«Вторым легким» обители в Раифе становится монастырский скит

Об этом мы говорили еще осенью прошлого года с наместником Раифского Богородицкого мужского монастыря Казанской епархии игуменом Гавриилом (Рожновым). Постриженику Оптиной пустыни, ему хорошо известно, что в монастырях, где бывает большой поток паломников, братия устает от многолюдства. Чтобы помолиться в тишине, потрудиться физически и отдохнуть, насельников направляют в уединенное место, то есть в скит. Поэтому вопрос создания удаленного скита остро встал перед отцом Гавриилом после его назначения наместником Раифского монастыря в мае 2018 года. Место, которое выбирали долго, наконец-то было найдено. Митрополит Казанский и Татарстанский Феофан посмотрел его и благословил начать строительство. А недавно, 24 августа, глава Татарстанской митрополии возглавил в скиту чин закладки храма в честь святителя Николая Чудотворца. Как строится Никольский скит (кстати, единственный мужской монастырский скит в Татарстане), кто приходит на помощь братии, что взято за образец в уставе – эти и другие аспекты легли в основу нашей беседы с игуменом древней обители.

«…Как много в нашей жизни промыслительного!»

Батюшка, во время разговоров с насельниками монастыря нельзя было не почувствовать, что идею строительства скита они восприняли с воодушевлением, полагая, что скит станет настоящей отдушиной для жаждущих уединенной молитвы.

Так оно и будет. Вспомним, что в «Положении о монастырях и монашествующих», принятом в конце 2017 года, предусмотрена возможность для общежительных монастырей реализации всех трех исторически сложившихся форм монашеской жизни. Общежития, скитского жительства и отшельничества. Относительно нашего монастыря скажу: он небольшой, но очень посещаемый и многолюдный, а выделить в нем какую-то братскую территорию (что также рекомендуется обителям в вышеназванном документе) в современных условиях не получится из-за сложившейся архитектуры. Ведь сам монастырь когда-то строился как небольшая пустынь – по сути дела почти целое столетие это был скит в глуши, где подвизалось не более 10 монашествующих, и выделение братской территории не предусматривалось. Сейчас обитель с двух сторон окружена озером, с третьей стороны находится спецучилище, появившееся в советское время. Так что мне как наместнику предстояло решать вопрос по-другому. Идея скита возникла, действительно, сразу же после моего назначения. Хотелось найти и обустроить какой-то отдаленный уголок, где братия могли бы подвизаться – кто-то на постоянной основе, кто-то – «вахтовым методом» – и вести жизнь, более приближенную к монашеским идеалам. Село Никольское (в нем был древний деревянный храм, но в середине XX века он сгорел, и благочестивые жители в 2003 году на его месте построили кирпичную часовню во имя святителя Николая Чудотворца) идеально нам подходило. Во-первых, оно в глухой местности. Во-вторых, это была последняя «точка» куда подходила и дорога, и все необходимые коммуникации – электричество, свет, вода. Расположено оно на границе двух республик – Татарстана и Марий Эл.

Отец Гавриил, насколько сложно или, напротив, просто оказалось в современных условиях приступить к претворению задуманного в жизнь? Я имею в виду решение земельного вопроса, поиск финансовых средств, строителей и так далее.

Приступив к делу, мы в который раз убедились, как много в нашей жизни промыслительного! Как милостив к нам Господь! Начну свой рассказ с земельного вопроса. Когда в феврале 2019 года было получено благословение священноархимандрита Раифского монастыря митрополита Феофана на обустройство скита, тут же началась работа по подготовке документов на землю. В ходе их оформления выяснилось, что земля, которая подходит к нам – территория сгоревшего храма и земли вокруг него – принадлежит одному человеку, который скупил несколько участков и объединил их. Мы на него вышли. К счастью, он оказался верующим, прихожанином православного храма в Казани, и без колебаний согласился отдать землю по той же цене, что и брал, – без всякой наценки. Сказал, что хотел построить на ней дом для своей семьи, однако не получилось и земля несколько лет стояла без дела – будто бы нас ждала! Так всё чудесным образом сложилось…

