«Он в сердце своем имел отеческое внимание ко всем людям»

Во второй половине января в Центральном выставочном зале ВООПиК в Гагаринском переулке прошла выставка работ фотохудожника Анатолия Жданова, посвященная памяти митрополита Волоколамского и Юрьевского Питирима (Нечаева). А в последний день работы экспозиции состоялся и вечер памяти владыки, окончившего земной путь пять лет назад, в ноябре 2003 года. Вечер очень трогательный и добрый. Да иначе и быть не могло, ведь вспоминали о владыке Питириме, который оставил о себе добрую память в сердцах многих людей.

Человек с большой буквы

Анатолий Жданов на вечере памяти владыки Питирима

Главный архитектор ЦС ВООПиК Виктор Булочников открывает вечер

– Он нес на себе великую ответственность реставрации этих памятников, – подчеркнул Виктор Булочников.

Глаза ребенка

Митрополит Питирим был, как говорят сейчас, человеком публичным. Но у него, как и у любого из нас, была и своя, частная жизнь, скрытая от публики; была, конечно же, и тайная жизнь души, которую замечали лишь немногие, особенно чуткие и наблюдательные люди.

Известный реставратор, искусствовед, публицист, член президиума ВООПиК, академик РАЕН Савелий Васильевич Ямщиков рассказывал:

Савелий Васильевич Ямщиков (в центре)

Помню, в последние четыре месяца, когда он тяжело болел, я с ним регулярно разговаривал по телефону. Я, конечно же, порывался его навестить, но он мне всегда говорил: «Савва Васильевич, приезжать ко мне не надо. Мне действительно тяжело, и я не хочу, чтобы это вам передавалось».

Однажды, где-то за полмесяца до его кончины, я сказал ему в разговоре: «Владыка, помню, Вы, когда болел Патриарх, служили в храме Христа Спасителя. Мы с дочкой, вернувшись из церкви, застали телерепортаж об этом. Вот вы зашли в алтарь, стали вынимать частица артоса… Вдруг дочь и говорит: «Пап, смотри – все стало голубым! У него такие большие голубые глаза – как у ребенка…». И тогда владыка мне сказал: «Савва Васильевич, самое большое счастье – умереть ребенком. Детьми мы сюда пришли, детьми мы из этого мира должны уходить. Детьми Господа Бога».

Скрытую от посторонних напряженную духовную жизнь митрополита Питирима наблюдали несколько мальчиков и юношей, которые в разные годы служили у него иподиаконами. Наблюдали глазами восторженных учеников, которых с любовью воспитывал владыка. Некоторые из них пришли на выставку Анатолия Жданова. Своими рассказами они дополнили созданный фотохудожником образ владыки. Глядя на фотографии тех лет, они как бы вновь входили в то счастливое время, когда владыка был такой живой, непосредственный, такой любящий. И взыскивающий, и воспитывающий их. Кстати, они тоже запомнили, что у владыки были очень яркие голубые глаза.

Тогда воспитанники владыки Питирима были совсем юными, а сейчас некоторые из них уже сами стали архиереями.

Воспитанники владыки Питирима говорили: он хотел, чтобы Православие всегда было духовной матерью для нас. Чтобы мы всегда находили в Церкви бодрость, утешение, чтобы во всех наших невзгодах и потерях мы шли в храм и черпали там силы душевные и телесные.

– А каким владыка Питирим остался в вашем сердце? – спросил я одного батюшку.

– Владыка был настоящий аристократ духа. Он был для нас примером во всем. В том числе показывал и то, как надо себя вести в обществе, среди интеллигентов. Он действительно был образцом архипастыря, к которому мы могли придти в чем-то потерпевшими, исстрадавшимися – и получить утешение, получить силы для борьбы, для жизни, чтобы продолжать свое делание на том поприще, которое имеет каждый человек.

