Ключ благодати

Беседой с архимандритом Амфилохием (Осоченко), наместником монастыря святых мучеников и бессребреников Космы и Дамиана, «Монастырский вестник» продолжает цикл материалов об обителях Крыма, где в этом году побывали наши корреспонденты.

Отец Амфилохий, расскажите, пожалуйста, о своем монастыре. Когда он был устроен?

Наша история начинается в 1856 году, когда на источнике Космы и Дамиана был образован монастырь. Первый игумен и строитель – иеромонах Макарий (Пруцкий) – прибыл сюда из Бахчисарайского Успенского скита вместе с монахом Игнатием по благословению архиепископа Херсонского и Таврического Иннокентия (Борисова), который ныне причислен к лику святых.

Тогда на Крымской земле были образованы семь киновий. Одна из них устроена на нашем святом месте, куда съезжалось множество людей, стремящихся посетить Космо-Дамиановские источники. В дальнейшем наш монастырь развивался, были построены два храма, братский корпус, хозяйственные здания.

В 1899 году обитель изменила статус: в соответствии с указом Святейшего Синода она была преобразована из мужской в женскую. Из Топловского женского монастыря сюда были переведены 25 сестер во главе с игуменией Варсонофией. Некоторые иеромонахи остались совершать богослужение на прежнем месте, но большая часть монашествующей братии были отправлены в другие монастыри.

Известно, что эти места не раз посещали царственные особы…

Император Александр III в сопровождении Царской семьи трижды бывал в монастыре. Два раза он ночевал в доме наместника, в третий раз в охотничьем домике, который был построен по его желанию недалеко от обители. Последний русский император Николай II посещал обитель шесть раз. В его царствование сюда была проведена прекрасная дорога, ее и сейчас называют Николаевской.

Здания, связанные с Царской семьей, сохранились?

Остались только фундаменты. Вообще, с тех времен сохранилось немногое, хотя матушка Варсонофия строила прочные сооружения. Здесь же она разбила прекрасный сад. Деревьям, которые были посажены в то время, более ста лет, а некоторые из них плодоносят до сих пор.

Очень важной для сестер была забота о детях. Матушка брала на попечение малолетних преступниц, которых потом воспитывали в монастыре. Монахинь было в то время три десятка, а девочек на попечительстве монастыря – около ста.

В 1926-м году, менее чем через десятилетие после революционных событий, монастырь ликвидировали, монахинь разогнали. В 1943 году, в ходе борьбы фашистов с партизанами – а здесь дислоцировался второй партизанский район – монастырь был сожжен дотла. Практически ничего не осталось.

Здания были деревянной постройки?

В основном это был мощный деревянный массив, хотя каменная часовня, построенная к трехсотлетию Дома Романовых тоже находилась в списке сооружений. После Октябрьской революции каменное здание хотели взорвать, но заступился Луначарский. Его жена отдыхала в Алуште, и местные жители пожаловались ей на готовящийся акт вандализма.

Хозяйство, которое следило за уникальными флорой и фауной в Крымском природном заповеднике, обеспечивало досуг нашему правительству. Любившие охоту Никита Сергеевич Хрущев и Леонид Ильич Брежнев, часто бывали здесь.

Только в 90-х годах прошлого столетия, когда хозяйство это почти умерло, здания стали приходить в негодность.

Получается, что место это находилось в запустении почти сто лет?

Жизнь монастыря возобновилась с благословения правящего архиерея митрополита Симферопольского и Крымского Лазаря в середине девяностых. С 1994-го года обитель потихоньку начала возрождаться.

Так как после Великой Отечественной войны все здания для заповедника были отстроены на монастырских фундаментах, то амбулаторию отдали под храм, братский корпус был восстановлен из двухэтажного дома. Но землю целиком не вернули. Крымский природный заповедник не захотел ее отдавать, хотя даже на экскурсионных маршрутах это место обозначалось как монастырь, «Монастырская поляна».

До революции Царская семья пожертвовала монастырю в этой местности целых 40 гектаров земли. А еще было подворье в Симферополе, подворье в Малом Маяке, на Южном берегу, подворье в селе Григорьевка – это сейчас Джанкойский район. В Григорьевке монастырю принадлежало еще 200 гектаров, которые передал подворью один благочестивый купец. Кстати, храм Трех святителей там был разрушен в 1986 году, буквально два года не дожив до Тысячелетия Крещения Руси.

А нынешнее подворье в Партените?

У него такая история. Одна благочестивая женщина уже в наше время пожертвовала монастырю свой дом. Там был устроен храм Благовещения Пресвятой Богородицы. Сейчас храм передан благочинию, но долгое время это было подворье монастыря. Его здание находится ниже нашего современного комплекса, который появился в 1999-м году на территории 0,7 гектара на месте строительной военной части.

На новом месте было построено два храма: один из них во имя святителя Иоанна Готского. Кстати, единственный храм в мире, который посвящен этому святому, хотя Церковь отмечает его память два раза в год. Святитель управлял здесь Готской епархией, боролся против иконоборчества и возглавил восстание против хазар, захвативших Крым. После изгнания в Амастриду (нынешняя Турция) и последовавшей кончины, мощи святителя вывезли сюда, на место служения. Но до сих пор они не обретены.

