Дубченский старообрядческий беспоповский скит, история и современное состояние. Часть III

Часть вторая »

Страница из берестяной книги черноризца Виталия. Дубчесский скит.

В начале 1970 гг. высокочтимый наставник умирает, и духовное руководство переходит к о. Михаилу. Во время его руководства в стране происходят глобальные перемены: распад Советского Союза, разрушение «железного занавеса», ослабление гонений на религию и т.п., что вносит свои изменения не только в быт старообрядческих деревень и заимок, но и в жизнь скитских черноризцев. Во-первых, в это время возобновляются родственные и духовные связи с эмигрировавшими за границу старообрядцами-часовенными, начинаются регулярные поездки эмигрантов в сибирскую тайгу к черноризцам.

Разумеется, данные метаморфозы вносят определенные изменения в повседневную жизнь скитов. С перестройкой старообрядческое село наполняется нравственными нестроениями. Так, беспоповцы из числа молодого поколения увлекаются самодельными спиртными напитками и пр. В качестве альтернативы возникает активный интерес к иноческим общежитиям, многие юноши принимают накрытие-постриг, некоторые, получив определенный духовный опыт, возвращались обратно, начинали строить свою жизнь на крепкой нравственной основе, воспитывая своих детей в любви к уставу и традициям. Именно на рубеже 80-90 гг. ХХ века старообрядческие семьи старались, прилагая все усилия, дать своим детям, по их мнению, необходимый духовный опыт, который можно получить только во время проживания в обители.

Вместе с тем подобные «миграции» внесли свои коррективы в жизнь скитов, куда, например, зачастую уходили целыми семьями: дети, достигшие 16-летнего возраста, распределялись по половому признаку и прощались с мирской жизнью (девицы – с матерями, юноши – с отцами). Были даже случаи ухода целыми заимками.

В 90 гг. из старого поколения в Дубчесских скитах остались игумен и еще несколько отцов-черноризцев, в том числе преклонного возраста, а также летописец монастыря – о. Максим. Остальные обитатели были среднего и юношеского возраста. На плечах носителей традиций лежала огромная ответственность: они должны были привить вновь пришедшим то, что когда-то было дано им самим.

Тогда чрезвычайно резко увеличивается число братии в мужском скиту и число сестер – приблизительно втрое. В это время перестраивается весь комплекс мужской обители, заново строится часовня, келарская-трапезная, возводятся новые келии.

Но особенно многочисленными становятся четыре женские обители, расположенные в этой же местности на расстоянии от 5 до 15 километров от мужского скита.

Желающий поступить в обитель на каждом собрании для общественной молитвы выходит вперед к иконостасу, три раза кладет земные поклоны в сторону икон, затем кланяется игумену с просьбой остаться в обители, затем черноризцам, отцам, братии, не постриженным. Искушая намерение претендента остаться в скиту, иногда ему не дают ответа в течение полугода. В это время желающий монашеской жизни подвизается в качестве «трудника», неся скитские послушания. Когда игумен спрашивает отцов и братию о ком-либо просящемся в обитель и те наконец не выдвигают возражений, новоначальный встает на сорокадневное оглашение, в течение которого несет особое молитвенное правило и вкушает пищу отдельно от братии. И только тогда, по исполнении сорока дней, особым чином принимается в число братии.

Интересная и показательная деталь: если кто-то из скитских по благословению выезжает из обители в мир на близлежащую заимку, то берет с собой свою посуду, чтобы не обмирщиться^[1], ибо в противном случае необходимо вновь проходить оглашение.

Возможность приехать из мира есть только весной и осенью. Реки должны подняться от весенней воды и или осенних дождей, чтобы стать полноводными, и только тогда появляется возможность как можно дальше подняться в верховье реки Тугульчеса. В другое время года приходилось преодолевать около 80-100 километров пешком, а в зимнее – по тем же замерзшим рекам путь преодолевается с помощью снегоходов. Но в 90 гг. в обители принципиально отказались от всякого рода технических вещей и инструментов за исключением необходимого. Например, лодочные моторы признаются.