Духовный аристократ

Духовный аристократ. Как понимать это словосочетание? На вечере памяти владыки Питирима стало ясно, что духовная аристократия весьма отличается от светской и в некотором смысле даже противоположна ей.

Бывший работник Издательского отдела Московского Патриархата Александр Васильев рассказал мне, что владыка сам был фотографом и прекрасно знал: хорошая фотография воспитывает, а плохая – разлагает. Он возглавлял большую редакцию «Журнала Московской Патриархии». Когда приходили люди устраиваться на работу, он давал им фотоаппарат и просил погулять по соседним улицам, сделать снимки окрестностей. Чтобы раскрыть талант человека, владыке нужно было узнать его видение мира.

Как правило, люди фотографировали Новодевичий монастырь, расположенный неподалеку. Рассматривая потом эти фотографии, владыка безошибочно узнавал о таланте, который дремлет в каждом авторе снимков, и как этот талант можно развить. Под его руководством одни становились профессиональными фотографами, другие просто работали в фото-отделе, кто-то писал научные статьи, кто-то занимался книгами. А Александр Васильев попал в архив, где было великое множество фотографий.

– Раньше по авторским фотографиям владыка Питирим открывал для себя внутренний мир человека; а теперь мы, просматривая фотографии владыки и фильмы о нем, как бы открываем для себя его душу, – сказал я Александру Васильеву. – Удивительно: священники из других стран, лично не знавшие митрополита при жизни и думавшие о нем не слишком хорошо, когда увидели фильм «Архиерей», посвященный владыке, изменили свои мнение на прямо противоположное. Как такое возможно?

– А это дух владыки. Дух! Он открывает нам глаза. Ведь владыка был прозорливый. Иногда подходишь к нему и думаешь: как он отнесется к тому, что ты натворил: выругает, накажет? А он смотрит на тебя и говорит с жалостью: «Ну, зачем ты так сделал?..» И сам рассказывает о твоей провинности. Ты начинаешь ему объяснять причины и удивляешься: откуда он все знает? Ведь он же ни от кого не мог этого узнать!

– Вы – живой свидетель его прозорливости?

– Да, я свидетель. Еще меня поражало, что он никогда не готовился к своим проповедям. По благословению владыки многие сотрудники Издательского отдела получали богословское образование. Я тоже окончил семинарию и академию. Первую свою проповедь в академическом храме я прочитал по листу, потом заучивал их заранее, наконец стал подражать владыке: помолившись Богу, говорил экспромтом. Наверное, я бы еще многому у него научился. Но наш отдел закрыли в 1995 году. И так получилось, что сейчас я работаю… в банке.

Более успешно сложилась творческая жизнь кинорежиссера Олега Михайловича Воинова. Он впервые встретился с митрополитом Питиримом в 1969 году, когда тот возглавлял Издательский отдел Московского Патриархата (владыка руководил отделом с 1963 по 1994 год). Кинорежиссер снимал его очень много и сделал потом из этого материала два фильма: «Архиерей» и «И душа с душою говорит».

Я полагал, что автор фильмов о митрополите – человек церковный, который глубоко познал Православие. Вот почему на вечере спросил его о самом главном, что меня волновало:

– Говорят, владыка Питирим до сих пор помогает людям – тем, кто молитвенно обращается к нему за помощью?

Ответ Олега Михайловича был совершенно неожиданным:

– Он помогает достойным людям. А я к достойным себя не причисляю. Я абсолютно не церковный человек.

– Но вы же сняли о нем два документальных фильма! Такое не бывает случайным.

– Да, он оставил в моей жизни след. Я по-другому стал себя понимать, жить стал по-другому. Хотя особенно с ним не общался – даже во время съемок.

– Как же у вас жизнь изменилась?

– Чудодейственным образом… За 40 лет, которые прошли после моей первой встречи с владыкой, я ни разу не встретил никого, подобного ему. Знаете, некоторые говорят о нем: это был сверхчеловек. Как раз наоборот: достоинство владыки самое главное состояло в том, что он был обыкновенным человеком. Он умел слушать человека, умел какими-то внутренними силами поставить его в правильное русло.

