История Вологодской епархии в 1943–1991 годы. Часть 4

Деятельность комиссий по контролю за выполнением законодательства о религиозных культах в 1960–1970-х годах

Картинка из антирелигиозной азбуки

Многочисленная комиссия по контролю за соблюдением законодательства о религиозных культах была сформирована и при Вологодском облисполкоме во главе с А.В. Кирилловым, заместителем председателя горисполкома. В нее входили секретарь горисполкома, учителя общеобразовательных школ, врачи, инспекторы гороно и горсо, депутаты горсовета, педагоги детских садов, библиотекари, врачи-акушеры. Каждому отводился определенный круг занятий: извещение парторганов, работа с двадцатками, певчими хоров, атеистическое воспитание учащихся школ, беседы с женщинами-роженицами, выявление причин совершения религиозных обрядов гражданами, изучение проповеднической деятельности Церкви, контроль за санитарным состоянием церквей и культового имущества.

Центральными вопросами комиссии были учет крещений, отпеваний, венчаний, доходности церквей и прослушивание проповедей. Религиозная обрядность не спадала, несмотря на притеснения властей. В 1966 году в Вологде было крещено 469 человек из 2248 рожденных (20% к числу родившихся); в Великом Устюге – 256 детей из 706 родившихся (36%)[1].

Совершение таинств и обрядов по Вологодской области[2]:

В 1966 году отмечалось, что венчания в области почти изжиты, за год обвенчано лишь 14 супружеских пар, или почти в два раза меньше, чем в 1965 году. Снижалось и число отпеваний. За 1966 год с отпеванием погребено 847 умерших – 7,1% от общего количества, на 75 человек меньше, чем в 1965 году. Как и крещение, наиболее всего религиозные похороны были распространены в Вологде[3].

В 1966 году церкви Вологодской епархии получили доход 739,5 тысяч рублей – на 55,5 тысяч больше, чем в 1965 году. Денежный доход возрос по двум источникам: от продажи свечей (увеличение на 35,5 тысяч рублей) и от треб (возрастание на 19 тысяч рублей). Рост доходов имели все церкви, за исключением двух в Череповецком районе: Никольской в с. Дмитриево и Иоакима и Анны в с. Носовском. Наибольший доход наблюдался по церквям Вологды: 22 тысячи рублей, по Великому Устюгу – 7200 рублей, по Сокольскому району – 7300 и Грязовецкому – 4500 рублей. На 1 января 1967 года остаток денежных средств по епархии составил 222 тысячи рублей[4].

5–6 июня 1968 года в Вологде прошел областной семинар по вопросам усиления контроля за соблюдением советского законодательства о культах и внедрению гражданских праздников и обрядов. В нем приняли участие работники райкомов и горкомов КПСС, партийных организаций крупных промышленных предприятий области, колхозов и совхозов, руководящие работники отдела пропаганды и агитации обкома КПСС, облисполкома, областного общества «Знание», органов ЗАГСа – всего около 150 человек. С лекциями и докладами выступили С.В. Матасов, преподаватель Вологодской совпартшколы А.А. Нестеров, кандидат философских наук, доцент Вологодского педагогического института Б.В. Ковригин («Классики марксизма-ленинизма о сущности религии и научного атеизма»), приглашенный из Ленинграда кандидат философских наук Н.С. Гордиенко («Современная идеологическая борьба и религия»). В порядке обмена опытом по различным вопросам выступило 13 человек.

Вплоть до смены С.В. Матасова в 1976 году комиссия из облисполкома пыталась тщательно выполнять свои обязанности. Широкую практику получил обход квартир и индивидуальная работа с верующими. При дворце культуры железнодорожников действовал клуб атеиста. Ежемесячно в партийные органы высылались персональные списки граждан, совершивших религиозные обряды. О некоторых случаях сообщалось в общественные организации предприятий и учреждений по месту работы. Об иногородних ежемесячно докладывалось в партийные органы по месту их жительства, а каждый случай совершения обряда учащимися разбирался в школе, училище, институте. Членов комиссий интересовало многое: возраст, место работы, образование, социальное положение, партийность, причины, побудившие принять крещение, венчаться. Чаще всего родители указывали на влияние религиозных родственников или семейные традиции. За 1974 год по г. Вологде были установлены следующие причины крещения детей: один из родителей верующий – 2 случая; влияние религиозных родственников – 96; по традиции – 90; под влиянием «агитации церковников» – 0[5].

Отслеживались и венчания.

«Шекснинский райком КПСС Вологодской области. 11 марта 1975 года.

Вологодский горисполком сообщает, что супруги Сверчковы: Иван Александрович, 1949 г.р., и Елена Анатольевна, 1954 г.р., проживающие в пос. Шексна, ул. Октябрьская, дом № 60, кв. 1, венчались в церкви города Вологды 24 февраля 1975 года. Исх. № 09/182»[6].

Члены комиссий, проводившие беседы с родителями относительно крещения детей, сообщали, что почти все родители отрицали свою религиозность. Учитывая такие факторы, как возможность наказания, увольнение с работы, иные прещения (лишение премии, выговор, перемещение, увольнение), а также и то, что часть родителей все же обладала определенным мужеством, крестя своих детей, можно с большой долей уверенности предположить, что повальное отрицание религиозности не было искренним.

