Архиерейское служение в Симбирской (Ульяновской) епархии в 1832–1989 годах. Часть 6

Часть 1   Часть 2   Часть 3   Часть 4 Часть 5

Епископ Виссарион (Зорин)

В июле 1924 года в Ульяновск прибыл назначенный патриархом Тихоном епископ Виссарион (Зорин).

Родился епископ Виссарион (в миру Василий Павлович Зорин (или Зорнин) в семье священника Нижегородской епархии. Окончил Нижегородскую духовную семинарию. В 1902 году закончил Казанскую духовную академию со степенью кандидата богословия. В 1899 году принял постриг, тогда же был рукоположен в иеродиакона. На последнем курсе академии рукоположен в сан иеромонаха. 17 августа 1902 года назначен на должность преподавателя догматического, нравственного и основного богословия в Калужскую духовную семинарию. В ноябре 1902 года переведен в Александровскую миссионерскую семинарию. В январе 1903 года – преподаватель Волынской духовной семинарии. В декабре 1903 года – инспектор той же семинарии, а спустя несколько лет – ректор в сане архимандрита.

В 1909 году – ректор Самарской духовной семинарии. В сентябре 1923 года хиротонисан во епископа Симбирского (Ульяновского).

Когда в Ульяновск прибыл новый преосвященный, то в его подчинение стали переходить приходы обновленческого архиепископа Иоанна (Никольского). Обновленческая епархия просто рассыпалась на глазах, никто уже не считался с ее епархиальным управлением. Это очень раздражало архиепископа Иоанна, и тогда вновь посыпались доносы в ГПУ на священников, перешедших в патриаршую Церковь, начались повсеместные столкновения сторонников обновленцев и «тихоновцев». Ввиду напряженной обстановки и отсутствия регистрации епископ Виссарион был вынужден покинуть епархию. Он уехал к себе на родину в Нижегородскую губернию. Управление епархией преосвященный передал в руки благочинных.

31 декабря 1924 года состоялась хиротония епископа Германа (Коккеля), который стал викарием Ульяновской епархии с титулом Ибрессинский. В отличие от слабохарактерного епископа Виссариона, епископ Герман не боялся столкновений с обновленцами. Ему было поручено управление всей епархией, а также управление всеми чувашскими приходами Чувашской области.

Епископ Герман был из многодетной чувашской крестьянской семьи Симбирской губернии. Пройдя миссионерские курсы в Казани, он получил от заведующего курсами епископа Мамадышского, викария Казанской епархии, Андрея (князя Ухтомского) следующую характеристику: «Коккель может сделаться хорошим пастырем даже и с тою подготовкою, которая ему дана. А по своему характеру, трудолюбию, послушанию, безупречной трезвости, любви к храму Божиему Коккель заслуживает полного доверия и поощрения»[1]. После хиротонии епископа Германа Святейший Патриарх Тихон сказал новопоставленному вполголоса: «Благословляю тебя бороться с обновленчеством! Неустанно борись!»[2].

Прибыв в епархию, владыка объехал на лошадях множество приходов. Он вразумлял священников-обновленцев, уговаривал их покаяться и вернуться в лоно патриаршей Церкви. Епископ Герман основал школу для священнослужителей (возможно, псаломщицкая школа), выпускников которой рукополагал на места арестованных священников. За свою ревность он часто подвергался страшным побоям со стороны раскольников. Вскоре его назначают епископом Алатырским, однако переехать в Алатырь ему не позволили власти. 28 августа 1925 года преосвященный Герман был арестован и отправлен сначала в Ульяновск, потом в Чебоксары, после чего его переместили в Алатырь под подписку о невыезде[3].

В декабре 1925 года появился новый раскол – так называемый григорианский, у истоков которого стоял архиепископ Екатеринбургский и Ирбитский Григорий (Яцковский). Среди его ближайших единомышленников оказался и Ульяновский преосвященный Виссарион, который к этому времени перебрался из Нижнего Новгорода в Москву.