Насколько я понял из рассказа Олега Воинова, общение с владыкой заставило его жить по законам совести, а не партийной этики, которая в советские годы часто ее подменяла. Как ни парадоксально, но он до сих пор считает себя «неисправимым коммунистом», но старается подражать «лучшему человеку» – владыке Питириму.

Кинорежиссер рассказал мне, как трудно ему было пропагандировать действия владыки в годы советской власти, боровшейся с Православием. За эту пропаганду он сам подвергался нападкам, потому что был членом КПСС. Но, похоже, что только ему и могли простить такие «уклонения» в творчестве, беспартийного же давно бы сослали в лагерь для инакомыслящих, а его фильм исчез бы навсегда.

Этот «абсолютно не церковный» человек считает своим долгом как можно больше рассказывать зрителям о митрополите Питириме. Было время, когда действовало негласное указание: не показывать владыку на экране. Но любимого митрополита продолжали снимать некоторые кинооператоры и фотографы. Именно в этот период был снят уникальный материал, который потом использовал Олег Воинов, создавая фильм «И душа с душою говорит» – свой второй фильм о владыке.

Сейчас проходят первые показы этого фильма в закрытых аудиториях. И кинорежиссер счастлив, что фильм благотворно действует на зрителей. Как, впрочем, и его первый фильм.

– Мне очень понравилось, что у священника из Австралии, после того как он увидел мой фильм о митрополите Питириме, изменилось отношение к владыке.

Открытое сердце

Протоиерей Михаил Протопопов

– Я знал о митрополите Питириме всего лишь как об одном из иерархов Русской Православной Церкви того периода, когда еще русское зарубежье смотрело на Россию очень осторожно. И отношение мое к владыке было примерно такое же: быть с ним очень осторожным. Но один раз я побывал на его богослужении, и меня удивили его пронзительные глаза. Когда он подошел, я почувствовал: он как бы прямо мне в сердце посмотрел. Потом владыка как-то «исчез с горизонта»; я слышал, что он в немилость попал. А потом он ушел из этого мира. Но вот в Австралию кто-то отправил мне в подарок видеозапись о владыке. Фильм произвел на меня огромное впечатление. Когда я посмотрел его – первый раз, второй раз, – мое отношение к владыке Питириму изменилось. Я понял, что это действительно был пастырь, с которым мне нужно было бы тогда познакомиться, но судьба не свела. Поэтому я был рад сегодня прийти на фотовыставку и поближе познакомиться с владыкой. Хотя он оставил этот мир, но дух его живет в этих фотографиях.

– Не зная митрополита Питирима, вы решили вести себя с ним осторожно. Почему?

– Я думал о нем самое плохое, поскольку он олицетворял ту порабощенную Церковь, которая служила власти. Но когда я через фильм познакомился с владыкой, то понял, что это совсем другой человек – глубоко духовный, живший в очень тяжелых условиях. Может быть, не все, что ему приходилось делать, он хотел делать. Но он делал очень много добра. И я думаю, что Господь будет мерить его совсем другой меркой, чем мы до сих пор мерили его деятельность, глядя со стороны.

Олег Воинов

До слез растрогал зрителей фильма рассказ монахини Ангелины о том, что в Иосифо-Волоцком монастыре каждая из них могла придти к митрополиту Питириму со своим горем и поплакать – «уткнуться носом в плечо владыки» – и получить утешение. Она показывает свои четки, которые она бережет как святыню, рассказывая: «У каждой из нас есть четки, которые сплел… владыка Питирим в часы ночные, когда была бессонница, когда он молился…». Рассказывает монахиня Ангелина и о том, что владыка очень трепетно относился к простой сердечной молитве. Так, одна бабушка задержалась у мощей преподобного Иосифа Волоцкого – стояла, о чем-то прося, вымаливая, задерживая других прихожан, которые тоже хотели приложиться к преподобному и подойти к владыке за благословением. Тут одна из женщин стала торопить эту старушку, чтобы она скорее отошла. Тогда владыка очень грозно показал жестом, чтобы не трогали бабушку и не нарушали ее молитву.

