Послушание – историк

Монахиня Сергия (Каламкарова)     

В этом году исполняется 30 лет со времени восстановления монашеской жизни в Успенском женском монастыре города Александрова. Обитель была основана во второй половине XVII века преподобным Лукианом Александровским на месте загородного государева двора в знаменитой Александровской слободе.

Еще в 1990-е годы одновременно с восстановлением монастырских зданий и устройством монашеской жизни сестры начали работу в архивах по изучению монастырской истории, по крохам собирали сведения о прежних насельницах обители и священниках, совершавших служение в монастырских храмах. Через некоторое время Успенский женский монастырь в Александрове стал центром работы по канонизации новомучеников и исповедников Владимирской епархии. Трудами сестер был собран огромный материал о пострадавших за Христа в земле Владимирской, подготовлены документы для прославления исповедников: святителя Афанасия (Сахарова) и пресвитера Петра Чельцова. Эта работа продолжается до сих пор. Последние двадцать лет послушание, связанное с изучением истории обители, несет монахиня Сергия (Каламкарова), благочинная Успенского женского монастыря города Александрова. С ней мы и побеседовали о том, что включает в себя монастырское послушание такое рода и с какими трудностями приходится сталкиваться исследователям новейшей истории нашей страны:

– Начало работы по изучению судеб репрессированного духовенства и монашествующих Владимирской епархии было положено во второй половине 1990-х годов с благословения приснопамятного митрополита Владимирского и Суздальского Евлогия насельницей нашего монастыря инокиней Сергией (Ежиковой). На основе полученных в ФСБ справок о пострадавших за веру, просмотренных в архивах следственных дел, собранных воспоминаний потомков и прихожан была создана база данных о репрессированных, а в 2000 году издан синодик-справочник «За Христа пострадавшие в земле Владимирской». Но самым большим трудом был сбор сведений для канонизации епископа Ковровского Афанасия (Сахарова) и протоиерея Петра Чельцова, которая осуществилась на Церковном Соборе 2000 года. Сейчас сложно представить себе все технические трудности того времени. Ведь в 1995 году компьютеры еще только входили в процесс делопроизводства, и в архив ФСБ вместе с инокиней Сергией ездила мать Екатерина (сейчас монахиня Афанасия), которой приходилось набирать тексты следственных дел на печатной машинке, ее сестры возили с собой. С другой стороны, в те годы архивы ФСБ были более доступны.

После отъезда в 2002 году инокини Сергии (Ежиковой) в Брянск, где она стала игуменией, с благословения настоятельницы матушки Иоанны (Смуткиной) я получила послушание изучать историю монастыря. Честно сказать, мне это занятие очень по душе, хотя образования специального у меня нет, работе в архиве и на компьютере пришлось учиться самостоятельно. Часть полученной информации уже размещена на нашем монастырском сайте, но многое еще хранится в черновиках и ждет публикации.

Игумения Тамара Лихарева     

Наш монастырь был создан в середине XVII века, храмы построены еще в XVI веке, так что изучать приходится документы четырех столетий. ХХ век вошел в круг моих поисков в первую очередь, конечно, для выяснения судеб наших монастырских священников, последней настоятельницы, игумении Тамары (Лихаревой) и монахинь, а также духовенства, служившего здесь с 1946 года, когда Троицкий собор был открыт и действовал как приходской храм. Впоследствии пришлось расширить круг исследовательской деятельности, потому что в наших краях никто больше судьбой репрессированного духовенства и мирян не занимался. Активнее эта работа стала вестись с тех пор, как при образовании Александровской епархии по благословению архиепископа Евстафия в 2014 году была создана Церковно-историческая комиссия, в состав которой включили и меня.

Чему учат эти исследования? Вспоминаете ли в трудные минуты судьбы людей, с которыми познакомились, просматривая архивные дела?

