«Живет рядом с тобой святой человек и живет...»

Митрополит Евлогий (Смирнов) Небо и землю соединял так, что память о нем путеводительствует ко Христу, кроткому и смиренному, умаляющемуся пред всеми. Сегодня, в 9-й день преставления ко Господу, новопреставленного архипастыря и отца вспоминают любящие и близкие.

Как преподобный Савва Сторожевский пришел отцу Евлогию на помощь

Владыка Евлогий (Смирнов). Служение литургии Игумен Сергий (Амуницин), настоятель храма Спаса Нерукотворного Образа в Клязьме:

– Владыка Евлогий – добрый архипастырь. Много сделал для Церкви. Восстанавливал Троице-Сергиеву лавру и Московскую духовную академию, – и это в 1970-е-то годы! Когда достать ничего для Церкви невозможно было, он нес послушание эконома объединенного хозяйства лавры и МДА. А там же столько храмов, так что, рассказывал, ремонт в Троицком заканчивают, в Духовскую церковь переходят, оттуда в Михеевскую, потом в Успенский собор, после – в Иоанно-Предтеченскую надвратную, затем в трапезный Сергиевский храм, а там еще и в Патриарших покоях домовая церковь, потом академический Покровский храм реставрируют, а там и вновь уже по этому кругу идти надо. Представляете, какая это постоянная самоотдача и напряжение сил!

Но он не на себя надеялся – при всей такой загруженности, ни одного молебна, службы старался не пропускать, служил постоянно. Преподавал, проректорские должности занимал. Но при этом оставался чрезвычайно прост, – был очень дружен со всеми рабочими, всё вот так, на уровне личных отношений, решалось, – каждый ему стремился подсказать, где что достать можно.

Возрождение разоренной Оптиной пустыни

Воздвигал потом из руин и первый переданный Церкви Данилов монастырь Москвы, а после его еще и возрождать сгоревший в 1986-м году Покровский академический храм в Загорск (ныне Сергиев Посад) вернули. И снова – только дело сделано, – первым наместником разоренной Оптиной пустыни назначают: а там всё надо не то что с нуля – с минусовой отметки вновь начинать: и нечистоты выгребать, и стены отстраивать, и братию собирать, и жизнь богослужебную да монашескую налаживать.

Возрождение разоренной Оптиной пустыни

И это же еще везде надо какие-то, по крайней мере потенциальные, конфликты улаживать, когда кто-то с монастырских территорий выезжать, допустим, не хотел. Да и священноначалие не всегда и во всем навстречу шло. Когда Данилов монастырь восстанавливали, там после спецприемника требовалось много трудов, чтобы всё это расчистить да облагородить, так Святейший Патриарх Пимен достаточно долго литургии там не благословлял начинать служить, – не дает антиминс, и всё. Отец Евлогий с братией уже замучились по московским храмам ездить служить.

Так тут вдруг святой пришел на помощь...

Перенесение мощей преподобного Саввы Сторожевского из Данилова монастыря в основанную им обитель Как раз преподобный Савва Сторожевский, на чью память приходится сегодняшний 9-й день преставления владыки Евлогия. Он его всю жизнь потом горячо любил и почитал. Долгое время мощи святого находились у Михаила Михайловича Успенского, который еще в 1920-х годах был сотрудником Исторического музея Москвы. Однажды его вызывают на Лубянку, и некто в чине передает ему для музея серебряное блюдо и доверительно, тихо сообщает: «То, что на блюде – останки Саввы Сторожевского, – поместите их, куда найдете нужным». Тот и спрятал их в специальном оцинкованном сосуде в землю у себя в саду на даче. Потом, когда в 1970-е годы дача сгорела, взял к себе в московскую квартиру. Об этой святыне знали лишь избранные, и вот, когда они стали один за другим умирать, умер и сам хранитель, тайну эту передали отцу Евлогию. И как только он решил отправиться за мощами, как раз нашел у себя на столе конверт с адресом отца Владимира Ганина, от которого и услышал о ней. Раскрыв, видит иконочку преподобного Саввы Сторожевского, молящегося у Распятия. Всё это он воспринял как знамение Божие, и действительно – всё устроилось, и мощи были привезены в Данилов монастырь. И тогда уже, взяв частицу мощей, отец Евлогий поехал в Патриаршую Резиденцию в Чистом переулке. Хотя раньше ему Святейший и говорил: «Больше с этим вопросом ко мне не обращайтесь», – это по поводу освящения храма в возрождаемом Даниловом монастыре, – внезапно дал благословение.