В 1974 году комиссия при Вологодском облисполкоме изучила причины крещения по 101 семье. В первом полугодии 1975 года ее члены посетили около 30 семей, совершивших обряд очного отпевания. Выяснилось, что «обряд совершали в основном не верующие в Бога по последней просьбе умерших 60–80-летних старушек»[7].

В клубах и библиотеках областной столицы проводились вечера на антирелигиозные темы, устные журналы, организовывались встречи с врачами:

«В системе проводится работа по формированию у учащихся научно-атеистических убеждений школами города. В коллективах медицинских учреждений работают пропагандисты-атеисты, выпускаются специальные бюллетени, проводятся беседы с больными на атеистические темы. В клубе молодой семьи проводятся беседы о вреде крещения детей»[8].

Атеистическая пропаганда осуществлялась и через массовые мероприятия, проводимые в детских и взрослых библиотеках («Пионер, борись с религией», «Обычное в необычном»), школах («недели атеиста»), на предприятиях. Особенно тяжело приходилось детям, у которых оба родителя или один были верующими: с них не спускали глаз школьные учителя, библиотекари, врачи, руководители детских кружков и студий. В школах проводились предметные вечера «Химия вокруг нас», «Чудеса без чудес», «Чему верить, а что проверить», «Грозные явления природы», «Пророческие сны», «От суеверий и примет людям только вред», «О происхождении религиозных праздников». В 1975–1976 годах было предписано во всех клубах, парках, библиотеках провести следующие мероприятия по атеистическому воспитанию населения:

«Вечера: “Все в мире творится не богом, не чудом, а им, человеком, идущим вперед!”; вечер вопросов и ответов “Библейские мифы и жизнь”.

Лекции: “Роль религии в идеологической борьбе”, “Происхождение христианства и его сущность”, “Правда о религии”, “Что ты знаешь о боге?” и др.

Устные журналы “Религия и здравый смысл”:

1-я страница: “Как человек создал бога?”

2-я страница: “Чудеса без чудес”

3-я страница: “Химия разоблачает чудеса ”, “Маленький великан”, “Среди тайн и чудес”.

Встречи с врачами: “Сколько жить человеку?”, “Космическая медицина”, “Медицина и религия”.

Киноальманахи: “Ледяной континент”, “Руками хирурга” и др.»[9].

В кинотеатрах области за 1974 год и за первое полугодие 1975 года показано 335 сеансов атеистических фильмов, которые посетило около 50 400 зрителей[10]. Участились случаи проведения торжественных церемоний при вступлении в брак, выдачи свидетельств новорожденным, согласно постановлению облисполкома № 364 от 13 мая 1972 года и № 642 от 17 декабря 1974 года (п. 6) «О внедрении в быт советских людей новых гражданских обрядов». В проведении торжественных бракосочетаний и вручении свидетельств о рождении участвовали члены общественных комиссий, депутаты местных советов, представители коллективов, предприятий, организаций, родственники и знакомые. Все же были случаи, когда новобрачные после ЗАГСа венчались, а родители несли своих детей крестить.

В 1975 году в шесть раз, по сравнению с 1974 годом, увеличилось число семей, посещенных членами комиссии: 607 семей с числом родителей 1126 человек и числом крещенных 709 человек (это 44 % от общего числа крестившихся детей за 1975 год – кому-то повезло, члены комиссий добирались не до всех квартир). Среди родителей оказалось два коммуниста, 45 комсомольцев. Причины крещений, как и в прошлые годы, в общем, те же:

– 43 семьи, в которых родители считают себя верующими (оба или один);

– 27 семей, в которых родители окрестили детей, потому что дети плохо спят и капризничают;

– 6 семей, в которых матери остались одни с ребятами и ищут помощи, утешения в религии (в пяти случаях мужья ушли из семьи, один случай – отец и старший сын погибли в автомобильной катастрофе; «вдова погибшего Митова Екатерина Васильевна, проживающая в совхозе «Покровский» Грязовецкого района, склонила к крещению пять человек-сыновей (два школьника, один – 17 лет, один – 19 лет и один 22 года). В прошлом религиозности в семье не наблюдалось. Ребята комсомольцы»;

– 337 семей, в которых родители объясняют крещение детей влиянием на них религиозных родственников, а сами себя считают неверующими;

– 193 семьи, в которых родители объясняют крещение детей традицией, себя считают неверующими.

Таким образом, в 530 семьях (81,4% от общего числа семей, в которых проводились беседы) родители называют себя неверующими. Сведения о родителях, несомненно, точны.

Причины крещения детей, названные родителями, стопроцентной достоверности не имеют.

В числе родителей этих групп, особенно ссылающихся на традиции, не исключается определенное число колеблющихся между религией и атеизмом. Последовательно верующих в числе родителей этих групп, на мой взгляд, не может быть. Верующие люди считают тяжким грехом отказываться от религии[11].