Приходится осознавать, насколько наши проблемы, тревоги мелочны, а скорби и болезни не соизмеримы с тем, что людям пришлось пережить в годы гонений! Причем круг пострадавших в те годы включает в себя не только духовенство, но и их семьи жен, детей. Да, бывало, что кто-то отказывался от своих отцов публично, через газету, чтобы благополучно устроится в этом новом мире. Но многие пронесли свой крест до конца вместе с отцами и мужьями, претерпели скорби и гонения, но сохранили веру и не отступались от Христа.

Особое почтение я испытываю к тем пастырям, которые приняли священнический сан после революции, когда уже начались гонения. Многие из них имели не только духовное, но и хорошее светское образование, и стали достойными служителями Церкви. Хочется назвать имена протоиерея Максима Сикова и священника Алексия Рождественского, которые были расстреляны в 1937 году. Пастыри Троицкого собора города Александрова исповедники, многократно репрессированные, протоиерей Николай Харьюзов и протодиакон Сергий Зензивеев служили примером для прихожан в 1940-60-е годы. Они осознанно избрали священнический путь, не ради благ земных, а для служения Богу, Церкви и людям. Они шли этим путем, несмотря ни на что, и были готовы лишиться всего, но не потерять верность Христу. В обществе, отступившем от Христовых заповедей, многие монахи и монахини хранили монашеский образ и исполняли данные при пострижении обеты. Верующим людям приходилось в то время очень нелегко, храмы повсеместно закрывали, молиться было сложно. В нашем Александровском районе не было ни одной действующей церкви с 1937 до 1946 года, пока не открыли Троицкий собор.

С какими, на Ваш взгляд, трудностями чаще всего приходится сталкиваться историкам в наши дни?

Думаю, основная проблема для большинства исследователей это недоступность или не полная доступность следственных дел. Многое зависит от сотрудников ведомственных архивов, и в разных регионах встречается различное отношение к исследовательской работе. Где-то категорически отказывают в просмотре дел, где-то не дают делать копии. Славу Богу, с архивом Владимирского УФСБ Владимирской и Александровской епархии удалось наладить за эти годы относительно успешное сотрудничество. Хочется отметить, что не все имена пострадавших за веру мы знаем. Те списки репрессированных, которые составлялись в конце 1980-х начале 1990-х годов, совершенно не полны. Ведь до сих пор не все дела пересмотрены и рассекречены, к тому же часть священнослужителей была осуждена не по политической 58-й статье Уголовного кодекса, а «как чуждые элементы». Приходится подавать запрос на пересмотр дел, на реабилитацию. Многие имена активных прихожан, пострадавших за защиту своих храмов, мы не узнаем до тех пор, пока не найдем в архивах списки церковных советов и документы по истории храмов 1920-30-х годов.

Но информация из следственных дел, часто искажающая образ человека, не может быть единственным или главным источником сведений о пострадавших за веру. И, хотя временами это проблематично, нужно находить биографические факты о человеке из иных архивных источников, как дореволюционных времен, так и времен советской власти. Возможных источников не так уж мало. На одной из конференций о новомучениках, которые проводятся нашим монастырем в рамках ежегодных образовательных епархиальных чтений, я как-то даже делала доклад на эту тему. В архивах буквально по крупицам приходится находить информацию. Печально, что многие источники не сохранились. Многие и церковные и семейные архивы (фотографии, документы, переписка) были уничтожены в годы гонений. Скорбно, что свидетелей тех гонений почти не осталось в живых. Есть потомки пострадавших от репрессий, которые до сих пор живут в страхе и стараются не вспоминать о своих предках. Может быть, боятся того, что это может повториться. Тем более ценно, когда неожиданно находятся потомки репрессированных священнослужителей и чудом уцелевшие у них фотографии и документы.

Некоторые из них можно увидеть в экспозиции монастырского музея. Как удалось получить эти уникальные экспонаты?

Первые церковные документы мы получили от дочери протоиерея Сергия Андреева, который служил в селе Снегиреве Кольчугинского района, где много лет было наше монастырское подворье. Эти небольшие, ветхие справки 1920-40-х годов необычайно ценны не только тем, что уточняют биографию их владельца, но и подписями, печатями Владимирских архиереев тех лет.