Сколько отца Евлогия ни переводили с места на место, люди его всегда со слезами провожали. Даже отцы-монахи, как дети, плакали.

Сколько отца Евлогия ни переводили с места на место, люди его всегда со слезами провожали

А сам он о себе никогда высоко не думал. Настолько оставался прост, что как-то, будучи уже митрополитом, в одном из храмов Москвы просто взял Псалтирь, да и вышел сам Шестопсалмие читать.

Возглавляя с 1990-го года Владимирскую кафедру, он поднял ее на очень высокий уровень. Открыл там множество монастырей, причем когда на одном из монашеских съездов к нему подошел один из архиереев и поинтересовался, сколько у него обителей, – сообщив, что у самого в епархии уже целых четыре! – владыка Евлогий, будучи очень скромным, задумался, как ответить, и вдруг произнес как бы так, отмахиваясь:

– Все мои монастыри одного твоего не стоят.

Владыка Евлогий (Смирнов). Общение с паствой

А сколько владыка Евлогий открыл воскресных школ, гимназий. Как он сам был близок пастве, общался с людьми. Какие же это были теплые, родственные отношения. Всегда назидательным, обращенным именно к самым насущным духовным нуждам и вопросам пасомых, слово его было.

Как молитвенник и богослов, он известен далеко за пределами своей кафедры. Много публиковал статей: и богословских, и просветительских. Всегда был открыт, гостеприимен, приветлив. Мы к нему как-то приехали, подождать, конечно, изрядно пришлось, пока он там со всеми своими епархиальными делами разобрался, зато потом, когда вышел, он нас накормил, напоил, сам нам экскурсию по устроенному им музею провел. Не экскурсовода послал, не послушника, ссылаясь на свою усталость и обремененность заботами, – нет, сам нам всё показал, рассказал.

Разруха в Даниловом монастыре Москвы, когда воссоздание обители было поручено отцу Даниилу

После общения с ним ты всегда себя каким-то духовно насыщенным ощущал. При этом владыка не пустословил никогда, сдержанно, по делу говорил. Знал, кому что сказать.

Когда в этом году в январе, по обычаю завозя нам билеты на Рождественские чтения, владыка заезжал к нам в последний раз в храм Спаса Нерукотворного Образа в Клязьме, он больше всего уже о переходе от этой временной жизни в вечность говорил...

После общения с ним ты всегда себя каким-то духовно насыщенным ощущал

Всегда был в молитве. Много читал из святоотеческого наследия. Постоянно какие-то примеры из патериков про отцов-пустынников приводил, преподобного Ефрема Сирина цитировал, других отцов. Он и сам общался со многими, кого уже в наши дни канонизировали.

Помню, как всё просто было, когда владыка Евлогий освящал у нас Георгиевский скит. Он и стоял-то не на кафедре, а просто на какой-то дощечке. Но как он проповедовал! Уже прошло достаточно много времени, а я до сих пор помню его слова:

– Святой никогда не погибнет. Потому что святой живет вечно. Материальное может не устоять, подвергнуться разорению, а святость вовек пребывает. И действует. Разгромили храмы и монастыри, а вот, они восстанавливаются. Святость – она как солнце. Кто бы что ни вытворял, Бог поругаем не бывает.

Спасение душ для владыки Евлогия всегда было во главе всего

Протоиерей Сергий Фестинатов, ключарь Свято-Успенского кафедрального собора города Владимира:

– Владыка Евлогий – незлобивый, кроткий и смиренный архипастырь. Господь судил мне быть при нем в течение всего его архипастырского служения на Владимирской земле. Владыка своим постоянным молитвенным трудом, который выражался в ежедневном богослужении, в его сугубой келейной молитве, когда того требовали обстоятельства, снискал у всего духовенства епархии и всей своей паствы огромную любовь и уважение.

Со Святейшим Пименом архимандрит Евлогий Он был профессором, доктором богословских наук, но никаких высокоумных слов мы от него не слышали, учил он просто – живите по Евангелию. Евангелие-то все «знают», да живут по нему не все. А поскольку сам владыка Евлогий жил по Евангелию, благодать на нем пребывала. Всё складно, скромно, кротко у него было. Устроялось молитвой, и этим опытом жизни с Богом он и делился с нами. Это навсегда оставит в наших сердцах самую добрую и светлую память о нем. Истина одна.

