«Миром Господу помолимся...»

Прошлая наша беседа была посвящена словам, которыми начинается Божественная литургия: благословению, славословию Царства Отца и Сына и Святого Духа. Божественная литургия изводит человека из реальности окружающего его мира и вводит в иную реальность, которая, однако, существует в нашей жизни и которую человек переживает как состояние вечности. Только тот, кто пережил это лично на собственном опыте, может в полной мере понять, о чем я говорю. Божественная литургия – это поистине Царство Божие во времени и пространстве, то есть в храме, в собрании верующих.

За благословением Царства следует чреда прошений, которые обычно произносит диакон, если он есть на службе. Если диакона нет, тогда эти прошения произносит священник. Итак, первое прошение – «Миром Господу помолимся», что значит: «В мире душевном, с миром в душе давайте попросим Господа».

Божественная литургия – это поистине Царство Божие во времени и пространстве, то есть в храме, в собрании верующих

Поскольку вся литургия представляет собой цепь прошений и молитв ко Христу, то в самом ее начале Церковь указывает нам на необходимое условие для молитвы – душевный мир. Умолять Господа может лишь тот, в чьей душе царит мир. Кто-нибудь спросит: «Неужели нам возможно в своей жизни всегда иметь его в душе? Если бы мы находились сейчас, например, в Ливии, Египте или Японии, то как среди военных действий, среди землетрясений и наводнений мы могли бы иметь мир душевный, для того чтобы помолиться Господу? Может быть, в этом прошении речь идет все же о чем-то другом?» Несомненно, внешний мир важен для человека, Церковь молится и о внешнем мире, что мы увидим в прошении, начинающемся словами «о мире всего мира...». Важно, чтобы мир был и в нашей жизни, и в нашем доме, и в нашей семье. Однако этот внешний мир не всегда достижим. Как вы знаете по собственному опыту, очень часто нам приходится переживать различные треволнения – общемировые, национальные, общественные, семейные, личные.

Церковь указывает нам на необходимое условие для молитвы – душевный мир

Вспоминаю преподобного Паисия Святогорца, который в последние годы своей жизни говорил:

«Я уже старик, мне много лет, худо-бедно о своей душе я позаботился. Поэтому я прошу Бога не о себе, а о мире, и говорю Богу о страданиях, которые терпят люди».

Невозможно христианину оставаться безразличным и равнодушным к человеческим страданиям, невозможно смотреть по телевизору на все, что происходит вокруг нас, и при этом позевывать. К несчастью, так называемая виртуальная реальность научила нас смотреть на беды со смехом. Нам кажется смешным, что на экране кто-то кого-то убивает. А что в этом смешного?

В тот день, когда началась война в Ираке, мы с нашим старцем Иосифом Ватопедским были в Англии, в Лондоне, и утром следующего дня должны были возвращаться на Святую Гору. Узнав о начале войны, мы решили вечером посмотреть, что говорят о ней по телевизору. Ночевали мы в доме наших знакомых. По телевизору показывали военные действия, боевые самолеты, солдат и тому подобное. Хорошо помню детей в этой семье. Очень хорошие дети. Они уселись перед экраном, в руках у них были бутылки с газировкой и бутерброды. Ребята сидели перед телевизором, ели и пили и воспринимали войну так же, как если бы смотрели футбольный матч. Им, как детям, это было простительно, но мы, взрослые, должны иначе относиться к бедствиям, от которых страдает мир. Человек, зрелый и по возрасту, и по своей духовной жизни, не позволит себе оставаться не причастным к боли и страданию целого мира. И думаю, чем более человек духовно преуспевает, тем более он разделяет страдание человечества.

