Мешая важное с пустяками: о «детских» стихотворениях Осипа Мандельштама

Слева направо: Осип Мандельштам, Корней Чуковский, Бенедикт Лившиц и Юрий Анненков. Фотография Карла Буллы, 1914 год

Есть «детские» поэты – те, кто известен именно своими стихами для малышей. Их творчество издается толстыми сборниками, его иллюстрирует множество художников. И когда мы говорим про детскую поэзию, в первую очередь подразумеваем их творчество – Корнея Чуковского и Самуила Маршака, Сергея Михалкова и Ирины Токмаковой, Агнии Барто и Валентина Берестова, Андрея Усачева, Эммы Мошковской, многих других.

А есть «взрослые» поэты. У них сложные, полные аллюзий, исторических отсылок стихи, они требуют культурного бэкграунда, подготовки, труда души и ума. Кажется, такая поэзия не имеет отношения к детству. Но и у таких стихотворцев встречаются стихи для детей. И они очень важные, талантливые, звонкие, певучие, кипящие жизнью. Хотя нередко эти поэты писали для малышей, просто чтобы заработать на хлеб. И получались шедевры.

Таких поэтов собирал вокруг себя Самуил Яковлевич Маршак. С невероятной проницательностью и тактом он приглашал их писать в Госиздат РСФСР, в журналы, где был редактором. И поэты, чьи «взрослые» стихи общественность обходила вниманием или порицала, писали «детские». И поэтому могли купить себе чаю и сахару, дров и бумаги. Тяжелые были времена.

Осип Мандельштам в 1923 году

Среди таких поэтов – Даниил Хармс и Александр Введенский, знаменитые хулиганы-обэриуты (члены ОБЭРИУ – Объединения реального искусства). И вот что интересно: их поэтические эксперименты в юном советском обществе не очень-то понимали и принимали, и немудрено – они заковыристые, звуковые, тщательно прячут смыслы. А детские стихи у них получались ясные, легкие, звонкие, тематически близкие читателям.

Такими выходили и «детские» стихи Осипа Мандельшатма. Поэту не случилось быть отцом, но он любил детей, много с ними возился и умел находить общий язык. Да и сам отчасти был ребенком – чудаком в глазах других. Мир Осип Эмильевич воспринимал иначе, чем многие из нас. Отсюда удивительная свежесть его поэтических образов.

«Он ведь был странный: не мог дотронуться ни до кошки, ни до собаки, ни до рыбы. А детей любил. И, где бы он ни жил, всегда рассказывал о каком-нибудь соседском ребеночке», – писала Анна Ахматова Лидии Чуковской.

И где только Осип Эмильевич ни жил! И везде нужны были деньги, а стихи его в газеты и журналы в послереволюционные годы не брали. Он перебивался переводами да детскими стишками, их он считал шуточными, всерьез к ним не относился. Но поэтический взгляд на мир невозможно засунуть в карман, чтобы он не мешал зарабатывать. Вот и получилось то, что получилось: немного замечательных по своей звучности, наблюдательности и образности стихотворений для детей.

Теплый домашний мир, кухонный чад, уютный порядок вещей стали стихотворными образами, вылились в стихи

В 1924-м году Осип Эмильевич и Надежда Яковлевна Мандельштамы наконец-то переехали в собственную квартирку. Начались хлопоты по обзаведению хозяйством, до этого им не очень-то знакомые. Но и из них поэт смог извлечь творческую «выгоду» (специально беру в кавычки, потому что речь об идеях, а не о заработке). Теплый домашний мир, кухонный чад, уютный порядок вещей стали стихотворными образами, вылились в стихи. Их-то и публиковал Маршак в Детском отделении Госиздата.

Сейчас эти стихотворения можно найти в сборнике «Кухня», который проиллюстрировала Мария Бронштейн. О чем же рассказывает Осип Эмильевич маленьким читателям?

О кухне, на которой происходит бурный праздник приготовления еды. Настоящее торжество стряпни, полное сутолоки, цвета, тепла, огня, действия.

Гудит и пляшет розовый
Сухой огонь березовый
На кухне! На кухне!
Пекутся утром солнечным
На масле на подсолнечном
Оладьи! Оладьи!

Все они, кухонные жители – оладьи, кастрюли, шумовки, кофейники и терки – вовсе не выглядят объектами, которыми движет человек. Они – сложно живые, добросовестно трудятся и радуются своей нужности. Поэтому-то и блестят, и сияют. Поэтому и праздник на кухне – вкусный, громкий, суетливый.

