Православная Европа. Статья 8. По югу Европы: от Бискайского залива до Лазурного берега. Часть 1 / Православие.Ru

Биарриц: русский храм у берега Бискайского залива

Высокоскоростной поезд Париж-Ирун опоздал в Биарриц почти на 40 минут. «Ну вот, не повезло мне на этот раз с ТЖВ», – с досадой подумал я, расправляя плечи после пяти с половиной часов пути. Сеть высокоскоростных магистралей, по которым ходят ТЖВ-шки (TGV – от train à grande vitesse), охватывает почти всю Францию; на отдельных участках пути поезда развивают скорость, превышающую 300 км в час. Впрочем, даже это далеко до абсолютного рекорда, поставленного в 2007 году, когда состав разогнали до 574,8 км в час. Хотя меня эти рекорды не вдохновляли, ведь ко времени моего запоздалого прибытия в Биарриц на город спустилась ночь.

Пришлось идти на стоянку такси. «Эглис ортодокс рюс», – сказал я водителю, особо не утруждая себя правильным произношением. Этой информации было вполне достаточно: русскую православную церковь в Биаррице знают почти все. Впрочем, таксист, одетый в белую рубашку и франтоватую шляпу, неплохо говорил по-английски.

– О, сюда приезжает много русских, – сообщил он мне. – Очень богатые люди… И церковь я хорошо знаю, она построена в XIX веке. Правда, ни разу там не был. Как-то приходил, но было закрыто.

– Даже история церкви мне знакома. В Биарриц приезжали представители русской аристократии. Они и выстроили церковь. Сюда приезжали отдыхать и богатые англичане, и евреи. Так на улицах города появились синагога и англиканский храм. Они недалеко от русской церкви. Давайте я вам покажу.

С этими словами водитель повернул в сторону синагоги. «Обзорной экскурсии» на такси мне совсем не хотелось, ведь счетчик машины никто не выключал. Впрочем, таксист не стал злоупотреблять моим терпением и быстро вернулся к православному храму.

Разместился я в одной из комнат большой квартиры в подвале церкви – там специально созданы места для приема гостей. Правда, в помещении сыро и не совсем уютно. Но вполне можно прожить несколько дней, особенно если постоянно не сидеть дома. Да и зачем сидеть, если в нескольких сотнях метров заманчиво плещутся волны Бискайского залива? Наверное, для гостей это очень удобно.

– А вот для нас близость воды – это, скорее, беда, а не радость, – заметил отец Георгий Ашков, священник Покровской и Александро-Невской церкви. – Дело в том, что при постройке здания, как мне кажется, была нарушена строительная технология: храм возводили так, словно он находится в глубине материка. Строили не только из камня, но и из цемента и штукатурки. Хотя от церкви до океана всего 300 метров. Ветер, соль, вода, ураганы подтачивают, разрушают здание. Каждые 25 лет оно требует капитального ремонта. Все-таки климат здесь особенный, морской.

С декабря 2004 года настоятелем церкви является протоиерей Алексий Струве. Отец Алексий, постоянно проживающий в пригороде Парижа, обычно приезжает в Биарриц раз в месяц. Регулярные богослужения в храме совершает протоиерей Георгий Ашков.

Отец Георгий, родившийся в Воронеже в 1968 году, является выпускником богословского факультета Православного Свято-Тихоновского университета. Рукоположен во иерея в феврале 1994 года. Служил в церкви Рождества Пресвятой Богородицы с. Торычево Московской области. С 1997 по 2005 годы – благочинный Наро-Фоминского района Московской области и настоятель Никольского храма Наро-Фоминска.

В 2006 году перешел в юрисдикцию Экзархата приходов русской традиции Константинопольского патриархата. Год прослужил в Ницце. С августа 2007 года постоянно проживает и служит в Биаррице. Обучается в магистратуре Свято-Сергиевского богословского института в Париже.

С отцом Георгием мы беседовали под сводами некогда «аристократического», а сегодня доступного для всех храма. Его обветшание сразу бросается в глаза: кое-где со стен даже сыплются кусочки штукатурки (из-за этого отдельные сегменты внутри Церкви пришлось отгородить). Морской климат, в соединении с ошибочной строительной технологией, делает свое черное дело, требуя новых вложений в реконструкцию и ремонт.

Но все-таки мы, невзирая на эти сугубо внешние «недочеты», находимся в святом храме элитного уголка французской земли. Престол здесь имеет два посвящения: в честь Покрова Пресвятой Богородицы и во имя святого Александра Невского. Внутреннее устройство тоже не совсем типично: церковь находится на втором этаже здания. Чтобы попасть в притвор, надо вначале подняться по лестнице. А первый этаж отведен под квартиру священника.

