Плод своих голгофских страданий принесла наша Церковь Христу на рубеже веков

Это событие 20-летней давности многие в России, и не только в России, называют знаковым. Или, если брать более широко и образно, – громким голосом Церкви, указавшей всему миру на подлинную суть русской, а вместе с тем и всемирной истории как процесса великой духовной борьбы, духовной брани между силами света и тьмы, добра и зла, Бога и врага рода человеческого. Юбилейный Архиерейский Собор Русской Православной Церкви, проходивший в Москве, в зале церковных Соборов Храма Христа Спасителя с 13 по 16 августа 2000 года, рассмотрел целый ряд вопросов. Чрезвычайно важными его деяниями были принятый им документ «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви» и новый Устав. Но подлинным триумфом Церкви, достойным великого юбилея 2000-летия Рождества Христова, стала беспримерная масштабная канонизация святых Новомучеников и исповедников Российских XX века, в том числе и Царственных страстотерпцев.

«Церковь молчания» заговорила

Отдавая дань людям, которые историю Церкви воспринимали и продолжают воспринимать как историю святости, попытаемся представить, какую громадную работу проделала к началу эпохального Собора Синодальная комиссия по канонизации святых во главе с ее председателем – митрополитом Крутицким и Коломенским Ювеналием. Создана она была в 1989 году, и сколько ею за эти годы нащупывалось разных поисковых направлений, постепенно обретавших формы тесного сотрудничества, соработничества! Помогали, помимо архипастырей и пастырей, богословов духовных школ, и сотрудники государственных и ведомственных архивов, хранящие документы Церкви. А Православный Свято-Тихоновский Богословский институт (ныне – Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет) с начала 90-х годов стал собирать базу данных «За Христа пострадавшие»; к началу нового века она насчитывала уже около 15 тысяч имен (сегодня их число увеличились более чем вдвое). Это был весомый вклад в подготовку массовой канонизации в 2000 году.

Позже протоиерей Владимир Воробьев, ректор ПСТГУ и секретарь Синодальной комиссии по канонизации святых с 2015 года (до этого назначения был членом Комиссии), выскажет мысли, важные для нас всех, но более, думается, для молодежи, подростков, знающих дорогу в храм, и в то же время смутно представляющих историю Церкви прошлого века в целом. Отец Владимир в одном из своих выступлений приведет поразительную цифру: в СССР к 1939 году на кафедрах оставалось только четыре архиерея. Четыре! Огромное число священников, монахов, церковнослужителей были убиты, а те, кто остались живыми, рассеяны. И вот, вспоминает пастырь, люди советской эпохи только слышали о множестве замученных, но казалось, что они никогда не узнают ни их имен, ни времени, ни места их безвестной кончины. За границей тогда нашу Церковь называли «Церковью молчания». Дальше идут слова с таким эмоциональным накалом, что испытываешь желание перечитать их еще раз и еще: «Но как только явилась малейшая возможность, Русская Церковь заговорила, и заговорила … о своих святых. Это было странно и удивительно слышать: загнанная в гетто Русская Церковь вдруг начала прославлять святых. Что это? Разве это не абсурд и нет более неотложных проблем, чем канонизация святых? Разве больше не о чем говорить, тревожиться, нечего добиваться? Но Церковь живет в своих святых – именно они являются носителями благодати Святого Духа. И как гроб не мог удержать воскресшего Господа, так невозможно скрыть святое воинство мучеников или молчать о нем» [1].

Церковь заговорила. Причем какой парадокс: в 1970 году, когда в СССР торжественно отмечали 100-летний юбилей Ленина, был канонизирован святитель Николай Японский. «В ответ на обращение» Собора Православной Миссии в Японии. А в 1977 году – святитель Иннокентий Московский. В ответ на обращение Американской Православной Церкви. Другой парадокс, правда, скорее, в человеческом понимании, но не в Божьем замысле: еще при Советском Союзе (незадолго до его распада) первым в сонме Новомучеников и исповедников Российских XX века был прославлен опальный Патриарх Тихон, о котором митрополит Сергий (Страгородский) говорил, что он на себе одном нес всю тяжесть Церкви в последние годы… Кроваво-безбожные послереволюционные годы.

