Придел Сретения Господня
|
Вдовым попом Сретенского монастыря Василием Васильевым 11 декабря 1759 года было подано прошение в Московскую духовную консисторию митрополиту Тимофею Московскому и Севскому о позволении по обещанию построить в монастыре придел Сретения Господня.
Он писал: «В Сретенском монастыре имеется церковь Божия во имя преподобной Марии Египетской, в которой я желаю для душевного своего спасения из своего иждивения построить придел во имя Сретения Господня. В этой церкви для построения придела удобное место имеется, а игумен монастыря Аарон с братиею со строением придела согласны и препятствия никакого чинить не будут, в чем для уверения под этим прошением и подписываются. Только они без благословения Вашего преосвященства и без данного от духовной Вашего преосвященства консистории позволительного указа того учинить опасны.
Того ради Вашего высокопреосвященства всепокорно прошу мое прошение милостивно принять и, по построении объявленного придела во имя Сретения Господня в церкви Марии Египетской, дать дозволение о его освящении»[2].
В Московской духовной консистории 14 декабря 1759 года было решено послать в ней присутствующего иерея Иоанна Спасского и велеть в церкви преподобной Марии Египетской осмотреть, «имеется ли удобное место к построению придела и не будет ли от построения настоящей церкви темноты или утеснения, при этом же справиться, сколько в монастыре церквей и приделов имеется, все ли состоят в совершенном устроении, нет ли в них каких ветхостей и других к исправлению надобностей»[3].
Иерей Иоанн Спасский 20 декабря писал, что он в Сретенском монастыре был и церковь Марии Египетской осматривал. Он указывал: к построению в этой церкви придела Сретения Господня имеется удобное место по правую сторону, и от построения его настоящей церкви темноты и утеснения не будет. По его свидетельству, в обители были такие церкви: первая – Владимирской Пресвятой Богородицы, при которой по правую сторону имеется придел Рождества святого славного пророка Предтечи Крестителя Господня Иоанна, вторая – вышеписаная церковь Марии Египетской (в которой этого монастыря священник Василий Васильев прошением требует о строении упоминаемого придела), третья – великого святителя и чудотворца Николая; и во всех трех церквях и приделе ветхости не имеется, а находятся в совершенном устроении[4].
 |
| Церковь прп. Марии Египетской с приделом Сретения Господня |
Неизвестно, в каком году был освящен придел Сретения Господня, но в описи 1772 года он значится уже благоустроенным[6].
Игумен Маркелл – настоятель Сретенского монастыря в 1761–1765 годы
Игумен Маркелл вступил в управление Сретенским монастырем 4 ноября 1761 года. Он происходил из Польской области, воеводства Полоцкого, из дворян[7]. До этого с 13 декабря 1759 года до 28 декабря 1760 года исполнял наместническую должность в Андроньевом монастыре[8].
Ко времени вступления его в должность был только построен в Сретенском монастыре придел во имя святителя Димитрия Ростовского (который был прославлен 22 апреля 1757 года) и готовился к освящению. Придел этот, по указанию многих источников, строился бригадиршей Параскевой Григорьевной Кариной[9].
Игумен Маркелл 11 ноября 1761 года освидетельствовал новопостроенный придел и писал преосвященному Тимофею, митрополиту Московскому и Севскому, что придел во имя новоявленного святителя и чудотворца Димитрия в трапезе храма святителя и чудотворца Николая устроен и ко освящению готов[10].
Время управления Сретенским монастырем игуменом Маркеллом приходится на царствование императора Петра III и императрицы Екатерины II, при которой происходит церковно-имущественная реформа. 29 ноября 1762 года была учреждена Особая комиссия. Она должна была выяснить истинные доходы от церковных имений и соответственно этому подготовить учреждение «штатов», то есть жалованье из казны[11]. Церковные вотчины и монастыри описывались посылаемыми комиссией служащими в армейских полках обер-офицерами из дворян[12].
В апреле 1763 года лейб-гвардии Семеновского полка капитаном-поручиком Лукианом Талызиным была произведена опись московского Сретенского монастыря.
Он указывал, что в монастыре соборных каменных церквей три, а в них престолов – шесть.
