«Мы оказались в критическом положении»

В 1982 году уехал в США и поступил в Свято-Троицкую семинарию в Джорданвилле, которую окончил в 1985 году. В марте того же года был пострижен в мантию владыкой Лавром (Шкурлой), тогда архиепископом Сиракузским и Троицким, с наречением имени Иоанн в честь пророка, предтечи и крестителя Господня Иоанна. В апреле 1987 года рукоположен в иеродиакона, а 4 ноября того же года – в иеромонаха. В 1994 году награжден золотым наперсным крестом. В сентябре 2005 года возведен в сан игумена.

Служил духовником женских Спасо-Вознесенской и Гефсиманской обителей на Святой Земле, окормлял миссионерскую общину преподобных Сергия и Германа Валаамских Чикагской и Средне-Американской епархии Русской Зарубежной Церкви.

В мае 2008 года Архиерейский Собор Русской Зарубежной Церкви определил игумена Иоанна епископом Каракасским с вверением ему управления приходами в Южной Америке. Он стал первым архиереем Зарубежной Церкви, чье избрание, в соответствии c Актом о каноническом общении, утвердил Священный Синод Русской Православной Церкви. Хиротония новопоставленного епископа состоялась 22 июня 2008 года во время литургии, совершенной древним чином, при единоверческом приходе Рождества Христова в городе Ири (штат Пенсильвания, США).

Каракасская и Венесуэльская кафедра вдовствовала со времени ухода на покой в 1984 году ее первого главы – архиепископа Серафима (Свежевского, 1899–1996). Последним архиереем Русской Зарубежной Церкви, назначенным в Южную Америку, был епископ Буэнос-Айресский и Южно-Американский Александр (Милеант; 1938–2005), видный богослов и просветитель, издававший знаменитые «Миссионерские листки» и поддерживавший богословский сайт на русском, английском, испанском и португальском языках. В своей епархии владыка Александр бывал наездами. В последние годы он страдал раковым заболеванием и жил в Калифорнии.

Епископ Иоанн прибыл в Буэнос-Айрес, где разместилась его резиденция, в непростой момент. Еще восемь лет назад оба представителя клира и монашествующих в Чили присоединились к расколу внутри Зарубежной Церкви, вызванному ее бывшим первоиерархом митрополитом Виталием (Устиновым, 1910–2006): в июле 2001 года он ушел на покой, но вскоре принял участие в создании неканонической Русской Православной Церкви в изгнании; действия владыки Виталия были продиктованы нежеланием сближения с Московским Патриархатом.

А в 2007 году, после подписания Акта о каноническом общении Московского Патриархата и Русской Зарубежной Церкви, ряд приходов в Аргентине и Бразилии прильнул к главному штабу раскольников – так называемому Временному центральному управлению Русской Зарубежной Церкви во главе с епископом Одесским и Таврическим Агафангелом (Пашковским), не признавшим единства Русской Церкви.

Другая насущная проблема Южно-Американской епархии – нехватка духовенства. Многие приходы годами живут без священника, что отдаляет паству от церковной жизни, ослабляет позиции Русской Церкви в регионе.

Сейчас епископ Иоанн готовится к празднованию 50-летия кафедрального собора Воскресения Христова в Буэнос-Айресе, которое состоится в июле 2010 года. Архиерейский Синод Русской Зарубежной Церкви постановил провести торжественные богослужения, а также выставки икон Божией Матери из России и другие мероприятия, приуроченные к этому событию.

– Владыка Иоанн, вы – один из двух архиереев-единоверцев в Русской Зарубежной Церкви. Как вы познакомились со старообрядчеством? Что привлекло вас в этой древней православной традиции?

– Мой друг-латыш, изучавший цыган, говорил: «Если выучишь цыганский язык, сам превратишься в цыгана». Я же, когда поступил в Свято-Троицкую семинарию в Джорданвилле, сблизился со старообрядцами и быстро стал одним из них.

На родине моих родителей, в Латвии, до ее оккупации Советским Союзом примерно половина русского населения были староверами. Русский писатель Николай Семенович Лесков, в 60-е годы XIX века посетивший Ригу для изучения состояния народного образования в старообрядческой общине, писал, что рижские старообрядцы – самые образованные и культурные в Российской империи. Старообрядческая тема нашла отражение в повести Лескова «Запечатленный ангел».

С начала 1980-х годов я дружу с епископом Ирийским Даниилом (Александровым), викарием председателя Архиерейского Синода Зарубежной Церкви по окормлению единоверцев. Владыка Даниил – очень интересный и талантливый человек. Он и поэт, и архитектор, и иконописец, и знаток знаменного пения.

– Как вы чувствуете себя в Буэнос-Айресе?

– До того, как я был назначен управляющим приходами в Южной Америке, я не бывал на этом континенте. Тем не менее, ощущаю себя здесь уютно и привыкаю к новому дому. Я живу на архиерейском подворье при Воскресенском соборе, которое было построено в конце 1950-х – начале 1960-х годов для архиепископа Афанасия (Мартоса, 1904–1983), одного из первых наших архиереев в Южной Америке. К сожалению, я не знаю испанского языка, но усиленно его учу. Мой педагог преподает мне «аргентинский испанский», который сильно отличается от классического испанского языка.

– Какие вехи в истории Южно-Американской епархии Русской Зарубежной Церкви вы считаете наиболее значительными?