Патриарх Тихон скончался 25 марта 1925 года. В своем завещании Святейший указал трех виднейших митрополитов, которые должны были стать местоблюстителями Патриаршего престола. Патриарх понимал, что власти попытаются обезглавить Церковь, и именно поэтому избрал трех человек. Местоблюстителем должен был стать первый из обозначенных им иерархов, а в случае его невозможности вступить в права местоблюстителя эти права передавались следующему по списку. Список же был следующим: митрополит Кирилл (Смирнов), митрополит Агафангел (Преображенский) и митрополит Петр (Полянский). После смерти патриарха Тихона из трех претендентов на свободе оставался только митрополит Крутицкий Петр. Сонм архиереев, присутствовавших тогда в Москве по случаю погребения Патриарха Тихона, утвердил митрополита Петра в правах Патриаршего местоблюстителя.

10 декабря 1925 года митрополит Петр был арестован. Однако предчувствуя свой скорый арест, владыка издал 6 декабря акт о временной передаче своих обязанностей: «В случае невозможности по каким-либо обстоятельствам отправлять мне обязанности Патриаршего местоблюстителя, временно поручаю исполнение таковых обязанностей высокопреосвященнейшему Сергию, митрополиту Нижегородскому. Если сему митрополиту не представится возможным осуществить это, то будет… экзарх Украины высокопреосвященнейший митрополит Михаил, а если он будет лишен возможности… то высокопреосвященнейший Иосиф, архиепископ Ростовский. Возношение моего имени, как Патриаршего местоблюстителя, остается обязательным»[4].

Именно этот акт архиепископ Григорий трактовал как нарушение соборности и попрание церковной воли. Он полагал, что управление в Церкви должно быть коллегиальным, и, следовательно, никаких единоличных решений митрополит Петр принимать не может.

В поисках будущей коллегии архиепископ Григорий обрел для себя группу единомышленников среди находившихся тогда в Москве епископов, которые в свою очередь занимались подобной деятельностью. В эту группу входили епископы Можайский Борис (Рукин), Переяславский Дамиан (Воскресенский), Ульяновский Виссарион (Зорин), Каменский Иннокентий (Бусыгин) и другие[5].

9/22 декабря 1925 года десять епископов во главе с архиепископом Григорием (Яцковским) прибыли в Донской монастырь, где отслужили панихиду на могиле Патриарха Тихона. После этого ими было созвано совещание, результатом которого стало создание Временного Высшего Церковного Совета (ВВЦС), Малого Собора епископов, в который вошли шесть архиереев, а также выработан так называемый «наказ», согласно которому ВВЦС наделялся правом заведовать всеми церковными делами на всей территории страны[6]. Власти поспешили зарегистрировать ВВЦС.

Заместитель Патриаршего местоблюстителя митрополит Сергий (Страгородский), узнав о сборище в Донском монастыре из газеты «Известия ЦИК», запросил Екатеринбургского архиепископа о случившемся. Архиепископ Григорий в письме пояснил, что эта группа архиереев более не признает митрополита Сергия заместителем местоблюстителя, но все же они приглашают его в ВВЦС для управления Церковью коллегиально. Между тем они утверждали, что якобы митрополит Сергий утаил факт передачи ему полномочий митрополитом Петром. В целях уточнения данного факта с вышеупомянутым письмом в Нижний был отправлен епископ Дамиан. Обратно епископ Дамиан вернулся с запрещением и лишением сана для всего «освященного сборища» во главе с архиепископом Григорием[7].