Поделюсь личным воспоминанием о событии, произошедшем в один из последних месяцев существования СССР. Мой знакомый из «Литературной газеты», заведовавший еще не ушедшей в небытие крепкой корреспондентской сетью (корпункты действовали в республиках Средней Азии, Украине, Белоруссии и других) позвонил, взволнованный, и пригласил меня, как он сказал, на необычную встречу. Волнение у него вызвала новость, что «Литературка» ждет к себе Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, который пообещал приехать и ответить на вопросы журналистов и писателей. На тот момент в представлении светских журналистов это была настоящая сенсация. Патриарх действительно приехал. Он действительно ответил на все вопросы – от самых простых до самых острых. А мне тогда особенно запомнились его слова про «золотую клетку». Предстоятель Церкви доверительно рассказал аудитории, что власти цепко держали его предшественников в так называемой золотой клетке, старались не выпускать из нее. Но он, молитвенно обращаясь к Господу, приложит максимум сил, чтобы появилась возможность совершать богослужения и открыто общаться с православной паствой не только в Москве, но и в епархиях, входящих в область пастырского окормления Русской Православной Церкви. (Думается, сегодня по маршрутам Первосвятительских визитов Патриарха можно географию изучать.)

Устами своего пятнадцатого Патриарха Церковь заговорила во весь голос, который был настолько отчетливым, что его услышали в разных уголках Отечества, в разных странах мира, куда Предстоятель ездил как участник крупных церковных событий. И, конечно, при нем все больше и больше набирал силу процесс прославления угодивших Богу подвижников. На местах, в епархиях были образованы комиссии по канонизации святых для сбора и изучения материалов подвигов тех, кто испил чашу страданий до дна и ушел в вечность с живым духом, не предав Христа. Из когорты новомучеников новейшего периода в 90-е годы к лику святых были причислены митрополит Киевский и Галицкий Владимир, митрополит Петроградский и Гдовский Вениамин, Великая княгиня Елисавета, митрополит Крутицкий Петр, митрополит Серафим (Чичагов), архиепископ Тверской Фаддей, протоиерей Иоанн Кочуров, протопресвитер Александр Хотовицкий. Это предварило деяние Юбилейного Архиерейского Собора в 2000 году, когда в сонме новомучеников было поименно прославлено 1097 человек.

И жизнь становится житием, а честные останки – мощами

По благословению митрополита Ювеналия к Юбилейному Архиерейскому Собору группа иконописцев мастерской Православного Свято-Тихоновского богословского института написала икону Собора Новомучеников и исповедников Российских. Рассказ о ее композиции, а также о непростом процессе поисков, когда нужно было изобразить не только явленных подвижников, но и неявленных, известных лишь Богу, – тема объемная, многогранная, заслуживающая отдельного разговора. Сейчас же обратим внимание на первое клеймо (их на иконе пятнадцать). На нем изображено одно из наиболее известных мест мученических подвигов XX века – Соловки. Тот самый Соловецкий лагерь особого назначения, что вошел в новейший словарь аббревиатур русского языка как СЛОН. Тот лагерь, где за безумство революционных «свершений» заплачено тысячами и тысячами человеческих жизней. Здесь, на острове Анзер, в больничном изоляторе, размещенном в храме уединенного Распято-Голгофского скита, в 1929 году во время эпидемии тифа скончался узник, чьи проповеди собирали множество народа, а проявления народной любви он чувствовал везде – и на воле, и в заключении. На Соловках, после того, как с островов был увезен архиепископ Иларион (Троицкий), он был избран новым главой Соловецкого православного духовенства. Это архиепископ Воронежский Петр (Зверев).