Во втором городе области, Череповце, при горисполкоме работала такая же комиссия, как и в Вологде, только более многочисленная. В нее входило до 80 человек. В Череповце число крещений по ряду лет было стабильным (в процентном отношении к числу родившихся): 1970 – 11,1%; 1971 – 11,0%; 1972 – 11,7%; 1973 – 11,6%; 1974 – 10,8%. В 1975 году крещено 398 человек. Детей до трех лет крещено 199; от 3 до 7 лет – 84; школьного возраста – 38; взрослых – 29. Следует отметить возрастной состав родителей, крестивших детей: до 25 лет – 184 человека, 25–30 лет – 126 человек; 30–35 лет – 116 человек; 35–40 лет – 59; старше 40 лет – 33 человека[12]. Подавляющее большинство родителей – до 30 лет!

Как видно, добиться значительного спада и тем более прекращения религиозной жизни государственной власти не удалось. Случаи снижения количества совершаемых таинств и треб не были систематическими и имели временный характер.

Провал антирелигиозной кампании 1960–1970-х годов

Незначительное уменьшение церковных доходов, венчаний на два-три случая, небольшой спад числа крещений расценивался облисполкомом как «победа над религией», закрепление достигнутых позиций. То, что давление на веру – напрасный труд, временное явление, стало очевидным во второй половине 1980-х годов. Уже в конце 1960-х облисполком отмечал, что не справляется с религиозной обстановкой в области, не может перевоспитать верующих из числа трудящихся, антирелигиозная пропаганда буксует, дает значительные сбои[13].

«Следует признать, что действующие церкви не выявляют всего числа верующих и полученные от них данные о религиозной обрядности, доходах и расходах не отражают действительного состояния религиозности населения области. Это объясняется тем, что в 17 сельских районах и в г. Сокол действующих церквей нет, а в шести районах имеется по одной церкви. В этих условиях не все верующие могут посещать церкви и исполнять религиозные обряды. Следовательно, не все верующие проявляют себя в этих данных»[14].

Верующие и посещали церкви, и приглашали тайком на дом священника, если были с ним в доверительных отношениях. Статистика религиозной обрядности, отражаемая в отчетах комиссии, была неточной, условной. Известны случаи тайного совершения таинств и треб, которые ни в церковные, ни в официальные гражданские отчеты не могли попасть и не попадали.

С.В. Матасов предлагал несколько отойти от основной формы борьбы с «религиозными пережитками» – идеологической и сосредоточиться на финансовой. Если Православная Церковь получает высокий доход, свыше 50% которого поступает от продажи свечей, крестиков, венчиков, саванов и т.п., то почему бы не рассматривать ее как коммерческое предприятие по торговле религиозными услугами?! Помимо высокой зарплаты (500 рублей – настоятель, священники – по 400, диаконы – по 300), духовенству выдаются ежегодные пособия на лечение в размере одного-двух месячных окладов. Много получают старосты, казначеи, бухгалтеры, сторожа, за право занимать эти должности, находиться у свечного ящика идет острая борьба. Упразднение коммерческих доходов Церкви привело бы ее к ослаблению, вынудило бы сократить оплату священникам и членам двадцаток, в результате чего не только большинство актива, но и часть духовенства бросили бы служение. Были бы подорваны возможности набора учащихся в духовные учебные заведения, куда «в значительной части идет молодежь без принципов, в поисках легкой и хорошо обеспеченной жизни»[15].

Уполномоченный ставил перед Советом по делам религий эти вопросы давно, но отмечал, что они не решаются, проверяется лишь правильность взимания подоходного налога с религиозных организаций. Не видел он возможности сокращения числа крещений только при индивидуальной работе с родителями, крестящими детей, и прежде всего с матерями. «Медицинские работники, на которых возлагалась эта обязанность, часто пренебрегали ею. Уровень подготовки членов комиссий по наблюдению за выполнением законодательства о религиозных культах как в городах, так и в районных центрах оставлял желать лучшего. Вопрос религиозности населения и деятельности религиозных организаций ими изучался слабо. Меры противодействия росту доходов, деятельности духовенства и двадцаток не разрабатывались, следовательно, не выполнялись. Члены комиссий, работники райгорисполкомов не инструктировались, часто менялись, не имели нужного опыта. Идеологические работники были не в состоянии освоить эту область работы и организовать ее из-за того, что относились к ней халатно и безответственно»[16].

Антирелигиозная пропаганда перестала приносить желаемые результаты. Те же идейные противники Церкви в конце 1960-х годов наверняка осознавали, что чувство Бога не вытравить из людских сердец, что не придется вскоре увидеть последнего попа, понимали обреченность «крестового похода», любых одноразовых выпадов против Церкви, которая, пережив хрущевский натиск, выстоит и другой.

18 апреля 1968 года В. Другов в газете «Правда» опубликовал статью об антирелигиозной работе в Вологодской области. На нее 7 июня того же года резко отреагировал заместитель заведующего одного из отделов Совета по делам религий А. Плеханов, раскритиковавший ее пафосность и односторонность. В статье отмечалось, что «до революции в Вологодской области действовало более 800 церквей, сейчас работает 17 церквей, да и то с неполной нагрузкой»[17]. Создавалось впечатление, что в Вологодской области неуклонно идет процесс сокращения количества церквей, которое на самом деле было достигнуто еще четверть века назад. С 1948 года их число стало 17 и с тех пор оставалось неизменным.

