Спокойная уверенность «вжившихся в Север»

...Разбирательства были серьёзные. Шутка ли: двое пострадавших. А применять силу вне спортзала запрещено категорически. Намертво. Только ради оказания помощи слабому. За нарушение – пожизненное исключение из клуба, и пиши пропало: нет больше подготовки к службе в элитных войсках, нет общения с друзьями, а самое страшное – нет уважения. В общем, дело серьёзное. Да еще что скажет суд, неизвестно.

Но совесть у парня была чиста: а что оставалось делать, когда к нему в слезах прибежал шестиклашка и, рыдая, сообщил, что вот те двое, которые с пивом у подъезда сидят и матерятся, отняли телефон и послали подальше? А новый телефон покупать – у родителей и так денег нет. Последние наскребли и на день рождения подарили. Да если бы и были деньги, обидно же, честное слово: так, походя, «отжать мобилу у малолетки» и сидеть пить, плеваться и ржать дальше.

Лёха попытался решить дело миром. Подошёл к пивному дуэту, поздоровался. В ответ выслушал тираду о пользе «не путать рамсы» и идти своей дорогой. Попытался объяснить цель знакомства: «Вы отняли мобильник у моего соседа. Верните, пожалуйста». Говорил вежливо, хоть это и было трудно. Вежливость, видимо, и возмутила больше всего – тут уже пошла откровенная агрессия. Что, в принципе, и неплохо: дождался, пока ударят. А дальше последовало несколько довольно простых и хорошо выученных на тренировках приёмов, в результате которых, во-первых, телефон был возвращен законному владельцу, во-вторых, два мужика подали в суд на... 14-летнего парня за нанесение побоев.

Суд Лёху оправдал. Оправдали его и в клубе, но очень строго попросили быть предельно внимательным к применению своих сил и способностей. А пивные горемыки покрыли себя неувядаемой «славой»: отобрать что-то у слабого, а после учинённой самими драки вдвоем на одного бежать в суд и стенать – та ещё честь. С ними не только здороваться перестали – их в упор не видят. Может быть, лучше уехать. Может, уже и уехали.

Онега – типичный «оптимизируемый», некогда богатый город

Из Онеги уезжают, к сожалению, далеко не только великовозрастные гопники: Онега – типичный «оптимизируемый», некогда богатый город. «Оптимизация» идет рука об руку с урбанизацией: молодежь не видит возможности остаться здесь после школы и продолжить учёбу или устроиться на достойную работу. Вот и бегут: Архангельск – лишь первый шаг, дальше на юг – в Питер, Ярославль, Москву, а то и вовсе в Финляндию и дальше. Можно остаться дома и работать в активно расширяющейся сфере туризма (уж чего-чего, а красоты и достопримечательностей здесь хватает), но на всех мест просто нет, да не все и мечтают связать свою взрослую жизнь именно с этим видом деятельности. Вот и едут. Парни – по большей части на службу, в по-настоящему элитные войска. Многие, если не большинство, продолжают после «срочки» служить по контракту, кто-то находит себя где-то ещё.

Но забыть родную Онегу невозможно. Как выдаётся свободное время, отпуск ли по службе – только сюда. Потом и детей привозят – те ошалело смотрят на родные просторы и требуют остаться жить здесь, у бабушки с дедушкой. Взрослые вздыхают, понимая детские чувства: «Когда мы станем постарше, как бабушка с дедушкой сейчас, вот тогда и переедем». Стареют северные села и города. Оптимизируются.

Cвященник Александр Коптев

Можно начать унывать и клясть всех и вся. Поводов для печали – выше крыши. Залатанной или провалившейся крыши домов не полностью стёртой с лица земли когда-то огромной, мощной и дружной деревни. Но вот, например, священник Александр Коптев, настоятель Свято-Троицкого храма в Онеге, убежден:

– Уныния надолго не хватит. Поунываешь – и до свидания: помирать – не лапти ковырять. А мы, видите ли, хотим, чтобы жизнь продолжалась не только в Москве, но и во всей России. Крайне желательно, чтоб достойная и без стонов. Это сейчас молодые из Онеги уезжают. Но почему вы решили, что не будет обратного потока? Я считаю, что он вполне возможен, и приезжать, возвращаться в родные сёла будут не только пожилые и старые, но сюда потянется и молодежь.

Это не наивность «барабанного оптимиста»: священник просто знает, что времена имеют свойство меняться, и русское село сохраняет свою притягательность, несмотря на все беды прошлых лет. Сохранить это село, душу Русского Севера, отец Александр в меру своих скромных сил и пытается.

