Рай начинается на земле любовью к Богу и ближнему

В первой части лекции «Личные отношения между людьми в свете наших отношений с Богом», которую архимандрит Захария (Захару) прочитал в г. Яссы 29 сентября 2011 г., автор размышляет о взаимовлиянии живой связи личности с Богом и межличностных отношений. Во второй части архимандрит Захария отвечает на вопросы слушателей.

Венчание Николая II и великой княжны Александры Федоровны. Художник: Илья Репин, 1894

— Могут ли миряне творить сердечную молитву? Если да, то при каких условиях?

— Сердечная молитва — это дар Божий, действие благодати. Да, конечно, и миряне могут стяжать сердечную молитву, но это труднее, потому что у них более сложные жизненные условия, однако в истории Церкви мы находим много таких случаев. Если мы упражняем свою совесть в свете Евангелия и живем в лоне Церкви, тогда, конечно, можем стяжать этот дар.

Не могу не привести вам один случай: я знал одну православную христианку из Америки, у нее было 13 детей, и она обладала сердечной молитвой! И довольно много людей мне дано было встретить за время моего служения, у которых был этот дар, хотя они жили в миру. Но эти люди так выстраивали свою жизнь, чтобы дела первостепенной важности стояли у них на первом месте. Знаю также епископов, у которых есть дар этой молитвы, невзирая на то, что они круглосуточно заняты всевозможными проблемами. Бог истинен и верен в любых условиях, и слова Евангелия всегда остаются незыблемой истиной.

— Как освободиться от плотских страстей?

— Плотская страсть подобна огню, и у нее есть союзник — наше падшее естество. Однако существует огонь более сильный, который может совсем погасить ее. И это — то утешение, которое мы получаем от Бога, когда каемся. Если мы будем стараться сберечь в себе это утешение, получаемое от Бога, то сможем проводить относительно безгрешную жизнь. Наш Бог — Отец милости и Бог всякого утешения (ср. 2 Кор. 1, 3). Он приближается и входит в связь с нами, когда наше сердце сокрушенно и смиренно.

Когда наше сердце сокрушенно, мы сильнее всех страстей и нападений вражиих

Когда наше сердце сокрушенно, мы сильнее всех страстей и нападений вражиих. Наши отцы IV века в Египетской пустыне имели обыкновение говорить, что дух покаяния подобен пылающему кругу, который окружает христианина и не дает врагам приблизиться к нему. А святой Симеон Новый Богослов говорит, что «сердце сокрушенно обращает в бегство полчища бесов». «Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит» (Пс. 50, 19).

— Как человек может бороться с Богом, в хорошем смысле слова? Что такое эта борьба?

— Не каждый в состоянии бороться с Богом законным образом. Если мы одержимы страстями, особенно страстью тщеславия, нам невозможно вести эту борьбу, как вел ее Иаков. Думаю, люди, которые законным образом борются с Богом, — это те, кого Бог призвал это делать. Все святые до определенного момента проходят через эту борьбу. Но они борются с Богом не по эгоистическим молитвам, а для того, чтобы полнее, глубже понять суды Божии, как делал это Иов, или ради спасения всех. И мы видим это в личности Моисея, в личности святого апостола Павла и почти всех святых. Бог побуждает людей бороться с Ним, чтобы сделать их причастниками великого дела спасения людей.

Итак, мы говорим о борьбе с Богом, как в случае Иакова, когда эти люди бесстрастны в своих действиях. И в истории Церкви мы видим, что все эти святые, такие как Моисей, святой апостол Павел, борясь с Богом, радовались, когда были побеждены Им. Что говорит о том, что путеводным принципом в их борьбе было смирение, смирение же открывает путь благодати. И мы это видим в случае Иакова, который в тот день, когда решил встретиться с Исавом, положил 7 земных поклонов, прежде чем пойти к месту тому (ср. Быт. 33, 3).

И глубокое смирение было в этих людях во время борьбы, и невыразимое смирение после того, как они были побеждены Богом. Это были люди, всецело предавшие себя Богу, полностью пожертвовавшие собой — и при этом, как видим это у Иова, говорившие: «Да будет имя Господне благословенно» (Иов. 1, 21). И мы, когда в немощи своей впадаем в испытание, в нас тоже должна быть такая константа, которая будет оставаться незыблемой пред Богом, а выражается она словами пророка Даниила: «Тебе слава и правда, а нам — стыд на лицех» (ср. Вар. 2, 6), — и тогда непременно пройдем через это испытание и получим духовное приобретение.