Как заметила монахиня Сусанна (ныне – настоятельницы Курского Свято-Троицкого женского монастыря), «у владыки было живое, трепетное русское чувство веры», и он очень ценил это чувство в других людях. «То, о чем говорил владыка, он переживал всем своим сердцем… милостивым». И это свое трепетное чувство он передавал окружающим людям.

А вот рассказ митрополита Ловчанского Гавриила (Болгарская Православная Церковь). Однажды он был с владыкой Питиримом в Троице-Сергиевой лавре. Они зашли на урок, где преподаватель спрашивал у студентов, какая проповедь, на их взгляд, самая лучшая. Они отвечали, что надо прочитать из Евангелия, из святых отцов… А владыка Питирим сказал, что все это хорошо, но самое главное – помолиться перед службой и проповедью. А молитва уже открывает человеку сердце. Если ты пропустишь свои слова через сердце и скажешь их с Духом, то они сильно подействуют на слушателей и запомнятся надолго. А если те же самые слова ты скажешь просто так, как заученную фразу, то она не дойдет до сердца слушателей, и они ее тут же забудут.

Так владыка Питирим проповедовал не только в духовной академии, не только в храмах, но и во многих государственных организациях. Например, в военных частях, где его проповеди были весьма успешными. Об этом говорил начальник отдела патриотической работы Российского комитета ветеранов войны и военнослужащих Геннадий Иванович Галибин:

– Мы очень озабочены ситуацией, которая складывается в вооруженных силах. И особенно – с начала 1990-х годов, когда был нанесен мощнейший удар по духовности общества, и в том числе армии. И вот владыка Питирим одним из первых в Русской Православной Церкви задумался над этим и стал больше внимания уделять военнослужащим – молодым и ветеранам. И мы стали сотрудничать. Я скажу, что владыка Питирим просиял в итоге многими гранями своего истинно патриотического таланта. Он был и хороший пропагандист, и оратор, и очень доходчиво говорил с простыми людьми. И люди ему верили и шли за ним. Вот матушка одного из монастырей говорила: «Уткнуться в плечо и поплакать…». Это так трогательно! И эта искра пламени духовности, которую возрождал владыка Питирим, начинает разгораться все ярче. Есть надежда, что духовность нашего общества, нашей державы укрепится. И в этом будет большая заслуга владыки.

Телеграмма от Питирима

Блестяще рассказал на вечере о владыке Питириме заслуженный деятель науки и техники РФ, лауреат премии правительства РФ, почетный профессор МАИ, ветеран Великой Отечественной войны, полковник в отставке Георгий Иосифович Житомирский. Этот поучительный рассказ будет интересен многим:

– Как-то в один из праздников мы с женой выступали на концерте, где был владыка Питирим. И вдруг я почему-то решил, что могу подойти к нему и пригласить в наш гостиничный номер. Первая попытка была неудачной: окружающие владыку молодые люди не подпускали к нему. Но он, по-видимому, заметил это – повернулся ко мне. Я подошел и представился: профессор Московского авиационного института. Мол, прошу вас посетить нас с женой в номере гостиницы. «Пожалуйста, пожалуйста, с удовольствием, с удовольствием», – ответил он.

Мы вышли из клуба. Вокруг нас образовалась толпа: никто не понимал, что происходит. А владыка направился прямо в наш гостиничный номер. Вошел, осмотрелся. Видит, конечно, что мы смущены. И какая-то у него сразу хорошая улыбка появилась – ободряющая. Мол, чего это вы? Вы же пригласили меня.

(– Мол, наливайте? – подзадорили рассказчика из зала.)