29 января 1926 года ВВЦС направляет письмо арестованному местоблюстителю митрополиту Петру, в котором сообщает, что, не дождавшись в течение двух недель каких-либо шагов со стороны старейших иерархов и не зная ничего о сделанном митрополитом Петром распоряжении митрополиту Сергию, группа архиереев обратилась к правительству с просьбой о разрешении епископского собрания, которое было ими получено. Зарегистрировав новый орган церковного управления – ВВЦС, они приступили к устроению Церкви, но митрополит Сергий, «внося путаницу в церковные дела и смущение в души верных», стал делать в Нижнем различные посвящения, назначения и распоряжения. Однако архиепископ Григорий забыл обмолвиться о факте своего запрещения и о том, что он лгал, говоря, что не знал о полномочиях митрополита Сергия[8]. Тем не менее, Патриарший местоблюститель перепоручил управление Церковью специальной коллегии, в которую вошли Владимирский архиепископ Николай (Добронравов), Екатеринбургский архиепископ Григорий (Яцковский), а также уроженец Симбирской епархии, Томский архиепископ Димитрий (Беликов). В помощь им он предлагал пригласить еще ряд архиереев: Вологодского архиепископа Сильвестра, Орловского архиепископа Серафима, Тульского епископа Николая и управляющего Самарской епархией епископа Сергия. «Преосвященным епископам Виссариону, Тихону и Иннокентию благословляем отправиться на свои епархии»[9].

По всей видимости, епископ Виссарион не пользовался большим доверием у митрополита Петра, поэтому он счел лучшим отправить его в епархию. Такое же распоряжение епископ Виссарион получил и от ВВЦС: «Во исполнение своего журнального определения Временный Высший Совет предлагает Вам отправиться в свою епархию для организации временного епархиального совета… Председатель Совета архиепископ Григорий Екатеринославский»[10].

Прибыв в Ульяновск, епископ Виссарион начал хлопотать о своей регистрации, которую он не мог получить раньше, но которую ему охотно дали теперь, когда он ушел в раскол. «В административный отдел Ульяновского губисполкома. Представляя при сем две анкеты, прошу зарегистрировать меня в качестве лица, командированного Высшим Церк[овным] Советом Прав[ославной] Рус[ской] Церкви в Ульяновскую епархию для организации вр[еменного] епархиального совета и вообще для устройства церковных дел в епархии. Герб[овый] сбор при сем прилагаю. Член Высш[его] Церк[овного] Совета епископ Виссарион. 30 янв[аря] 1926 г[ода]»[11].

На это заявление уже 10 февраля епископу Виссариону пришел ответ в бывший Спасский женский монастырь, где он ныне обитал (в соборном храме монастыря в это же время находился первый в Ульяновске концентрационный лагерь, в котором по преимуществу содержалось духовенство). «Гражданину В.П. Зорину, епископу Виссариону. (Адрес: Ульяновск, бывш[ий] женский монастырь). На Ваше заявление от 30/I 1926 года настоящим сообщается, что Вы зарегистрированы в ГАО, но лишь как служитель культа и член ВВЦС. Что же касается вопроса о разрешении Вам созвать общее собрание уполномоченных от церквей г. Ульяновска для организации временного епархиального совета, то по этому вопросу Вам будет сообщено дополнительно. Начальник общего п/отдела Михайлов»[12].

15 февраля приходит разрешение на созыв собрания, причем григорианам отдают здание кафедрального зимнего Свято-Троицкого собора. В этом документе оговариваются вопросы, которые должны быть рассмотрены собранием, а именно: избрание членов временного епархиального совета в количестве восьми человек (четыре – от духовенства и четыре – от мирян); выборы епархиального епископа; составление сметы расходов на содержание временного совета на три месяца; созыв общего епархиального собрания; выборы благочинного в г. Ульяновске, а также возбуждение ходатайства перед ГАО «на разрешение принесения, по обычаю прежних лет, чудотворной иконы Казанской Божией Матери из Жадовской пустыни в г. Ульяновск на время с 23 мая по 11 июля сего года»[13]. Следует отметить, что это не прошение архиерея, а прямое указание к исполнению начальника губернского административного отдела. Однако не стоит обольщаться, это была лишь еще одна попытка на пути к развалу Церкви. Власти прекрасно понимали, насколько народ почитает Жадовскую Казанскую икону Божией Матери. Но теперь в Ульяновске находилось три епархии – патриаршая, обновленческая и григорианская. А если одна из них заявляет свои права на распоряжение такой святыней, то это неминуемо вызовет бурю негодования у остальных. Подобные трюки власти проделывали неоднократно. Они «стравливали» народ, передавая это право то одним, то другим.