Мы часто общались с владыкой по многим вопросам, касающимся церковного служения, иногда ситуации были сложными, но я никогда не замечал в нем отчаяния, я всегда видел в нем свет.

У нас среди духовенства сложилось такое правило: если владыка благословляет, то хотя бы нам то, что он сказал, не нравилось, как бы это ни шло вразрез с нашими измышлениями, но всегда всё в итоге происходило именно так, как он благословил. Так что с годами мы все уже были наученные – для нас его благословение было чем-то особенным, словом свыше, – тем, что и каждого из нас ведет ко спасению. Всё оборачивалось ко благу.

От владыки Евлогия всегда почти ощутимо исходила благодать

От владыки Евлогия всегда почти ощутимо исходила благодать. Вроде ничего особенного и не было, он просто всегда служил-служил-служил. Мы все уставали: духовенство падало с ног, молодые иподиаконы уже не выдерживали, а архиерей всё предстоял Богу, молился, нас всех точно нес своей молитвой, когда все мы уже изнемогали.

Духовное становление будущего архиерея еще сызмальства происходило в Троице-Сергиевой лавре, – так он всю жизнь и оставался верным последователем преподобного аввы Сергия. Молится и молится.

Отец Евлогий (Смирнов). Свято-Троицкая Сергиева лавра Благословит на что-то, – сколько раз было: человек выходит от него недовольный. А лекарство-то, оно и горькое бывает. Начнешь выполнять порученное – и что-то в твоей же душе выправится на Евангельский лад. Спасение душ для владыки Евлогия всегда было во главе всего. Наши внешние труды, скорее, содействовали нашему же внутреннему исправлению, на что нас и сподвигал на самом деле архипастырь. Как благословит, так всё и получилось.

– Всё, братия, – увещевали мы друг друга, – это благодать действует. Давайте помогать ему исполнять его архипастырское служение.

Когда я был у владыки за неделю до смерти, я сказал ему:

– Владыка, мы все насытились вашей любовью, молитвой, Вы всегда будете с нами, в наших сердцах.

Я видел его лицо. Оно светилось. Это было ангельское лицо

Он был уже настолько слаб, весь высохший, худенький от болезни, но приподнялся, вдруг встал и обнял. И я точно весь, с ног до головы, наполнился такой радостью, благодатью! Я даже не знаю, как он смог встать, – физически это было буквально из последних сил. Потом он сел. Я видел его лицо. Оно светилось. Это было ангельское лицо. Я был поражен: и тем, что видел, и тем, что владыка, не думая о себе, о своем состоянии, встал так навстречу, – я знаю, что это уже было нечто, что превосходит рамки этого мира.

«Духовная жизнь требует вопрошаний»

Игумен Серафим (Котенев), настоятель Свято-Успенского Космина монастыря в селе Небылое, Александровская епархия:

– Живет рядом с тобой святой человек и живет. И так тихо, незаметно, что вроде вот и рассказать о нем нечего. Просто молится и молится. Весь в Боге. Добрый, заботливый, внимательный ко всем. О себе как-то особо не пекся. Неприхотлив, нестяжателен. Что дадут, не отказывался, но все знали, что это не более чем до следующей остановки, – там, кому из настоятелей строящегося храма или возрождающегося монастыря, или просто людям из нуждающихся передаст. Сам всюду, чем накормят, то и ел понемножку. Где уложат, там и спал.

Однажды на приходе уложили владыку в доме у прихожанки, дверь закрыли, а наутро ему идти служить, а ключ найти не могут – видимо, для них-то это такое событие из ряда вон выходящее было, что себя не помнили. Но владыка стекла не бил, посохом не махал. Всё тихо, чинно как-то разрешилось...

Владыка Евлогий на одном из приходов

Он очень много ездил по епархии – по 30–40 выездов в месяц. Часто с ночевкой. Потом матушки, бывало, рассказывали: подушку мокрой от слез находили, – так молился всю ночь. Многих владыка вымаливал. Никогда не спешил никаких расправ учинять. Его никто никогда не видел в гневе. Хотя чего только видеть по отношению к нему самому не довелось... Зная его кротость, ему и молодые диакона хамить, грубить могли. А владыка, знаете, что?