Протоиерей Александр Салтыков (в настоящее время – декан факультета церковных художеств ПСТГУ), составивший детальное описание иконы, пишет, что священномученик Петр, один из наиболее выдающихся иерархов, изображен на иконе почивающим в земле под храмом. А несколько выше, рядом с храмом, изображено дерево в виде креста. Удивительным чудом нашего времени называет его пастырь-искусствовед. Ведь на этой широте острова в основном растут карликовые березы. Но когда Анзер во второй половине ХХ века опустел, почти на самой вершине Голгофской горы выросла высокая береза, основные ветви которой отходят от ствола в противоположные стороны под прямым углом, образуя правильный крест…

Честные останки священномученика Петра были обретены во время раскопок летом 1999 года. И в том же году архипастырь был канонизирован как местночтимый святой Воронежской епархии. Уроженец Москвы, служивший на разных кафедрах – Нижегородской, Тверской, Тульской, Воронежской, святитель Петр спустя 80 лет после преставления вернулся своими мощами на последнее место служения, и они теперь почивают в Воронеже (за исключением честной главы, которая по резолюции Святейшего Патриарха Кирилла остается на Соловецком архипелаге). Когда митрополит Воронежский и Борисоглебский Сергий обратился с ходатайством к Патриарху Кириллу о передаче святыни, это ходатайство правящего архиерея было поддержано подписями около 27 тысяч верующих епархии, собранными после одного из воскресных богослужений. Судя по всему, у людей «сработала» генетическая память. Целый массив исторических фактов, связанных с решительной позицией их земляков в богоборческие годы, не мог не вызвать у наших современников чувства гордости за них. Из этого ряда – примечательный факт сопровождения владыки Петра на допрос в ОГПУ мирянами, в основном рабочими, которых насчитывалось около трехсот человек. Все триста пошли, чтобы защитить своего архипастыря от ареста (это было накануне съезда обновленцев, захвативших в Воронеже немало храмов; при архиепископе Петре началось массовое возвращение из обновленчества, воспринимавшееся властями крайне негативно). Милиционерам утихомирить толпу не удалось – с трудом арестовав лишь несколько человек, позвали на подмогу конный наряд милиции.

А сколь рискованным был поступок двух воронежских рабочих, потребовавший от них не только решимости, но и отваги – появиться на пороге московской квартиры главного организатора гонений на Церковь от органов госбезопасности, ответственного секретаря Антирелигиозной комиссии ЦК партии большевиков Евгения Тучкова и попросить разгневанного хозяина объяснить, почему вызвали в Москву их архиепископа – мол, обновленцы распространяют слухи о его высылке из епархии! Побывали те отважные ходоки и на XV Всесоюзной партийной конференции, но зачитанная на представительном форуме телеграмма от воронежских рабочих вызвала ожидаемую реакцию: значит, воронежский пролетариат заступается за классового врага?! Наказание не заставило долго ждать: девять человек, подписавших телеграмму, были исключены из профсоюзов, уволены с производства. Владыку Петра арестовали… Но отвлечемся от самих событий (хотя почти век спустя они по-прежнему воспринимаются болезненно-остро) и постараемся увидеть главное: только неподдельная любовь к людям боголюбивого архипастыря смогла породить мощную ответную волну любви к нему. И, как мы видим, у наших современников-воронежцев, узнававших о святом большей частью из исторических источников, любовь эта настолько «проросла», пустила корни, что сделала возможным торжество, состоявшееся в августе 2009 года: перенесение святых мощей с Соловков в Воронеж, где под величественными сводами нового кафедрального собора в честь Благовещения Пресвятой Богородицы почивают и нетленные мощи святителя Митрофана, первого епископа Воронежского...

