«Русская душа везде прорастет»

Беседа с Л.Т. Рахманиной открывает серию бесед с членами Патриаршего совета по культуре, которые будут публиковаться на сайте psk-mp.ru.

Руководитель Национальной школы балета Хельсинки, член Патриаршего совета по культуре Любовь Тимофеевна Рахманина.     

– Любовь Тимофеевна, награждая Вас 29 августа 2016 года орденом преподобной Евфросинии, великой княгини Московской, Святейший Патриарх Кирилл сказал, что Вы принадлежите к числу ведущих мастеров современного балетного искусства. За столь высокой оценкой Первосвятителя стоит большой ежедневный труд. Расскажите, пожалуйста, что значит быть балериной?

– Путь балерины начинается в раннем детстве. Родители уверены: раз моя дочка танцует с утра до вечера, то она будет балериной. Многие дети танцуют, потому что у них просто полно энергии, они так выражают свои эмоции. Но лишь единицы смогут поступить и окончить балетную школу. В этом нет ничего удивительного. В балетной школе существует строгий отбор – раз в полгода проходит аттестация. Влияют не только внешние данные – рост, вес, форма головы, длинные ноги и руки. Необходимы внимательность и упорство, музыкальная память, координация движений. Заниматься нужно по девять часов в день и успевать по общеобразовательным предметам, учить иностранные языки, знать историю музыки и литературы.

Например, если ставится балет «Чайка», мы должны еще раз перечитать эту пьесу Чехова. Не будет преувеличением сказать, что учащиеся хореографических учебных заведений получают элитарное образование в России. Все балетные учебные заведения имеют потрясающий педагогический состав. Мы так любим свой балет, что ради него готовы на все и даже на то, чтобы хорошо учиться в школе. Это любовь на всю жизнь. Не случайно балетная школа России считается самой выдающейся в мире.

– Каким образом балет вошел в Вашу жизнь? Вы из балетной династии?

– Нет. В моей семье все были инженерами. Мой отец работал нефтяником. Я родилась на острове Жилом, что возле знаменитого Апшерона, полуострова в Каспийском море, в Азербайджане. Никто в семье не был связан ни с балетом, ни с театром. Когда мне исполнилось пять лет, мы переехали в Баку, и там, в доме культуры строителей, я еще не танцевала, но уже выступала на сцене. Меня ставили среди детей, и я делала вертикальный шпагат. От природы я была очень гибкой.

В Баку я подружилась с одной девочкой. Ее мама как-то предложила моей: «Давай отдадим девчонок в балетную школу, чтобы они не болтались на улице». Нам было по девять лет. К этому времени у ребенка уже сформирован скелет и видно, как он будет развиваться. Нас приняли.

Первые годы – пора привыкания. Представляете, надо стоять час лицом к палке с опущенными плечами и втянутым животом и делать battements tandy (батман-танди – это такое движение с поднятием и отведением или сгибанием рабочей ноги – основа техники классического танца). Невероятный труд. Нужно было быть очень собранным, чтобы заставлять себя заниматься. А каково это в девять-десять лет?! Зато какая радость ощущалась, когда мы перешли в класс с окном! Мне было ужасно интересно смотреть на улицу, наблюдать за происходящим там.

На пятом году обучения наш класс взяла народная артистка СССР Гамэр Алмас Заде – первая балерина Азербайджана. Она очень любила своих учениц и меня особенно. Нас четверых из класса, еще совсем юных, взяла работать в Бакинский академический театр.

– Чувствуется, что эта выдающаяся женщина стала для Вас проводником в мир большого балета.

– Конечно! Своим примером она учила нас тому, что ребенок – хоть и маленький, но человек, личность. Между учителем и учеником существует субординация, педагог может поправить, подсказать, научить – но не может позволить себе унизить, оскорбить.

Я со своими учениками стараюсь также себя вести, как Гамэр Алмас Заде вела себя с нами. И мои ученики, которых я называю «мои дети», со временем становятся моими друзьями. Даже мои родные дети немножко ревнуют меня и говорят: мама, мы – твои дети, а это – твои ученики.

– Существует мнение, что в современном мире культурный разрыв между поколениями непреодолим. Молодые люди слушают разную музыку, у них в голове больше ритмы, нежели мелодии… А как Вы относитесь к современной музыке?

