«Ломоносов действовал в согласии с Творцом»

19 ноября исполнилось 310 лет со дня рождения Михаила Васильевича Ломоносова. В истории государства российского этот человек сыграл роль ничуть не меньшую, чем любой император. Его при жизни почитали на родине, к нему прислушивались в Европе, его жизнеописание известно каждому школьнику и через три века. Как и в любой сфере, которой касался Ломоносов, в христианской вере он достиг невероятных духовных высот, показав просвещенному обществу, как можно сочетать научный и религиозный подход к миропониманию. Об этой грани жизни и философии крупнейшего отечественного ученого рассуждает кандидат исторических наук, доктор философских наук, профессор и президент международного общественного Фонда единства православных народов Валерий Алексеев.

– Вклад Ломоносова в российскую науку сложно переоценить. Он сделал так много во многих областях, что и через три века Михаил Васильевич остается никем не превзойденной фигурой.

– Ломоносов сразу занял в истории свое место как явление гигантское, ни на что не похожее, он всюду оставил свой след, за что бы он ни брался, он всюду делал фундаментальные открытия. Пожалуй, в нашей отечественной истории рядом с Ломоносовым можно поставить только Петра I. Эта всеобъемлемость, энциклопедичность, огромная сила воли – это очень важно. И в этом смысле Ломоносов счастливый человек: если он совершал научное открытие, то он его доказывал и воплощал, если это было поэтическое произведение, он его писал и публиковал. Он был чрезвычайно ярким человеком. Свою натуру проявлял непосредственно и явственно, доходило дело до кулачных потасовок, когда он доказывал свою правоту. Сказать, что он был незаметен, недооценен современниками, нельзя.

Уже позже, в XIX веке для фигуры Ломоносова наступает некое забвение, его заслуг никто не умалял, но и не возвеличивал. Страна после 1812 года ушла в консервативный период, связанный с царствованием Николая I, но Ломоносова никто не забывал. В 1861 году широко праздновали 150 лет со дня его рождения. Но, как говорится, «по полной» мы вернулись к личности Ломоносова в советское время.

– И как мы на него посмотрели?

– А ведь мы его как литератора не сразу поставили на пьедестал, мы в основном чтили его как основоположника российской науки и образования. Для молодой советской власти он был важен именно в этом качестве. Ломоносов тоже в свое время пытался вывести Россию на передовые позиции с точки зрения науки и считал необходимым, чтобы наука имела прикладной характер.

Постреволюционный период, в 20–30 годы, – это еще и огромный рывок, и становление русской литературы, и очередная реформа языка. И здесь опять возникает Ломоносов, который в свое время произвел революцию в русском языке. Ведь он создал не только поэтический, но и наш современный русский язык. Вся знать XVIII века пользовалась в науке немецким, латинским, а в повседневной жизни и обществе – французским языком. И вдруг появляется Ломоносов, который привносит и в деловую, государственную переписку, и в политику, и в обиход управления русский язык. И делает это страстно, целенаправленно, всячески к этому побуждая императорский двор и саму императрицу.

А его знаменитая полемика с немецкой профессурой, особенно спор с профессором Миллером о норманнской теории. Он обязал своих оппонентов вести всю переписку на русском языке, хотя сам прекрасно знал немецкий: он учился в Германии, жена у него была немкой, но с Ломоносовым иностранцы переписывались на русском. Пример тому – полемика с Вольтером насчет его истории российского государства. Кстати, именно Вольтер описал Россию как страну, где по улицам ходят медведи, и все западные предрассудки насчет нашей страны, по моему мнению, проистекают из вольтеровской теории. Ломоносов по этому поводу с ним спорил.

– Какие из идей Ломоносова кажутся актуальными в наши дни?

– Один из основных идей ученого в том, что «мощь России прирастает Сибирью». И сегодня нам надо богатство Сибири защищать. Для нас завещание Ломоносова чрезвычайно важно.

– Михайло Ломоносову прочили духовную карьеру. А как менялось его отношение к вере и Церкви в течение жизни? Какие переломные точки Вы бы отметили?