Честные мощи другого исповедника веры Христовой – священномученика Илариона (Троицкого), обретенные летом 1998 года на Новодевичьем кладбище Воскресенского Новодевичьего женского монастыря в Санкт-Петербурге, тоже вернулись на то место, откуда владыка начал свой мученический путь. В 20-е годы прошлого века он был настоятелем Сретенского мужского монастыря в Москве и изгнал оттуда обновленцев. Да и не только из монастыря, а фактически – из Москвы. Потом в массовом порядке принимал их покаяние (как и архиепископ Петр – на Воронежской кафедре). Выходец из древнего священнического рода, глубокий молитвенник и блестящий проповедник, всегда радостный и в то же время исполненный смирения (такое вот благодатное сочетание личностных качеств) владыка Иларион провел в общей сложности на Соловках два трехлетних срока. До нас дошли свидетельства, что он был невероятно популярной личностью в лагере, причем среди всех его слоев. Среди генералов, офицеров, профессоров, студентов. Среди духовенства, в том числе и епископов, старших его по возрасту. Среди «шпаны», уголовного элемента. Со всеми людьми этот образованнейший высокодуховный человек разговаривал, как с равными. Некоторые от него впервые в своей жизни слышали о спасительном подвиге Христа и поражались открывшейся им Истине. Там, в соловецком аду, владыка Иларион сказал одному из соузников: «Надо верить, что Церковь устоит. Без этой веры жить нельзя. Пусть сохранятся хоть крошечные, еле светящиеся огоньки – когда-нибудь от них всё пойдет вновь…»

Он умер в тяжелых мучениях в конце 1929 года, заразившись сыпным тифом во время этапирования в Среднюю Азию. В Ленинграде страдалец с температурой за сорок был вынужден добираться до тюремной больницы пешком. Спасти его не удалось. Возглавлявший тогда Ленинградскую кафедру митрополит Серафим (Чичагов) добился разрешения взять тело 43-летнего собрата для погребения и… не узнал в жалком обритом старичке прежнего владыку Илариона – настоящего русского богатыря с пышными русыми волосами, известного своей неукротимой энергией. Пасхой «посреди лета» назвала настоятельница Воскресенского Новодевичьего женского монастыря игумения София (Силина) день обретения мощей подвижника – 24 июля 1998 года. А менее чем через год, 9 мая 1999 года, они были доставлены самолетом в Москву, затем в Сретенский монастырь, где на следующий день состоялось прославление архиепископа Верейского Илариона как местночтимого святого Московской епархии. В 2000 году на Юбилейном Архиерейском Соборе он был прославлен в лике Новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания. И сегодня его святые мощи, обретенные нетленными, почивают в новом монастырском соборе в честь Воскресения Христова и Новомучеников и исповедников Церкви Русской… Я назвала имена только двух небесных заступников, являвшихся при жизни ближайшими помощниками Патриарха Тихона, проверенными и надежными. Но сколько их было – тех «светящихся огоньков», которые, соединившись в могучее пламя, своим молитвенным предстательством за нашу Церковь сохранили ее и вернули к полнокровной жизни?

Свет Христовой веры победил зло, или прославление Царской Семьи

Думается, что и два десятилетия спустя, когда время многое поставило на свои места, интересно вновь обратиться к докладу митрополита Ювеналия на Юбилейном Архиерейском Соборе – в частности, к разделу «Основания для канонизации Царской Семьи». В нем подробно и объективно рассматриваются ключевые и сложные темы, без осмысления которых решить вопрос прославления Царской Семьи было бы невозможно. Здесь даются серьезно аргументированные ответы противникам канонизации и указывается на их ошибки, искажения фактов – сознательные или неосознанные. Разоблачаются мифы советского прошлого. Каждый может найти в этом документе – плоде многолетней работы Синодальной комиссии – тот исторический аспект, который его особенно волнует. Для меня, например, особенно важно, что за годы царствования Государя Николая II святых было канонизовано больше, чем за два предшествующих столетия, в которые состоялось прославление лишь пяти святых угодников. Очень подкупает и то, что Император проявил настойчивость, добиваясь канонизации преподобного Серафима Саровского, а отца Иоанна Кронштадского высоко чтил и после блаженной кончины пастыря повелел совершать всенародное молитвенное поминовение почившего в день его преставления (о боголюбивости Царя и всех членов его семьи написано немало).

