Путешественник Сергей Синельник: «На Аляске живут трудяги, у которых нет времени отвлекаться на политику»

Путешественник Сергей Синельник завершил новый этап кругосветного плавания на деревянной ладье «Пилигрим» – копии поморского судна XVIII века. В июле 2017 года «Пилигрим» вышел из верфи «Полярный Одиссей» из Петрозаводска, прошел Балтийское и Северное моря, обогнул Европу через Ла-Манш и после пересечения Атлантики пришел на Карибские острова. Далее пересек Северную Америку – как по воде, так и посуху, волоком – все это за три года. Естественно, с перерывами на зимовки. Нынешним летом во время плавания от Аляски до Камчатки капитан Синельник вместе с экипажем, со своим верным старшим помощником Алексеем Волчком (русским американцем из Флориды), побывал в местах преподобного Германа Аляскинского, на острове Кадьяк, во многом до сих пор хранящем русский православный дух.

Наш разговор нет-нет да и переходил на политические события в мире. Сергей по этому поводу сказал: «Понятно, что нынешняя ситуация влияет на настроение. Но будем с надеждой смотреть вперед – а что еще делать? Шторма пройдут. В жизни, как и в море, порой бывает непросто, а после шторма встает хорошая погода. Только во время шторма нужно сохранить лодку и экипаж…»

Путешественник Сергей Синельник

– Сергей, когда мы договаривались об интервью, вы уточнили: «Через шесть суток?» В этой точности я почувствовал морского волка. Он чем-нибудь отличается от «обычного» человека?

– Конечно, отличается. Но это вы назвали меня морским волком, а я сам себя таковым не считаю. Я просто моряк – и все. Что же касается суток, то это понятие для нас, мореходов и путешественников, играет важную роль. Если день – то это всего лишь дневные вахты, а в сутках есть еще и ночные вахты, которые намного тяжелее дневных. Ночью и видно хуже, и страшнее, человек привык в темноте придумывать себе лишнее.

Будем с надеждой смотреть вперед – а что еще делать? Шторма пройдут. В жизни, как и в море, порой бывает непросто, а после шторма встает хорошая погода

– Вам тоже доводилось такое придумывать? И как с этим бороться?

– Чтобы избежать негатива, лишних страхов, мыслей и фантазий, я стараюсь молиться – и не придумывать лишнего. Часто бывает, что мысли приходят не от нас. Мы привыкли относиться к ним поверхностно, но ведь у человека постоянно идет духовная брань.

– А вы могли бы поделиться примерами такой духовной брани, когда были на грани искушения?

– Однажды мы с моим братом-близнецом Александром шли по пустыне Устюрт в Средней Азии – 600 километров от Каспия до Арала. Это суровые и унылые места. Местные жители предупреждали нас о духах, которые там могут так закрутить путешественника, что тот погибнет. И мы такую очень сложную ситуацию испытали на себе, когда неожиданно остались без воды.

Перед этим сложным броском местный пастух нам с братом сказал: «Куда вы идете? Это опасные места, там духи». Мы подумали: мы же верующие люди, что нам духов-то бояться. Но потом выяснилось, что у нас куда-то пропала вода. А затем помолились – и увидели вышку казахстанских пограничников.

Все было в каком-то мареве, и бесы сразу нагоняют панику – что ты погибнешь в этой ситуации. Мы начали молиться, дымка рассеялась, и мы увидели эту вышку где-то вдалеке, пришлось идти до нее еще 18 километров. Пограничники сначала нам не поверили, поставили воду снаружи. Мы выпили 5 литров у них на глазах, показали сопроводительные письма, и они нам даже разрешили переночевать у них.

«Семь пустынь мира на мото ИЖ»

– Надо полагать, что такие непростые ситуации вас вовсе не отпугивают от дальнейших путешествий?

– Мы с моим братом Александром Синельником пересекли пешком и на мотоциклах ИЖ Урал и много пустынь в Азии и в Африке, пустыню Намиб пересекли два раза, по Сахаре прошли тысячу километров. У нас есть проект под названием «Семь пустынь мира на мото ИЖ», хотя на самом деле их оказалось не семь, а девять.

Для нас с братом погружение в пустыню – это что-то особое. Это и философия, и лечебница

Для нас с братом погружение в пустыню – это что-то особое. Это и философия, и лечебница: когда входишь в ритм шагов, эта мелодия делает человека счастливым.

