ценности жизни и человеческой любви, потому что без этого доклад Патриарха не имеет смысла. В этом вертикальное измерение всей темы — вертикальное, потому что соединяет человека с небом.

Православная Церковь всегда давала однозначный ответ на вопросы о ценности жизни и любви. Христианская традиция всегда приветствовала рождение каждого нового человека, считала его появление на свет великим благом, благословляла родительский труд, материнство и отцовство. В основе такой позиции лежат отнюдь не погоня за количеством сограждан, не геополитические амбиции, не корыстная заинтересованность в числе рабочих рук. Здесь проявляются истинное человеколюбие, уважение к каждой человеческой жизни, любовь к каждой человеческой личности.

Наш Господь Иисус Христос, придя в мир, заповедовал главный закон человеческой жизни — закон любви «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга» (Ин. 13:34). Подлинная любовь — это не абстрактное, а деятельное чувство. Это талант дарения, талант самоотдачи, способность дарить добро ближнему. Кроме того, это способность жертвовать своими эгоистическими желаниями ради счастья другого человека. Собственно говоря, набор этих нравственных аксиом и составляет сердцевину церковной проповеди.

Высочайшим образцом истинной любви, способной к дарению, самопожертвованию, является родительская любовь. Самым огромным, бесценным даром, который вручают родители каждому из нас, является сама человеческая жизнь. И затем на протяжении долгих лет мать и отец жертвуют своим временем, своим досугом, своими удовольствиями, своими денежными, материальными ресурсами — ради детей. Потому рождение и воспитание каждого ребенка является одним из самых деятельных и очевидных проявлений той любви, которая заповедана нам Богом. Каждая семья служит подлинной школой любви — как для родителей, так и для детей, или, по крайней мере, должна быть таковой школой.

Апостол Павел называет семью домашней церковью. Такое уподобление возможно, в том числе, потому, что в семье, как и в церкви, любовь достигает своих совершенных форм, — в том случае, когда сбываются слова Спасителя: «Там, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18:20).

Мы также ценим семью как школу традиции и культуры, потому что фундамент культуры, самые первые и самые прочные представления о добре и зле, о должном и о неприемлемом закладываются именно в семье. Хотел бы подчеркнуть, что культура формирует социальные модели поведения человека, и нам небезразлично, в какой именно культуре воспитываются дети. Потому Православная Церковь во все века благословляла семью и впредь будет приветствовать любые меры по ее поддержке.

Но вот важный вопрос. Если семья — очаг любви, как правильно распорядиться этой любовью? Разделить на возможно большее число детей или сосредоточиться на одном? Как правильно поступить потенциальным родителям, задумывающимся: рожать или не рожать второго, третьего или последующего ребенка? Что посоветуют их родственники, их близкие — на чью помощь семья будет рассчитывать? Как поступать всему обществу, на поддержку которого будущие родители вправе надеяться?

Давайте признаем, что не выбор между количеством и качеством является основным выбором. Это ложная дилемма — будто рождение очередного ребенка рассеет, распылит родительскую любовь и заботу, будто дети в больших семьях заведомо обделены вниманием, из-за чего их таланты не смогут раскрыться. Жизнь свидетельствует об ином. Наш выдающийся русский хирург Николай Иванович Пирогов, например, был тринадцатым ребенком в семье, великий химик Дмитрий Иванович Менделеев — семнадцатым, а знаменитый оружейник Михаил Тимофеевич Калашников, столетие которого недавно торжественно отмечали соотечественники, провел свое детство среди восемнадцати братьев и сестер! И это отнюдь не воспрепятствовало раскрытию талантов мировой величины.

У нас нет ни малейших оснований утверждать, что наши великие сограждане, выросшие в многодетных семьях, подчас в очень сложных житейских условиях (а некоторые из них рано осиротели, как, например, Менделеев и Калашников), в чем-то уступили в развитии тем, кто провел детство в одиночестве, под концентрированным вниманием родителей, бабушек и дедушек. То, что упомянутые здесь светила русской науки были вынуждены делить кров и стол с большим количеством братьев и сестер, не сделало их воспитание ограниченным, не задержало их развития, не помешало проложить большую, яркую и насыщенную дорогу в жизнь. Таких примеров можно привести великое множество.

А теперь давайте представим, что родители этих гениев вняли логике антинатализма и решили отказаться от очередного рождения. Какая бы это была потеря для нас всех! Кто от этого выиграл бы? Никто! Не стали бы счастливее их семьи, не стало бы богаче наше Отечество. А сколько неродившихся гениев и героев мы потеряли и теряем!