Неверным было выражение «работа с неполной нагрузкой» и что возле них «больше любопытствующих». Любопытствующими как раз были члены комиссий, факты же: рост доходов, увеличение числа таинств и обрядов – говорили об обратном. На крещение стали приходить дети дошкольного и школьного возрастов, совершеннолетние. В 1966 году было зафиксировано 102 крещения школьников, или вдвое больше, чем в 1965 году, и 163 школьника – в 1967 году. В 1966 году крещено 58 человек взрослых, а в 1967 – уже 454. Отмечались случаи крещения детей целыми семьями. Так, рабочий совхоза «Покровский» Грязовецкого района Белов одновременно окрестил в церкви пятерых детей в возрасте от 9 до 15 лет, супруги Панковы – четырех детей от 6 до 9 лет. В таинстве крещения ежегодно стали участвовать сотни молодых людей, которые именно шли в церковь, а не любопытствовали со стороны. Социологические исследования, проведенные в некоторых городах и районах, дали следующую картину отношения к религии юношества: из 2640 опрошенных выпускников-десятиклассников 279 заявили, что религия не приносит вреда, 28 учащихся верят в Бога, 119 – в приметы. В семьях 834 десятиклассников имелись иконы!

В статье отмечалось, что деятельности Церкви в Вологде и области противопоставляются «торжественная регистрация новорожденных» и другие «гражданские безрелигиозные обряды». Действительность не давала никаких оснований «для такого хвалебного заявления». Торжественная регистрация новорожденных в Вологде проводилась лишь в единичных случаях (например 6 июня 1969 года после областного семинара по научному атеизму во дворце культуры железнодорожников). В двух действующих церквях Вологды крещены были сотни детей, как видно из таблицы[18]:

* Сведения за 1967 год приведены за январь-ноябрь.

Такая же обстановка наблюдалась с обрядами погребения и отпевания. Примечательна реакция облисполкома на критические замечания А. Плеханова:

«Проведение похорон в Вологодской области в значительной степени отдано на откуп церковникам. Например, в 1965 году с участием попов в области было 922 захоронения, в 1966 году – 847 и в 1967 – 782. Кроме того, в церквях проведено заочных отпеваний: в 1965 году – 6319, в 1966 году – 6267 и в 1967 году – 6360, а всего церковных захоронений и заочных отпеваний в 1967 году было 7142 случая, или 51% по отношению к числу умерших. Общественные организации в проведении похорон участвуют в редких случаях.

Все эти неполные данные свидетельствуют и о том, что не уделяется должного внимания выполнению Постановления Совета Министров РСФСР (1964 года) о внедрении в быт советских людей новых гражданских обрядов.

Организацией торжественной регистрации новорожденных в г. Вологде в основном занимается отделение ЗАГС, но для его работы надлежащих условий не создано, своего служебного помещения это учреждение не имело, несмотря на то, что упомянутое Постановление Совета Министров РСФСР обязывало создать такие условия для ЗАГСов.

Соответствующие замечания о недостатках в работе местных органов власти по контролю за соблюдением законодательства о культах Совета по делам религий в январе сего года специальной запиской высказал Вологодскому облисполкому и просил принять меры. Ответа на это пока не последовало»[19].

Существенно снизить практику посещения церкви, крещений, венчаний, отпеваний не удалось. В отчете в 1974 году указывалось, что если по области число крещений снижается, а церковные венчания практически не проводятся (в 1974 году в Череповце не было совершено ни одного венчания, по области – три, все – в Сокольском районе), то религиозные обряды, свойственные престарелым, растут. Имелись ввиду отпевания. В 1964 году с очными отпеваниями было погребено 57,7% умерших, что считалось значительной цифрой[20]. К 1974 году число отпеваний возросло до 65,5%, что на 18% больше, чем в среднем по СССР. Наибольшее распространение отпевания получили в Вологде, Великом Устюге и Череповце. С.В. Матасов негативно отзывался о бездействии местных органов власти и невнимательном отношении к организации гражданских похорон. Павильонов для гражданских панихид на кладбищах не было. Строительство павильона на одном из кладбищ Вологды было начато в 1971 году, но растянулось на три года и окончательно встало. Трудности возникали и при организации похорон: с музыкальным сопровождением, с приобретением памятников, устройством поминок. Многие кладбища содержались без должного ухода и оказались крайне запущенными.

В самой работе комиссий при горисполкомах и райкомах не все шло гладко. Общие заседания проводились редко, недостаточно изучалась проповедническая деятельность Церкви. В организации научно-атеистического воспитания школьников имелись серьезные недостатки. Во многих школах не было четкой системы, отдельные мероприятия проводились на низком уровне.