Подробно описывались два настоятельских корпуса. «В одном (новом) настоятельских каменных келий о двух апартаментах вверху две, внизу одна с сенями (длина с крыльцом 6 сажен с половиною, поперек 2 сажени 3/4 аршина).
В другом старинные настоятельские каменные кельи о двух апартаментах с сенями, пустые (в которых мера длины 9 сажен, ширины 3 сажени 9 вершков), в крайней ветхости от бывшего в 1737 году пожара, без крыши, а на другой стороне светелка деревянная, ветхая, мерою длины и ширины по 3 сажени. Под ней внизу одна жилая каменная келья.
За ними пустое место, где прежде была конюшня, а ныне каменная ограда длиною 5 сажен 2 вершка, поперек 3 сажени с половиной.
При этих кельях и пустом месте с воротами ограда обветшала.
Братских каменных келий шесть с сенями, погреб один, поварня одна (в которых мера длины 13 сажен 2 аршина, поперек 4 сажени 1 аршин с четвертью).
В стороне внутрь монастыря к ограде построена вновь конюшня и сарай деревянные (длиною 7 сажен, поперек 2 сажени 1 аршин). При этом сарае построен повет (помещение для хранения хозяйственных принадлежностей, скотского корма. – Ред.) длины 7 сажен.
Игуменом Маркеллом для починки ветхостей был заготовлен материал.
В описи указано: кирпича старого и нового – 42 тысячи, извести круговой – 139 бочек, тесу – 738 тесин, досок столярных и на полы – 92, дубов – 240, слегов – 63.
По передней стене по большой улице от святых ворот и колокольни каменной ограды длины 30 сажен. В том числе ветхой 8 сажен, на упалом месте загорожено забором 4 сажени 3 аршина 3 четверти.
На другую сторону к валу Белого города длина ограды 23 сажени, в том числе ветхой 11 сажен.
В третью сторону от огорода монастырского к братским кельям ограда длиною 19 сажен.
При монастыре – монастырский огород, на котором родится капуста и прочие овощи единственно для употребления монастырского (длиною 35 сажен). Поперек – в одном конце 8 сажен, а в другом конце – острог Московской духовной консистории, который на том же монастырском огороде построен (длины 9 сажен с четвертью, поперек 4 сажени с тремя четвертями).
По другую сторону монастыря к валу Белого города от того же острога длины 25 сажен.
Погреб в обоих концах по 10 сажен.
Около этого огорода разных чинов чужой ограды со строением 76 сажени 2 аршина.
Наемный постоялый двор при монастыре на монастырской земле (в наймах дает в год по 20 рублей).
На большой улице при кельях настоятеля с крыльцом деревянным – часовня, в которой образ Владимирской Пресвятой Богородицы, венцы серебряные вызолочены, ожерелье с блесками и разноцветными простыми камнями.
На правой стороне великомученицы Екатерины, вверху Спасов образ, на них венцы серебряные.
На левой стороне архидиакона Стефана, венец серебряный; Николая Чудотворца, венец, корона, гривенка медные вызолочены, по сторонам вверху два венца серебряные, вызолочены; Владимирской Пресвятой Богородицы, венец, гривенка шиты серебром по алой тафте с блесками; Иоанна Воинственника с блесками.
В монастыре против древнего установления надлежит быть настоятелем – игумен один, монахов и бельцов 31 человек, а ныне на лицо:
– игумен один из Польской области, воеводства Полоцкого, из дворян;
– иеромонахов два: один из великороссиян, а другой из малороссиян;
– иеродиакон один: из великороссиян;
– монахов два: из великороссиан.
Итого: с игуменом шесть человек.
Бельцов: пономарей три из великороссиян.
Вне монастыря жительствующие: белые священники из великороссиян, произведены в оный монастырь для священнослужения по прошению прежде бывшим игуменом, имеют ставленые грамоты; священников четыре, диакон один. Итого: восемь человек.
Они все содержатся с жалованья за бывшую при монастыре вотчину, которая приписана к Коломенскому дворцовому селу: в год денежного из Штатс-конторы 11 рублей 50 копеек; хлебного жалованья из Главной дворцовой канцелярии малое число.