Осматривая интерьер храма, я, как обычно, интересуюсь, есть ли в церкви чудотворные иконы и частицы мощей святых. Батюшка, дав отрицательный ответ, предпочитает развить эту тему дальше, поделившись личными наблюдениями. Слушаю я с интересом, хотя, откровенно говоря, соглашаюсь не всегда и не во всем.

– В Православии на Западе, по крайней мере в том Православии, с которым я столкнулся, нет той степени почитания святых мощей, которая сложилась, скажем, в России, на Украине или в Беларуси, – утверждает отец Георгий. – Я даже не знаю, плохо это или хорошо. До сих пор не могу дать однозначную оценку. И не знаю, почему это почитание ушло: все-таки сюда переносили традиции Русской Церкви.

– С другой стороны, мне думается, что чрезмерное почитание мощей в России имеет некие внешние причины, – продолжает отец Георгий. – Посмотрите, сколько в московских храмах находится мощей! Но огромные очереди образуются тогда, когда привозят мощи из другого места, из другой страны. Какой-то необъяснимый и не до конца понятный перекос сознания.

Выслушав батюшку, я говорю в ответ, что во многих храмах и монастырях на Западе мне с удовольствием показывали чудотворные иконы и частицы мощей святых. Хотя, конечно, о степени их народного почитания среди европейцев мне судить сложно. А в России не далее как минувшим летом мне пришлось выстоять пятичасовую очередь, чтобы приложиться к мощам блаженной Матроны Московской. Но ведь про святую Матрону никак не скажешь, что ее мощи привезены на время и издалека.

– Но ведь, к примеру, к мощам святого патриарха Тихона таких очередей нет, – замечает отец Георгий.

– Возможно, это связано с «популярностью», уровнем почитания святого, сложившегося в народе, – высказываю я свое мнение. – И в какой-то степени, вероятно, с публикациями, появляющимися порой в светской прессе.

– В принципе, вопрос о том, почему к одним святым есть очереди, а к другим – нет, заслуживает отдельного обсуждения, – резюмирует батюшка. – Хотя порой мы видим не очень позитивные моменты. Например, неверующие люди, не посещающие церковь, приезжают набрать земли с могилы почитаемого святого. Им при этом кажется, что если они землю насыплют в стакан и съедят, то все их проблемы разрешатся.

– Ну, о подобных «перекосах» хорошо пишет протодиакон Андрей Кураев, – замечаю я.

– Возвращаясь к особенностям жизни на Западе, не могу не заметить, что здесь нет такого, как в России, почитания заупокойных служб, – говорит отец Георгий. – На родительские субботы в Биаррице может вообще никто не прийти. Или приходят несколько человек. В основном из числа тех, кто приехал в последние десять лет и помнит эту традицию в России или на Украине. Хотя субботние панихиды мы служим регулярно.

Как объясняет отец Георгий, этнически, социально и географически состав прихода очень разнообразен. Прихожане, живущие в самом Биаррице, составляют меньшинство. Какая-то часть людей приезжает из соседних городов – Байонна и Англета, другие – из Сан-Жан-де-Люза и Дакса. Около половины прихожан добирается до храма из Испании, главным образом из Сан-Себастьяна, Бильбао и Витории, благо от Биаррица до испанской границы – рукой подать (к примеру, до Сан-Себастьяна всего 30 километров). К тому же эти соседние регионы Франции и Испании похожи этнически и лингвистически, так как они формируют франко-испанскую Страну Басков. Хотя устремления басков к созданию независимого государства, ярко выраженные с испанской стороны, почти незаметны с французской. Впрочем, вряд ли этно-политические сходства и различия имеют принципиальное значение для биаррицской церкви, ведь большинство ее прихожан – бывшие граждане СССР.

– Около половины нашего прихода составляют выходцы из Украины, в основном из западных ее областей, – говорит отец Георгий. – Есть русские, белорусы, грузины, молдаване, немного сербов и румын, иногда приходят греки. Небольшая часть прихожан – это франкоговорящие граждане: либо потомки русских эмигрантов, потерявшие русский язык, но сохранившие веру, либо французы, перешедшие в Православие.

– Этническое разнообразие для меня, как для священника, очень интересно, но, с другой стороны, оно привносит некоторые сложности, – продолжает батюшка свой рассказ. – Во-первых, различие традиций. Во-вторых, вопрос языка. Так, часть детей эмигрантов с испанской стороны уже говорит по-испански, а русского и французского они зачастую не знают или знают очень слабо. Для детей эмигрантов, живущих во Франции, первым языком становится французский. Каждую службу мне приходится смотреть, сколько у нас франкофонных прихожан, а сколько славян. Исходя из этого я определяю соотношение на службе церковнославянского и французского языков. Кроме того, хор, которым руководит моя матушка, тоже поет на церковнославянском и французском языках, так как среди певчих половина – французы, половина – украинцы. Думаю, что через несколько лет придется вводить в богослужение испанский язык. Потому как молодежь, приезжающая из Испании, с трудом понимает наше богослужение. А мне бы хотелось, чтобы они не только слушали мелодии, но и понимали, хотя бы отчасти, то, что читают и поют.