С тех пор как мы с моей женой Мариной и двумя сыновьями впервые приплыли на ладье «Пилигрим» в Америку в 2019 году, я в общей сложности провел там год и 3 месяца и увидел страну с разных сторон. Можно сказать, побывал в таких глухих местах, куда не каждый поедет.

Все это время я мечтал увидеть своими глазами пустыню Мохаве и пересечь пешком Долину смерти. Но раньше много времени приходилось проводить на ладье, а сейчас, весной 2022 года, такая возможность появилась, и мне с моим старпомом Алексеем Волчком удалось частично пересечь Мохаве и пройти 150 километров по бездорожью в Долине смерти. Жарища там была даже в апреле, зашкаливало за плюс 35 градусов по Цельсию.

В каждой пустыне находишь что-то неповторимое, у каждой из них свой характер, своя атмосфера: в Сахаре – свое, в Намибе – свое… В Калахари было много скорпионов, опасных змей, там нет гор. В Намибе хоть какие-то холмы имеются. А в Долине смерти есть и горы, и заросли, и даже барханы, она интересна своим разнообразием. Там просторнее, чем в Мохаве, и еще можно найти места, где идешь десятки километров и не встречаешь ни единого человека. Но, в принципе, я бы отметил, что США – перенаселенная страна: в ней сложно найти такие участки бездорожья, чтобы пройти сто километров и никого не встретить: везде есть какие-то ранчо, селения, пусть и заброшенные.

– Вы всегда говорите, что главная достопримечательность любого путешествия – люди, с которыми встречаешься. Мне кажется, что в России сейчас существует стереотип, будто плохое отношение политиков США к нашей стране распространяется и на простых американцев. Вы развеете эту иллюзию?

– Мне хотелось бы сказать спасибо всем добрым людям, которые повстречались нам в Америке. Столько интересных людей мы встретили, столько отзывчивых сердец, столько доброты и внимания! Меня иногда спрашивают: как там относятся к русским? А вот так и относятся – хорошо. Например, на Аляске, где мы недавно были, живут трудяги, у которых нет времени отвлекаться на политику. Там лето кормит весь остальной год, и люди заняты делом, а не глупостями. Мы готовили свой «Пилигрим» для выхода в океан, а рядом сотни аляскинских рыбаков готовили свои суда для путины.

Да и власти тоже шли нам навстречу: с Божией помощью нам все эти годы удавалось продлевать разрешение на плавание в американских водах. Полагайся во всем на Бога – и Господь как-то устраивает самые сложные задачи, мозаика складывается каким-то чудесным образом, и все получается так, как и должно. Не зря же сказал святой блаженный Августин: если Господь будет на первом месте, то и все остальное на свои места встанет.

– Вы шли от порта Хомер вдоль Аляски, вдоль Алеутских островов. Этот маршрут считается одним из самых мрачных на земле «благодаря» сильным ветрам и штормам, которые там являются нормой. Какие-то места в этом плане особенно запомнились?

– До острова Адак в середине Алеутской гряды мы дошли с Божией помощью. Ветра были сильные, несколько раз пришлось их пережидать на якоре, но обошлось без штормов. Я все время молюсь Господу Богу. И здесь смотрел на всю эту суровую природу и думал: вся надежда только на Бога, чтобы Он Своей Десницей нас вывел. Так в итоге и получилось.

На Адаке есть заброшенное селение, которое строилось в период холодной войны. В нем проживало около шести тысяч человек, до сих пор дороги сохранились, но все военные базы разрушены, все покрыто ржавчиной. Сейчас там живет всего семь человек, хотя еще десять лет назад было 250. Остались две рыбацкие лодки, больше там никто не рыбачит – места суровые, погода штормовая. Казалось бы, рыбы много, а ловить ее некому.

Кстати, чем еще унылы Алеутские острова – там нет ни одного дерева. Там приполярная тундра и круглый год дуют сильные ветра. На Адаке где-то в низинках кто-то высадил несколько десятков елочек, но это эксперимент, исключение, оно не может там стать правилом.

Я шел по чудесному лесу, и было такое ощущение, что здесь ходил преподобный Герман Аляскинский

Наверное, на этом фоне выделялся интересный лесочек на острове Кадьяк. Мы стояли на якорной стоянке и вышли на берег чуть-чуть размяться – это всегда приятно: пройтись после качки. Я шел по чудесному лесу, и было такое ощущение, что здесь ходил преподобный Герман Аляскинский. Мне казалось, что он все протоптал своими ножками.

– Вы человек верующий и во время плавания по Аляске собирались посетить места, связанные с жизнью преподобного Германа Аляскинского и других святителей. Удалось посетить эти святыни?