Поэтому, когда стоит выбор — рожать или не рожать ребенка — это не выбор между количеством и качеством будущих детей (сомневаюсь, что понятие качество вообще применимо к человеческой личности). Скорее, речь идет о качестве жизни самих родителей: сосредоточиться на карьере, на приобретении материальных благ — или пожертвовать частью благ и карьеры ради проявления любви к новой жизни.

В Православной Церкви, для людей с христианским мировоззрением, воспитанных в русской культурной традиции, при ответе на этот вопрос не может быть колебаний. Наш выбор — в пользу человека, в пользу любви, в пользу рождения новой жизни. Так обстоит дело, когда только решается: зачать или не зачать нового человека, — и тем более, когда человек уже существует в утробе матери и надо сохранить его жизнь, избежав аборта. Церковь не может пожертвовать жизнью человека ради материальных благ, ради удобств, комфорта — это несоизмеримые величины, несопоставимые ценности: «Жизнь человека не зависит от изобилия его имения» (Лк. 12:15). Жизнь человека, его право появиться на свет, видеть мир, познавать его, творить, общаться с другими людьми и с Богом, быть любимым и любить — это бесконечно важнее, чем возможность для родителей обладать каким-либо набором материальных благ и физических удовольствий. В этом приоритете человеческой жизни перед вещным богатством заключается подлинное человеколюбие, истинный христианский гуманизм.

В современных взглядах на устройство человеческого общества огромное, чуть ли не первостепенное значение приобрела категория прав человека. Конечно, существует широкая палитра взглядов на то, как эти права следует понимать и, тем более, как их реализовывать. Русская Православная Церковь полагает, что невозможно рассматривать права человека отдельно от вопроса о достоинстве человеческой личности, о приближении личности к Божественному замыслу о человеке. Есть и совершенно иные представления. Но в любом случае, при всем многообразии подходов, необходимо признать ту простую и очевидную истину, что первым среди прав человека является право на жизнь, поскольку отмена этого права перечеркивает и делает бессмысленными все остальные права. Поэтому мы призываем отстаивать это исходное, основополагающее право — право на жизнь с момента зачатия, право на рождение.

И когда семья строит свои жизненные планы, и когда государство вырабатывает свою долгосрочную стратегию, мы призываем при сравнении со всеми прочими правами: правом на спокойный отдых, правом на успешную карьеру, правом на приобретение ценных вещей и прочими разнообразными правами ныне живущих людей — отдавать приоритет праву на жизнь. В том числе праву на жизнь тех, кто еще не рожден, потому что в ином случае они будут лишены и права на карьеру, и права на отдых, и на все прочие разнообразные человеческие права.

Пожалуй, мы нередко наблюдаем примеры того, как те семьи и те индивидуумы, которые отказываются от рождения детей, живут богаче, чем те, кто принял на свои плечи груз многочадия. Да, те, кто экономит на детях, сокращают свои расходы и приобретают больше времени для заработков. Но становятся ли они от этого счастливее? Они становятся более богатыми, более сытыми, окружают себя более роскошной обстановкой — но счастья, эмоционального, духовного богатства они от этого не приобретают. Задумайтесь, что для вас важнее: иметь вокруг себя больше дорогих вещей или больше дорогих людей? Полагаю, что для абсолютного большинства ответ на этот вопрос очевиден.

Конечно, мы с Вами делаем выбор в пользу дорогих людей, а не в пользу дорогих вещей. Мы делаем выбор в пользу родительского счастья, в пользу отцовства и материнства, в пользу сыновней и дочерней любви, в пользу тех богатств, которые не истлевают и лишь умножаются со временем.

Скажу больше: ограничение рождений ради получения материальных благ выглядит как рудимент языческих жертвоприношений. Наши далекие предки, не просвещенные еще светом Христовой истины, полагали, что могут обрести нечто ценное, решить ту или иную мирскую проблему, взамен пожертвовав жизнью кого-то из своих близких. Для людей нашего времени это выглядит совершенно ужасно. Но разве не похожей логикой руководствуются родственники, уговаривающие женщину совершить аборт ради карьеры, или неомальтузианцы, также появившиеся в нашем обществе, которые предлагают сокращать население ради экономической эффективности? Налицо та же самая логика: человека не будет — и проблема решена. По сути, это те же самые проявления бесчеловечности, которыми сопровождалась жизнь языческого общества, те же жертвоприношения, но не мертвым истуканам, а собственному эгоизму и прагматизму, только замаскированные цивилизованной риторикой, лишенные прежней кровавой зрелищности.

Только что мы с вами говорили о семье как о школе любви, о праве человека на рождение, о преимуществах семейного счастья перед накоплением тленных материальных ценностей. Настало время поговорить и о долге.

