Не могу не осуждать

Предлагаем вниманию читателей новую главу из книги румынского православного писателя Даниона Василе «Молодежь и сексуальность: Вопросы и ответы» (Danion Vasile. Tinerii şi sexualitatea: Întrebări şi răsnusuri. Editura Lucman, 2006).

– Я избавился от блудных грехов 3 года тому назад, когда окончил вуз, но с тех пор меня обуревает осуждение. Когда слышу, как мои друзья обсуждают статьи из трендовых журналов на тему того, как стать идеальным любовником и т.п., я готов поднять скандал. Но держу себя в руках, чтобы не стать для них изгоем. А не осуждать их не могу, особенно когда они хвастают своими извращениями. Разве не лучше было бы, чтобы я продолжал грешить, чем становиться таким лицемером?

– Нет, грешить не лучше, но лучше не осуждать. Христос сказал только: «Не судите, да не судимы будете» (Мф. 7, 1), а не сказал: «Но лучше, чтобы вы грешили, чем чтобы осуждали».

Старец Паисий Святогорец, святой наших дней, рассказывал об одном случае из своей жизни, поучительном для каждого христианина:

«Однажды я спросил о своей однокласснице и узнал, что она пошла по скользкой дорожке. Тогда я стал молиться, чтобы Бог просветил ее, и она пришла поговорить со мной. Подобрал много цитат о покаянии. И однажды она пришла вместе с еще двумя-тремя женщинами. Потом стала приходить часто со своим сыном, приносила свечи и елей. Но однажды мне сказали:

– Отче, она лицемерит. Здесь она такая, а внизу другая, там она блудит с полицейскими^[1].

Когда она в следующий раз пришла в монастырь, я ее строго отчитал, и она ушла в слезах. А я немного погодя вдруг стал чувствовать, что всё мое тело начинает возгораться от сильной плотской похоти. Я пошел и стал молиться, но ничего не помогло. Я терялся в догадках, из-за чего на меня нашло такое искушение. Снова стал молиться, но безо всякого результата. Тогда я взял топор, поставил левую ногу на пень, прижал лезвие топора к голени и молотком стал бить по обуху. Так я отрубил от ноги семь кусков мяса. Надеялся, что от этой боли плотское разжжение ослабнет, но бесполезно. Ботинок уже наполнился кровью, а брань не отступала. Тогда я встал и, бросив монастырь незапертым, направился к лесу. ‟Пусть лучше меня съедят медведи”, – сказал я себе.

На пути к лесу я изнемог и рухнул на землю у тропинки. Лежал и всё думал: почему же явилось это искушение, пытался найти ему объяснение, доискаться причины. И вдруг мне приходит на ум женщина, которую я отругал. Я стал каяться в том, что так сурово обличил ее, прося у Бога прощения, и тут же почувствовал себя так, словно меня окатило прохладным душем. Плотское разжжение исчезло полностью».

И потом старец добавил:

«Когда мы ощущаем плотскую похоть, не всегда бывает виновато тело. Плотская брань может исходить и из помыслов осуждения и гордыни… Не надо сразу начинать с постов, бдений и прочего»^[2].

Плотская брань может исходить и из помыслов осуждения и гордыни

Прежде чем начать беседу об осуждении ближнего, сделаю несколько отступлений. Узнав, что его одноклассница пошла путем погибели, старец Паисий стал молиться о ней. Так надо делать и нам, когда узнаем, что наши друзья, коллеги, родственники или просто знакомые пошли не тем путем. И даже когда услышим, что кто-то уже побежден грехом, мы можем молиться о них. Когда у президента Клинтона произошло известное приключение с Моникой в Овальном кабинете, многие принялись чернить его. Но не знаю, много ли людей молились о том, чтобы он покончил с грехом и пришел к свету Христову, познал Христа в Его Церкви, Церкви Православной. Нам не нужно весь вечер стоять на молитве об актерах, политиках, спортсменах, фотомоделях, но когда мы кого-нибудь осудим, помысл осуждения можно отогнать, помолившись о падшем.

Что же касается того, что старец обличал женщину до тех пор, пока она не ушла плача, это не должно означать, что священникам следует закрывать глаза на грехи христиан. Нет, они должны обличать их в грехах, но только не для того, чтобы те отдалились от Церкви, а чтобы призвать их к покаянию. И чтобы не брезговали их падениями, а, как искусные врачи, с любовью подавали им подходящее лекарство. Да, святые обличали грешников в грехах, и ветхозаветные пророки тоже обличали избранный народ. Но святые обличали, не гнушаясь грешниками, они обличали, желая их возвращения.

Что же касается того, что старец отрубал от своей ноги куски плоти, разве мы можем считать это выходом, избавлением от искушения? Разве в Священном Писании или у святых отцов написано: «Когда человек искушается блудом, пусть отсекает свою плоть»? Нет, так не написано. Когда-то была такая группа флагеллантов, которые всё время хлестали себя плетью, думая, что так избавятся от плотских искушений. Но православный путь – это путь не умерщвления плоти, а умерщвления страстей.

Православный путь – это путь не умерщвления плоти, а умерщвления страстей

Впрочем, мы уже видели, что средство, которое применил старец, не ослабило его искушения. И нам стоит запомнить его ревностное противостояние искушению: он предпочел умереть, став пищей медведей, чем уступить блудной страсти.

Будем помнить и совет старца Паисия:

«Когда мы ощущаем плотскую похоть, не всегда бывает виновато тело. Плотская брань может исходить и из помыслов осуждения и гордыни. Сначала надо найти причину искушения, и уже затем действовать должным образом. А не начинать сразу с постов, бдений и прочего».

Как бы то ни было, мы в своем духовном неразумии часто не можем понять, в чем причина искушения, и объясняем всё неверно. Но наши духовники (а иногда и братия, более преуспевшие в вере) могут наложить пластырь на нашу рану.

Я хотел написать тебе еще кое-что об осуждении ближнего, но, думаю, будет достаточно, чтобы ты размыслил об этом сам. Хочешь, чтобы у тебя были такие же большие искушения, как у старца Паисия? Тогда осуждай. Но только шансы на то, что ты преодолеешь искушения, которые на тебя обрушатся, будут очень малы.

И всё же дерзну посоветовать тебе, чтобы ты заканчивал с осуждением. Потому что сам пожал горькие плоды осуждения ближнего. И до сих пор пожинаю. А они совсем нехороши на вкус.