Общее собрание представителей духовенства и мирян церквей Ульяновска прошло 15 февраля 1926 года в зимнем помещении Ульяновского кафедрального собора. На повестку дня были вынесены все вышеизложенные вопросы. В ответ на доклад епископа Виссариона о сформировании «Высшего Староцерковного Совета» в Москве собрание постановило: «Так как из доклада преосвященного Виссариона о церковных событиях видно, что преемство церковной власти от митрополита Петра, местоблюстителя Патриаршего престола, достаточно выяснено, то доклад его принять к сведению к дальнейшему руководству в епархиальном строительстве (единогласно)»[14]. Епископ Виссарион сумел убедить собрание в своей каноничности и преемстве церковной власти ВВЦС. Он действительно обладал силой убеждения и умел «притягивать» к себе людей. Но теперь, действуя обманом, он совращал людей в новый раскол, история которого продлится десятилетие.

Следующим вопросом повестки дня стали выборы епархиального архиерея. «Так как преосвященный Виссарион назначен в Ульяновск еще Святейшим Патриархом Тихоном, так как по резолюции местоблюстителя митрополита Петра преосвященный Виссарион благословляется отправиться на епархию, то считать епископа Виссариона каноническим епископом Ульяновским, будучи в полной уверенности, что и все уезды примкнут к этому решению настоящего собрания»[15].

Далее были избраны кандидаты в члены временного епархиального совета; составлена смета на его содержание (400 рублей на первый месяц и по 300 рублей на последующие два); избран благочинным для церквей староцерковного течения в Ульяновске протоиерей Ахматов и кандидат к нему – священник Красовский. Своим следующим постановлением собрание поручило епископу Виссариону ходатайствовать перед ГАО о принесении Жадовской Казанской иконы Божией Матери в Ульяновск[16].

В это время приходы в массовом порядке стали примыкать к григорианам, а в скором времени григорианской стала фактически вся епархия. Между тем у патриаршей Церкви в Ульяновске был только один викарный епископ – Алатырский Герман (Коккель), который, будучи под подпиской о невыезде, не мог полноценно управлять епархией. В конце февраля ему на помощь прибыл епископ Авраамий (Чурилин), который был определен на Сызранское викариатство.

Тогда же митрополит Сергий (Страгородский) написал письмо местоблюстителю митрополиту Петру, в котором и описал истинное положение дел относительно деятелей ВВЦС. Это письмо, возможно, следовало за митрополитом Петром по этапу в Пермь. Однако уже 4 марта 1926 года им был написан ответ, в котором подтверждались все права митрополита Сергия в церковном управлении. С этого момента ВВЦС терял всякое свое значение[17].

Предчувствуя, очевидно, эти события, епископ Виссарион решает принести покаяние перед митрополитом Сергием. 1 марта 1926 года он направляет ему свое письмо:

«Ваше Высокопреосвященство, Высокопреосвященнейший Владыко, милостивейший архипастырь и отец.

Настоящим письмом приношу искреннее покаяние в вольных и невольных прегрешениях, кои были допущены мной в связи с образованием ВЦС, а вместе с тем прошу выслушать мою вполне правдивую исповедь. Мне казалось, что я поступаю совершенно правильно, участвуя в организации ВЦС, ибо я тогда не знал о Ваших полномочиях; когда же это стало мне известно, я искренно желал скорейшего единения с Вами… я не удостоился получить в свое время Ваше обращение к членам ВЦС, а узнал о них лишь частным путем, притом с большим опозданием; между тем я понял резолюцию от Петра как разрешающую весь церковный кризис… ВЦС уволил меня в силу той же резолюции из своего состава, чему я был очень рад… Прибегаю к Вашей святыне, принося покаяние в малодушии, превышении своих епископских полномочий и как бы осуждении других епископов, кои остались верны Вам, а главное, виню себя за подпись декларации, коей я совершенно не сочувствовал… Теперь мне представилось возможным обратиться к Вам с этой бумагой в надежде, что Вы отечески покроете мои прегрешения и дадите мне со спокойной совестью служить Христовой Церкви. Ваше Высокопр[еосвященство], покорнейший послушник е[пископ] Виссарион. 1 марта 1926 года»[18].