– Хорошо отношусь. Я стараюсь быть внимательной, воспринимать новое, продолжаю много читать. Среди сегодняшних исполнителей бывают и талантливые люди. Понимать современную музыку меня учат молодежь. Молодые люди вообще открыты миру, это самые тонкие проводники современного мира и самые лучшие воспитатели для нас – педагогов. На современную музыку ставится огромное количество балетов во всем мире.

– Давайте вернемся к балету. Вы не остались в Баку, а стали продолжать свое образование в Ленинграде.

– В Бакинском академическом театре я проработала четыре года, пока народная артистка СССР Наталья Николаевна Дудинская не пригласила меня в Ленинградское академическое балетное училище. Я сидела в репетиционном зале, а она меня подозвала: «Ну-ка, иди сюда». Из Бакинского театра меня не хотели отпускать, но авторитет Дудинской сработал, и так я стала представлять в ленинградской школе Азербайджан. Вместе со мной учились девочки из Финляндии, Перу, Бельгии, Франции.

Эти, казалось бы, чисто внешние события, думаю, имели внутренние причины. Господь так распорядился, поставил меня туда.

Я танцевала соло в «Пахите», исполняла партии Китри и Повелительницы дриад в «Дон Кихоте», Мирты в «Жизели», танцевала па-де-труа в «Лебедином озере», Шопениану, участвовала во многих других спектаклях.

– А как Вы стали педагогом?

– На мой взгляд, быть преподавателем, как и балериной, – настоящий дар. Он либо есть, либо его нет. Если ты чувствуешь, что можешь что-то подсказать, если твои советы рождают нечто новое в характере, в рисунке танца, то есть смысл становиться педагогом. Я работала педагогом с двадцати шести лет. Началось с того, что Елена Давыдова, ведущая балерина Екатеринбургского театра, пригласила меня вести балетную группу и быть солисткой театра. Кроме того, я окончила ГИТИС по специальности педагог-балетмейстер.

– Какие спектакли Вы поставили?

– Назову сейчас «Буратино» и «Доктора Айболита», я ставила их в Кемерово. Это детские спектакли. А в Финляндии я поставила «Жизель» и «Пахиту». Обожаю народную музыку. Я ставила огромное количество народно-сценических танцев. Очень люблю творчество Хачатуряна. Я поставила вариацию из балета «Гаянэ» – и за хореографию получила первую премию на конкурсе в Италии.

– Как Вы считаете, в чем секрет русского исполнительского мастерства?

– Секрет, думаю, сокрыт в русской душе. Мы религиозный народ, мы тесно связаны с Богом. Мы отличаемся не столько балетной техникой (есть и более техничные исполнители), сколько душевностью. Русская балетная школа – это, прежде всего, душа.

Русская душа везде прорастет. Она способна донести до сердец людей любой посыл, любую эмоцию или мысль. Есть такие гениальные исполнители, что могут достучаться до любого сердца.

Любовь Рахманина в Финляндии     

– Как Вы оказались в Финляндии?

– Еще во время учебы в Ленинграде я сдружилась с одной девочкой, финкой по национальности. Мама нам передавала разные вкусности из Баку – гранаты и фейхоа. Мы запирались в комнате и втихомолку ели (на всех бы, увы! фруктов не хватило). Эта девочка, к сожалению, рано умерла. Ее родители как-то предложили мне преподавать в балетной школе в Оулу, там нужен был педагог. Так я оказалась в Финляндии – без знания финского языка, но с огромным желанием работать.

Мне достались три группы: дети девяти-двенадцати, двенадцати-четырнадцати и четырнадцати-шестнадцати лет. А у меня самые лучшие отношения всегда складывались как раз с подростками. Если они становятся вредными, то и я со своей стороны стараюсь как-то подражать им, и мы хорошо понимаем друг друга.

– Возникали ли какие-то сложности в отношениях с ребятами? Ведь наверняка у них есть конкуренция между собой.

– Нет, в Финляндии ученики не отсеиваются так, как в России. Финны вообще более расслаблены в том, что касается требований к себе. Например, совершенно немыслимо сказать ученице, что она за каникулы поправилась и нужно сбросить вес. Это только в России из числа выпускников всех балетных училищ звездами становятся один-два человека.

– А что происходит с теми, кого не взяли, кто не попал в число звезд?

– Прекрасный вопрос. В России очень много театров, и когда ты оканчиваешь такую элитную школу как, например, Ленинградская академия хореографического искусства, то тебе открыты двери любого театра. По всей России танцуют наши выпускники. Два самых главных театра в нашей стране – Большой в Москве и Мариинский в Петербурге. Туда и попадают одна-две звезды.