Число крещений в 1970-е годы продолжало расти, хотя и незначительно. В 1974 году в Вологде крещено 835 человек по двум церквям (в 1973 году – 801). Увеличение произошло за счет крещения детей до трех лет[21]. Из 835 крестившихся 362 – жители соседних районов. В Стефановскую церковь Великого Устюга на крещение приезжали из Архангельской, Кировской областей, Коми АССР, были случаи крещения даже из Ленинградской, Московской, Ярославской областей, Карельской АССР. Таких крещений было 30–40%. Чтобы снизить возможность санкций, родители показывали иногда заграничные паспорта:

«Во втором квартале текущего года в Стефановской церкви г. Великий Устюг родители Бураковы Геннадий Михайлович и Ангелина Яковлевна окрестили сына Геннадия рождения 22 января 1975 года. Свидетельство о рождении 1-ЖА 319479 выдано консульским отделом посольства СССР в Чехословакии.

Родители предъявили общегражданские заграничные паспорта, отец: ОМ-606544, мать: ОМ-606546, выданные 27 марта 1975 года. Считаю, что Совет может установить место работы Буракова Г.М. и сообщить о совершенном им религиозном обряде в отношении сына»[22].

С.В. Матасов отмечал, что прослушивание проповедей – один из самых сложных видов работы у членов комиссий. Вероятно, это было связано с тем, что у них не находилось достаточного опыта и знаний. О прослушивании проповедей занимательно пишет В. Мамаев:

«Каждое воскресение активисты, главным образом женщины, устремлялись на службы и добросовестно их отстаивали. Любопытное, должно быть, зрелище: все кругом кланяются, крестятся, а в уголке стоит дама в плохоньком советском пальтишке, краснея или каменея лицом – это уж от характера зависело. А может быть, тоже крестилась, чтобы не выделяться….

Советские активисты упорно пытались запомнить содержание, и вот что интересно. Сквозь донесения иной раз довольно живо пробивается характер автора. Вот один пример, когда человек, пришедший в храм с недобрыми намерениями, явно заслушался:

“В праздник Сретенья в проповедях изучался ветхозаветный закон, по которому каждая, став матерью, должна была в сороковой день после рождения своего младенца приходить в храм… приносить при этом очистительную жертву.

Дева Мария не имела нужду в очищении. Младенец Ее был Сыном Божиим. Но, несмотря на это, Она пришла с Младенцем в храм иерусалимский и исполнила требования “закона” Моисеева. Божественного Младенца в храме встретил благочестивый старец Симеон, с восторгом и радостью принял в свои объятья. Записано со слов настоятеля Воскресенской церкви о. Виталия Белова”.

Здесь характерно, что запомнились автору записки слова “благочестивый”, “с восторгом и радостью”. Так подробно передавать проповедь не было, конечно, никакой нужды. Но… что-то, видно, шевельнулось в сердце бедняги»[23].

Возрастали денежные доходы церквей, которые члены комиссий подсчитывали тщательно, вплоть до копейки. В 1967 году члены комиссий пошли, казалось бы, на невыполнимое: в храмах епархии не упустили ни одну церковную записку, подсчитали, сколько денег собрано со всех видов поминовения о здравии и упокоении (на проскомидии, ектении; сорокоусты, поминания на три и шесть месяцев, год, полтора года, 10 лет и проч.), с продажи свечей («обычных», венчальных, пасхальных, архиерейских, «разных»), крестиков, медальонов, икон, венчиков, покровов, помянников, сколько собрано с таинств и треб (крещения, панихиды, соборования, исповеди на дому, молебны, очные и заочные отпевания)[24]! Но в дальнейшем эта трудоемкая и во многом бесполезная работа не прижилась. В 1973 году церкви Вологды получили 485 179 рублей, в 1974 году – 468 493 (вся епархия – 1 190 000 рублей). Основные поступления пришлись от служения треб, совершения крещений (160 474 рубля) и продажи свечей (258 902 рубля). Увеличились и расходы церквей. В 1974 году они составляли 436 457 рублей. Из них на жалование духовенству приходилось 61 406 рублей, на содержание членов двадцаток и обслуживающего персонала (сторожа, уборщицы, водители) – 31 488 рублей. Значительные суммы уходили в Фонд мира – 128 000 рублей (на 20 тысяч больше, чем в 1973 году) и на содержание памятников архитектуры – 27 000 рублей. У епархиального управления на 1 января 1975 года имелся довольно большой остаток средств – 286 098 рублей (на 32 037 рублей больше показателей 1973 года)[25]. Денежные поступления от треб к 1974 году возросли на 60%. За 1974 год верующим продано 11,7 тонны свечей, 52 000 нательных крестиков, 9500 икон и много других религиозных предметов[26].

Комиссия из Череповецкого горисполкома у Воскресенского собора стремилась «отвлекать» больше денежных средств и перечислять их на патриотические цели[27]. В 1975 году треть доходов собор отправил в Фонд мира и на реставрацию церквей-памятников архитектуры. По сравнению с 1970 годом, эта сумма под давлением гражданских властей была увеличена в два раза. В 1975 году настоятелю собора протоиерею Виталию Белову удалось отвести 36% годовых доходов на покупку свечей, средств на которые из-за отчислений и всевозможных поборов просто перестало хватать.