Его кафедра находилась на Аю-Даге, рядом с храмом Петра и Павла, который он должно быть закладывал. Там или при храме Константина и Елены, где служил святитель, могут находится его пока еще не обретенные мощи.

Возможно также, что они находятся в Георгиевском монастыре на Фиоленте, потому что корабль с мощами прибыл туда. Такова последняя версия исследователей.

Кому посвящен второй храм Подворья?

Это храм в честь иконы Божией Матери «Всецарица». На подворье также сооружен братский корпус, сейчас мы достраиваем второй корпус. В нем будет обширная воскресная школа, оборудуем конференц-зал.

Современная монашеская жизнь имеет свои трудности. Игумены и игумении монастырей по-разному отвечают на вопрос, в чем они заключаются. Но сходятся конечно в одном: Господь Сам все управляет. И все же. Как у вас?

Монастырь находится на уровне 700 м над морем, к тому же в котловине, оконечной точке двух лощин. Солнце встает поздно, заходит рано. Климат сырой, не очень благоприятный. Выручает подворье. Мы с братией постоянно меняемся. Кто-то подвизается в монастыре, кто-то приезжает на подворье, потом снова уезжает.

Но самое главное, что монастырь – благодатное место. Косьма и Дамиан извели здесь целебный источник, благодать просто из под земли бьет. Приезжающие на богомолье чувствуют благодатное умиротворение.

Но тем, кто постоянно живет в горах, молится и подвизается, непросто. Плюс древнее кладбище, мощи святых подвижников и мощи новомучеников убиенных, оставшиеся со времен расправы над монастырем. Благодать, конечно, укрепляет братию, но в то же время постоянно находиться в горах нелегко.

А подворье наше – это Южный берег, море. Здесь братия немного приходят в чувство, и снова возвращаются на молитвы, на труды. Еще игумен Макарий, первый настоятель нашего монастыря, говорил: летом мы работаем для паломников, которые приезжают, чтобы получить благодать у нашего источника. Действительно, летом монахи чистили дороги, строили храмы, укрепляли все, что за зиму было разрушено мощными водными потоками: снега ведь много бывает. А зимой, – продолжал отец Макарий, – мы молимся.

То есть в уединении, в тишине, когда все засыпано снегом, дороги обледенели, никто проехать не может, когда монахи одни – для молитвенного подвига время замечательное. Такое уединение возвышало.

Вы рассказывали, что до революции монастырь занимался благотворительностью, работал с детьми, подростками. Конечно, в Российской империи возможности были совершенно другие. Но и сейчас в монастырях существуют некоторые формы социальной работы...

В прошлом году мы получили много предложений от различных детских организаций устроить на основе нашего монастыря базу. Когда я трудился в епархии, мы организовывали молодежные походы на несколько дней, православные лагеря. У ребят было достаточно возможностей, чтобы познакомиться, а тем, кто не молился раньше, свыкнуться с молитвой. Православные молодые люди рассказывали не воцерковленным сверстникам о своей вере.

Мы тоже хотим создать лагерь, но на данный момент в связи с эпидемией этот проект приостановили. Ждем, когда пандемия закончится, и тогда снова начнем активно развиваться.

Новый корпус на Подворье, который мы достраиваем, будет отдан в основном детям и работе с ними. До эпидемии школы проводили здесь разные фестивали и другие замечательные мероприятия. Участвовала и наша воскресная школа.

А каким будет монастырь? Больше, или сейчас братии достаточно?

Братии у нас в монашеском чине восемь человек, из них четыре иеромонаха и четыре монаха. В монастыре также живут послушники, трудники. Сейчас в миру трудно – кризис. Люди порой идут в монастырь не ради Христа, как это было раньше, а из-за жизненных проблем. Здесь они могут получить помощь, утешение, кров над головой, и начать новую жизнь. Таких людей мы не отвергаем.

Забот очень много, и подворье большое. Но, я думаю что если у матушки Варсонофии было двадцать пять-тридцать монахинь, остальные насельницы это были отданные на ее попечение девочки, то и нам больше не надо.

Пятнадцать-двадцать монахов достаточно для того, чтобы вести суточный круг богослужений и в монастыре и на подворье. Это как семья, в которой все друг друга знают, несут немощи ближних своих, трудятся, смиряются. Раньше же были семьи – папа, мама и пятнадцать-двадцать детей, бабушка, дедушка.

Наш маленький монастырь – это семья. В больших монастырях все бывает устроено иначе.

Что для вас важно в таком «семейном» монастыре?

Важно понять человека, каковы на данный момент его чаяния, желания, стремления, трудности... У нас есть возможность с каждым братом утром встретиться взглядами. А днем и вечером посмотреть, изменилось ли что-нибудь, стал ли человек в этот день добрее… Если нет, то постараться понять, из-за чего это произошло. Может быть, из-за того, что его не поняли, обошли вниманием? Может быть у него были скорби, а мы из-за нехватки любви отодвинули его с его проблемами в сторонку, занявшись своими делами? Именно сегодня надо успеть посмотреть на брата и понять, чем он в этот день живет. Ведь завтрашнего дня может и не быть.

Фото: Владимир Ходаков