Каждое последующее поколение в долгу перед предыдущими поколениями. Мы обязаны им тем, что появились на свет, увидели мир и получили возможность спасти свою душу для вечной жизни. За нашими плечами стоит огромный труд наших родителей, усилия наших мам и пап, наших бабушек и дедушек и так далее — непрерывная цепь наших пращуров и прапращуров простирается от истока времен. Мы должны быть бесконечно благодарны им за нашу жизнь, за подаренные возможности — и вместе с тем отчетливо понимать, что если на нас эта цепь поколений оборвется, то все их усилия могут пропасть втуне. Это не только вопрос продолжения отдельного рода, отдельной семейной генеалогии — это проблема всего нашего народа в целом. Если мы оборвем проложенный нашими предками путь, то это будет обнулением совершенного ими жизненного подвига, это выглядит как предательство жизненных идеалов и ценностей наших родителей и прародителей нашего народа.

Ведь наши предки не просто подарили жизнь каждому из нас. Они еще создали великую страну, которую из-за ее масштабного культурного значения, ее весомого творческого вклада в сокровищницу знаний и духовных достижений мы называем страной-цивилизацией. Существование России представляет огромную духовную и культурную ценность, не только для нас с вами, но и для всего человечества. И мы с вами призываем к сбережению народа России, к рождению наших новых соотечественников не только и не столько потому, что эти люди нужны стране, но и в огромной степени потому, что эта страна нужна людям. Россия должна существовать и играть свою незаменимую роль в нашей с вами судьбе, в судьбе наших потомков и во всей мировой истории.

Особая ценность России, ее особое призвание — быть оплотом православного христианства. Хранить православную веру, православную традицию и культуру, христианские нравственные начала в их неповрежденной форме. Может, именно поэтому сильные мира сего так ополчились на Русскую Православную Церковь, желая оторвать от Русской Церкви греческий православный мир, желая разрушить единство Православной Церкви. Мы обладаем достоверной информацией, что все то, что происходит сейчас в мировом Православии, — не случайность, не просто прихоть того или иного религиозного деятеля, который помрачился умом. Это реализация совершенно конкретного плана, который нацелен на то, чтобы оторвать Греческий мир — от России. В представлении злоумышленников — а иначе я этих стратегов не могу назвать — Русская Церковь представляется некой «мягкой силой», посредством которой Россия влияет на окружающий их мир. Но почему же Россия не может делиться своими духовными дарами? Разве это преступно? Это может быть преступно только в представлении тех, кто стремится к ослаблению, а по возможности, и к уничтожению влияния России. Во всей этой истории, связанной с проблемой признания или непризнания украинских раскольников Поместными Православными Церквами, есть нечто, что не декларируется, но что является главной целью тех закулисных сил, которые развязали эту раскольническую деятельность. Мы в Русской Церкви это хорошо понимаем, но сегодня это понимают и наши братья в Греции, в других Православных Церквах. К нам обращаются с просьбой устоять, не дрогнуть, продолжить борьбу за сохранение духовной независимости Русской Православной Церкви от всех этих центров мирового влияния, а главное, за сохранение единства Вселенского Православия,. Поверьте, это непростая задача. Конечно, у Церкви нет армии, нет даже достаточного количества материальных средств, чтобы обеспечить духовную оборону. Но мы призываем весь наш народ быть с нашей Церковью, и я очень надеюсь, что и средства массовой информации наконец поймут, что освещать по телевидению в прайм-тайм тему, которая сейчас беспокоит весь православный мир, — это их прямая задача. Когда информация о важнейших церковных событиях появляется на центральных каналах где-то в конце новостного блока и занимает меньше минуты, невольно возникает вопрос: почему же в Греции все это сейчас в центре внимания? Почему в других странах это в центре внимания? А в России, где Церковь противостоит всему тому, о чем я сейчас сказал, столь недостаточное внимание к проблематике, которая сегодня волнует не только православных верующих, но и весь наш народ, политиков, общественных деятелей? Очень надеюсь, что ситуация изменится и наше общество будет получать, в том числе через средства массовой информации, объективную картину всего того, что сегодня происходит. И очень важно, чтобы комментарии и дискуссии, которые ведутся сейчас вокруг проблем внутри мирового Православия, также помогали нашему народу и нашей общественности сформировать правильное понимание происходящего и осознать, что сегодня мы с вами живем в критическую эпоху. Но Русская Церковь не должна ни исчезнуть, ни ослабнуть, ни разделиться. Она не имеет на это права, она должна сохранять свое единство, свою духовную силу, и она должна быть вместе со своим народом; но для этого и народ должен быть с Церковью.