— Когда любишь кого-то, надо ли сказать ему об этом напрямую или дать понять по делам?

Мы не можем любить без смирения, потому что, смиряясь, освобождаем в своем сердце место для другого

— Мы не можем по-настоящему любить без смирения, потому что, смиряясь, освобождаем в своем сердце место для другого. Гордый человек полон собой и не дает места другому, а Христос учил нас смиренной любви посредством истощения себя. У нас есть образец Матери Божией, Которая угодила Богу именно этим совершенным истощением Себя, так что Сам Бог смог найти Себе в Ней место. Мы не можем любить по-настоящему, если не научились истинному смирению. Потому что если мы смиренны, тогда всегда ставим себя на второе место и позволяем Другому быть первым. Первым же Другим является Сам Бог, а за Ним идет и наш ближний, с которым мы связаны непосредственно.

— Как нам устроить свою жизнь угодным Богу образом, если мы вынуждены жить среди людей, которые нам завидуют и недоверчивы? Как можно спастись, когда почти все, с кем вступаешь в отношения, начинают тебя ненавидеть, хоть и стараются, чтобы этого чувства не было видно?

— Действительно, нам трудно обрести спасение, когда мы окружены людьми с подобными духами. Но, чтобы победить в этих ситуациях, мы нуждаемся в очень глубоком смирении, что привлечь этим благодать Божию. И Сам Бог разделит с нами Свою победу.

Но это покуда мы держимся только одного порядка в своей жизни — порядка, которому нас каждый день учат молитвы Церкви. Мы можем достигнуть этой цели, прибегая к церковной молитве: «Сподоби, Господи, в вечер сей (в день сей, в ночью сию) без греха сохранитися нам». Всё зависит от меры нашей веры, и это покуда мы не грешим. Нам не надо бояться тех, кто «убивают тело, но душе ничего сделать не могут», как говорит Господь (ср. Мф. 10, 28). И каждый должен найти свой путь в этом направлении по мере своей веры, всегда стараясь избегать греха.

— Обычно любовь уподобляют чувству и переживают на психологическом уровне. А каково истинное содержание любви?

— Есть три уровня: уровень плотской, уровень психологический и уровень духовный. И если наша любовь благословлена Церковью, ее следовало бы испытывать сначала на духовном уровне, а другие два уровня, конечно, остаются на своем месте. Когда парень и девушка начинают свои отношения, то если они сначала стабилизируют эти отношения на духовном уровне, на молитве, и в чистоте приступят к тому, чтобы получить благословение Церкви, то это будет равносильно капиталу, на котором они будут строить всю свою дальнейшую жизнь. Они должны начинать с того, чтобы любить друг друга духовно, потому что, как бы там ни было, но, когда они состарятся, плотской уровень потеряет актуальность, и что тогда, если они проводили свою жизнь только на плотском уровне.

В Англии я видел, и не то чтобы я наставлял их в этом, но многие из молодых, когда у них появляются серьезные отношения, оба начинают с генеральной Исповеди и вместе, с молитвой, идут вперед, к браку. С молитвой и в чистоте. А результаты, судя по тому, что мне известно из Исповеди, невероятны, восхитительны. К примеру, приходит ко мне девушка из этой категории и говорит: «Во время таинства Венчания в церкви я не чувствовала под собой земли». И она, и ее супруг получили такую благодать, что не могли даже выразить ее. Ведь та же благодать, которую мы, священники, получаем и чувствуем на хиротонии, а монахи на монашеском постриге, — та же благодать даруется в таинстве Венчания, и грешно лишаться такого сокровища.

Знаю еще один случай, когда отец привел в церковь венчаться сразу двух дочерей, потому что они одновременно выходили тогда замуж за своих парней, и все присутствовавшие при этом собрании смотрели на это в слезах радости — не боли, а радости. И, думаю, слезы эти лились не по психологическим причинам. Думаю, люди почувствовали, что эти невесты были такими же чистыми, как одежда, в какой они вошли в храм. И таких примеров много.

— Как соотносятся смирение и человеческое достоинство? Всякое ли унижение со стороны подобных нам людей надо воспринимать как повод для смирения себя, даже если это попирает наше достоинство?

