Год со святителем Игнатием (Брянчаниновым). 
24 июня

Из писем святителя Игнатия

ХУДОЖНИКУ К.П. БРЮЛЛОВУ

Всегда я принимал в Вас сердечное участие. Душа Ваша представлялась мне одиноко странствующей в мире. Так странствую и я, окруженный с младенчества бедствиями. Около меня сформировался круг друзей, искренне меня любящих, но еще не встречался я с душою, пред которою мог бы я вполне открыться. И это не оттого, чтобы я был скрытен; нет, я очень откровенен, но душа, пред которою я мог бы открыться с истинною пользою, должна быть способна понять меня, исследовать меня, — должна постичь самое вдохновение мое, если есть во мне какое вдохновение. Без этого откровенность перед непонимающим только наносит новую язву душе. В моем земном странничестве и одиночестве нашел я пристань верную — истинное богопознание. Не живые человеки были моими наставниками; ими были почившие телом, живые духом святые отцы. В их писаниях нашел я Евангелие, осуществленное исполнением; они удовлетворили душу мою. Оставил я мир не как односторонний искатель уединения или чего другого, но как любитель высшей науки; и эта наука доставила мне все: спокойствие, хладность ко всем земным пустякам, утешение в скорбях, силу в борьбе с собою, — доставила друзей, доставила счастье на земле, какого почти не встречал.

Вашей душе надо войти в эту пристань! Она слышит по какому-то тайному предчувствию, что ей суждено найти успокоение в этой пристани, — а сердце мое к Вам отворено, давно отворено. Давно видел я, что душа Ваша в земном хаосе искала красоты, которая бы ее удовлетворила. Ваши картины — это выражение сильно жаждущей души. Картина, которая бы решительно удовлетворила Вас, должна бы быть картиною из вечности. Таково требование истинного вдохновения.