В основном состав братии скитов – это выходцы из старообрядческих поселений, в которых не всегда есть электричество, но даже для них монастырские условия труднопереносимы. Надо указать: те, кто пришел в обитель с юношеских лет, остаются там навсегда, а те, кто решил удалиться от мира в средние годы, те сильно искушаются свободой, которая, естественно, ограничивается беспрекословным послушанием и охотничьим азартом, генетически заложенным в душе таежников.

Кельи иноков представляют собой рубленые из сухостойного^[2] дерева здания, покрытые берестяными крышами. В зависимости от размера он делится на ровные части – так чтобы, в келье было окно и возможно было поставить одр^[3], а также сделать земной поклон. Для освещения используются сальные свечи или керосиновые лампы, поскольку лучины не используют из-за частых пожаров. Некоторые из отцов предпочли отказаться в своих кельях от дневного света, а для земного правила разбирают одр. Обычно на него стелется оленья шкура, которую добывают миряне на охоте и привозят в скиты. Шкура служит подстилкой в длительных походах, во время рыбалки и в сезон сбора кедровых орехов. В изголовье у всех лежит хорошо выструганное расколотое напополам полено. Единственная подушка в обители была позволена игуменом одному человеку – автору этой работы. Малый размер келий исключает собрания для праздных бесед и настраивает на уединенную молитву. Все лишнее изымается и сдается на склад. Внешнее украшение кельи, по словам игумена о. Михаила, «мох, торчащий между бревен», а вообще непрестанная молитва, которую практикуют многие из отцов. Труд и послушание – это необходимое условие проживания в обители для вновь пришедших. Уклонение от послушания новоначального в пользу молитвы наказывалось поклонами во время трапезы. Только что пришедший по традиции монастыря должен молиться во время тяжелого телесного труда. В обители нет отведенных мест для омовения тела. На вопрос о бане игумен предлагал очищение потом в труде, которое происходит в летнюю жару и в зимний сибирский холод от длительного пути с тяжелым грузом.^[4].

Одежда для всех одна, и повседневная, и праздничная, это косоворотка и «низики»^[5]. Исключением был наряд для воскресных и особо праздничных дней, в том числе и на Пасху. Накануне, в 11:30, все без исключения расходились по кельям, надевали белую косоворотку и белые «низики». Подобная традиция существует только в Дубченских скитах и в других общежитиях не встречается.

Свободное время, которое бывает не более двух-трех часов в воскресные и праздничные дни, посвящается изучению унисонного знаменного пения. С этой целью желающие собираются в отведенных для столярных работ мастерских. С благословения второго по чину после игумена или самого игумена здесь же после отпуста разрешалось сделать для себя нарты^[6] или крошни^[7], выковать нож для рыбалки или топор для строительства.

В часовне у каждого свое место, все стоят так, что отсутствие кого- либо на молитве сразу заметно – новоначальные стоят в самом первом ряду. В случае опоздания провинившемуся выделяется место в первом ряду, в случае повторения полагаются земные поклоны во время трапезы.

Постоянное откровение помыслов игумену, послушание в сочетании с умерщвляющим плоть трудом, непрестанная молитва, у некоторых умная, и отсутствие развлекающих зрительных образов постепенно освобождают сердца искренних подвижников. У многих происходит очищение от умственных образов в силу полного уединения от мира. Возможно, в состоянии, отрешенном от Церкви, борение за человеческую душу со стороны дьявола не так остро, поскольку старообрядцы беспоповцы-часовенные не причащаются. Но многие из братии чрезвычайно преуспели в смирении и терпении. А чистый и светлый ум некоторых из отцов вмещает знание всей Псалтири, а также памяти всех святых в течение года. Многие имеют старческие годы, а душу – младенческую. Вера иных настолько крепка, что даже краткой молитвой вымаливается дождь.