У кого есть истинное смирение, тот меряется не с окружающими людьми, подобными ему, а с Личностью Самого Христа

— Смирение — это атрибут Божественной любви, как говорит наш отец Софроний (Сахаров), почивший в Господе, и у кого есть истинное смирение, тот меряется не с окружающими людьми, подобными ему, а с Личностью Самого Христа. Поэтому и пророки с апостолами употребляли только такие выражения: «Я не что иное, как прах земной», «О, окаянный аз!» Мера, по которой они меряют себя, не мера человеческая, это мера Богочеловеческая. Они сравнивают себя не с другими смертными, подобными им, а с образцом, который явил нам Бог воплощенный. Вот это истинное смирение.

Под достоинством часто понимают самоуверенность, когда мы воздвигаем вокруг себя стену и полагаемся на себя. Если же мы поистине смиренны, тогда обретаем лучшее достоинство, и это видят и другие в сердце своем. И если у нас есть истинное смирение, мы не боимся никаких унижений и никаких оскорблений, исходящих от других.

Святой Иоанн Лествичник говорит, что, если мы хотим измерить свое преуспеяние в духовной жизни, надо посмотреть, как мы реагируем, когда другие оскорбляют или смиряют нас. Если мы оправдываем себя, тогда он говорит, что мы ненавидим свою душу. Если сдерживаемся, чтобы не ответить им, мы уже поставили ногу на первую ступень духовного восхождения. Если же молимся за того, кто уязвил нас, мы поднялись на вторую ступень. А если нам за него больно, потому что он мог сделать такое, мы стоим на третьей ступени. И если радуемся, что понесли поношение во имя Христа, как несли его апостолы, когда их били и изгоняли из синедриона, — тогда мы достигли совершенства.

— Если я с младенчества рос в проявлении падшего естества, что зависит от меня, как человека, чтобы испытать глубокое покаяние?

— Думаю, в таких случаях мы нуждаемся в помощи Церкви. Мы нуждаемся в молитвах святых и благодати, которая безоговорочно даруется в таинствах Церкви. Помню, однажды отец Софроний сказал мне так:

«Когда приходят на Исповедь молодые люди, поощряй их исповедовать именно те вещи, которых они стыдятся, потому что этот стыд, который мы испытываем во время Исповеди, превращается в силу бороться против страстей и грехов».

Так что для тех, кто действительно хочет победить страсти, есть путь, который они могут проделать, и мы каждый день видим множество таких людей, которые одерживают эту победу.

— Как вы считаете, какой вклад в самопознание и улучшение отношений с ближним вносит психология?

— Мы не против структур мира сего, но знаем их пределы. Иногда и психология бывает хороша, если не заходит слишком далеко в своих теориях и претензиях, и я убежден, что оттуда можно извлечь что-то хорошее. Конечно, психология до определенной степени может помочь, потому что сам факт, что человек сознает, что нуждается в помощи, и идет за этой помощью к другому человеку, — это уже шаг вперед, поскольку в этом есть след смирения, но психология не может помочь нам в полной мере.

Приведу вам пример. Вот, иду я к психоаналитику и прошу помочь мне понять мою проблему. Он может быть прекрасным ученым, и провести отличный анализ моей ситуации, и вывести на поверхность все мои скрытые страсти, но я, увидев всё это, впаду в отчаяние, потому что не могу сделать ничего, у меня нет сил справиться с ними. А когда мы каемся, когда с помощью своих духовных отцов начинаем дело нашего покаяния, тогда мы стяжаем и благодать, которая помогает нам победить эти страсти.

В первом случае благодать почти отсутствует. Во втором — благодать и является тем, что лечит. Так что настоящее исцеление приходит через покаяние. Потому что мы «во свете Твоем увидим свет». Когда на нас изливается свет покаяния, мы видим свое действительное состояние, падшее, какое оно есть, но в то же время нам дается и вдохновение, воодушевление, в силу которого мы можем подняться из него. Так что первое — это человеческое, а второе — Богочеловеческое.

— Что вы думаете о людях, которые из страха или стыда не исповедуют некоторых грехов? Что им следовало бы сделать?

— Может, если мы смиримся перед ними, то воодушевим их сделать этот шаг. Это немалое дело. Из Писания нам известно, что, пока мы не умрем, нам невозможно жить по-настоящему, и это оказывается камнем преткновения всех нас, христиан. Бог говорит, что пшеничное зерно, пока не упадет в землю и не умрет, не может принести плода (ср. Ин. 12, 24). На этом спотыкаемся мы все. Но кто потеряет жизнь, тот обретет ее снова и навечно. Давайте же верить словам Господа: будем умирать, теряя свое достоинство в акте Исповеди, и Он воздаст нам жизнью вечной и честью и славой в вечности.