До XX века исторический путь России давал гораздо больше оснований для оптимизма в отношении перспектив развития нашей страны, в том числе в плане роста населения. Думаю, многие из вас знакомы с прогнозами, которые делались в начале ХХ века, особенно в 1913 году, когда Россия находилась на пике своего экономического развития; с тем, какие цифры фигурировали при оценке количества населения. Но гражданская война, опустошение нашей страны, катаклизмы ХХ века, войны, репрессии и различного рола потрясения не могли не повлиять на демографическую картину, и потому сегодня мы не должны воспринимать тему демографии как лишь одну из многих тем, но, может, как центральную и наиболее важную. Нельзя забывать, что мы стали великой страной во многом благодаря демографии и могучему потенциалу русского народа. И мы ни в коем случае не должны расточить этот потенциал, лишиться возможности быстрого количественного воспроизведения нашего народа.

Современники нередко считают, что христианская традиция не благоприятствует рождению детей. Бытует мнение, что демографическими преимуществами обладают культуры Китая и Индии — наиболее многолюдных стран планеты — или исламского мира, где в ХХ веке наблюдалась наиболее высокая рождаемость. Это мнение подтверждается фактами, но фактами, относящимися к очень короткому историческому отрезку. В России, странах Европы демографические показатели стали падать в результате не только социально-политических экспериментов и катаклизмов, но и ввиду потери христианского отношения к созиданию семьи и к рождению детей.

Если мы возьмем оценки численности населения за последнее тысячелетие, — а это как раз тот срок, когда наше Отечество приняло Крещение и следовало по пути, проложенному равноапостольным князем Владимиром, — то обнаружим, что русский народ был в числе самых быстрорастущих на земле. Безусловно, когда мы говорим о русском народе, мы имеем в виду всех наследников Киевской Руси — русских, украинцев, белорусов. Как вы знаете, эти наименования достаточно новые, вошли в оборот сравнительно недавно; а в древности, на протяжении столетий, всех их греки называли «росами». Это большой, многоэтнический народ, живший от берегов Черного моря до берегов Балтики. За тысячелетие Православная Русь увеличивала свое население примерно втрое быстрее, чем древние цивилизации Китая, Индии и арабского Ближнего Востока. Совпадение этого могучего демографического роста с принятием православного христианства неслучайно — бурный рост народонаселения России имел глубокие духовные, мировоззренческие основания.

В народной культуре, в бытовой традиции, сформированных в православной Руси, очень важное место заняли семейные ценности. Здесь ценилось создание семьи, поддержка детей, в том числе экономическая поддержка. Нужно обратить внимание на традицию русского крестьянства — даже не очень богатые крестьянские хозяйства выделяли наделы для своих детей, чтобы те могли прокормиться. И это были не благотворительные акции, — передача земли порождала в русском крестьянстве стремление к трудолюбию, а никак не иждивенческие настроения. Ведь передавалась не просто материальная ценность, которую можно использовать как угодно, а земля, которая становилась ценностью только в том случае, когда на ней работали. Земельный передел был дополнительным стимулом к производительному труду и, одновременно, вознаграждением родительских усилий за рождение и воспитание ребенка. Это и обеспечивало русскому народу мощный численный рост и позволило за несколько веков, от Ивана Грозного до Александра III, опередить и оставить далеко позади крупнейшие народы Европы: итальянцев, французов и немцев.

Не думаю, что я должен дальше продолжать, хотя у меня тут кое-что еще написано. Может быть, потом все это опубликуем, но не хотел бы слишком разбавлять тему. Еще раз, подводя результаты сказанного, хотел бы подчеркнуть, что рост народонаселения тесным образом связан с духовным состоянием народа. Конечно, всякие факторы влияют — экономика, политика, массовая культура; но ведь и массовая культура формируется духовным состоянием людей. Так вот, для того чтобы справляться со всеми этими вызовами, мы должны в первую очередь отказаться от идей, которые на протяжении столетий отрывали людей от Бога, от Божественных законов. Последствия этого отрыва мы видим во многих проблемах, возникших в жизни нашего народа, но проблема демографии — это самый яркий пример такого отрыва. И дай Бог нам сегодня всем вместе — и Церкви, и общественности, и государству, как в советское время говорили, «верующим и неверующим» (сейчас это надо взять в кавычки, но все-таки, кто-то, может, действительно в Бога не верит, кто-то на пути), — дай Бог, чтобы все мы вместе трудились таким образом, чтобы духовность укреплялась в жизни нашего народа, а вместе с ней укреплялась и возрастала наша национальная демография. Благодарю за внимание.