– Без сомнения, самое значительное событие – примирение Русской Зарубежной Церкви с Московским Патриархатом. Казалось бы, можно только радоваться о единстве Церкви Христовой, наблюдать духовные плоды, которые приносит возврат нормального положения (единства) Церкви. Но сие радостное событие послужило поводом для ухода значительной, может быть, даже большей части верующих Южной Америки со своими священнослужителями в «одесситский раскол». Нигде в Зарубежной Церкви это не чувствуется так остро, как в Южной Америке.

– «Апостолом» Православия в Южной Америке называют протопресвитера Константина Изразцова – одну из самых дискуссионных фигур русского зарубежья. Как вы оцениваете деятельность этого священника?

– Прежде всего, должен сказать, что не владею информацией об отце Константине настолько хорошо, чтобы мое мнение имело вес. Тем более что приходится говорить отрицательно о ныне покойном.

Именовать его «апостолом» не совсем верно, так как он не просвещал неверующих, а духовно обслуживал уже верующих. Действительно, отец Константин Изразцов был активен в храмостроительстве и создании церковных общин, но, по моему впечатлению, он относился к плодам своих трудов как к личной собственности. Он мог позволить себе не впускать архиереев в построенный им Свято-Троицкий собор и, когда ему было выгодно, перейти в Американскую митрополию, отколовшуюся от Зарубежной Церкви в 1947 году. Такие настроения наблюдаются и сегодня. Тот же самый Свято-Троицкий приход со своими священниками присоединился к одесским раскольникам. Устав, заведенный отцом Константином, это дозволяет.

О его общественной деятельности я слышу много отрицательного. Например, говорят, что будто после революции 1917 года отец Константин просил аргентинские власти не принимать казаков-беженцев. После Второй мировой войны он помог так называемым перемещенным лицам получить разрешение на въезд в Аргентину, но, когда они прибыли, отнесся к ним прохладно.

– Как вы оцениваете положение Православия в Южной Америке?

– Митрополит Буэнос-Айресский и Аргентинский Силуан (Муси) (Антиохийский Патриархат) сказал как-то, что Православные Церкви забыли о Южной Америке, правда, оговорился, что о Русской Церкви он этого утверждать не может. Я должен с ним согласиться. Когда-то Зарубежная Церковь имела в южноамериканском регионе четыре епархии и до семи архиереев, но более двадцати лет, до самого недавнего времени, архиерей не находился здесь постоянно. Удивительно ли, что мы оказались в критическом положении?

Паства сильно изменилась. Процесс ассимиляции идет быстрее, чем, скажем, в Соединенных Штатах Америки или Австралии. Заключается много смешанных браков. В таких семьях дети очень редко остаются православными.

– Сколько приходов находится во вверенной вам епархии?

– Формально в нашу епархию входят 30 с лишком приходов, однако большая их часть не действует или находится в расколе. В Венесуэле – шесть храмов и два священника, одному из которых 87 лет. Слава Богу, раскола там нет. В Бразилии – семь храмов и четыре священника. Все они ушли в раскол. В Аргентине – 13 храмов, где служат два священника и диакон, сохранившие верность Церкви, и четыре священника-раскольника. В Чили – три общины со священником и диаконом, а также храм и женский монастырь, чьи настоятели подались в раскол еще с митрополитом Виталием (Устиновым). В Парагвае – два храма, но уже давно без священника. В Уругвае – одна церковь, и тоже без священника.

– Какие страны Южной Америки вы успели посетить?

– В прошлом году, участвуя в программе Дней России в Латинской Америке, я смог объехать епархию, но с тех пор, как сюда переселился, не совершал пастырских поездок, так как из-за болезни ключаря нашего кафедрального собора протоиерея Владимира Скалона я фактически исполняю роль приходского священника.

Я, по меньшей мере, должен навестить Каракас, пожить там несколько месяцев, лучше познакомиться с паствой. Каракас – мой кафедральный город. Мне кажется символичным, что я родился в тот самый день, когда состоялась хиротония первого епископа Каракасского владыки Серафима (Свежевского), – 16 марта 1957 года.

Я бы хотел собрать материалы о протопресвитере Иоанне Бауманисе (1908–1985), латыше по национальности, проявившем себя деятельным священнослужителем в Венесуэле. В молодости он служил в Латвии, в 1944 году выехал из страны, в конце 1940-х годов эмигрировал в Венесуэлу. Его усилиями возникли русские православные приходы в Каракасе, Валенсии и других городах. В разное время отец Иоанн был настоятелем и ключарем кафедрального храма святителя Николая Чудотворца в Каракасе, благочинным русских приходов в Венесуэле, председателем Епархиального совета Каракасской и Венесуэльской епархии Зарубежной Церкви.

– Как у вас складывается взаимодействие с Южно-Американской епархией Московского Патриархата и ее правящим архиереем митрополитом Платоном (Удовенко)?

– Слава Богу, между нами установились теплейшие взаимоотношения, как церковные, так и личные. Когда я вынужденно отсутствовал, владыка Платон послал священника, чтобы наш собор не остался без служб. К сожалению, из-за недостатка клириков как у нас, так и у Московского Патриархата, сослужение получается только на храмовые праздники.

– Какими вам представляются перспективы русского Православия в Южной Америке в свете воссоединения Матери-Церкви?

– Как видите, мы нуждаемся в священнослужителях. Надеюсь, могучая Российская Церковь сможет нам помочь. Если появятся кандидаты для обучения в семинарии, собираюсь отправлять их в Россию, поскольку в этом случае вероятность возвращения – выше. Большинство из тех, кто поступил в Свято-Троицкую семинарию в Джорданвилле, осели на американщине.