В начале 1970-х годов снос недействующих церквей практически не производился или были единичные явления. В Череповце из шестнадцати церквей, входящих в черту современного города, осталось только четыре, двенадцать было полностью разрушено, да так, что на осталось никаких видимых признаков того, что здесь когда-то был храм. В сентябре 1972 года в Вологде на площади Революции был снесен Спасо-Всеградский храм, переделанный в кинотеатр. Безвозвратная утрата этой святыни всей Вологодской земли, пусть даже и виде культурного учреждения, изуродованного храма (без куполов, с измененной формой крыши, огромной пятиконечной звездой на верху срезанной колокольни), была очень ощутима, болью и возмущением отозвалась в сердцах верующих людей. В разрушении применялись даже танки! В 1976 году Череповецкий горисполком посягнул на единственную действующую церковь в городе – Воскресенский собор. Это была масштабная атака, встретившая упорное сопротивление верующих, которого мало кто из властей ожидал. В Кремль председателю Совета Министров СССР полетели правительственные телеграммы несчастных прихожан с криком о помощи:

«Правительственная телеграмма. Москва. Кремль. Председателю Совета Министров Косыгину А.Н. 24 июня 1977 года. Ирдоматка, Вологодской, 18.

ЗДРАВСТВУЙТЕ УВАЖАЕМЫЙ АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ ОЧЕНЬ ПРОСИМ ОКАЗАТЬ НАМ ПОМОЩЬ В СОХРАНЕНИИ ЦЕРКВИ РАСПОЛОЖЕННОЙ В Г ЧЕРЕПОВЦЕ ВОЛОГОДСКОЙ ОБЛ ЕДИНСТВЕННУЮ ЦЕРКОВЬ И ТУ ХОТЯТ СЛОМАТЬ МЕСТНЫЕ ВЛАСТИ ГОРОДА ПОЖАЛУЙСТА ПОМОГИТЕ НАМ СОХРАНИТЬ НАШУ ЦЕРКОВЬ ПОЖАЛЕЙТЕ НАС СТАРЫХ ЛЮДЕЙ МОЙ АДРЕС ИРДОМАТКА ВОЛОГОДСКОЙ ЧЕРЕПОВЕЦКОГО ВЕТРОВА НИНА ИВАНОВНА».

«Правительственная телеграмма. Москва. Кремль. Косыгину А.Н.

УВАЖАЕМЫЙ АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ ПРСИМ ВАС ОКАЗАТЬ СОДЕЙСТВИЕ В СОХРАНЕНИИ ХРАМА В Г ЧЕРЕПОВЦЕ ВОЛОГОДСКОЙ ОБЛ ЕДИНСТВЕННАЯ ЦЕРКОВЬ В НАШЕМ ГОРОДЕ ПЛАНИРУЮТ СЛОМАТЬ ПРОСИМ ВЕРУЮЩИЕ СОХРАНИТЬ ЭТУ ЦЕРКОВЬ КАК ОТРАДУ ДЛЯ СТАРШИХ ЛЮДЕЙ ЧЕРЕПОЕЦ ВОЛОГОДСКАЯ ОБЛАСТЬ УЛ ЛЕНИНА 101 КВ 52 ПАКШИЧЕВА МАРИЯ АЛЕКСАНДРОВНА».

«Уведомление телеграфом. Правительственная телеграмма. Москва, Кремль. Косыгину А.Н.

ДОРОГОЙ АЛЕСКЕЙ НИКОЛАЕВИЧ ОЧЕНЬ И ОЧЕНЬ ПРОСИМ ВАС ОСТАВИТЬ НАШ ХРАМ ХОТЯТ ЛОМАТЬ БУДТО БЫ ОН МЕШАЕТ ПОСТРОЙКЕ ТЕАТРА ХРАМ ДРЕВНИЙ ВЕСЬ В ЖИВОПИСИ СТОИТ ДО ОСНОВАНИЯ ГОРОДА КАК ПОДНИМУТСЯ РУКИ СЛОМАТЬ ПОСЛЕДНЮЮ ЦЕРКОВЬ С НАСЕЛЕНИЕМ 250 ТЫСЯЧ ВСЕ ВЕРУЮЩИЕ В СЛЕЗАХ ОЧЕНЬ ПРОСИМ НЕ ЛИШАЙТЕ НАС ПОСЛЕДНЕЙ РАДОСТИ НЕ ОТРАВЛЯЙТЕ НАШУ ЖИЗНЬ ВСЕ ВЕРУЮЩИЕ Г ЧЕРЕПОВЕЦ 14 УЛ ЗАРЯ СВОБОДЫ 55 СМИРНОВА АННА ИВАНОВНА»[28].

Место для возведения театра горисполком выбрал не случайно. Мы предполагаем, что никакого театра городские власти возводить не собирались, в городе и без того имелось достаточно подобных сооружений культуры. Новую же церковь предполагалось построить в другом месте за счет самих верующих.