Никогда не спешил никаких расправ учинять. Его никто никогда не видел в гневе

– Прости, брат, – земно только поклонится...

Такое самоумаление у него было. Да и не о себе, а о спасении других думал.

Точно так же и матушку игуменью к себе какую пригласит, когда перевести надо было:

– Матушка, примите назначение, я вас очень прошу, пожалуйста... – и поклонится в ножки земным поклоном.

Принимали крест из рук такого архипастыря и несли, себя уже не помня. Не ошибался владыка в людях. Проницательность у него была – всё точно до конца провидел. Всех, кого ставил, не требовалось потом смещать.

Да он и сам, конечно, всё умирить умел, – чуть что где заволнуется, тут же едет туда. Недовольные вдруг смолкали, успокаивались все. Улыбались ему в ответ. Он и заранее давал какие-то такие распоряжения, даже методички иногда рассылал, что нивелировал и предупреждал возникновение любых недоумений и конфликтов.

У него свой язык был – исключительно чистая, ясно построенная речь. Кстати, имен грешников не упоминал никогда: «Ни помяну же имен их устнама Моима» (Пс. 15, 4). Разве что как-то ввернет: «Ты знаешь, о ком я говорю», – но так всегда строил фразу, чтоб не осудить при этом никого. Это была библейски выверенная речь. Слово Божие в действии. Сама она уже умиряла всех. В ней не было ничего чуждого церковной лексике. Никаких терминов внецерковных, да даже сложно-богословских, не услышишь. Говорил он действенно, просто, понятно всем.

Это была библейски выверенная речь. Слово Божие в действии

У нас однажды какое-то собрание общеепархиальное проходило, богослов приехал, что-то очень сложное излагал, тему какую-то высочайшую. Мы сидим, и всем понятно: не понимаем... Тогда в конце вышел наш владыка – и, видя, что с нами со всеми творится:

– Братия и сестры, Бог прост и препрост! – утешил.

– Ух! – мы выдохнули все, и сразу оживление такое: овцы голос пастыря своего услыхали.

Он с нами о насущном говорил. Но именно о духе, а не о деятельности, – хотя и это не ускользало от его внимания, но как-то само собою решалось всегда. А он о Промысле Божием, о спасении скажет...

В какое-то время беседы с ним стали уже обязательной составляющей его архиерейских служб. Закончится богослужение, особенно если вечернее, но и после литургии тоже, – тут же ставились скамьи, люди радостно рассаживались, владыка какое-то слово сначала говорил, а потом каждый мог его спросить о том, о чем только хочет. Кстати, владыка потом сам отмечал, что именно это прямое общение архипастыря с паствой, в чем есть огромный дефицит, значительно увеличило количество присутствующих за его архиерейскими богослужениями.

Много он общался так и с молодежью, и вообще всегда говорил:

– У кого нет вопросов, у того жизнь под вопросом. Так как духовная жизнь требует вопрошаний. Если человек внутренне растет, у него должны вопросы возникать. Иначе это признак стагнации. Такого, чтобы всё хорошо, быть не может. Всегда что-то требуется разрешать. А если нет, это безразличие, которое опаснее всего.

Владыка крестные ходы очень любил. Сам их, был когда еще чуть покрепче, пешком все проходил. Монашествующих, паству наставлял:

– Если тебе что-то очень нужно, в крестном ходе, пока идешь, молишься да трудишься, всё можно вымолить.

Любовь и радость в самом владыке, несмотря на всю тяжесть его архиерейского креста, всё более и более к концу жизни проступали, – уже просто сияли в нем. И это всем передавалось! – этот благостный, умиротворяющий дух. Доброта и любвеобильность. Старцы входят к концу своей жизни уже в такую меру неотмирности, бесстрастности, чистоты, что вот Он – Дух Божий, и все спасаются вокруг.

«Нет, еще не отгостили»,
или Глядя на владыку Евлогия, все мы проникались жертвенностью его служения

Протоиерей Андрей Голубев, клирик Свято-Успенского Кафедрального Собора города Владимира:

– Владыку Евлогия я знаю с самого начала 1990-х годов. Его тогда как раз назначили на Владимирскую кафедру. После окончания Московской духовной академии я прибыл к нему, был еще молодым, неженатым.

– Андрей, у нас сейчас открылась Владимирская духовная семинария, не хватает преподавателей. Нам надо сейчас помочь.