Протодиакон Сергий Зензивеев     

В алтаре нашего Троицкого собора в сейфе хранился орден святого равноапостольного князя Владимира. Им был награжден лишь один из служивших здесь протодиакон Сергий Зензивеев. Копию документа об этой церковной награде прислали внучки отца Сергия.

Уникальный документ ставленую грамоту священника 1919 года, подарила музею наша прихожанка Раиса Васильевна Якиманская. Она принадлежала ее тестю репрессированному священнику Алексею Ивановичу Якиманскому.

Я упоминала о репрессированном протоиерее Максиме Сикове. В процессе изучения следственных дел удалось найти его дочь, ныне здравствующую Клавдию Максимовну Иванову, с которой мы близко познакомились. Спустя пару лет она посетила нашу обитель, подарив музею фотографические альбомы Московской духовной академии и семинарии, Александровской женской гимназии, фотографии духовенства. Удивительно, какой ценой удалось матушке Александре Владимировне Сиковой сохранить эти тяжеленные альбомы во время многочисленных переездов.

Расскажите об игумении Тамаре (Лихаревой). Ведь как раз при ней произошло закрытие монастыря?

Игумения Тамара имела дворянское происхождение, родилась в Москве, где ее отец Василий Яковлевич Лихарев служил чиновником. Но ее родители происходили из духовного сословия, корни отцовского рода Лихаревых в селе Покров Александровского уезда. Александра Васильевна, так звали игумению Тамару в миру, пришла в монастырь совсем молоденькой послушницей. Настоятельницей обители была в то время ее родная тетя заслуженная, много раз награжденная матушка игумения Евфрасия (Лихарева). И руководству обителью игумения Тамара училась у своей тети настоятельницы, стала ее верной помощницей. А в 1913 году, после кончины игумении Евфрасии, приняла игуменский крест. Ей достались самые последние, тяжелые годы: Первая мировая война, революция, разграбление монастыря, голод, когда сестры вынуждены были ходить по улицам просить милостыню. Многим из них пришлось покинуть монастырь, помещения отбирали, жить было негде. И все же до 1923 года обитель удалось сохранить, зарегистрировав сестер как членов трудовой артели. В 1922 году матушка Тамара была арестована вместе с ризничей, монахиней Адолией (Афонской) во время процесса изъятия церковных ценностей. Им предъявили обвинения в сокрытии и краже церковных ценностей, в том, что якобы они пытались скрыть монастырские описи. Хотя недавно удалось найти сведения в архиве, что оказывается, игумения Тамара официально числилась сотрудницей и даже заведующей отделом государственного музея, который был открыт в стенах монастыря. Именно монахиням директор музея Сергей Погодин, мог доверить охрану тех ценностей, которые они и до последних событий хранили многие столетия.

Но во исполнение политического заказа матушка Тамара и монахиня Адолия были приговорены к двум годам заключения во Владимирской тюрьме. В это время, в феврале 1923 года закрыли монастырь. После освобождения у игумении Тамары не было возможности сюда вернуться, и она поехала в подмосковный город Рузу к сестре Софии, бывшей супруге протоиерея Иоанна Крутякова. Там в 1931 году матушка Тамара снова была арестована. Советские власти опасались ее, потому что она имела авторитет, верующие женщины часто обращались к ней за советом. Когда в Рузе была устроена кампания по поводу закрытия собора и люди были возмущены этим, матушку Тамару арестовали. Вместе с несколькими монахинями их обвинили в том, что они препятствовали закрытию собора. Матушку приговорили к пяти годам ссылки в Казахстан. Причем срок мог быть и большим, но «повезло» следователю не было известно о ее игуменском сане, предполагалось, что она была помощницей настоятельницы. Игумении Тамаре было 65 лет, но она мужественно перенесла эту ссылку. Вернулась в Подмосковье, в Павшино под Красногорском, к брату заштатному священнику Леониду.