– Святой Герман был в моем сердце. Я ему молился, находясь на ладье. Мы шли проливом Шелихова, по северной стороне, а его могилка находится на юге или на юго-востоке. Я понимал, что он совсем рядом, но не стал делать этот крюк – сложилось по-другому.

Но ведь важно то, что в сердце. Когда-то я писал реферат о святом Германе в Свято-Тихоновском гуманитарном университете, молился ему и просил: святой Герман, ты же ходил этими местами, помолись о нас Богу, чтобы нам пройти до Камчатки.

Господь каким-то образом хранил нас. Несмотря на все опасности – ведь, казалось бы, могли сгинуть где-то, но в итоге все обошлось: без каких-либо травм и серьезных проблем. Да, у нас крошились зубы, потому что было мало витаминов, да, возникало еще что-то. Но в итоге милостью Божией мы благополучно добрались до Камчатки.

– Вы считаете, молитвы были услышаны, и вы чувствовали присутствие преподобного Германа где-то рядом?

– Конечно. И святого праведного Иоанна Кронштадтского тоже – я молюсь ему во всех морских походах. Это святой всей нашей семьи. А прежде всего молился Господу Богу нашему Иисусу Христу и Пресвятой Богородице. Чувствовалось, что Господь слышит и любит нас. В таких условиях это особенно ощущается. Здесь, на земле, это ощущение тоже есть, но какая-то острота все-таки уходит, а там, в море, – все намного тоньше.

– Вы прошли по водам Аляски, которая де-факто уже больше 150 лет является американской. Чувствуется ли, что там до сих пор сохранился русский православный дух?

– Конечно. На Уналашке мы побывали в храме у отца Иоанна. С ним было очень хорошо. Он алеут, правда, русский язык знает слабо, но это не было помехой.

Русский дух на Аляске есть. Он присутствует и в православных храмах, и в названиях, которые остались с прежних времен

Русский дух на Аляске есть. Он присутствует и в православных храмах, и в названиях, которые остались с прежних времен. Проходишь мыс Погибший, бухты с русскими именами или, например, остров Матушка. Когда видишь все это, думаешь: вот, кто-то здесь скучал о своей маме и так назвал остров. А дальше – имена Баранова, Чичагова, кого там только нет из мореплавателей тех времен!

– Вера помогает понять, что самое важное? Находясь на маленькой деревянной ладье посреди опасных вод, вы чувствовали, что есть что-то самое важное или Кто-то самый важный – Бог, а все остальное пройдет?

– Да. Казалось бы, там должна доминировать эдакая оставленность: ты находишься далеко от цивилизации, и кажется, случись что, сгинешь – и все. Но у нас не было такого ощущения. Я отчетливо понимал, что, когда придет время – тогда и умрешь. Поэтому я не испытывал какого-то особенно сильного страха. Ну да, тревожился, конечно: волны, ветрище, нужно не зевать – иначе окажешься на скалах и ладью разобьешь в щепки. Но Господь бережет: бывало так, что и просыпаешься на вахту именно в тот нужный момент, чтобы не налететь на какое-то препятствие. Случалось, и ветер неожиданно затихал. Или дул сильный ветер, и нам удавалось зайти в бухту и встать на якорь. А потом понимаешь, что такие вещи сами собой не устраиваются.

Оглядываясь назад, понимаешь, что Господь вел нашу лодку. Когда полагаешься на Него, все устраивается чудесным образом

Например, в районе острова Атка был сильный встречный ветер, но мы шли под прикрытием острова. Смотрю вперед: между островами нужно выходить в пролив, а там сильное течение четыре узла, и с этим встречным ветром будут опасные волны. Смотрю на карту, а в конце острова – залив Сергия. Какой-то Сергий там когда-то ходил. Есть залив Васильева, бухта Свечникова, закрытая от всех ветров. Это все наши названия, наши люди.

Зашли мы в этот залив Сергия, я думаю: все, надо вставать на ночь, а завтра утром погода утихомирится. И точно: ночью ветер дул и дул, а к утру стих. Мы благополучно пошли дальше и успели дойти до Адака, где можно было пришвартоваться.

Что тут скажешь? Все очень тонко устроено. Если бы мы тогда пропустили места этого Сергия (моего тезки, между прочим) и пошли в ночное плавание, могли бы попасть в сильные волны, и неизвестно, что случилось бы?! Точно говорят: поспешишь – людей насмешишь. И, оглядываясь назад, понимаешь, что Господь вел нашу лодку. Когда полагаешься на Него, все устраивается чудесным образом.