Возможность открывать свои помыслы игумену в течение всего дня есть у каждого. Дверь его кельи для желающих покаяться всегда открыта. В женских обителях сестры так же поверяют свои мысли игуменье. Четыре поста – Рождественский, Великий, Петров и Успенский – вся братия ходят на подробную исповедь к игумену. Первую неделю игумен исповедает братию, затем принимает исповедь в женских обителях, куда зимой доставляется на нартах, а летом – на специальных носилках.

Надо указать на то, что в монастыре были случаи таких духовных явлений, как одержимость. она была связана с уклонением от послушаний в пользу молитвы. Одержимый еле был удерживаем в тесных срубах, из которых все же сбегал в тайгу. На его поиски направлялась монастырская братия, находили его в полном изнеможении и, несмотря на это, его не могли удержать шестеро человек, крепких телосложением. Данное явление не комментировалось игуменом как присутствие «особого духа», но некоторые иноки придавали этому большое значение.

Отношение к игумену воспитано в духе строгого и беспрекословного послушания, он умудрен жизненным опытом и способен предсказать многие вещи, в том числе и погодные условия, что вменяется ему в святость и обуславливает соответствующее отношение. А оно в свою очередь является залогом исполнения устава и порядка монастыря.

Количество насельников во всех обителях в настоящее время составляет более 3000 человек, с учетом мужских и женских обителей. Для сравнения: в 90 гг. в мужском монастыре было 60-70 человек и в четырех женских – около 300.

Несколько слов надо сказать об устройстве часовни. Это помещение, предназначенное для соборной молитвы, которое имеет иконостас в несколько ярусов, за ними находится одна из стен часовни – передняя. Особенности часовни в Дубченских скитах таковы: боковые стены украшены картинами, нарисованными отцами-иконописцами на тему загробной жизни, Страшного Суда, мучений грешников и т.п. Перед иконостасом находится один большой аналой, на котором лежит Евангелие и другие богослужебные книги. В скитской часовне он представляет собой большую, цельную доску от правой до левой стены, накрытую дорогим материалом. С нее свисают покрывала, напоминающие переднюю часть напрестольного облачения. Они имеют размер 130x190 см, и ими завешен весь аналой. Эти покрывала были изъяты при разорении обители и фигурировали в деле по процессу 1951 года в Красноярске как вещественные доказательства антисоветской деятельности пустынников, захваченные в моленных скитов Дубчеса.

Фигурировавшие на процессе 1951 г. в Красноярске вещественные доказательства антисоветской деятельности пустынников, захваченные в моленных скитов Дубчеса.

Место игумена находится в правом переднем углу, туда же подходит чтец и исполняет земной поклон со словами: «Благослови, отче, прочести». Получив благословение, подходит к аналою и занимает место для чтения. В часовне Дубчеса, как и во многих беспоповских часовнях, по боковым стенам находятся деревянные лавки, на которые можно присесть во время службы. Также на стенах имелись крючки, на которых висели подручники – маленькие плотные коврики размером 50х50 см, предназначенные для размещения рук при земных поклонах. Имеют две стороны: лицевую – символически расшитую и заднюю – однотонную. Этот предмет, а также лествица, у каждого в часовне должны были быть свои. Слово «часовня» происходит от слова «часы» – то, чем оканчивается у старообрядцев-беспоповцев часовенных суточный круг богослужения.

Распорядок дня в скитах подчинен жестким, беспрекословным правилам. В будни – подъем в установленное время. Все собираются на ежедневную полунощницу, после которой игумен распределяет послушания, все принимают его благословение, земно кланяясь, один из братии, второй по чину^[8] – о. Феодосий – остается для совершения службы, остальные расходятся на послушания на шесть часов – до обеда.