Итак, когда Церковь заповедует нам молиться с душевным миром, у нас естественно возникает вопрос: «Где же мне найти этот мир, как мне его обрести, когда рядом погибают люди, когда все вокруг теряет равновесие?» Слышишь ежедневно: этот заболел, с тем случилось такое-то несчастье, третий умер, четвертому нечего есть, у пятого нет денег, чтобы позаботиться о своем ребенке… Какой мир можно обрести в таком мире? Тот мир, который Христос принес на землю, когда родился, и о котором ангелы пели: «Слава в вышних Богу и на земле мир». Да, но о чем они пели? Ведь как только Христос пришел на землю, тотчас против Него поднялась вражда, произошло избиение младенцев, множество другого зла. И Сам Христос сказал: «Не мир пришел Я принести, но меч» (Мф. 10:34), то есть войну. Так о каком же мире идет речь?

Как мы уже сказали, для нас очень важно, чтобы в окружающей нас обстановке царил мир, насколько это возможно. Но в прошении, которое мы с вами сегодня разбираем, речь идет о подлинном мире, который человеку может дать только Бог. Мир – это не психологическое состояние, когда у нас все в порядке и мы, полные оптимизма, говорим: «Как у меня все замечательно!».

В слове Божием ясно говорится, что Христос есть мир наш. Христос – это мир. Если в нашей душе есть Христос, тогда мы обретаем мир. Если у нас нет Христа, то нет и мира, даже если все внешние условия крайне для нас благоприятны. Вот почему византийцы строили храмы, посвященные Святому Миру (по-гречески Агиа Ирини), Христу. В Стамбуле (Константинополе) рядом с храмом Святой Софии есть прекрасный древний храм, некогда принадлежавший Константинопольской Патриархии, который называется Агиа Ирини. Верующие думают, что он посвящен святой мученице Ирине. Но он посвящен не мученице, а Христу, который есть Мир всего мира. Как и храм Святой Софии посвящен не мученице Софии, но Христу, Который есть Премудрость (по-гречески Софиа) мира. Бог Отец все Премудростью сотворил, все Христом сотворил.

Таким образом, когда Церковь призывает нас молиться «в мире», она призывает нас молиться «во Христе», в общении со Христом, ибо только во Христе мы обретаем подлинный душевный мир. А внешний мир легко теряется с изменением в худшую сторону обстоятельств нашей жизни, жизни нашей семьи, общества, страны, целой планеты; периоды этого внешнего мира нарушаются различными потрясениями и не бывают продолжительными и постоянными. Естественно, что и болезни, огорчения, разные несчастья лишают нас внешнего мира. Христос сказал: «Мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам» (Ин. 14: 27). Христос дает мир «не так, как мир дает», поскольку мир этого мира зависит от внешних обстоятельств. Если все вокруг меня, в семье, на работе хорошо, если денег у меня достаточно, со здоровьем нет проблем, тогда у меня все в порядке, я мирен. Это мирской мир. Но любые несчастья его разрушают, с изменением обстоятельств его химера быстро исчезает. Как же нам помолиться в подлинном мире, во Христе?

Для этого, братья и сестры, очень важно примириться со своей совестью, как об этом говорит Христос. Внутри нас есть обвинитель, которого Бог вложил в нашу душу и который осуждает нас на всякий миг. Этот обвинитель именуется совестью. Совесть предназначена для того, чтобы подсказывать нам, как мы можем исполнить волю Божию. Чем внимательнее мы слушаем свою совесть, тем более чуткой она становится и тем яснее подсказывает нам те вещи, которых мы до вчерашнего дня не понимали. Когда же мы не прислушиваемся к ее голосу и отмахиваемся от нее: «Меня это не интересует», тогда происходит то же, что и с иглой, по острию которой бьют молотком. От ударов молотка острие становится тупым, а игла – непригодной для использования. Так и совесть становится никуда не годной, когда мы пренебрегаем ею. Совесть – это дар Божий, оставшийся у нас после грехопадения. Поэтому святые отцы говорят, что человек, руководствуясь одними велениями совести, может приблизиться к Богу (хотя бы в какой-то мере) – достаточно лишь прислушиваться к ее голосу и иметь мир с ней.