Митрополит Сергий снял запрещение с епископа Виссариона и восстановил в правах управления, только теперь с переводом в Челябинск. В Ульяновске никто не хотел расставаться со своим епископом, который, как тогда казалось, принес в епархию мир и порядок. В Нижний Новгород посыпались письма из Ульяновска с просьбами оставить преосвященного Виссариона. В конечном счете он был возвращен на Ульяновскую кафедру с новым титулом – Ульяновского и Карсунского.

Владыка продолжил свою борьбу с обновленческими приходами, которых оставалось все меньше. В благочиннеческих округах проводились окружные собрания, приходы собирались вокруг епископа Виссариона. Алатырский епископ Герман (Коккель) продолжал ревностно бороться как с обновленцами, так и с григорианами. В один из воскресных дней владыка отправился на литургию в Киево-Николаевскую женскую обитель, однако оказалось, что к этому моменту она перешла к григорианам. Монахини встретили епископа градом камней, сопровождаемым руганью. В тот день владыка отползал от стен монастыря, захлебываясь собственной кровью[19].

В июне 1926 года ОГПУ высылают епископа Германа за пределы Чувашской ССР, в состав которой теперь входила Алатырь – викарная кафедра Ульяновской епархии[20]. Гонимый властью владыка еще долго переезжал с кафедры на кафедру, пока не оказался в 1933 году в Благовещенске, где и был арестован. Проведя четыре года в Амурском концлагере, он был осужден «тройкой» по обвинению в «контрреволюционной деятельности и пропаганде» и приговорен к высшей мере наказания. В ночь на 2 ноября 1937 года владыка был расстрелян. Место его погребения неизвестно. Священномученик Герман (Коккель), епископ Алатырский, причислен к лику общецерковных святых Освященным Юбилейным Архиерейским Собором Русской Православной Церкви в 2000 году[21].

В июле епископ Виссарион дал распоряжение всем благочинным представить в епархиальный совет данные о своих округах, в которых должны были быть указаны все приходы, подчиняющиеся их благочинию, а также все священнослужители (со сведениями об их рукоположении, назначении и т.д.)[22]. Все это было нужно по той причине, что было сложно разобраться, кто получил благодать священства от канонического архиерея, а кто от раскольников-обновленцев; та же путаница была и с подчинением приходов, постоянно «кочевавших» то к обновленцам, то к григорианам, то возвращавшихся в патриаршую Церковь и наоборот.

После покаяния епископ Виссарион, теперь представитель патриаршей Церкви, стал не нужен власти. В ноябре ГАО ликвидировало временный епархиальный совет, и староцерковная Ульяновская епархия лишается всех юридических прав. Все попытки собрать общеепархиальный съезд встречают противодействие властей.

В декабре 1926 года был арестован митрополит Сергий (Страгородский). Патриаршая Церковь еще не была легализована в советском государстве, чего непрестанно добивался заместитель местоблюстителя. Вместе с тем он решил пойти на тайное избрание патриарха путем сбора письменных заявлений иерархов (предложение провести Поместный Собор для избрания патриарха встретило у власти открытое неприятие). К ноябрю 1926 года было собрано 72 таких заявления. Большинство архиереев высказывалось за избрание митрополита Петра (Полянского). Однако в этот момент последовал арест «контрреволюционной группы» во главе с митрополитом Сергием[23]. На время его ареста (с 30 ноября 1926 года по 27 марта 1927 года) Церковью управлял архиепископ Угличский Серафим (Самойлович).