Я помню, это так изумило: архиерей просит меня, мальчишку, помочь... Отказать я, конечно, не мог. Год преподавал. Потом был личным водителем владыки. Ни одной поездки у нас не было праздной. Дорогой владыка много читал, чем-то делился, рассказывал постоянно что-то. В те годы решался вопрос о канонизации Царской семьи, и он читал – порою и вслух – Дневники Царицы Александры Феодоровны. Я многое для себя из наших этих с ним путевых бесед почерпнул.

Это было счастье – общаться с таким человеком

Это было счастье – общаться с таким человеком. Если бы не владыка Евлогий, я даже не знаю, стал бы я священником. Именно близость к нему, возможность вместе с ним молиться, иподиаконствовать у него, – укрепляли меня, наставляли в предстоящем служении. Одно время я практически жил в епархии – и дневал, и ночевал.

После, когда я женился, владыка по-пастырски, как к сыну, отнесся ко мне. Мне не надо было даже никакие прошения писать, – ждать на них ответа по полгода и т.д. Просто однажды, после какой-то из служб в Суздале, он сам меня вдруг спросил:

– А ты когда рукополагаться будешь?

– Как благословите, владыка, – растерялся я, опять же, от самой этой формы вопроса.

Владыка Евлогий и отец Андрей Голубев на строительстве нового храма Новомучеников и исповедников Церкви Русской И всё как-то само собой решилось.

После хиротонии владыка отправил меня служить в Головино. Там женская колония. И всё точно так же:

– Там надо помочь. Люди просят окормления. А ты с духовным образованием... У тебя получится.

Приезжаю, там – ни храма, ни дома, а самое главное, что ни одного верующего человека... Но владыка благословил, и я начал там служить – в каком-то поначалу полуразваленном клубе, где потолок еле-еле держался, периодически подсыпаясь прямо во время служб... Кто, казалось бы, пойдет в такой храм... Но к нам владыка то и дело приезжал! Не бросал – назначил, а там справляйся, как хочешь. Нет, по-отечески опекал.

Обычно архиерею конвертик вручают, а у нас всё было с точностью до наоборот: он видел наше постоянно бедственное состояние перманентной стройки, когда то того не достает, то другого, и сам нас конвертиками благословлял, специально к кому-то из знакомых обращался, чтобы нам помогли, утварь богослужебную, книги привозил в дар. На каждую службу не с пустыми руками приезжал.

Обычно архиерею конвертик вручают, а у нас всё было с точностью до наоборот: сам нас конвертиками благословлял

Благословил освятить построенный там поначалу маленький деревянный храм в честь Преподобного Амвросия Оптинского, – это его любимый святой. Владыка Евлогий был первым наместником Оптиной пустыни после ее разорения, а первый построенный на Владимирской земле храм при его архипастырстве мы и посвятили как раз оптинскому преподобному, чье покровительство и помощь и при строительстве и после постоянно ощущали.

Главное, конечно, было собрать приход, – но и это всё устроилось. Всегда сам с такой любовью к каждому прихожанину относился, всех привечал. А как он с осужденными общался, – это было просто трогательно, до слез, видеть. Они прямо на коленочки становились, сами ревели, рассказывая ему что-то. Каким бы он ни был больным, немощным, уставшим после службы, он обязательно шел в колонию и лично с теми, кто желал того, говорил. Многие так и обращались, становились другими людьми, у них уже по выходе из заключения были совсем иные судьбы.

Дереянный храм Преподобного Амвросия Оптинского

Потом мы и большой, уже кирпичный храм в честь Преподобного Амвросия Оптинского, благословением и молитвами владыки Евлогия, построили. Его же заботами и для осужденных на территории колонии храм в честь Святой великомученицы Анастасии Узорешительницы подняли. И после еще строили, да так, что спустя уже почти четверть века, когда владыка сам же меня переводить стал, мы уже три новых построенных и три восстановленных храма передавали.

Владыка к нам на целый день уже обычно в последнее время выбирался: каждый храм, каждую часовенку посетить хотел, – везде послужить, если не службу, то хотя бы молебен, всюду пообщаться с людьми.

Глядя на владыку, все мы проникались жертвенностью его служения. Тоже старались больше отдавать, – не жалеть ни себя, ни времени, ни чего бы то ни было другого ради службы Богу и людям.