Со вступления сего игумена 4 ноября 1761 года прежних никаких записей не найдено, и монастырь и ризница с утварью без описи больше 40 лет состоял.
По запискам пономарей от 4 ноября 1762 года с часовни, что при монастыре, кошельковых, свечных и с постоялого двора в сборе имелось 214 рублей 83 копейки. Из указанного сбора употреблено:
– на церковные свечи, ладан, просфоры, масло деревянное, уголья, дрова, починки в церквях и ризнице – 135 рублей 38 копеек с четвертью;
– нанятым четырем работникам для караула церкви, монастыря, огорода и чистки мостовой с прочими поденщиками – 49 рублей 28 копеек;
– в исправление игуменом должности против прочих вотчинных монастырей по нарядам для содержания одной лошади с коляскою, санями с нарядом и в получение овса и сена по запискам – 45 рублей 34 копейки.
Кроме вписанных сборов, никаких других доходов в монастыре нет, и за их отсутствием и от немалого времени монастырь состоит в крайней ветхости и разорении, а за производимым самонужнейшим жалованьем игумен с монашествующими, священно- и церковнослужителями питаются с прошения милостыни и претерпевают во всем нужду.
В описи указывается также о Кресте Животворящем в большом киоте за стеклом, сделанном купцом Шумаевым, который в мае 1760 года определением Сенатской конторы поставлен»[13].
В 1764 году при учреждении монастырских штатов Сретенский монастырь сделан заштатным семибратским, то есть на семь человек монахов (монастырская братия по штатам) и оставлен на содержании из собственных доходов[14]. Но судьба заштатных монастырей нередко приводила к последующим их преобразованиям.
В Полном собрании постановлений и распоряжений по ведомству православного исповедания Российской империи от 15 марта 1764 года за № 171 сохранилось постановление, в котором планировалось освобождение от монашествующей братии московского, что у Сретенских ворот, Сретенского мужского монастыря, который как безвотчинный был назначен комиссией к упразднению. В нем планировалось разместить учеников Московской гарнизонной школы близ Варварских ворот. Сретенский монастырь, с надлежащей описью, планировалось передать Военной коллегии. Если «тех школьников в монастыре поместить будет не можно», велелось отдать и другой, состоящий поблизости к Сретенскому Варсонофиевский монастырь или же из безвотчинных монастырей Москвы, которые в учиненные комиссией штаты не вошли: Новинский, Андреевский, Моисеевский[15].
Игуменом Маркеллом за время его настоятельства были сделаны облачение на престол, новая катапетазма у царских врат и горнее седалище в алтаре соборного храма. Он также поправил иконостас в приделе Рождества святого Иоанна Предтечи, который сильно пострадал из-за течи кровли в предшествующие годы[16].
Из сохранившихся сведений о настоятеле известно, что игумен Маркелл имел серебряную медаль в честь коронации императрицы Екатерины II[17], периодически участвовал в описи имущества Успенского собора. Он писал 25 апреля 1765 года, что был при описи в 1764 году, «теперь же Сретенский монастырь остался в заштатных на своем содержании, а в Московской епархии и в Москве имеются монастыри штатные, в которых лошади, коляски и люди казенные по штату положены, и игумены их (указаны монастыри Богоявленский, Крестовоздвиженский, Угрешский. – Ред.) ни в каких должностях не состоят», и просил Синодальную контору уволить его «по несносности» от описи Успенского собора. Синодальная контора 2 мая 1765 года его уволила[18].
Из братии монастыря в этот период упоминаются иеромонах Сильвестр[19], иеродиакон Паисий († 26 октября 1764 г.)[20].
В мае 1765 года Московская духовная консистория опечатывала денежные кружки в Сретенском монастыре для передачи новому настоятелю архимандриту Антонию[21].
Игумен Маркелл 5 мая 1765 года передавал Сретенский монастырь в управление настоятелю Андреевского монастыря архимандриту Антонию (Горскому), а сам просился на увольнение в Белорусскую епархию[22].