Внутри нас есть обвинитель, которого Бог вложил в нашу душу, – совесть

«Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним» (Мф. 5:25), – учит Христос в Евангелии. Позволь своей совести говорить. Ты можешь обманывать других людей, целый мир, но тебе никогда не обмануть своей совести. Никогда не прогневляй, не притупляй ее. Позволь ей говорить с тобой. И обязательно примирись, подружись с ней. Делай то, что она тебе говорит, дабы обрести мир в своей душе. Кто избегает слушать голоса совести, находит себе оправдания, противоречит ее призывам разными «но ведь...», «так ведь...», тот пусть не ждет ничего хорошего. И время жизни скоро придет к концу, и путь, на котором мы, по слову Христа, должны «примириться с соперником», скоро окончится.

Кто может иметь абсолютно чистую, мирную совесть, если не существует человека, который бы не совершал ошибок, грехов и падений? Все мы, здесь находящиеся, и от них же первый есмь аз, совершаем множество ошибок, имеем много грехов, каждый день падаем, и не раз. Только Христос как человек исполнил в абсолютной мере волю Божию по Своему благоволению. А Божия Матерь – по благодати. Мы же, прочие люди, несем на себе человеческое несовершенство. Как же нам иметь мир со своей совестью? Ведь мы часто допускаем такие ошибки и грехи, которые невозможно исправить. Допустим, я убил человека. Как я исправлю это? Смогу ли я его воскресить? Нет. Как же мне упокоить свою совесть, обрести мир Божий, который является условием для молитвы и предстояния пред Богом? С помощью покаяния. Поскольку нет возможности не согрешать, – что бы мы ни делали, мы остаемся несчастными пленниками своих страстей, – тогда что является для нас путем ко спасению, оными спасительными вратами? Безгрешность? Нет. Безошибочность? Нет. Так что же? Покаяние. Бог оставил нам возможность научиться великому искусству покаяния. Покаяние – единственный путь к спасению. Конечно, покаяние причиняет душе боль, особенно в начале нашего обращения к Богу. Оно обжигает нас, мы чувствуем себя словно в печи, все наше существо как будто расплавляется. (Так, по крайне мере, чувствует себя человек, имеющий подлинное, пламенное покаяние.) Однако после этого приходит веяние Святого Духа, Который подает утешение человеку, пролившему потоки слез в покаянии.

Единственный путь к спасению – не безгрешность, которая невозможна, а покаяние

Главным «инструментом» покаяния, очищающего душу от страстей и греха, являются слезы, плач. Сколь бы странным это ни казалось, нам нужно научиться искусству слез. Мы должны научиться плакать – и плакать не напоказ, не как угодно, но плакать пред Богом. Молящийся человек должен научиться плакать. Наше жесткое и черствое сердце не размягчится, не раскроется, если мы не будем плакать. Плач – это не только внешние слезы, текущие из глаз. Есть люди, которым не надо многого, чтобы расплакаться. Они могут плакать даже просто так, без какой-либо причины. Впрочем, нет ничего плохого во внешних слезах. Пусть будут хотя бы такие слезы. Однако плач, о котором я хочу сказать, это главным образом внутреннее делание. Святой Иоанн Лествичник говорит:

«Я видел людей, которые без труда проливали из глаз обильные слезы. И видел людей, которые в душе имели плач, но глаза их не источали слез. И я ублажил вторых больше первых. Видел я и таких, которые плакали о том, что не имели слез».

Итак, плач, слезы – это главный «инструмент» для ведения духовной жизни. Плач рождает в нашей душе мир. Нам нужно научиться плакать.