Все мы владыку Евлогия помним всегда радостным каким-то, улыбающимся. Всё с ним как-то просто, светло, по-Божьи было

Все мы владыку Евлогия помним всегда радостным каким-то, улыбающимся. Дождь, слякоть, мы все хмурые, крестный ход, непонятно, будет – не будет, купола поставим, нет? А владыка приедет, улыбнется, начинает молиться, служба уже идет, тут же все тучи разойдутся, ветер стихнет, снег-дождь перестанут... Что это было? Но столько раз мы так солнышко, радугу уже по выходе после его службы наблюдали. Всё с ним как-то просто, светло, по-Божьи было.

В последний год архиерейства владыки, в 2018-м году, он точно так же, как ранее, меня вызвал, не оформляя заочно никаких приказов, и сказал:

– Отец Андрей, у нас тут такая проблема. В городе Владимир большой спальный район, на 100 тысяч человек ни одного храма нет. И с выделением земли всё сложно, и со строительством никак. Кого назначить, не знаю. Отец Андрей, давай выручай! Помоги! Надо вот в этом месте, – показывает, – начать строительство храма.

Владыка Евлогий и приходская детвора Все назначения мы принимали коленопреклоненно. Не как административное решение, а как волю Божию и личную просьбу нашего любимого всеми архиерея.

Так, с его благословения, и в этот раз закипела работа. Он еще, когда более-менее крепок был, успел нулевой уровень закладки фундамента приехать благословить. Так, молитвами и попечением его и нашего нынешнего правящего архиерея владыки Тихона, мы и строим храм в честь Новомучеников и исповедников Церкви Русской.

Порою владыка благословляет, а ты понимаешь, что это не просто тяжело, а практически невозможно осуществить, но берешься за послушание, а раз владыка благословил и молится, мы уже знали, всё будет, как надо. Даже неподъемное дело по его молитвам спорилось, и всё по ходу дела – одна за другой проблемы – порою даже как-то внезапно для всех, самым неожиданным образом, разрешались.

По благословению владыки Евлогия я много лет был благочинным тюремных храмов, взаимодействовал с правоохранительными органами, вооруженными силами. Когда я кого-либо из служащих знакомил с владыкой, он всех всегда с большим радушием у себя дома принимал. Придут, помню, генералы, которые сами привыкли уже давно всех уму-разуму учить, а владыка им вдруг авву Дорофея открывает и начинает читать, и они сидят и действительно с большим интересом слушают, точно дети. Чай попьют, пообщаются, вроде уже расходиться, а он:

Даже неподъемное дело по его молитвам спорилось

– Нет, еще не отгостили, – говорит, да на ужин приглашает остаться; а они и рады – послушать владыку одно удовольствие было.

В последние дни, когда владыка уже тяжело болел, мне довелось поучаствовать в его Соборовании. 6 июля – на праздник Владимирской иконы Божией Матери, безусловно, глубоко чтимой им, не только потому, что это святыня нашей Владимирской земли, – именно этой иконой мама благословляла его некогда в Троице-Сергиеву лавру, на монашество. Когда мы, помню, прочитали на Соборовании первые молитвы и первое Евангелие, в какой-то момент владыка уже слег, почувствовав слабость. Но после еще и потчевал нас чаем, подбадривал как-то.

Когда мне, уже по смерти владыки, поручили готовить его могилу в кафедральном Успенском соборе Владимира, все с такой радостью откликались, когда что-то требовалось, да и просто каждый, кто как мог, сам поучаствовать хотел: кто какие-то кирпичи разбирал, передавал, другие мусор, землю носили. Всё нужно было сделать в очень сжатые сроки. Когда возникла проблема с проводкой, мы не знали, как ее решить, вдруг откуда ни возьмись в соборе появился электрик, который и вызвался нам все эти коммуникации в течение дня перенести. Это всё переживалось как чудо.

Все мы владыку Евлогия, как родного отца, любим и чтим.

Владыка всегда призывал к миру, любви и согласию

Вячеслав Иванович Фестинатов, иподиакон владыки Евлогия:

– С тех пор как владыка Евлогий заступил на Владимирскую кафедру, я был при нем все эти без малого три десятилетия старшим иподиаконом. За эти годы владыка стал для нас родным отцом, пастырем. Если случалась какая беда или нужда, мы всегда обращались к нему. К иному начальнику и страшно обратиться, рассказать ему что-то личное, болью поделиться, а к нашему архиерею мы всегда с любовью и просто шли. А он всегда так скромно отвечал:

– Напишите прошение. Посмотрим, – вроде как отводя от себя все поводы к благодарности.