Архимандрит Антоний (Горский) – настоятель Сретенского монастыря в 1765– 1767 годы
Об архимандрите Антонии (Горском) сохранилось немного сведений. В книге П. Строева «Списки иерархов и настоятелей монастырей Российской Церкви» указывается, что он был настоятелем Андреевского монастыря в 1763–1764 годы[23]. По состоявшимся в 1764 году штатам Андреевский монастырь был упразднен и отдан Московскому градскому обществу на устроение там богадельни[24]. В апреле 1765 года архимандрит Антоний (Горский) находился еще в Андреевском монастыре, и 21 апреля сослужил литургию в Успенском соборе Московского Кремля[25].
Игумен Маркелл 5 мая 1765 года передавал Сретенский монастырь в управление настоятелю Андреевского монастыря архимандриту Антонию (Горскому)[26]. По принятии монастыря по описи оказалось, что отсутствует аналойный образ Спаса Нерукотворного, на котором венец, поля и гривенка чеканной работы, с позолотою, а на венце и гривенке четыре финисы да три бирюзы (ценою 40 рублей). За этот образ указанные деньги (40 рублей) с игумена Маркелла были взысканы в консисторию и отосланы к настоятелю архимандриту Антонию с предписанием, чтобы они были записаны в приходные книги и употреблены на украшение ризницы и утвари церковной. Впоследствии образ был найден, и бывший игумен Маркел просил вернуть ему взятые деньги[27].
Настоятели московских монастырей тогда периодически несли череду священнослужения в Успенском и других соборах Кремля и участвовали в разных церковных процессиях.
В реестре, составленном в Московской синодальной конторе за 1766 год, было предписано архимандриту Сретенского монастыря Антонию исполнять череду с 28 мая по 4 июня, с 6 августа по 13 октября, с 15 по 22 декабря, с 24 по 31 марта 1767 года, с 4 по 11 марта, с 29 по 31[28]. Другие сведения о нем неизвестны.
Указом Святейшего Синода 17 июля 1767 года строителем Сретенского монастыря был назначен Златоустовский казначей иеромонах Антоний (Протопопов)[29].
Игумен Антоний (Протопопов) – настоятель Сретенского монастыря в 1767–1770 годы
Антоний Протопопов (в миру Андрей Козмич) – сын служки Никитского Переславль-Залесского монастыря. В монашество пострижен 23 мая 1741 года в возрасте 34 лет. Посвящен в иеродиакона 24 августа 1743 года, а затем 29 июня рукоположен в иеромонаха преосвященным Иосифом, архиепископом Грузинским. В октябре 1743 года перемещен из Никитского в Златоустовский монастырь.
Указом Святейшего Синода 17 июля 1767 года строителем Сретенского монастыря и членом Московской консистории назначен Златоустовский казначей иеромонах Антоний, «человек жития честного и в монашестве слишком через двадцать лет беспорочно обращающийся»[30]. С января 1770 года – игумен.
Сохранилась ведомость монашествующих Сретенского монастыря на начало 1770 года, в которой числились: игумен Антоний, иеромонах Сильвестр, иеродиакон Лаврентий, монах Паисий, и монах Елезвой[31].
Игумен Антоний 9 марта 1769 года подавал рапорт в Московскую духовную консисторию о бежавшем иеромонахе Иосифе (47 лет). Он был из вдовых священников, монашеский постриг принял в Угрешском монастыре. Затем состоял в братствах Саровской пустыни, тамбовского Трегуляева Предтечева монастыря, Екатерининской пустыни. Около 1766–1767 года за неимением иеромонахов определен в число братства Сретенского монастыря. Беглец был пойман и отправлен в октябре 1769 года в Екатерининскую пустынь, что в Ермолинской роще[32].
11 мая 1770 года игумен Антоний переведен в Николаевский Угрешский монастырь с оставлением в должности члена консистории.
11 марта 1771 года он определен настоятелем в Златоустов монастырь, но и после этого имел надзор за Угрешским монастырем. На него же было возложено 17 марта управление Перервинским монастырем[33], в который была переведена и братия Угрешского монастыря, обращенного по случаю моровой язвы в лазарет.
7 апреля 1771 года он почувствовал лихорадку, а затем припадки водяной болезни, от которой и скончался 2 сентября, в 6 часу пополудни. После него остался серебряный ковчег, в котором хранились, кроме святых мощей (четыре частицы) неизвестных угодников, две части ризы Господней. Этот ковчег завещан был игуменом своему родному брату – чиновнику Семену Козмичу Протопопову. Тело его было погребено в Андрониковом монастыре[34].