– Я поступил именно так, – с улыбкой продолжал ветеран. – Подошел к холодильнику, достал все, что там было (мы же не готовились специально), поставил на стол. А владыка мне говорит: «Вы – из военных». «Так точно», – отвечаю. «Звание?» – «Полковник. В отставке, естественно». – «У вас левое плечо ниже значительно, чем правое. Это что, ранение было какое-то?» – «Так точно. Во время войны я был летчиком, меня сбили под Кенигсбергом, ранили в левое плечо…». И завязалась беседа. Такая беседа, что трудно передать словами. Она была очень разносторонней, но в основном касалась армии. Оказывается, Константин Владимирович (так в миру звали владыку Питирима) многократно бывал на многих парадах, участвовал в решении разных вопросов, связанных с военной службой. И очень внимательно следил, каково состояние нашей армии, каковы ее боевые возможности.

Мы очень просто, душевно разговаривали. У него была располагающая какая-то улыбка. Ею он, с одной стороны, как бы подбадривал: мол, ну что вы, в конце концов, я такой же человек, как и вы, чего бояться? С другой стороны, он очень внимательно все воспринимал в нашей беседе, делал для себя определенные выводы, но никак этого не выдавал.

Очень интересный был разговор. Но я посмотрел – уже час прошел! Подумал: что там творится у нас во дворе: ведь все ждут Питирима, а он у нас сидит… Я пошел провожать владыку, смущаясь, что мы так его задержали. А он, чтобы снять это смущение, сказал весело: «Ну, когда вы будете у меня, водочку я вам все-таки предложу чуть-чуть получше…».

Сказал настолько просто и так душевно!

И вот наступает мое 75-летие. Юбилейный вечер. Ректор выступает, оглашает телеграммы – правительственные и прочие. И среди них – телеграмма от Питирима! Она была довольно большая. Прошло несколько лет, а владыка, оказывается, помнил о нашем разговоре. И во всех его пожеланиях ко мне чувствовалась большая боль за наше государство: государство должно быть сильным, должно быть образованным, должно хорошо быть защищено, у него должна быть мощная и надежная армия.

Профессор Житомирский убежден, что надо собрать воспоминания многих людей, которые знали владыку, и издать «хорошую книгу – как хорошую память об очень интересном, хорошем человеке». Книги о митрополите Питириме уже выходят. Но в них собраны далеко не все воспоминания о нем. Рассказы людей, побывавших на фотовыставке Анатолия Жданова, дополняют образ владыки Питирима.

Пост роднит людей

В фильме «И душа с душою говорит» есть среди прочего весьма интересного материала и кадры проповеди владыки в одном из храмов (эти кадры извлекли из архива, где хранились запрещенные к показу ленты). Это слова, сказанные во время Великого поста, звучат сегодня удивительно актуально. И еще: слово владыки передает то состояние «открытого сердца», в котором он говорил свои проповеди, помолившись Богу:

– Пост не только наши православные соблюдают. Пост – это то, что роднит всех людей – и верующих, и неверующих. Верующих всех религий: постятся христиане, постятся мусульмане, постятся иудеи. Постятся по предписанию врачей и те, кто далек от Церкви. Почему? Да потому что, прежде всего, пост – это обуздание тех страстных влечений наших телесных, наших душевных сил, которые расстраивают наше внутренне единство… И в эти дни поста мы собираем как бы внутрь себя все наши помыслы, наши желания, наши силы. Постился Христос, постились апостолы. И только в этом постном самоуглублении можно достичь того высокого духовного достоинства, к которому призван человек… И как было бы прекрасно, мои дорогие москвичи, мой великий народ, вспомнить нам об этом древнем установлении: чтобы пост пошел всем нам на пользу в том духовном самоуглублении, самопостижении, решении своих внутренних задач, своих взаимоотношений с людьми в тишине успокоенного, углубленного нашего духа.