О тех серых днях рассказал митрофорный протоиерей Георгий Трубицын, настоятель храма Рождества Христова в Череповце, служивший тогда в Воскресенском соборе. Он поведал о том, как в собор приезжал уполномоченный В.П. Николаев, вместе с епископом Вологодским Дамаскином ездили осматривать руины Христорождественской церкви, треснувшие стены и обвалившиеся своды. Отремонтировать ее было тяжело, поэтому решили приспособить под храм здание спортивной школы на стыке улиц Ленина и Набережной, которое ранее занимала электростанция. Но и она не подошла из-за тонких стен.

Долгое время верующие жили в напряженном ожидании, собирали подписи. Горисполком в пользу сноса собора задействовал членов комиссии, активы и профсоюзы крупных предприятий города: Череповецкого металлургического комбината, ПО «Азот», ПО «Аммофос», Сталепрокатного завода. Началась массированная пропаганда вреда Церкви, оскорблялись чувства верующих. Дело приобретало серьезный оборот. В него пришлось вмешаться лично В.А. Куроедову.

Вопрос о сносе собора был окончательно снят в начале 1979 года. Этот «поход» на Церковь стал последним серьезным мероприятием, после которого антирелигиозная кампания стала постепенно угасать. В 1975 году облисполком и уполномоченный С.В. Матасов с горечью расписались в собственном бессилии. Обреченность отметил инспектор Совета В.А. Чернов. В отчетах появляются фразы, подобные таким:

«Учет верующих в нашей стране запрещен законом. Этим подчеркивается свобода совести в СССР. Поэтому никто не может сказать, сколько верующих в области, республике и стране.

Бесспорно то, что и в советской действительности в каких-то размерах воспроизводится религиозность населения. Эти размеры находятся в зависимости от условий жизни людей и уровня работы по атеистическому воспитанию населения.

Известно, что войны, стихийные бедствия, личное неблагополучие граждан при неудовлетворительной постановке атеистической работы создают предпосылки роста религиозности среди населения. Это хорошо понимают церковники, которые умело используют всякую возможность для упрочнения положения Церкви, для приобщения к религии новых людей, как правило, из числа наиболее культурно отсталых граждан»[29].

«Нет оснований считать, что число верующих в области возрастает. Но не наблюдается и уменьшения их. За последние десять лет по церковному обряду похоронено 78 тысяч человек. Можно предположить, что это должно было привести к снижению наполняемости церквей богомольцами. А в действительности церкви в дни богослужений наполняются так, как и десять лет назад. Следовательно, религиозность населения в каких-то размерах воспроизводится.

Кроме того, наблюдается расширение зон деятельности церквей, особенно городских. С улучшением в области транспортных связей верующие отдаленных от действующих церквей населенных пунктов стали приезжать на богослужения, особенно на праздничные. В прошлом они таких условий не имели. Верующие в основной массе престарелые, в результате постоянного роста материального положения советского народа получили возможность больше расходовать денег на удовлетворение религиозных потребностей, больше покупать свечей и других предметов культа, больше совершать религиозных обрядов.

Все эти показатели религиозных проявлений среди населения области, сложившиеся из обобщения материалов действующих православных церквей, являются неполными. Значительная часть верующих, проживающих в семнадцати бесцерковных районах, своей религиозности через действующие церкви не проявляет, следовательно, она не отражается в наших обобщениях. Ее необходимо изучать в практике работы комиссий содействия райгорисполкомам по контролю за соблюдением законодательства о религиозных культах, с привлечением сил общественности по нецерковным проявлениям веры (наличие икон в квартирах, празднование религиозных праздников, совершение религиозных обрядов в домашних условиях, при которых роль попа выполняют религиозные фанатики, и т.д.).

Материалы настоящей справки приводят к выводу о том, что религиозные пережитки в области еще значительны»[30].

Облисполком на должности церковных старост, казначеев старался ставить «своих» людей, диктовать условия, влиять на финансовое обеспечение церквей. Новые священнослужители вызывались уполномоченным, проходили обязательную регистрацию и индивидуальную беседу, некоторым, по свидетельству настоятеля храма апостола Андрея Первозванного г. Вологды митрофорного протоиерея Георгия Иванова, предлагалось стать осведомителями. Даже большинству – с этого начиналось знакомство священника или диакона с уполномоченным. Кто-то соглашался, кто-то нет. Отчеты свидетельствуют, что такие осведомители были. О двадцатках С.В. Матасов писал так:

«Если на эти должности окажутся избранными религиозные фанатики, то деятельность церкви будет вестись на верхнем пределе возможностей, не исключены и преднамеренные нарушения законодательства о культах.

А в том случае, когда на эти должности будут избраны люди с умеренной религиозностью, то деятельность церкви будет менее активной, нарушения законодательства о культах может быть только по незнанию закона.

Но, несмотря на это, все исполнительные органы объективно так же работают на религию.

В нашей области религиозных фанатиков в исполнительных органах нет. Но некоторые из них по составу следовало бы улучшить, в том числе: Раменской и Чернецкой церквей Грязовецкого района, Покровской церкви Кирилловского района, Старо-Никольской и Носовской церквей Череповецкого района, Казанской и Понизовской церквей Устюженского района. Но исполкомы советов этих районов, их комиссии по контролю за соблюдением законодательства о культах этому вопросу не уделяют должного внимания.