К началу 1927 года из заключения в Соловецком лагере вернулся епископ Иоаким (Благовидов). Он становится епископом Алатырским, вторым викарием епископа Виссариона (вместе с Сызранским епископом Авраамием (Чурилиным).

Переход обязанностей Патриаршего местоблюстителя к архиепископу Серафиму (Самойловичу) смутил епископа Виссариона, и в начале 1927 года он вновь перекочевал к григорианам, теперь уже окончательно[24].

В своем письме от 13/26 июля 1927 года к архиепископу Александру (Трапицыну), который все еще проживал в Ульяновске, митрополит Сергий, вышедший к этому времени из заключения, пишет: «16 /29 января 1926 года “самочинное собрание”, именуемое ВВЦС, мною передано было церковному суду и… запрещено в священнослужении с устранением от управления епархиями… В числе указанного “соборища”, как участник его, подвергся запрещению и е[пископ] Виссарион, который тогда был устранен и от управления Ульяновской епархией (управление поручено было е[пископу] Герману). Известным и у Вас письмом своим от 1 марта 1926 года е[пископ] Виссарион принес мне покаяние. Запрещение с него было снято… Теперь выясняется, что е[пископ] Виссарион вторично отпал в то же “соборище”, презрев и принесенное им покаяние, и свое обещание быть верным Церкви… Е[пископ] Виссарион совершенно безответен, и снятое было с него запрещение возвращается на его голову, сугубо со всеми его каноническими последствиями… Все входящие с ним в молитвенное и каноническое общение, по непреложному указанию священных канонов, подлежат: клирики – запрещению, а миряне – отлучению от святого причащения. Все священнодействия е[пископа] Виссариона, как запрещенного, недействительны. Совершаемое в области, ему уже не принадлежащей, навлекают на него сверх прочего и извержение из сана (Апост[ольское] 35-е пр[авило]). Хиротония его викариев, как совершенная без воли первого епископа и даже прямо вопреки ее, недействительна… Архипастырское попечение о православных приходах теперь временно поручено преосвященному Алатырскому Иоакиму… Жители же г. Ульяновска и окрестностей его могут утешаться молитвенным общением с Вашим Высокопреосвященством… Вашего Высокопреосвященства о Христе брат и слуга за Патриаршего местоблюстителя Сергий, митрополит Нижегородский. 13/26 июля 1927 года»[25].

Таким образом, священномученик Александр (Трапицын) вновь стал управлять приходами Ульяновска.

В марте 1927 года в Карсуне был проведен епархиальный съезд, на котором решался вопрос о каноническом подчинении епархии и выборе епархиального архиерея. Присутствовавший на съезде епископ Иоаким (Благовидов) был категорическим противником григориан, тем не менее, большинство было за епископа Виссариона, который и был избран епархиальным архиереем. Епархия вновь переходила в юрисдикцию ВВЦС[26]. Разумеется, новое епархиальное управление во главе с епископом Виссарионом незамедлительно получают регистрацию от властей.

Но владыка Иоаким не сдается. В Ульяновске продолжает действовать городской благочиннический совет под председательством протоиерея Реморова, который не признал власти теперь уже архиепископа Виссариона. Этот совет подчинялся архиепископу Александру (Трапицыну). Епископу Иоакиму подчинялись Алатырский уезд, Ардатовский уезд и часть Карсунского уезда.

Обеспокоенный этим, архиепископ Виссарион стал писать доносы в ГПУ и обращения в губернский административный отдел с требованием распустить благочиннический совет в Ульяновске, а также снять с должности викария епархии епископа Иоакима. ГАО и ГПУ, в свою очередь, решили в сложившийся конфликт не вмешиваться, поскольку каждый новый конфликт в Церкви был в интересах властей. Между тем, владыка Иоаким, при поддержке бывшего преподавателя Симбирской духовной семинарии Н.И. Арнольдова, обращается к властям с просьбой о своей регистрации в качестве временного управляющего Ульяновской епархией. 1 июля 1927 года из административного управления НКВД СССР в Ульяновский ГАО приходит телеграмма, в которой рекомендуется не спешить с регистрацией епископа Иоакима, который, между прочим, является епископом в Алатыри, что административно входит в состав Чувашской республики[27]. Но все равно все больше и больше приходов переходят к епископу Иоакиму из ведения архиепископа Виссариона.