«За многими страданиями, перенесенными Царской Семьей за последние 17 месяцев жизни, которая закончилась расстрелом в подвале Екатеринбургского Ипатьевского дома в ночь на 17 июля 1918 года, мы видим людей, искренне стремившихся воплотить в своей жизни заповеди Евангелия. В страданиях, перенесенных Царской Семьей в заточении с кротостью, терпением и смирением, в их мученической кончине был явлен побеждающий зло свет Христовой веры, подобно тому, как он воссиял в жизни и смерти миллионов православных христиан, претерпевших гонение за Христа в ХХ веке», – говорится в докладе митрополита Ювеналия. Есть свидетельства участников эпохального форума, что когда состоялось торжественное прославление Государя Николая II и его Августейшей Семьи в лике Святых Страстотерпцев – когда прозвучали их имена, то в восстановленном Храме Христа Спасителя, собравшем тысячи людей, многие подняли фотографии Императорской Семьи. И это было ликование Церкви!

Известный московский пастырь протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма святителя Николая Мирликийского в Пыжах, в стенах которого еще в 1999 году замироточила простая бумажная икона с изображением Государя-императора Николая II, сказал: «Канонизация отогнала какую-то часть бесов от России и от Церкви». По словам Патриарха Московского и всея Руси Кирилла (в то время – митрополита Смоленского и Калининградского, председателя ОВЦС), это деяние Юбилейного Архиерейского Собора помогло устранить основную причину, которая делала невозможным объединение Русской Православной Церкви Московского Патриархата и Русской Православной Церкви Заграницей. В Русском Зарубежье последнего российского Императора и членов его семьи канонизировали в 1981 году, как и Великую княгиню Елисавету Феодоровну (в России Елисавета Феодоровна вместе с ее крестовой сестрой инокиней Варварой были прославлены в лике преподобномучениц в 1992 году). Хотя, вероятно, тут важнее всяких земных дат другое: глубокое осмысление того великого чуда Господня, что две родные сестры-принцессы, дочери немецкого герцога Гессена и внучки британской королевы Виктории становятся горячо чтимыми русскими святыми. Правда, либеральные историки и злопыхатели с прежним упорством пытаются отыскать «темные пятна» в биографии святых сестер, бросить тень на те или иные их поступки. Но слышен ли их голос в общей атмосфере почитания святых? Недавно насельница Горненского женского монастыря в Иерусалиме монахиня Мариам (Юрчук), гид с большим стажем, автор нового двухтомного «Путеводителя по Святой Земле», выпущенного Русской Духовной Миссией в Иерусалиме, поделилась со мной в личной переписке, сколько паломников (несчетное число!) из стран бывшего СССР, русских приходов в Европе и Америке, из Польши довелось сопровождать ей и другим сестрам, несущим послушание экскурсовода, в монастырь в честь святой равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании, где покоятся мощи двух преподобномучениц из России! Каждый раз мать Мариам, по ее признанию, поражалась и, конечно же, радовалась тому, с каким благоговейным вниманием люди слушали рассказы о величии их подвига. Также монахиня написала, что, почитая преподобномученицу Елисавету как одну из величайших и любимых подвижниц последнего времени, горненские сестры пользуются любой возможностью побывать у раки с ее мощами, поклониться им. Потому что как при своей земной жизни, так и в посмертной славе преподобномученица остается своеобразным духовным мостом, соединяющим невидимыми узами Россию со Святой Землей.

Если говорить о почитании Царственных мучеников, то еще до общецерковного прославления некоторые епархии Русской Православной Церкви канонизировали их как местночтимых святых, засвидетельствовав множество случаев молитвенной помощи людям, обращавшимся к ним с верой и надеждой. Но давайте при этом помнить, что фундамент широчайшего почитания, включающего в себя и создание посвященных им монастырей и храмов, и православных образовательных учреждений во имя Царственных страстотерпцев, и традиционные Царские дни с многотысячными крестными ходами от Храма на Крови в Екатеринбурге до урочища Ганина Яма – всё это Промыслом Божиим было заложено на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в 2000 году. Всё свершилось в назначенное Богом время.

Фотографии взяты из открытого доступа