Скит мы решили сделать в древнерусском стиле – по образу древних скитов, поскольку этот вариант более подходит для уединенного места, окруженного марийскими лесами. Соответственно и храм должен быть деревянным – вопросов тут не возникало. Познакомившись с разными проектами, я выбрал самый простой и в то же время напоминающий о древности – так называемый клетский храм («деревяна клецки» – читаем в Писцовых книгах давних веков). Клетские храмы напоминали жилые строения. Они состояли из нескольких прирубленных друг к другу клетей: алтаря, молельного зала, трапезной, приделов, притворов, папертей и колокольни. Такое устройство скита и храма представлялось нам возможным, поскольку соседняя Марийская Республика славится своими лесами и почти в каждом селе есть люди, которые занимаются столярными работами, сборкой срубов из дерева. В общем поиск мастеров не составил труда. Промыслом Божиим бригадиром одной из бригад стал Николай, с особым чувством взявшийся за работу. Храм в честь своего Небесного покровителя он предложил сделать практически в три раза дешевле, чем мы планировали. Причем нашел очень качественный зимний лес: размер самых длинных бревен достигал 11 метров в длину и 38-40 сантиметров в толщину. Теперь такой лес нечасто встретишь, но Николой с бригадой разыскал то, что нам более всего подходило. Также в начале работ, в процессе сборки сруба, был другой запоминающийся момент, за который мы возблагодарили Господа. Пришел человек по имени Сергей. Сказал, что он из Набережных Челнов, где у него есть небольшое предприятие, и всё в его жизни, слава Богу, складывается благополучно: дела идут, семья хорошая, дружная. Накануне своего 50-летия в связи с такой юбилейной датой, сообщил нам Сергей, он хотел бы помочь монастырю. Этот человек оплатил часть работ по изготовлению сруба, что для нас стало существенной помощью.

Всем миром взялись помогать

Отче, не могу не задать Вам вопрос по поводу местных жителей. Не раз доводилось слышать горькие сетования пастырей, в чьи храмы, монастыри охотно едут люди за десятки и даже сотни километров, а вот те, кто живет рядом – как говорится, в шаговой доступности – на службы не ходят, к церковной жизни относятся безразлично. В Никольском, судя по всему, иная ситуация?

И не только в Никольском. Вокруг скита на расстоянии десяти километров расположены несколько древних марийских поселений, и многие их старожилы помнят еще старый Никольский храм, который сгорел. Рассказывают, что были в нем крещены детьми. Вообще это простой и глубоко религиозный народ. Услышав, что будет восстанавливаться церковь, люди не просто обрадовались – они взялись всем миром помогать! Кто-то приносил саженцы, помогал высаживать деревья, кустарники, включался в огородные работы. Кто-то помогал в изготовлении сруба. А физически крепкие мужчины копали рвы для фундамента. Затем в траншею был залит бетон, и после того, как фундамент выстоялся и привезли первую партию бревен, митрополит Феофан совершил чин закладки храма. В своем обращении к молящимся Преосвященный владыка сказал слова, которые легли на сердце мирянам, а также согрели сердца братии, приехавшей из обители для участия в торжественном событии: «Любили ваши предки этот храм, любили это место, и оно вновь становится островком веры и благодати». Насколько сильно любили Никольский храм предки наших помощников, можно увидеть и по историческим документам, представляющим для нас немалую ценность. Ведь храм, построенный в 1878 году, возводился на средства самих прихожан. Землю для этого благого дела выделил живший здесь на покое генерал-поручик Стефан Васильевич Жемчужников. При церкви была богатая библиотека, состоящая из 1151 тома и 134 наименований. Ежегодно она пополнялась журналами и книгами, выписываемыми сельской церковью.

Впечатляет… Значит, жители этой местности, что находится в глуши, не просто трудились на земле и молились Богу, как могли. Они стремились к знаниям, приобретать духовный капитал, чтобы слово Божие, которое, по словам благодатного старца схиархимандрита Иоанна (Маслова), Господь даровал человеку, как светильник, врачевство и пищу, стало им понятно, а его исполнение приблизило их к жизни вечной.

В Национальном архиве Татарстана мы нашли архивную ведомость о Никольской церкви, датированную 1909 годом. Документ интереснейший – от первой до последней строчки! Интересно читать сведения о прихожанах храма, о его духовенстве – вплоть до таких моментов, как была обустроена хозяйственно-административная деятельность, какую зарплату получал причт. Представлен рассказ о самом селе Никольском, где в дореволюционное время проживало около 500 человек и стояло более 100 дворов. Также из этой ведомости мы узнали о строительстве трехпрестольного деревянного Никольского храма и о его главной святыне – чудотворной иконе святителей Николая, архиепископа Мир Ликийских и Иоанна Милостивого, вырезанной на аспидном камне. Содержатся в документе сведения о школах и земских училищах, которые окормляли ревностные священнослужители этого храма. Сейчас село Никольское относится к вымирающим селам, людей в нем немного – большинство приезжает на лето. Но то, что вера в их сердцах живет, подтверждает тот факт, что в 2003 году, как я уже говорил, на месте сгоревшего храма ими была построена часовня в честь святителя Николая.