Перед послушанием вычитывается особая молитва, все опять-таки берут благословение у старшего со словами: «Благослови, отче, потрудиться». И получают ответ: «Аминь. Бог благословит». Во время работы должно пребывать в молитве, говоря про себя «Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя грешного». За исполнением этого следит старший из братии. Для отлучения с послушания, для утоления жажды, что разрешается только после обеда, необходимо взять благословение. Например, такое: «Благослови, отче, испить пития». И после получения положительного ответа, и отрицательного, нужно снова подойти к старшему, перекреститься на восток, поклонившись, и произнести: «Прости, отче, Христа ради». И только после слов: «Аминь, Бог простит» – продолжить послушание.

В обеденное время келарь звонит в било^[9], и все присутствующие в обители собираются в установленной одежде (в кафтанах) в часовню для того, чтобы закончить молитву, совершаемую о. Феодосием. Далее все отправляют «начала»^[10] и идут по чину в трапезную. Каждое из блюд сначала пробует игумен, затем благословляет его, все хором испрашивают благословение и только после этого начинают вкушать. Во время еды один из братии читает Пролог или жития святых. Тогда же провинившиеся перед лицом всех совершают земные поклоны с установленной молитвой. По окончании трапезы громко называют причину провинности (это либо непослушание старшим, либо другие нарушения монастырского устава).

После обеда по уставу монастыря полагается час отдыха, затем все под звуки била собираются и снова в течение шести часов трудятся на установленных послушаниях. В это время совершается круг вечернего богослужения. По звуку била насельники собираются в храме и следуют на ужин, который предполагался для тех, кто нес тяжелые физические послушания. Затем все опять следуют в храм – для окончания малой повечерницы^[11] и отпуста, после которого расходятся по кельям для несения монашеского правила. Разговаривать после отпуста категорически запрещается. За нарушение этого уставного правила существует строгое наказание, которое было описано выше.

Распорядок дня в воскресные и праздничные дни отличается обязательным присутствием всех без исключения на службе, на которой надо по возможности петь. Кстати, изучение певческих знамен-крюков^[12] практикуется как раз в «выходные» дни после обеда, который был непосредственно после окончания часов и изобразительных. Днем после отдыха полагается установленная келейная молитва – три канона с акафистом, которые нужно переписать каждому приходящему за неимением печатного.

Тогда же можно самостоятельно изготовить инструмент для работы – под руководством опытных мастеров, это воспитывает определенное отношение к вещам и рабочему инвентарю.

В воскресные и праздничные дни все собираются на вечернюю службу, которая на повечернице прерывается для вечерней трапезы. Повечерница завершается молитвами: «Даждь нам, Владыко, на сон грядущим».

Рождественский пост также вносит коррективы в распорядок дня. В это время все насельники обители в рабочее время суток после полунощницы, разойдясь по кельям, совершают по установленному обычаю чтение Псалтири за благодетелей, которые, как уже говорилось, весной доставляют в скиты необходимые продукты питания: пшеницу, рис, сахар и соль и т.д. (все это невозможно вырастить или добыть в связи с климатическими особенностями таежного региона). В день каждый должен «пройти» все 20 кафизм с перечислением списка имен о здравии и о упокоении. За весь пост каждому из братии нужно прочитать 40 раз Псалтирь, 20 раз – о здравии благодетелей и 20 – о упокоении их сродников.

В дни Великого поста правило черноризцев увеличивается в два раза: вместо повседневных 1000 земных поклонов полагается 2000. Первые дни нет вкушения пищи, в остальные дни первой недели на трапезе едят сухари из старого хлеба и пьют кипяченую воду. В первую неделю Великого поста накрывают^[13] (постригают) удостоившихся, что, как указывалось, выносится на соборное обсуждение и ожидается иногда в течение трех лет. Новонакрытые весь пост находятся в часовне в отведенном месте и вкушают только сухари и кипяченую воду. На праздник Пасхи они сподобляются причащения запасных даров^[14].

Все послушания в скитах можно разделить на сезонные, монастырские и внемонастырские, а также послушания женских и мужских скитов.