На самом деле, вся наша христианская жизнь — не что иное как школа, в которой мы учимся тому, как умирать, ведь если мы умираем как следует, то жить будем в вечности. Поэтому первыми словами, с которыми Господь явился святому Иоанну Богослову, чтобы вдохнуть ему Апокалипсис, были: Я «был мертв, и се, жив во веки веков» (Откр. 1, 18). И это — путь для всех, кто следует за Господом.

— Как победить плохие мысли, навязчивые идеи, которые часто владеют нами и ведут к депрессии?

— Мы нуждаемся в смирении, чтобы получить благодать, благодать, которая утешает нас и дает нам силу отогнать мысли. О большем говорить я боюсь, потому что существует путь для тех, кто здоров с точки зрения психики, и на нем они могут стяжать чистый ум, но для этого нужно иметь очень хорошее психическое здоровье. Если же его нет, туда лучше не ходить.

Если мы здоровы с психической точки зрения, самый лучший способ победить плохие помыслы — это осуждать себя пред Богом, как самых непотребных и самых плохих. Когда святой Силуан Афонский пребывал в колоссальной борьбе с плохими помыслами, он получил от Бога такое слово: «Держи ум свой во аде и не отчаивайся!» Бог научил его считать себя достойным ада, но не отчаиваться. Бог поставил перед ним ад, и он вышел победителем. Он говорит: «Я стал делать, как научил меня Господь, и ум мой очистился, и дух исповедовал в уме моем спасение».

Иногда, когда нас терзает мысль, и мы не можем от нее избавиться даже настойчивым и непрестанным призыванием имени Господня, тогда, если сведем ум в сердце и скажем: «Господи, Ты видишь, я хуже всех, помилуй мя», — то увидим, что мысль убежит, исчезнет, потому что когда мы принижаемся со смирением, враг уже не может нас преследовать. Враг — это гордый дух, и он не может принизиться, не может преклониться. Поэтому Бог сказал святому Антонию Великому, что смирением мы можем избавиться от всех сетей вражиих.

Когда мы принижаемся со смирением, враг уже не может нас преследовать. Враг — это гордый дух, и он не может принизиться

— Если очень близкий человек сильно ранит нас, разочаровывает, как простить его всем сердцем? Можно ли еще открывать перед ним свое сердце?

— Не знаю, каковы тут обстоятельства, но думаю, что Бог иногда попускает подобные вещи, чтобы освободить нас от всех наших привязанностей. Нам необходимо свободное сердце, чтобы мы могли бежать по следам Господа. И часто в нашей жизни Бог попускает искушения, испытания, трудности, чтобы освободить наше сердце. Мы не можем любить без свободного, незанятого сердца. А любим по-настоящему, когда не грешим. «Кто грешит, тот раб греха», — говорит Господь (ср. Ин. 8, 34), а кто со свободным сердцем течет путем заповедей Божиих, тот будет вознагражден сердцем расширенным (ср. 2 Кор. 6, 11; Пс. 118, 32).

— Если родители холили нас и продолжают это делать, хотя мы уже взрослые, как нам обрести свободу, как стать ответственными людьми и преодолеть в себе злобу на родителей за то, что мы не отказались от их опеки?

— Думаю, путем укрепления нашей связи с Богом. Тогда мы получим рассудительность и смирение, чтобы быть свободными без бунтовщичества.

— Как бороться с забвением, нечувствием и нерадением по отношению к Богу? Что делать, когда чувствуешь, что душа окаменела? Я не совершаю никаких усилий для приближения к Богу, и это меня огорчает.

— Это так называемая акедия. Этимологически «акедия» переводится как отсутствие интереса, а в данном случае это отсутствие интереса к спасению. Думаю, мы можем мало-помалу победить акедию, если будем держать в сознании ту мысль, что мы живем в присутствии Божием. Это как на Святой литургии, когда мы служим, и может служить целый собор священников, но мы знаем, что там присутствует Царь царей, и все наши движения, все жесты, которыми мы общаемся друг с другом, совершаются в Его присутствии. Если мы храним в себе эту мысль, что всё, что делаем, совершается пред очами Божиими, — всё, что делаем, всё, о чем думаем, всё, что чувствуем, — тогда, думаю, мы можем победить это.

А еще давайте постараемся вкладывать капельку любви во всё, что говорим, во всё, что делаем, во всё, что думаем о других, в свое отношение к другим. И если привыкнем так вкладывать немного любви, малую толику любви во всё, что делаем в жизни сей, то мало-помалу достигнем того, что унаследуем огромную порцию любви, которую подаст нам Бог в жизни вечной.