Когда мы взялись за обустройство скита – установили на этой земле бытовки и несколько человек из братии в них обосновались – часовня стала «филиалом» нашего монастыря. Жители приносили поминальные записки, опускали в церковную кружку пожертвования. А мы привезли сюда так называемый раздаточный материал – выпущенные обителью листовочки, посвященные разным вопросам духовной жизни (например, подготовке к исповеди, Причастию, таинству Крещения, молитвенному правилу и так далее). Привезли свечи, копию иконы с нашей чудотворной иконы Божией Матери «Грузинская», иконы Николая Чудотворца, новомучеников Раифских, Царственных мучеников, преподобного Серафима Саровского и другие. Через часовню у людей появилась, я бы сказал, такая непосредственная живая связь с Раифской обителью. У братии живая ниточка с этим местом стала еще крепче, когда мы узнали, что тут проживали изгнанные из разоренных монастырей Казанской епархии монахи и монахини и, быть может, некоторые из них были похоронены на церковном кладбище. На одной из карт отмечены места захоронений за алтарем сгоревшего Никольского храма. Не исключено, что там упокоился кто-то из подвижников благочестия. Благодать этого святого намоленного места не только мы чувствуем. Приезжающие сюда миряне тоже отмечают, что здесь не просто красиво, живописно – вокруг стоит какая-то необычная тишина.

Скит – это настрой на более уединенное житие, богомыслие, богообщение

Отче, а Вам, наверное, приходится выезжать в скит в большей степени по хозяйственным делам – в качестве организатора и куратора строительства? Но душа к скитской жизни тянется?

Еще как тянется! Пока что бываю в скиту два-три раза в неделю – разумеется, в основном по организационным вопросам, но очень хочется вырваться на несколько дней, чтобы пожить по скитскому уставу. В будущем планирую, может быть, на день-полтора или, если получится, на два дня выезжать среди недели и погружаться в тишину. Это было в практике игуменов древних монастырей. Это встречается и в практике современных игуменов. Я об этом читал на портале «Монастырский вестник», где наместник Соловецкого монастыря рассказывал о своем «дне безмолвия».

Да, в интервью «Соловки притягательны для тех, кто ищет монашеской жизни» архимандрит Порфирий (Шутов), ныне епископ Одинцовский, викарий Святейшего Патриарха, говорил, что старается придерживаться правила соловецких настоятелей, возглавлявших обитель в разные эпохи: раз в неделю уединяться для совершенного молчания. Через день, по признанию игумена, находишь себя совершенно в ином состоянии.

Действительно, надо периодически удаляться в тихое уединенное место, чтобы душу свою приводить в порядок.

К вопросу о скитах, батюшка. Скажите, какие скиты Вы повидали и что оттуда вынесли? Чей опыт организации скитской жизни берете у себя за образец?

В первую очередь назову мою родную альма-матер – Оптину пустынь, в которой я подвизался более 10 лет. В 300 метрах от нее находится знаменитый Иоанно-Предтеченский скит, где зародилось русское старчество. В скиту многое взято из уставов афонских монастырей, потому-то его называют «Оптинским Афоном». Братия скита постоянно совершала паломнические поездки на Афон, жила какое-то время на Святой Горе и брала оттуда лучшие традиции и образцы. Это и богослужебный устав, и распорядок дня, и какие-то послушания, и отношения между братией, отношения с игуменом, практика исповеди, откровения помыслов и так далее. Все те моменты, что нарабатывались годами, десятилетиями, веками, хотелось бы воспроизвести в нашем скиту. Конечно, должен пройти какой-то отрезок времени и сложиться крепкий костяк братии, но лучшие образцы мы будем у себя внедрять и строить жизнь в Никольском скиту на проверенном святоотеческом основании. Добавлю, что некоторое время я проживал в Предтеченском скиту Оптиной, а после, неся послушание помощника эконома обители, периодически ходил туда на службы или отпрашивался на несколько дней пожить в скиту по его уставу, не выходя за стены и полностью посещая весь круг служб, поэтому о благотворном воздействии скитской жизни на душу монаха знаю по собственному опыту. И в скиту Оптиной пустыни, и в скитах на Афоне, на Валааме, скитах Троице-Сергиевой лавры, где Господь сподобил меня побывать, везде чувствовался настрой братии на более уединенное житие, богомыслие, богообщение, любовь к богослужениям: общему и частному – личному, в келье. То есть человек углубляется в себя, настраивается на волну молитвы, на связь с Богом и в этом видит свое основное занятие, свое счастье и утешение.