Преподобный Паисий Святогорец рассказывал, что на его родине, в Каппадокии, турки, когда ночью ходили по селу, недоумевали: «Что такое! Эти ромеи всю ночь напролет оплакивают своих усопших». Турки слышали плач, рыдания и думали, что греки-христиане плачут по ночам о своих усопших родственниках. Они не могли понять, что люди молятся. Каппадокийские греки были людьми очень простыми и искренними. Согласно Преданию Церкви, они молились со слезами и действительно оплакивали умерших – свои умершие души. Так должны плакать и мы о своих душах.

Для того чтобы человек имел в своей душе мир, сладкое присутствие Божие, он должен иметь сладкую боль покаяния, должен научиться хотя бы раз в день открывать свое сердце, чтобы из него изливалась покаянная молитва, как говорится в псалме: «Пролию пред Ним моление мое» (Пс. 141:3). Ты словно откупориваешь какой-то полный сосуд, и наружу изливается все, чем наполнено твое сердце, твоя боль, твой духовный труд.

Христос – мир наш, Его присутствие наполняет душу миром. Христос посещает человека кающегося. Того, кто не кается, даже если это хороший человек, Христос не посещает. Он приходит к сердцам, которые испытывают страдания и боль (главным образом от приносимого ими покаяния) и ищут милости Божией.

Говоря о покаянии, я вспомнил случай из моей жизни, связанный с одним современным подвижником, старцем Филофеем Зервакосом с острова Парос. Когда я отправился его посетить, мне было 18–19 лет, я был студентом Богословского факультета. Сказать честно, у меня не было особого желания ехать к старцу. Я согласился сделать это лишь потому, что один очень хороший знакомый убеждал меня посетить старца, причем убеждал так настойчиво, что я почти вынужден был поехать. Отказываться было неудобно, так как этот человек даже купил мне билет до Пароса. Деваться было некуда. Я поехал с еще одним студентом. Сели мы на автобус в Салониках и доехали до Пирея. В Пирее пересели на корабль, какие ходили в то время (это был 1977 год), и поплыли на Парос. Там мы встретились со старцем Филофеем, который действительно был великим святым.

В то время я был исполнен решимости по окончании университета сразу поехать на Афон. На исповеди у старца я сказал ему о своем решении отправиться на Святую Гору.

– Поезжай, – ответил он. – А куда там пойдешь?

– К отцу Иосифу.

– Киприоту? Мы с ним давно знакомы.

Старец Филофей дал мне много хороших наставлений, укрепил меня духовно, прочел разрешительную молитву и на прощание добавил:

– Хочу подарить тебе что-нибудь...

Несколько моих однокурсников ездили к старцу незадолго до того и попросили у него что-нибудь себе на память. Каждому старец дал какую-то вещь. Одному сокурснику, который был диаконом, старец дал носовой платок.

– Возьми этот платок, он тебе понадобится.

Ребята вернулись с подарками. Диакон хотел услышать от старца что-то пророческое о своей жизни, о своем будущем. А тут ему просто дали старый носовой платок. Он был явно разочарован. Но что бы вы думали означал этот платок? Слезы! Действительно, бедняге пришлось столкнуться в своей жизни со множеством скорбей и искушений, пролить реки слез.

Диакон хотел услышать от старца что-то пророческое, а ему просто дали старый носовой платок

Так вот, когда старец сказал, что хочет мне что-то подарить, я поблагодарил его и подумал: «Интересно, что же это будет». Старец с трудом поднялся со своего места (это были последние годы его жизни) и начал выдвигать ящики, ища что-нибудь подходящее для меня. Я вспомнил про своего сокурсника-диакона и сказал:

– Геронда, не ищите, дайте мне что угодно. Носовой платок, например.

– Нет! Тебе носового платка я не дам.

– Ну тогда какую-нибудь фотографию...

– Фотография вещь хорошая, но тебе я дам «панагию».

Я немного удивился, что он хочет дать мне вещь, которую носят лишь епископы. Но в то время я не стал особенно задумываться над этим.

Старец продолжил поиски и наконец извлек из ящика «панагию» – простую пластиковую иконочку, которую он получил когда-то в память освящения храма преподобного Никона Метаноите^[1].