Всё у него было так кротко, прикровенно. Как будто и не он сам делает. Но я не помню ни одной просьбы за все эти годы, чтобы он не помог. По итогам это была практически всегда 100% помощь. Однажды новорожденному внуку нужны были средства на срочную операцию на сердце: 150 тысяч. Для нас это неподъемно. Но и владыка тогда смог только 50 тысяч дать. Остальное, благословил – был объявлен сбор – собрали.

А однажды я сам заболел. Операция сложнейшая предстояла. Владыка заинтересовался: что это я службы стал пропускать (пока я там по врачам бегал). Я ему и изложил всё, как есть. Он обещал помолиться. А потом врач меня уже укладывать в больницу, готовить на операционный стол собрался, а я ему:

– У меня всё нормализовалось!

– Да быть такого не может!

– Обследуйте.

И действительно. Врач ничего не понимает... А я знаю: архиерей слово держит.

Каждый день владыка совершал какое-либо чудо. Помогал многим.

Каждый день владыка совершал какое-либо чудо. Помогал многим

Помню, 33-й год моего служения в Церкви шел, и я уж владыке посетовал как-то: вот бы на Святой земле побывать... И он меня снарядил! Причем и время-то еще такое выбрал: между Пасхой и Троицей, когда народу там не очень много, и не так еще жарко. Даже месяца не прошло, – как я ему только было заикнулся о том. Вернулся я, мне так понравилось (до этого я почти невыездной был)... Благодарю владыку.

– А можно еще на Афон? – вдруг вырвалось у меня.

– Ты совсем обнаглел! – тут же отзывается.

– Хотя бы через год... – стал я торговаться. – А?

Тут уж он испытывал. Но ничего не забывал. Полтора года прошло, смотрит, я и виду не подаю: нет – так нет, – и отправил! Сначала по монастырям и храмам материковой Греции, потом – с заездом на остров Керкиру, к святителю Спиридону Тримифунтскому, и после – Афон. На четыре дня. Незабываемо.

Владыка всегда призывал к миру, любви и согласию. Даже когда надо было кого-то из священников наказывать, он давал им время на покаяние, а всех призывал молиться о них.

– Совместная молитва, – говорил, – творит чудеса.

Так и выходило: провинившиеся каялись, исправлялись, – так, что и никаких прещений не требовалось уже. Сейчас, бывает, священники увлекутся проповедью в Интернете, а их там люди мирского устроения начинают расхваливать, превозносить, относиться к ним как к гуру, решающему все их проблемы. И миссионера-батюшку, бедного, смотришь, «понесло...». Владыка и таких отмаливал. Те потом сами, как про какое-то наваждение, о случившемся вспоминали, возвращались к службе – и тут уж точно были благодарны архипастырю за его молитвенную бдительность.

Настоящий апостол.

«Суть бытия – общение. Спасаясь сам, помоги спастись другим»

Владимир Гаврилович Бобровников, кандидат исторических наук, г. Волгоград:

– Для плотского человека, погруженного в бурное течение мира сего со всеми его страстями и грехами, странно порою видеть и даже просто слышать о таких людях, кто живут по Закону Божию, дышат иначе, соприкасаясь с миром Небесным. О людях, знающих Бога, нельзя умалчивать нам, еще плененными земными страстями, надо ставить их на свещнице для себя, дабы найти святое утешение, взирая на их подвиг жизни и как-то учась тому.

Отец Евлогий с мамой – монахиней Надеждой

Семья Смирновых была многодетной и проживала в Кемерово, – кстати, 40 дней владыки Евлогия приходятся как раз на Собор Кемеровских святых. В 1945-м году его мама Наталия Петровна, которая в конце жизни и сама примет постриг с именем Надежда, поехала в Москву для получения звания «Мать-героиня», – у нее было 10 детей, – и взяла с собой восьмилетнего Юру – будущего архипастыря. Сразу же они отправились в Елоховский собор, так как это было время Пасхи. Мальчик оказался у солеи, у самых царских врат. Служба в кафедральном соборе столицы настолько его поразила, что он стал восклицать:

– Я буду священником, я буду священником!

Мама его пыталась утихомирить, но он и на обратном пути, даже по вагону бегая, всем сообщал:

– Я буду священником!