Игумен Гедеон – настоятель Сретенского монастыря в 1770 году
О нем сохранилось немного сведений. Родом он был из малороссиян. С 1763 по 1768 год был настоятелем Угрешского монастыря. 4 декабря 1768 года по указу преосвященного Амвросия отрешен от должности[35]. В 1770 году назначен в Сретенский монастырь[36].
Чума 1771 года
Страшным событием в эти годы стала эпидемия чумы, охватившая Москву в 1771 году. С 1768 года Россия вела войну с Турцией. Вступившим в Молдавию русским войскам пришлось действовать в местностях, охваченных чумою, и в конце 1769 года ее жертвою сделался отряд, расположенный в Галаце. Болезнь быстро охватила Подолию и Украину. В августе 1770 года чума свирепствовала в Киеве, Чернигове, Козельце и других малороссийских городах, проникла в Севск и Брянск. Попытка защитить Москву от эпидемии устройством ряда санитарных застав со стороны Украины в уездных городах оказалась безуспешной. В декабре 1770 года заболело несколько служителей московского военного госпиталя на Введенских горах. В марте болезнь охватила рабочих Большого суконного двора за Москвой рекой, у Каменного моста. Суконный двор был закрыт, и все больные были переведены в быстро оборудованную «опасную» больницу в Николо- Угрешском монастыре. Очаги эпидемии были найдены и в других районах Москвы. Особые изоляционные помещения были открыты при монастырях: Покровском, Симонове и Данилове[37].
В марте 1771 года организация борьбы с эпидемией была поручена генерал-поручику Петру Дмитриевичу Еропкину. Он сформировал в 14 частях (позднее в 20), на которые тогда делилась Москва, санитарные отряды с лекарями и смотрителями. Больные отсылались в Угрешскую больницу. Умерших хоронили на специальных кладбищах за городскою чертой, которых было десять[38].
Безотрадную картину представлял город в августе–сентябре 1771 года. По воспоминаниям современников, жизнь в нем замерла, парализованная великим бедствием. Целые кварталы запустели, во множестве домов вымерло все их население, и они стояли заброшенные, с растворенными настежь дверями и воротами, опустошенные грабителями, появившимися тогда в большом количестве. Другие дома были покинуты обитателями, и особенно много было пустых барских особняков, которые охранялись только двумя-тремя дворовыми людьми. И, несмотря на такое запустение города, число жертв болезни было громадно: в сентябре умирало ежедневно 500–800 человек и более[39]. С апреля по декабрь 1771 года в Москве умерло 56 672 человека[40].
Чума 1771 года, сопровождавшаяся большою смертностью жителей Москвы, принесла много бедствий и для Московской Церкви. Болезнь похищала и пастырей Церкви, обязанных священным отеческим долгом и любовью напутствовать умирающих. От заболевавших чумою священно- и церковнослужителей заражались и священные предметы – церковные облачения и книги, бывшие в их употреблении. Случалось, при многих церквах вымирал даже и весь причет, и церкви оставались без службы Божией и даже без всякого присмотра.
Всех церквей было запечатано 75, а священников к концу октября 1771 года умерло до 106 человек[41]. В это время трагически погиб от взбунтовавшейся толпы архиепископ Амвросий (Зертис-Каменский).
В Сретенском мужском монастыре вымерла вся братия, и остался лишь игумен Амвросий, который одновременно состоял в экономах Московского архиерейского дома и жил в кафедральном Чудовом монастыре[42]. Он писал в Московскую духовную консисторию 16 ноября 1771 года, что находящиеся в Сретенском монастыре монашествующие «иеромонахи Пахомий, Сильвестр, иеродиакон Лаврентий, монахи Паисий да Иларион в нынешнем 1771 году в разных числах все померли, и затем налицо никого не осталось, о чем сим рапортую»[43].
Игумен Амвросий просил рапортом, поданным в консисторию, чтобы к монастырю был приставлен караул[44].
И только с февраля 1772 года случаи заболевания в Москве практически прекратились, хотя карантинное оцепление сохранялось до декабря 1772 года[45].
