«Только Божией милостью и вырвались»

Иеромонах Милетий рассказывает, как братия спасала святыни Горнальского Свято-Николаевского мужского монастыря

После того как Горнальский Свято-Николаевский мужской монастырь был разрушен атаками ВСУ, иеромонах Милетий почти всё время находится с нашими солдатами на переднем крае – исповедует, причащает, подбадривает. А страшные августовские дни он провёл в монастыре, под непрекращающимся артобстрелом. Уцелеть удалось чудом. Отец Милетий, братия, паломники, рискуя жизнью, спасли святыни и вырвались из окружения. В разговоре с нашим корреспондентом батюшка вспомнил, как всё было.

На самом деле противостояние началось давно – в 2014 году, когда был отменён традиционный крестный ход. Он совершался в третий день после праздника Святой Троицы. От Горнальского монастыря верующие шли с Пряжевской иконой в Никольский храм посёлка Мирополье в Сумской области. После майдана верующие доходили лишь до моста через речку Псёл. В соседнюю страну путь уже был закрыт.

– Мы каждый год ставили этот мост, – вспоминает отец Милетий. – Приходили, рубили брёвна, застилали досками, забивали сваи. Мост держался только год. Когда лёд трогался, он его сносил. В тот последний раз мы дошли с иконой до моста. На той стороне нас ждали украинские верующие. На мосту мы отслужили молебен. Раньше нас всегда очень хорошо встречали на Украине. А потом пришла эта ненависть. У нас в монастыре работали украинцы. В 2014 году их как подменили: «Мы майдан зробылы!». Мы начали ссориться, а потом решили просто не поднимать тему майдана, чтобы не было ссор.

Последний день

6 августа в Курской области стояла очень хорошая погода.

– Мы качали мёд, – вспоминает батюшка. – Приблизительно за полтора месяца до этого, в День России, нас сильно обстреляли. У нас на водонапорной башне изображён Российский флаг, и ВСУ целый день, с 8 утра и до 5 вечера, долбили по нам – разбили водонапорную башню, сожгли трансформатор, подожгли газовый распределитель. Мы остались без света и воды, но схитрили: спустили уровень воды относительно того места, где нарисован флаг. Вода у нас потихоньку шла. К счастью, согласился уехать отец Василий – он старенький, на костылях. До этого не хотел ни в какую.

На женской половине монастыря подвизались несколько пожилых монахинь и паломницы. К тому времени многих уже эвакуировали – двух матушек отвезли в Тверской монастырь. Среди тех, кто остался в Горнальской обители, была 82-летняя монахиня, мама отца Милетия.

– К 6 августа мы успокоились, продолжали трудиться, мёд качали, – говорит священник. – Ничто не предвещало беды! В 8 утра у нас планёрка: игумен нас собирает, даёт разнарядку на работы. В 7:45 утра я вышел на балкон попить чаю. Мой товарищ как раз дочитывал Псалтырь. Поставил чайник, и в этот момент случается первый прилёт. Падает прямо возле балкона. На меня полетели и чайник, и столы, и стёкла. В памяти остался яркий солнечный свет. У нас балкон стеклянный, и пыль так красиво просвечивалась солнцем… Я понял, что по нам бьёт танк. Звуки орудий мы уже научились определять на слух. Били прицельно: секундный прилёт, даже прилечь не успеваешь.

А в храме, как и всегда в это утреннее время, шла служба. Балкон (к тому времени разбитый) располагался на храмовом корпусе. Отец Феодосий совершал литургию, послушник Игорь пел на клиросе. Богослужения не прервали, отец Милетий попросил батюшку и певчего не приближаться к окнам, стал торопить.

– Пока шла литургия, вэсэушники, методично прицеливаясь, раз за разом лупили по храму, – говорит отец Милетий. – У нас два храма. Новый оказался в проекции между нами и танком и принял на себя часть удара. А храм каменный, новый, запалить его никак не получалось. Тогда они выстрелили в купол, деревянный изнутри, и он загорелся. А по храму, где шла литургия, они попасть не могли. Мы успели отслужить, отец Феодосий потребил дары, только тогда мы смогли спрятаться в дверном проёме. До этого батюшка стоял возле престола. Мы поняли, что между выстрелами теперь проходит какое-то время: пока танк скорректируется, «поймает» сообщение дрона, который тут же висит. Мы спустились в подвал, в котельную.