16 октября 1927 года в Троицком кафедральном соборе (григорианском) состоялось благочинническое собрание духовенства и мирян. На этом собрании было принято решение о переходе девяти церквей города Ульяновска под омофор владыки Иоакима (Троицкая, Ильинская, Германовская, Христо-Рождественская, Тихвинская, Богоявленская, Больничная, Петропавловская и Всехсвятская). Епископ Виссарион обратился в ГАО с требованием вернуть ему храмы, перешедшие к не зарегистрированному властями епископу. Однако ГАО не обращает на все эти требования никакого внимания. Тогда же епископ Иоаким становится правящим архиереем Ульяновской епархии, а на Алатырскую кафедру прибывает епископ Митрофан (Гринев), только что вернувшийся из Соловецкого заключения[28].

Наконец в январе 1928 года владыка Иоаким получает регистрацию и прибывает в Ульяновск, согласно полученному из Московской Патриархии циркуляру за подписью митрополита Сергия: «Ввиду состоявшейся фактически легализации при мне, как заместителе Патриаршего местоблюстителя, высшего церковно-административного органа – временного Патриаршего Священного Синода, долгом почитаю уведомить Ваше Преосвященство, что Вы можете свободно прибыть в кафедральный город вверенной Вам епархии и вступить в отправление своих архипастырских обязанностей»[29].

С этого момента в Ульяновске существовало три зарегистрированных епархии – патриаршая во главе с епископом Иоакимом (Благовидовым), григорианская во главе с архиепископом Виссарионом (Зориным) и обновленческая во главе с архиепископом Иоанном (Никольским).

Архиепископ Виссарион обладал широкими замашками, он очень любил внешнюю помпу. Безусловно, положение на вторых ролях в епархии его не устраивало. Он стал одним из самых активных пропагандистов григорианства. В одной из своих «миссионерских» поездок по епархиям, в Барнауле, он сумел настроить паству против митрополита Сергия, называя его «тайным обновленцем в вынужденной тихоновской маске».

В феврале 1928 года ему представилась возможность переехать на Воронежскую кафедру с возведением в сан митрополита, что он и сделал, не удосужившись даже предупредить об этом епархиальное управление и паству. В этом же году он стал «блаженнейшим митрополитом» Московским и Ярославским, главой ВВЦС. Желая подчеркнуть свою значимость, он въехал в покои Святейшего Патриарха Тихона в Донском монастыре[30].

Теперь митрополит Виссарион озаботился авторитетом ВВЦС. Для этого он возводит в сан митрополита епископа Бориса (Рукина) и архиепископа Иоанникия (Соколовского). В то же время он безуспешно пытается совратить в раскол священномученика Илариона (Троицкого). Правда, успеха он добился в отношении Томского архиепископа Димитрия (Беликова), уроженца Симбирска. Он был одним из виднейших иерархов своего времени, Патриарх Тихон прочил его в члены Священного Синода, а митрополит Петр (Полянский) включил его в коллегию трех. Узнавшие об отступлении владыки Димитрия епископы говорили между собой: «Не дождался старец белого клобука от митрополита Сергия и с легкостью принял его от григориан»[31].

В 1933 году митрополит Виссарион был удален от дел ВВЦС и управления епархией. 20 сентября 1937 года он был арестован и приговорен тройкой при УНКВД по Московской области по обвинению в антисоветской деятельности и активной контрреволюционной пропаганде к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение 25 ноября 1937 года на полигоне в Бутово.

(Продолжение следует.)