– Как избежать появления зависти в условиях такой безумной конкуренции?

– В артистической среде, на мой взгляд, доминирует не зависть как таковая, а стремление к совершенствованию в своем деле. Другое дело – как это подают СМИ. Глядя на успех своих коллег, оценивая, из чего он складывается, понимаешь, что ты сама где-то недорабатываешь. Нужно постоянно держать себя в руках, смотреть по сторонам и стремиться быть лучше. Не лучше других, а лучше себя. Я так считаю.

– Вы с раннего детства приучили себя к дисциплине, выработали свои правила в работе. Как в эту систему поместить Бога?

– Я родилась в годы гонений на Церковь. Тем не менее, я была крещена. Крестным стал мамин брат. Времена были суровые, и, если бы об этом узнали, то он бы потерял свою должность. А он работал инженером-проектировщиком комбайна «Колос». Дядя дал нам денег на крестик – двадцать пять рублей. Этот крестик до сих пор со мной.

Я уверена в том, что все люди творческих профессий, как бы они себя ни выражали, всегда просят у Бога помощи и поддержки. Потому что ты знаешь, что без помощи свыше у тебя ничего не получится. Ты всегда на связи с Богом. Бог находится рядом с собой.

Но пришла я в Церковь уже в сознательном возрасте, когда мне было около тридцати лет.

– Помимо преподавательской деятельности Вы принимаете участие в церковно-общественных проектах. Расскажите, пожалуйста, об этой стороне своей жизни.

– В прошлом году Святейший Патриарх Кирилл предложил мне подготовить концерт, посвященный знаменательному событию – 25-летию Всемирного русского народного собора. Я, не спрашивая даты, согласилась. Оказалось, что нужно было составить 45минутную программу, куда вошел бы весь цвет отечественной культуры. Задача не из простых, но, мне кажется, я с ней справилась. Концерт прошел на одном дыхании. Когда он завершился, на сцену вышли все артисты – хоры, детский и взрослый, артисты балета, солисты, певцы, музыканты. Весь зал аплодировал стоя. И Святейший Патриарх, обернувшись ко мне, спросил: «Что, уже все?!». Это была самая лучшая похвала.

Вообще Его Святейшество всегда делает акцент на том, что молодежь нужно воспитывать на классическом репертуаре, привлекать к участию в таких концертах. Он очень внимательно относится к этому.

Другой концерт, также посвященный 25-летию ВРНС и памяти Валерия Николаевича Ганичева, прошел спустя неделю в храме Христа Спасителя.  

А в этом году, 24 сентября, я и моя звездная команда подготовила концерт в храме Христа Спасителя, посвященный 630-летию со дня преставления благоверного князя Димитрия Донского. Мне было особенно приятно работать над этим проектом, поскольку в 2016 году Святейший Патриарх наградил меня медалью преподобной Евфросинии Московской, бывшей до монашества супругой Дмитрия Донского. В концерте был задействован превосходный молодежный симфонический оркестр имени Шнитке под управлением великолепного дирижера Игоря Громова. Могу сказать, что не только зрители, но и вся постановочная группа были довольны этим концертом.

– Как можно совместить все эти разнообразные виды деятельности со служением женщины в семье?

Хочу сказать, что, вопреки расхожим стереотипам, артисты балета – семейные люди. Сейчас я говорю о Викторе Васильеве, Светлане Захаровой, Нине Ананиашвили и других, кого знаю лично. Мы живем в своем мире, кланово. Мы как дети, как детский сад. У большинства из нас крепкие браки. Мы ценим своих близких и время, проведенное рядом с ними.

Балерина, помимо природной красоты, которую она постоянно поддерживает, – это и прямая осанка, и изящные движения (очень важно, как женщина двигается!), и быстрота. Как мама-сан. Она и уберет, и помоет, и почитает, и принесет. Она радуется своему пребыванию в семье. Энергии много, если, например, сегодня нет спектакля или репетиции. Потому что она не может, не умеет лежать на диване. Не привыкла. Мы с мужем живем вместе тридцать семь лет. Очень многие балерины боготворят своих мужей и продолжают работать.

И я рада быть полезна Церкви, Патриаршему совету по культуре теми способностями, которые дал мне Господь.

– Благодарю Вас за нашу беседу.

Беседовала Дарья Стрижова