Танк два часа бил по храмам. Перестал только в полпервого дня, и полетели дроны-камикадзе, которые залетали в окна. Священники тушили огонь от них и спускались вниз. Потом загорелся храм, в котором утром отслужили литургию. Надо было спасать иконы. Из инструментов была только монтировка. С трудом удалось снять дубовые киоты.

– Мы стали выносить иконы, потолок уже пылал, – рассказывает отец Милетий. – Паникадило – центральный светильник – весит 400 килограммов и крепится на деревянных дощечках. – Там всё не очень прочное. Успели спасти золотые украшения с икон. Я уходил последним, взяв жертвенник. Вышел из храма, сделал буквально пять шагов, и потолок рухнул. Меня аж подкинуло! Наш трудник Юра закричал: «Отец Милетий!» Я отвечаю: «Жив!»

Надежда на дождь

Храм полыхал всю ночь. Никто не спал, все спустились в цокольное помещение, братия и трудники пытались бороться с огнём.

– Ночью загорелся парапет на заборе, – вспоминает отец Милетий. – А неподалёку – столярная мастерская, гараж… Если они загорятся, мы останемся без машин и не выберемся: с нами старики. В этот второй день мне запомнились птицы. Они так пели! У нас аисты живут. И сейчас передо мной картина – застывший аист. Видимо, птица так испугалась, что не могла улететь из гнезда. Все эти сутки, когда дроны летали, он стоял неподвижно. Я всё происходящее фотографировал. Потом эти кадры обошли весь интернет. В тот момент я ещё не знал, что ВСУ взяли Суджу, думал, что нас просто сильно обстреляли. Но тут вновь начался артобстрел. Судя по звуку, бил миномёт. Когда умолк, вновь полетели дроны. Мы побежали вниз, поняли – началась вторая серия. Дроны летели через нас транзитом, наверное, в Гуево, Куриловку, Суджу. Если попадали в крышу, мы успевали их потушить.

Связи не было. Монахи, паломники и трудники решили выбираться самостоятельно. Все понимали – от беспилотников может спасти только дождь.

– Поднялись на второй этаж, включили телефон, отец Феодосий дозвонился игумену отцу Питириму (накануне тот по делам выехал в Курск), – продолжает наш собеседник. – Спрашиваем: «Батюшка, какая там погода, посмотрите по интернету. У нас интернета не было. Он посмотрел: «В 12 будет сильный дождь». Я говорю: «Батюшка, мы будем прорываться, благословите. Это наш шанс!» Мы собрались, распределились, кто в какой машине едет, кто кого забирает, кто за рулём. Решили, что в первой машине поедут монахи, они повезут святые дары и антиминс. В этой же машине – женщина-повар 67 лет. Я ещё говорил: «У вас лучший шанс, вы первые».

Одна из паломниц была на машине. Решили, что с ней поедет Игорь. Остальные отправились на третьей машине. Там был и Сергей. Сирота, выпускник интерната, он много лет жил и трудился при храме. В этой же машине – мама отца Милетия. Сам батюшка решил ехать замыкающим на четвёртой машине.

Вскоре стало понятно: прогноз погоды ошибочен. Дождя не будет. Дозвонившись до «большой земли», узнали: дороги на Большесолдатское заняты врагом. Стало понятно, почему уже двое суток наши не отвечают на яростные атаки противника. Решили прорываться на четырёх машинах. Забрали с собой щенков – двух трёхмесячных овчарок, отслужили краткий молебен и поехали.

– Отъезжаем от монастыря, видим огромный дрон «Баба-яга». Вероятно, он стоял как ретранслятор. Мы проскочили Гуево, в сторону блокпоста ехать было, конечно, нельзя. Едем на Куриловку. В дороге всё время читали Иисусову молитву. Выезжаем на Куриловку – навстречу нам выбегают люди. Мы останавливаемся. Говорят: «Ехать туда нельзя. Вас убьют. Вчера в районе свинарника расстреляли машины. Погибла беременная женщина. Отравляйтесь через Плёхово». Как я пойду? С нами старики. Двое молодых мужчин – дьякон и монах – решили идти. В секунду мы попрощались. Говорю: «Надеюсь, увидимся». Так и случилось – они пошли через Куриловку, встретившие нас люди довезли их до речки, они нормально добрались.