погребение монахини ок. 1959 г. Протодиакон Сергий Зензивеев, прот. Петр Успенский, иерей Константин Тивецкий     

Приезжала она и в наши края, духовно руководила сестрами, давала советы, отличаясь духовной мудростью. К сожалению, точное место упокоения, могилу игумении Тамары (Лихаревой) в Павшино нам не удалось найти. Но с помощью родственников матушки в Красногорском ЗАГСе узнали дату ее кончины 14 февраля 1953 года, и в этот день особо ее поминаем.

Некоторые из насельниц нашей обители тоже были репрессированы. В послевоенные годы кто-то из монахинь жил в Александрове и прислуживал в открывшемся соборе алтарницами, певчими. Но, к сожалению, мы не застали их в живых, и прямого преемства не произошло. Что-то знаем по рассказам прихожан, где-то удается найти отдельные фотографии, какую-то информацию обретаем в следственных делах и других архивах.

А открытия и находки в исторических исследованиях бывают неожиданные. Например, в конце прошлого 2020-го года удалось ознакомиться в Москве в Синодальной библиотеке с частью церковного архива священномученика Дамиана (Воскресенского), бывшего в 1920-е годы Переславским епископом. Также были обнаружены многие новые сведения о духовенстве храмов нашей епархии в те годы. Я очень признательна курскому священнику Владимиру Русину за указание на этот архив и директору Синодальной библиотеки протоиерею Александру Троицкому за возможность поработать с документами. Хочу сказать также слова благодарности москвичам, прихожанам Воскресенского храма села Воскресенье Петушинского района, которые с благословения настоятеля отца Димитрия Черепанова оказывают нам большую помощь с расшифровкой следственных дел и доработкой сайта. На нашем епархиальном сайте «Подвиг веры» собрано много материалов, есть возможность статистических исследований по биографическим сведениям, санам, видам репрессий. На данный момент в книге памяти, представленной на сайте, собран материал о 762 человеках, а скольких еще можно включить в нее! Сайт существует несколько лет, правда, он не до конца оформлен, но и та размещенная на нем информация уже находит много откликов. Обращаются к нам люди, обнаружившие информацию о своих предках, исследователи из других храмов и епархий.

Не сложно ли заниматься подобной работой, будучи насельницей монастыря?

Наоборот, в этой работе находишь помощь для монастырской жизни. Чувствуется связь с теми, кто жил в обители до нас, а поименно мы знаем более двух с половиной тысяч монахинь. Помогает и молитвенное предстательство почивших священнослужителей. Удивительно, что когда о ком-то начинаешь узнавать и поминать этого человека, совершенно неожиданно находятся новые сведения, новые документы, фотографии. И ты чувствуешь, что он сам тебе помогает. Безусловно, информация о жизни советского времени безрадостная, материалы о закрытии храмов, подробности следственных дел иногда тяготят, и временами хочется окунуться в прежние века. Тогда изучение документов ХVII-XIX веков становится некоторым отдохновением и дает возможность ненадолго дистанцироваться от горестных событий ХХ-го столетия. Но, конечно, параллельно приходится изучать и то, и другое время.

Одно из направлений наших архивных поисков   это изучение истории приходских храмов Александровской епархии, как сохранившихся, так и уничтоженных в ХХ веке. К 30-летию со времени возобновления монашеской жизни в монастыре, с благословения матушки-игумении, собран материал о духовенстве храмов города Александрова с ХVII по ХХ век, с Божией помощью, если найдутся благотворители, надеемся издать о них биографический справочник.

Хотелось бы восстановить для церковного поминовения все имена пострадавших за веру в ХХ веке священнослужителей, их родных, верных прихожан, а также служителей Церкви прежних веков. Надеюсь, что с Божией помощью, работа эта будет продолжаться. А образец истинного следования заповедям Божиим, веры, терпения и стойкости в испытаниях мучеников и исповедников ХХ века станет нам ободряющим примером в искушениях и научит ценить дарованную свободу, возможность жить в монастыре и беспрепятственно молиться за богослужениями в храме.

Снимки предоставлены Успенским женским монастырем г. Александрова