“Двадцатки” – высшие органы церковного управления в религиозных обществах. Но значение их несравненно ниже, чем исполнительных органов. Это объясняется слабостью состава. В них преобладают престарелые люди с низким образованием, в основном женщины. Из 374 человек 340 человек старше 60 лет, а больше половины из 340 человек старше 70 лет. Многие из них уже и в церковь ходить не могут. “Двадцатки”, как правило, собираются один раз в год на собрания, на которых заслушиваются отчеты о работе исполнительных органов и ревкомиссий, проводятся перевыборы или довыборы их, утверждается смета доходов и расходов на новый год.

Вступают в состав “двадцаток” и выходят из них верующие по личному желанию. Рассматривают заявления верующих по этим вопросам исполкомы районных и городских советов. Сама “двадцатка” регулировать свой состав не может. Однако большинство райгорисполкомов не используют этой возможности для улучшения состава “двадцаток”»[31].

«Объективно работали на религию» и певчие церковных хоров:

«Певчие хоров и обслуживающий персонал влияют на деятельность церквей своим участием в церковных службах или в подготовке условий для этих служб. Если хор сильный, а церковь хорошо подготовлена к службе, то эмоциональное воздействие такого богослужения на верующих сильнее. К сожалению, не все работники исполкомов, наблюдающие за деятельностью церквей, это понимают и потому не используют своих возможностей для сдерживания желания церковников увеличивать свои штаты, оплату персоналу и бесконечно украшать церкви»[32].

«Укрепляло религию» также вологодское духовенство во главе с епископом Дамаскином, активным и деятельным архиереем, который много служил, часто выезжал в районы, восполнял недостающие кадры духовенства. В начале 1975 года в епархии служило 23 священника, пять диаконов, еще более молодые, чем в прежние годы: до 40 лет – 7 человек, от 41 до 60 лет – 12, старше 60 – всего 4. Богословское образование имели 16 священнослужителей, духовную академию кончили десять из них, шестеро – семинарию. Четверо имели ученую степень кандидата богословия[33].

Инспектор Совета В.А. Чернов отмечал такое явление в Вологодской области, как «чрезмерное увеличение рекламы культовых элементов при оформлении общественных зданий, в печатных публикациях и выделке различных сувениров»[34]. В Вологде изображения церквей он увидел на стенах городского автовокзала, в вестибюле гостиницы «Вологда», в ресторане «Север», центральном универмаге и других магазинах. В Череповце одно из почтовых отделений было «украшено изображениями трех церквей». Фотографии или рисунки храмов изображались на открытках местного издания типа «Поздравляем с праздником», «С днем рождения», «Приглашаем в гости». Снимками соборов и монастырей «щедро иллюстрировалась» литература о Вологодской области. Из 16 фоторепродукций буклета «Великий Устюг» половина – церковные ансамбли! Значки Кириллова и Вологды изображали «церковные луковки». «Церковные здания» изображались даже на дорожных указателях автодороги Вологда–Кириллов.

«Молодежь в основной массе отходит от религии», «двадцаткам и всему церковному активу свойственно физическое остарение» (в 1974 году из 550 человек старше 60 лет были 461!), «малограмотность» (малограмотных и неграмотных – 467 человек), «преобладание женщин» (479 человек), но «церковные доходы неуклонно растут», «количество верующих не уменьшается, а возрастает», крестятся школьники, октябрята, с красными галстуками приходят пионеры и снимают их у церковной ограды, верующие успешно защищают свои права и храмы от посягательств со стороны горисполкомов и членов комиссий. «Уполномоченный Совета по Вологодской области С.В. Матасов – опытный работник, хорошо изучивший религиозную обстановку в области, систематически посещающий каждую действующую церковь, иногда – по нескольку раз в году, контролирующий их деятельность, часто выступающий с лекциями и докладами перед партийно-советским активом и на различных собраниях, оперативно оказывающий помощь комиссиям содействия в их текущей работе»[35]. В дополнение панегирика С. Матасову, написанного В.А. Черновым в ноябре 1975 года, объективности ради следовало бы добавить серьезные недостатки в организации и проведении антирелигиозной работы, о которых говорилось выше.

В 1976 году в облисполкоме произошел следующий случай. По словам протоиерея Георгия Иванова, епископ Дамаскин приехал к С.В. Матасову решить несколько вопросов. После разговора владыка достал дорогие часы, чтобы подарить уполномоченному, который, увидев их, нажал на специальную кнопку под столом. В кабинет вошел милиционер, которому Матасов, гневаясь, объяснил, что имел место случай взятки, и приказал вывести архиерея. За дверями кабинета милиционер, покрутив пальцем у виска, сказал, что Матасов – больной человек. Об инциденте узнали в Москве и назначили нового уполномоченного. Антирелигиозного запала у сторонников жесткой линии и части членов комиссий содействия в горисполкомах поубавилось. Обреченность «идеологической борьбы с религией» стала ощущаться более отчетливо.

(Окончание следует.)