– Он вырос там, где он не мог вырасти неправославным: «От Холмогор до Колы 33 Николы», «кто в море не ходил – Бога не молил». Это рыбацкий, поморский крестьянский тяжелый быт, Северная Фиваида – места намоленные. Туда пришли еще старообрядцы, поэтому все ломоносовские края были крепко просолены таким древлеправославием. И грамоте-то он научился по Псалтири, по церковным книгам. Но вообще-то в семье не очень хотели, чтобы он учился – он был крепким, рано физически развившимся парнем, и мачеха хотела его быстрее отправить в работу. А Михайло хотел учиться, был очень любознательным. Какой быт мог его прельстить? Монастырский быт с книгами, литургическое пение – все это его восхищало, его творческую натуру это захватило. И он свой путь видел в области богословия, в области церковного образования, которое включало в себя многие дисциплины. И поэтому он и отправляется в Москву, а не в Петербург. Если бы он был заряжен на светское образование, поехал бы в Петербург, а он поехал в Москву, потому что понимал, что с той базой подготовки, которую он получил по монастырским книгам, лучшим вариантом будет Славяно-греко-латинская академия.

И та мировоззренческая база, которая сформировалась у ученого еще в Холмогорах, крепко его держала всю жизнь. И идея христоцентричности его не отпускала, даже когда он открыл несколько фундаментальных законов физической природы. Он понимал, что основная сила мироздания находится в руках Всевышнего, это понимание о трансцендентности Бога помогло ему найти ответы на самые серьезные вызовы всех наук: и химии, и физики, и философии. И все его поэтические произведения, все оды были пронизаны пониманием мира в парадигме христоцентричности, где он славит великого Творца, Создателя сущего мира, Который и подает нам все законы природы, чтобы мы могли их постигать.

– Известен период в жизни Ломоносова, когда он находился в конфронтации с Русской Православной Церковью. Но при этом мы знаем, что до конца своих дней он оставался человеком глубоко верующим.

– Да, он встречал колоссальное сопротивление со стороны архаичных кругов Церкви. Эта среда была довольно черствой, у нее были свои интересы, и тут вдруг появляется не священнослужитель, человек, которого считали «полунемцем», с женой-лютеранкой. Боялись, что он может привнести в церковную жизнь что-то чуждое, протестантское. Но сейчас мы понимаем, что вклад Ломоносова через реформу русского языка оказал огромное влияние на мировоззрение просвещенного класса и вернул его из вольтеровской Европы в Россию. Первый, кто после Петра говорил о том, что Россия – европейская страна, но со своим, особым историческим путем, – это Ломоносов.

– Многие великие ученые – атеисты. Но Ломоносов – ярчайший пример того, как наука сочетается с религиозностью. Он, например, использовал в своих трудах цитаты из жизнеописаний святых. Может ли в одном человеке сочетаться научное и религиозное мировоззрение? Может быть, Вам встречались такие ученые?

– Встречались, и немало. В основном это выдающиеся ученые-ядерщики и физики, те самые, которые ловят Божественную частицу (бозон Хиггса). Они, пользуясь доступным им современным инструментарием познания мира, останавливаются перед величайшей тайной. Казалось бы, каждое новое фундаментальное открытие должно наконец-то помочь человеку понять мир. Но каждое открытие открывает еще одну дверь, в которую ученые входят и видят, что за ней есть другая. Снимая покров за покровом, ученые не могут открыть тайну мироздания. И многие считают, что в ее основе лежит Божественный Промысл, который не дает нам постигнуть замысел Творца. И тогда перед величием полноты тайны мироздания люди науки останавливаются в страстном изумлении и готовы воскликнуть: «Верую, Господи!» Разумность мира приводит к вере многих ученых. Мир разумен, а иначе мы бы не могли его постигнуть. Да, мы не можем постигнуть его до конца, так же, как и к Богу мы приблизиться не можем в этом мире.

– Чему пример Ломоносова может научить современных молодых людей, выбирающих между наукой и верой?

– Бог находится не на периферии нашей жизни, а по-прежнему в центре нашего мироздания. Совсем как во времена Ломоносова. XVIII век – век просвещения и свободы, причем свободы без Бога. А пример Ломоносова показывает, что это понимание обманчиво. Как и сегодня, когда мы одерживаем победу над природой и считаем, что мы всего достигли, человек на самом деле со своей греховной гордыней не может справиться со всеми глобальными вызовами и угрозами. Блюдите убо, како опасно ходите! (Еф. 5: 15). Нужно и сегодня обратиться к примеру Ломоносова и на первое место в нашем мировоззрении поставить Бога, а не человека. Да, человек – венец творения, но творения Бога. Когда Господь сотворил человека, была поставлена некая точка. К сожалению, вся история человечества – это движение не к Богу, а от Бога. Самое страшное, когда наука становится врагом Бога и опровергает законы мироздания, которые были установлены Творцом. А Ломоносов действовал в согласии с Творцом.