Еще на кухне живут ножи. Вроде бы ребенку они знакомы, но он не задумывается, откуда они взялись и от чего зависит их работа. А поэт обращает внимание читателя на такие неочевидные детали. Ножи надо точить! И здесь современный читатель погружается в историю: ему показывают точильщика. То есть когда-то Осип Эмильевич объяснял ребятам важность работы таких, на первый взгляд, незаметных мастеров. А сейчас мы перемещаемся на столетие назад и с удивлением рассматриваем ушедшую в прошлое профессию.

У точильщика, у Клима,
Замечательный нажим,
И от каждого нажима
Нож виляет, как налим.

Еще один мастер в «кухонных» стихах Мандельштама – «медник, доктор примусиный». Восьмистрочное стихотворение становится началом большого разговора о том, что такое примус, зачем он нужен, как работает, почему так важен. А как же не важен, если поэт с нежностью пишет о том, как медник лечит примус, «Кормит свежим керосином, Чистит тонкою иглой». Опять живая вещь – потому что важная, нужная людям.

В стихах появляются и дрова, и утюг с углями внутри, и лампочка. И все – живые, осознают важность своего дела

А дальше в стихах появляются и дрова, и утюг с углями внутри, и лампочка. И все – живые, осознают важность своего дела – поэтому и читатель ее видит.

Мандельштам использует приемы, характерные для детской поэзии Чуковского и Маршака, использует интуитивно, при этом точно и остроумно. Это и диалог мальчика с мухой, попавшей в стакан с молоком, и диалог сырого молока с кипяченым, и страх сахарной головы перед кипятком, и плач телефона, трубку которого никто не снимает. А потом читатель попадает из квартиры вовне и видит глазами своего сверстника из прошлого века весь огромный, кипящий мир – трамваи, полотеров, оркестр, автомобилище, калошу, свалившуюся с ноги, муравьев, за которых очень страшно, ведь они такие маленькие, и воздушные шары, которые воспринимаются как волшебство.

Такие стихи не только хороши по форме и важны по содержанию. Они расширяют границы мира современного ребенка, привыкшего в гладкой поверхности экрана, коротким видео, к еде, привезенной службой доставки. Если читать и обсуждать, то ребенок обнаруживает, что мир не всегда был таким, как сейчас, многое отличалось, и его ровесники, например, считали воздушный шарик роскошью и волшебством, потому что он не был таким доступным, как сейчас.

Осип Мандельштам после ареста в 1938 году. Фотография НКВД

Мандельштам очень любил трамваи и написал про них не одно детское стихотворение. У него есть целая поэма для малышей, называется «Два трамвая». Она рассказывает о приключениях двух друзей – Клика и Трама.

Удивительно, как поэт смог вместить в небольшой текст столько важных мыслей – о дружбе и уважении к другу, непохожему на тебя, о заботе и деятельной помощи, о радости встречи. Чтобы найти растерянного Клика, Трам, как в сказке, многократно спрашивает о нем встречных – автомобили, лошадей, дома. И находит друга, и радостно везет его в парк по засыпающим улицам.

Стихотворение «Два трамвая» выпущено отдельной книгой с иллюстрациями Анны Десницкой. Они заслуживают особого внимания, восхищения и разглядывания. Это не просто рисунки – это коллажи и аппликации, вырезанные из бумаги человечки, тканевые занавески на окошках, подробные карты Ленинграда. Такое невозможно быстро пролистать – нужно не спеша рассматривать и обсуждать. Важное умение сейчас, когда каждый – и родитель, и ребенок – проводит часы, уткнувшись в свой телефон.

***

Только детские книги читать,
Только детские думы лелеять…

Так писал Мандельштам в 1908-м году. Он действительно походил на ребенка, по воспоминаниям современников.

«Доверчивый, беспомощный, как ребенок, лишенный всяких признаков ‟здравого смысла”, фантазер и чудак, он не жил, а ежедневно ‟погибал”. С ним постоянно случались невероятные происшествия, неправдоподобные приключения. Он рассказывал о них с искренним удивлением и юмором постороннего наблюдателя. Как пушкинский Овидий,

Он слаб и робок был, как дети,

но кто-то охранял его и проносил невредимым через все жизненные катастрофы. И, как пушкинский Овидий,

Имел он песен дивный дар…

Тоненький, щуплый, с узкой головой на длинной шее, с волосами, похожими на пух, с острым носиком и сияющими глазами, он ходил на цыпочках и напоминал задорного петуха. Появлялся неожиданно, с хохотом рассказывал о новой свалившейся на него беде, потом замолкал, вскакивал и таинственно шептал: ‟Я написал новые стихи”»,

– так писал о поэте филолог Константин Мочульский.

И мне кажется очень важным познакомить современного ребенка со стихами этого удивительного поэта. Чтобы лучше чувствовать слово и понимать эпоху, научиться замечать мелочи и любить мир вокруг. Осип Эмильевич это умел, хотя мир его не баловал. Просто у поэта было чуткое сердце.