Отец Гавриил, как на данный момент выглядит Никольский скит Раифского монастыря? Что уже сделано?

Полностью закончен двухэтажный деревянный братский корпус с тремя кельями и трапезной, а сейчас подходит к концу работа по подводке нескольких коммуникаций. Вода есть, свет есть, братия уже там живет. Некоторые ездят «вахтовым методом» – на два-три дня, некоторые – на постоянной основе. Мы даже новоселье недавно отметили, пригласив всех участвовавших в закладке храма на праздничную трапезу. Наш земельный участок составляет 10 гектаров, и на 800 квадратных метрах растет картофель. На огороде растут помидоры, огурцы, кабачки, тыквы, капуста, лук, редька, редиска, а в саду – яблоки, груши, вишня, слива, черешня, смородина, малина. Также в скиту есть пасека, и если в прошлом году было 10 ульев, то в этом году их 20. Основную часть земли мы засеяли медоносными травами. В планах инока Владимира (Медведева), который в скиту подвизается на постоянной основе – разбить небольшой огород с целебными травами. Пока эти травы у него в одном-двух экземплярах. Иными словами, физических послушаний, связанных с кропотливым постоянным трудом на земле, на пасеке, огромное количество. К тому же продолжаются работы по возведению ограждения (делаем его в виде частокола, как в древнерусских крепостях). Идут работы по благоустройству братского корпуса, территории, дорожек и так далее. А главное – благоустройство храма потребует мобилизации душевных и физических сил. И в то же время, я полагаю, хозяйственные послушания не помешают духовному деланию. Мои любимые слова у святителя Феофана (Затворника): «Беседа с Богом должна быть не фоном нашей жизни, но ее главным содержанием». Знаю, что для многих из братии эти слова близки по духу.

Кстати, в публикации на сайте монастыря «Вдали от мирской суеты. Жизнь в скиту – это милость от Господа» я прочитала признание инока Владимира (Медведева), что Вы, не являясь сторонником авторитарных решений, предложили ему это послушание и дали время подумать, под силу ли будут насельнику молитвенные и физические труды в одиночестве и жизнь, требующая высокой самодисциплины. То есть принудительной «отсылки» в скит не предвидится?

Какое там – принудительно! Многие сами просятся! Особенно те, кто из сельской местности. У нас есть братия из Чувашии и Марий Эл, для которых жизнь в сельской местности и физический труд сызмальства – всё это родное, привычное. Кроме того, повторю мысль, высказанную мной в предыдущей нашей беседе (портал «Монастырский вестник» – «Стараться понять Промысл Божий о каждом из братии» – ред.). В наши дни большинство проблем в обителях не духовные, а психологические. На монашествующих часто давит закрытое пространство, вынужденное тесное общение с миром. И не просто давит, а порой порождает искушения, приходящие на психофизическом уровне. Хочется верить, что благодаря этому заветному месту в 23 километрах от Раифы и возможности потрудиться там всласть, подышать духовным кислородом подобного удастся избежать.

Батюшка, стала ли закладка деревянного скитского храма яркой строкой современной летописи монастыря?

Торжества, свершившегося 24 августа, мы ждали давно. Его можно назвать неким подведением итогов, пожалуй, самого важного этапа скитского строительства. Почему самого важного? Ведь всего этого могло и не быть, могло всё заглохнуть, не пойти по намеченному пути – мало ли какие препятствия возникли бы! Но, как мы видим, скит в своей первоначальной форме состоялся, а желание братии продолжать и развивать это направление, слава Богу, растет. Все мы чувствуем, что есть воля Божия, Промысл Божий, которые явно нам помогают в устроении богоугодного дела. Почти половина братии непосредственно участвовала в совершении чина закладки храма. С остальной частью братии, обязанной в тот день быть на богослужениях, обслуживать жизнедеятельность монастыря, многие детали мы вместе обсуждали в процессе самой подготовки. Поэтому для точного определения настроя нашей монастырской семьи в тот торжественный день я бы подобрал эпитет «радостный». Еще я хочу выразить надежду, что каждый насельник Раифской обители вкусит плоды скитского жительства, и это положительно скажется на укреплении духовного состояния монастыря.

Снимки представлены из архива Раифского Богородицкого мужского монастыря