Сколько она его ни унимала: « Помолчи!» – так как в те годы о таком вообще-то небезопасно было разглагольствовать, – он всё ликовал.

В 1947-м году в купленном игуменом Феодосием (Борисовым) и матушкой Раисой (Кривошлыковой) доме в Кемерово был устроен храм в честь Иконы Божией Матери «Знамение». Юрий, после своего Крещения в этом храме, стал его часто вместе с мамой посещать. Священник Григорий, служивший там, однажды взял Юру за руку и провел в алтарь:

– Будешь подавать кадило, но обходи алтарь через горнее место, – предупредил.

У владыки Евлогия Тот долго ждал в напряжении, и вот:

– Кадило Тебе приносим... – раздается.

Юрий тотчас пересек пространство по короткому пути – между престолом и царскими вратами, где проходить имеет право только священник, и то не всегда, – и тогда служивший батюшка заметил:

– Значит, будешь священником.

Митрополит Евлогий рассказывал:

«Я сейчас вспоминаю, что на левом берегу Кеми Новосибирский митрополит Варфоломей благословил купить дом под храм, что они – игумен Феодосий и монахиня Раиса – и сделали. Я там был со своей матушкой всегда на службах. И вот, когда приезжал Новосибирский митрополит Варфоломей, мы там иподиаконствовали с братом Вадимом (в постриге архимандрит Никон – Ред.).

Митрополит Варфоломей 38 лет преподавал, кстати, в Тифлисе Закон Божий, там у него учился будущий Иосиф Сталин. В нашем Знаменском храме владыка вынимал, бывало, пачку зеленых ‟трёшек” и раздавал их всем: бедным и богатым, всем. Это было как благословение, так как всем было трудно после войны».

Знаковыми людьми для юного Юрия были его мама и монахиня Раиса

Знаковыми людьми для юного Юрия были его мама и монахиня Раиса. Именно монахиня Раиса подсказала, как подрос, куда идти учиться после школы, чтобы «быть священником»:

– Иди в семинарию.

В 2011-м году он свидетельствовал:

«В моей скромной памяти сохранился образ жизни монахини Раисы, с её редкой духовностью и, прямо сказать, святостью. С 1949 года по 1957 год, когда она мирно скончалась, я знал её и благоговел перед ней, как исключительным для меня человеком, был полон веры, что она совсем иная, чем окружающие меня люди. Её взгляд, слова, всегда такие мудрые, поучения – не только на словах, но самим примером: её отношение ко всем, дышащее христианским участием в судьбах людей, – не могли не оставить доброго следа и глубокого впечатления у тех, кто видел, слышал и знал её. Лично убежден в духовности и святости монахини Раисы... Поминая её в своих скудных молитвах, всегда нахожу незримую силу и помощь для себя».

Он очень многое в себя вобрал, еще с детства его мама по старцам и старицам возила. Духовное наследие самого владыки Евлогия огромно. Это и богословские труды, и поучения, и духовные дневники, которые сейчас уже, Бог даст, будут изданы. Вот что-то из того, что я для себя записывал, отмечал:

Из поучений митрополита Евлогия:

Владыка Евлогий у себя в кабинете Церковь обнимает весь мир.

– Что такое Церковь?

– Это Царствие Божие на земле.

– Что такое Церковь?

– Это жилище Бога.

– Что такое Церковь?

– Это место, из которого истекает благодать, – это живой источник.

***

Суть бытия – это общение (Господа с учениками за трапезой, христианина с Богом). Спасаясь сам, помоги спастись другим.

***

Ничего нет выше и ценнее полного и духовного мира между людьми, требующего самых первых молитв о нем как даре жизни: не только в храме, где испрашиваем милости у Бога, но и на всяком другом месте.

***

Господь избирает тех, кто желает Ему служить, кто верен Его закону, кто творит волю Его. От нас зависит – жить вечной и блаженной жизнью, жизнью Царства Небесного...

***

Для нас, иноков, прямой пример в Пресвятой Деве Марии – искать чистоты, простоты и святости между собой: это спасает нас от греховной смерти и прославляет Всесвятое Имя Божие в этом бушующем от зла мире, – на что мы все и призваны.

***

Помолимся же о смиренном, милосердном и Боголюбивом архипастыре – митрополите Евлогии, достойно перешедшем в вечность, чтобы его заступничество за нас, грешных, способствовало и нашему спасению.