На время заготовки рыбы или ореха братия покидает обитель на длительное время и живет в палатках – пологах^[15]. Летом мужчины выполняет грубую тяжелую работу, к которой относится строительство келий, новых часовен и трапезных, в том числе в женских скитах. К летним послушаниям иноков относится заготовка рыбы, которая происходит в период после Петрова поста, как для женских, так и для мужских скитов. Осенние заботы – заготовка кедрового ореха, урожай которого бывает обильным раз в четыре года. И его промысел приобретает промышленные объемы. Кедровый орех, как отмечалось выше, основной источник питания, так как из него делается ореховое молоко, сметана, масло. Выжатый орех размалывается и прессуется с сахаром, и получается что-то похожее на халву.

Природные условия в тайге крайне суровы: летом солнце едва заходит за горизонт, зимой чуть брезжит рассвет, как снова наступают сумерки. В светлое время года ночной отдых ограничивается в связи с многочисленными сезонными работами. Зимой мужские скиты, помимо уже названного, занимаются заготовкой дров, вывозом леса для строительства и продуктов из амбаров, которые пополняются весной благодетелями.

Женские скиты летом заготавливают для всех ягоды и грибы, в обязанности также входит пошив верхней одежды, косовороток, кафтанов и монашеских одежд.

Ежедневные послушания распределяются следующим образом: все, кто не может работать на физически тяжелых работах, остаются в обители и исполняют такие работы, как переборка ореха^[16], работы в келарской^[17], а также чтение Псалтири. Все остальные делятся на бригады, которых было в 90 гг. четыре, и идут на послушания после благословения игумена.

Конечно, при выполнении многих физических работ, особенно с применением топоров и пил, насельники получают различные травмы: как мелкие, так и достаточно серьезные. Иногда скитские могут даже немного похвастать друг перед другом искусством владения тем или иным инструментом, проявив при этом неосторожность.

Для того, чтобы представить полную картину медицинского обслуживания иноков, следует представить несколько примеров решения медицинских проблем, возникающих в обители.

Так, один из случаев произошел в период подготовки к рыбалке. В каждую свободную минуту все старались доделать инструмент, заковать шесты, выточить ножи и т.д. В столярной мастерской стояло самодельное ручное точило с огромным склеенным камнем. В послеобеденный перерыв о. Дионисий попросил одного брата покрутить данное приспособление. После того как камень раскрутился до определенных оборотов и о. Дионисий коснулся диска заготовкой ножа, диск разлетелся по склеенному месту: одна часть попала в окно, другая – зацепила челюсть о. Дионисия, снеся зубы и разорвав щеку. После боя в било сбежалась братия, челюсть собрали буквально по частям, щеку зашили обычными нитками с сапожной иглой. Через 10 дней больной уже мог говорить и рвался на послушание.

Другой эпизод случился с вновь пришедшим братом. Быстро намотав портянки и надев сшитые самодельные сапоги из грубой кожи, он отправился в длительный поход. После нескольких десятков километров стертые ноги стали кровоточить через обувные швы. В качестве лечения ему омыли ноги в холодном ручье, обмотали листьями какого-то таежного растения – и брат смог продолжить путь.

Во время строительства многие из братии задействованы для протесывания бревен, которые требуются в большом количестве. Один насельник, демонстрируя ловкость владения топором, не справился с ним. Инструмент отскочил и отрубил икру ноги. Эту проблему решили таким способом. Отрубленную часть посыпали горячим пеплом из костра и обмотали ногу материей – и за короткое время рана зарубцевалась.

Примечателен способ лечения головных болей и легких простудных заболеваний. Попутно надо сказать, что экологическая чистота и обилие кислорода сводят до минимума случаи таких болезней. Если брат все же страдает одной из этих напастей, он не ходит на трапезу, а пребывает в келье и совершает чтение Псалтири о благодетелях. Если он явился есть, значит, уже в состоянии работать. Носить в келью еду разрешалось только к лежачим и тяжелобольным насельникам – один раз в день.