Теперь отец Милетий ехал впереди, гнал машину на полной скорости. Вскоре обнаружили, что дорога заминирована: мины лежат через каждые 20 сантиметров. Почти сразу батюшка увидел людей с автоматами и синими повязками. Это были украинские военные.

– Я сразу понял: стану разворачиваться, они изрешетят машину, – говорит священник. – Подкатываю к минам. Они начинают орать. Я говорю: «Мы мирные». Один мне постоянно тычет в ноги автоматом, думал – стрельнёт. Говорит: «Давай свои документы». Я подхожу к машине – сумки нет. Говорю – наверное, я их забыл. Говорит: «Врёшь». А я без рясы, в балахоне, мы после двух дней пожаров оборванные, у меня портупея болтается, на ней аптечка висит. У нас у всех аптечки были, я это дело завёл. У нас ведь раньше погиб живший в монастыре парень – миномётом лупануло. У нас рации были. Они видят эти рации и не верят, думают, что я военный переодетый. Пытаюсь открыть дверь машины, показать, что у меня там мирные. Солдаты орут: «Отойди от двери». И тут из кустов выволакивают нашего пленного солдата, кладут лицом вниз, говорят: «Видишь, как ваших тут много». Я тут же увидел, что поодаль лежат наши солдаты. С другими нашими пассажирами они спокойнее разговаривали. Во мне почувствовали опасность. Стали проверять нас по своим базам. Выворачивали сумки, карманы. Попросили меня разблокировать телефон. А у меня группа военная – я её веду в Телеграме. Спасло, что не было интернета. Иначе бы, конечно, расстреляли. Выволокли из машины одного из трудников – Сергея – наверное, их насторожило то, что он в рабочем камуфляже. Со мной в машине был старик, живший в обители. Деду сказали сидеть в машине, не разрешили поднять голову. Он только и сказал: «Да я и так ничего не вижу». А первая наша машина, в которой ехали отец Феодосий, монахи с дарами, пролетела по обочине так, что они её не успели остановить. Нас долго проверяли, вытряхнули на асфальт вещи из сумок, забрали телефоны, одну рацию, две оставили нам, наверное, чтобы слушать о чём мы говорим. Наконец отпустили.

Финал

Примерно через два километра машины Горнальского монастыря были обстреляны.

– Очередь мне прямо в ухо с левой стороны, – рассказывает батюшка. – В нашу машину не попали. Я ребятам кричу: «Как вы?» Они говорят: «По нам попали, но мы целы». Я понимаю, что следующую машину они обстреляют, а там мама.

Останавливаться нельзя. Через некоторое время отец Милетий связался по рации с Юрием.

– Он говорит – по нам попали. Женщины целы. А Серёга что-то молчит. Мы продолжали движение на полной скорости. Залетаем в Суджу. Там танки – видимо, шли бои. Асфальт исцарапан. Я увидел пару прохожих – пожилые женщины шли. Следуем дальше – на Уланок. Там они в военкомат попали «Хаймерсом», и дорога вся усеяна камнями, не проедешь. Мне пришлось останавливаться и объезжать через центр. Там колонны раскатывают, впереди танк и БТР. Господь столько чудес нам давал! Только Божией милостью вырвались! Выезжаем за Суджу, останавливаемся, открываю дверь, смотрю – Сергей мёртв.

Подъехав к Уланку, насельники Горналя увидели машины, обстрелянные дронами, двери были открыты.

– Люди, видно, выскакивали как могли. Стояли гражданские машины, КАМАЗы. Позиции все были пустые. За Уланком увидел «Патриот» – там четверо спецназовцев сидели. Больше ни одного военного не было. Приезжаю в Белое, вижу нормальное дорожное движение. Вырвались! Приехав в Курск, позвонил батюшке, у нас телефоны забрали, у Ларисы остался телефон – женщин не обыскивали. Серёгу отвезли в морг на Садовую. Охранник хотел нас выгнать: мы грязные, оборванные. Вышла женщина-врач, она нас очень хорошо приняла. Это был первый человек в мирной жизни, который налил нам воды.

Сегодня иеромонах Милетий – священник-доброволец. Святыни Горнальского Свято-Николаевского мужского монастыря находятся в Покровском храме Курска, который является подворьем монастыря.

Фото из архива героя публикации