– Хочу дать тебе вот это. Возьми и проповедуй покаяние.

– Геронда, да где же я буду проповедовать покаяние? – опять удивился я. – На Святой Горе?

Почему он дал мне именно «панагию» – мысль об этом опять же не пришла мне на ум.

– После тридцати... – сказал он.

«Видимо, после тридцати лет, как положено по канонам, я стану священником. Поэтому старец так сказал», – решил я.

Я приехал с Афона на Кипр в возрасте 34 лет и с тех пор все говорю и говорю, не умолкая. Только теперь я понял значение слов старца Филофея. С течением времени я все чаще вспоминаю его слова и вижу, что все Евангелие и вся духовная жизнь имеют своим фундаментом покаяние. Поэтому Христос, придя на землю, учил: «Покайтеся», учил этому великому таинству. Покаяние – не простое сожаление о соделанном. Оно подразумевает истинное раскаяние, сокрушение и печаль о допущенных ошибках и совершенных грехах.

Плача и скорбя о своем отступлении от Бога, ты постепенно обретаешь мир, отдыхаешь душой, успокаиваешься. Что в это время происходит? Твой ум, твое существо обретают иное восприятие действительности. Вчера чем-то важным для тебя были деньги или здоровье, а сегодня эти вещи уже не представляют для тебя интереса, перестают быть целью твоей жизни. Меняется образ твоего мышления. В этом и заключается суть покаяния. Если ты не меняешь своего образа мыслей и остаешься тем же, значит, ты просто внешне совершаешь хорошие поступки. Иной раз мы делаем немного добра только для того, чтобы заглушить в себе голос совести. Например, у меня есть большие возможности, допустим, для того, чтобы помогать людям или посвящать свое время молитве, но я делаю ничтожно мало, лишь бы только получить право заявить: «Я тоже что-то сделал». Мы не хотим идти до конца и не позволяем Христу переменить наше существо. Вот почему во время Своей проповеди Христос, желая показать, что встреча с Ним означает радикальную перемену всего нашего бытия, всего нашего существа, иной раз, когда кто-то хотел за Ним последовать, говорил человеку такое, от чего тот застывал на месте в недоумении.

Мы не хотим идти до конца и не позволяем Христу переменить наше существо

– Господи, что мне сделать, чтобы последовать за Тобой?

– Хочешь последовать? Хорошо. Пойди, продай твое имение и следуй за Мной.

Человек застывал в изумлении: «Пойти и все продать?!...» Подобно тому как хирурги делают разрез и видят, что внутри организма, так и Господь Своим словом, так сказать, резал по живому, для того чтобы показать, что Его присутствие в нашей жизни и наши отношения с Ним заключаются не в совершении каких-то внешне хороших дел, но в полной перемене всего нашего существа. Только так приходит мир в душу человека – от возделывания в нашей душе покаяния.

Покаяние начинается с сожаления, когда мы начинаем осуждать самих себя. Затем мы переходим к плачу о себе. Мы взираем на ту пропасть, которая отделяет нас от Бога – где Бог и где я, какое богатство даров и возможностей дал мне Бог и как я расточил все полученное от Него богатство в распутстве своей жизни, – и начинаем возделывать слезы, плач, а с их помощью и покаяние. Научимся плакать, чтобы обрести духовное равновесие. Плач – в особенности плач в уединении, наедине пред Богом – это целое искусство. Если человек научится ему, тогда он начнет духовно преуспевать. Плач привлекает Христа в его сердце. Христос приходит в наши смиренные, раскаявшиеся сердца, и там начинается великая перемена. Мы становимся иными и тогда действительно можем помолиться Господу в мире.

С этого начинается Божественная литургия. Таково условие для нашего диалога с Богом в молитве. Если у нас нет мира, мы не можем общаться ни с Богом, ни с людьми.