Русское село сохраняет свою притягательность, несмотря на все беды прошлых лет

Насчет скромных сил: священник Александр Коптев – тренер по борьбе ку-до, обладатель всевозможных званий, медалей, кубков, поясов… Борьбой занимается с 1977 года. 20 лет назад переехал, уже будучи священником, в Онегу. Присмотрелся: если так дальше пойдет, наша молодежь не доживет до среднего возраста – сгинут молодые в подъездах, подвалах да чердаках от пива, СПИДа, наркоты. И предложил как-то на строящемся приходе: давайте борьбой заниматься. Сколько сотен ребят и девчонок за эти 20 с небольшим лет выучили не только правила борьбы, но и этику человеческих взаимоотношений, он уже вряд ли точно вспомнит. Но воспитанники священника и тренера говорят: занятия борьбой помогли понять и усвоить те навыки, без которых наше общество человеческим назвать было бы трудно. Вступись за слабого. Помоги старому. Поддержи ближнего. Не мни о себе много, но уважай себя. Это же всё вроде просто, но как редко соблюдается!

Победы на соревнованиях самого разного уровня – это, с одной стороны, привычно, с другой – каждая из них достаётся всегда титаническим трудом. Я был на одном из занятий в клубе. Если девчонки и парни так занимаются постоянно, похоже, за подрастающее поколение в Онеге можно быть спокойным. На тренировках не отговоришься ни усталостью, ни нежеланием. Борьба серьезная.

Свято-Троицкий Собор в городе Онега

– Новички только пришли – я их сразу ставлю на спарринг, чтобы прочувствовали всё. Чувствуют. Можно сказать, начинают понимать, что не всё так просто в жизни. Чтобы чего-то достичь, нужно заниматься, – говорит священник, помогая подняться двум парням.

Оказывается, победа на Чемпионате России ценится здесь больше, нежели победа на мировом первенстве. Всё просто:

– В нашем боевом искусстве очень сложно выиграть соревнование, потому что чемпионы мира – почти все русские. Чемпионат мира — ерунда по сравнению с Чемпионатом России. Там, чтобы пробиться на Чемпионат мира… это ой-ой-ой… Через такой отбор продраться надо, что мама не горюй. Так ведь и деремся. Продираемся. Тем более клубы ку-до – от Владивостока до Калининграда, от Волгограда до Мурманска – везде есть.

Как и у подавляющего большинства сельских батюшек, забот у отца Александра полно:

– У нас тут глухомань такая! Наше благочиние по площади с пол-Европы, а священников всего трое. Да и служить здесь особо никто не рвётся. Тяжело бывает. Мы сейчас восстанавливаем монастырь в деревне Сырья. Там мощи преподобного Кирилла Сырьинского. Один из первых святых здесь, на Севере. Святое место! Но деревня Сырья вымирает. Постоянный спирт, убийства. В какой-то год за зиму 6 человек исчезло – пьянство и все, что с ним связано. А сейчас местных жителей осталось всего пятеро. Скоро, может быть, никого не останется, и деревня останется пустой. Не преодолели мы эту пропасть, к сожалению. Много уныния в людях. И на карте появится ещё одна деревня с надписью «нежил.». Почему это случается? С одной стороны, понятно: причины объективные – нет работы от государства. С другой стороны, люди сами опускают руки. Уныние – страшный грех. Кто христианскую литературу читает, знает. Отчаяние доводит до таких страшных состояний.

Много уныния в людях

А мы, те, кто привыкли, мы вжились в Север… Знаете, чем дальше, тем меньше я куда-то уезжаю. Если раньше я уезжал домой в Архангельск, то теперь уже и это редкость, только если командировки какие-то. Или я вот всё мечтаю в отпуск сходить, а не могу. Потому что времени нет: утром служба, днём встречи, другая работа, вечером спортзал. У нас ведь ещё и в воскресной школе разные занятия: иконописная мастерская, театр, музыкальные кружки. Ходят заниматься и дети, и взрослые. Иконы пишут, бывает, по четыре года. Наш иконостас весь записан нами, нашей школой. А ещё строительства идут. Дел хватает с избытком.
В общем, как говорят, «расширяемся». Сейчас ещё и новую воскресную школу строим. Вернее, православный просветительский центр. Будет стоять прямо около нашего храма. Не сказать, чтобы легко. Но мы не унываем. Смысла нет в унынии – работать надо, с собой бороться. Тут не заскучаешь!

И я согласен со священником и его воспитанниками: как бы тяжело ни было, всё-таки имеет смысл не унывать, а спокойно и настойчиво продолжать свое дело. Судя по тому, что и кого я вижу в Онеге, дело это доброе.