По словам священника, кроме эмигрантов постсоветской, экономической, «волны», в церковь ходят потомки тех, кто выехал на Запад после революции 1917 года, Второй мировой войны и в годы брежневского «застоя». Хотя сам Биарриц никогда не имел славы «центра притяжения» эмиграции. В курортный город с населением около 30 тысяч человек, лишенный промышленных предприятий, могли переселиться только очень богатые люди. Эмигранты, которым нужно было трудиться для пропитания себя и членов семьи, выезжали в индустриальные районы и крупные города.

– Довольно интересен возрастной состав прихода, – говорит батюшка. – Большинству прихожан – от 30 до 50 лет. Почти нет прихожан активного пенсионного возраста. Конечно, для Франции и России это очень разные понятия. В России немногие люди доживают до 70 лет. А здесь даже после 80 лет человек активен, водит машину. Преклонный возраст начинается где-то с 85 лет. Поэтому, говоря о прихожанах активного пенсионного возраста, я имею в виду группу людей от 60 до 80 лет. В чем причина их отсутствия, я точно сказать не могу.

В ходе разговора с отцом Георгием я делаю акцент на теме французского присутствия в Православии. Мне хочется знать, что же приводит французов к истинной вере. Как поясняет мой собеседник, православных французов можно условно разделить на две категории. Первые – из числа людей, прежде не верующих или не религиозных, которые открыли веру во Христа через Православную Церковь. Вторые пришли из католицизма. Хотя в целом французов, перешедших в Православие, немного. К сожалению.

– Мы не можем принимать в Православие всех желающих, – говорит отец Георгий. – Потому как люди порой выбирают вероисповедание по несущественным признакам. Допустим, нравится пение или интерьер храма. Помню, однажды пришла ко мне женщина с просьбой принять ее в Православную Церковь и на моей вопрос, какова причина, ответила, что папа Римский, мол, такое сказал!.. Пришлось ей объяснять, что проблемы есть в любой Церкви, а не только у католиков. На что она ответила: ей это известно, так как до перехода в католицизм она была протестанткой. Сидели мы два часа, разговаривали. В конце концов я ей сказал: «А потом вам в Православии что-то не понравится. И куда вы пойдете? В ислам или иудаизм?»

– Конечно, живя в России, я особо не задумывался о взаимодействии с другими конфессиями, так как меня больше занимала жизнь прихода и благочиния. Здесь же все по-другому, – продолжает отец Георгий. – Здесь мы в меньшинстве. Поэтому я контактирую практически со всеми религиозными группами нашего региона. Хорошо знаком с католическим епископом, кальвинистским пастором. Англиканский священник даже приходил к нам на пасхальный праздник. Знаю также раввина и председателя ассоциации мусульман в Байонне. Ведь невозможно жить в стране и не принимать во внимание то, что происходит вокруг.

– Многие люди о нашей Церкви ничего не знают, – сетует батюшка. – Приходят и спрашивают: «А вы тоже христиане? У вас есть Евангелие?» Когда мы отвечаем утвердительно, просят уточнить: «Обычное Евангелие? Не такое, как у мормонов?» Мы им показываем Евангелие, иконы евангелистов, знакомим с нашей традицией. Все-таки мы должны адекватно понимать, что люди здесь живут в рамках своей, католической традиции, формировавшейся веками. И нет их вины в разделении, случившемся 1000 лет назад. Некоторые католики (мы их называем «друзьями прихода») ходят к нам на службы.

Как я понимаю из хода нашей беседы, у батюшки сложилось неплохое мнение о французских католиках. По его словам, они относятся к православным «во много крат лучше, чем православные к католикам в России». Отец Георгий также считает, что мнение о религиозной апатии Запада ошибочно: «Зайдите в воскресенье в католическую церковь. Она будет полной. И это при том, что здесь служится несколько месс в течение дня. Да, у католиков не хватает духовенства. Но это отдельная проблема».

В ответ я говорю о том, что в Великобритании церкви превращаются в пабы и офисы, что все больше и больше храмов закрывается в Бельгии и Нидерландах. И знаю я об этом как по личным наблюдениям, так и благодаря беседам с живущими там людьми. Может быть, ситуация в юго-западной Франции – это исключение, а не правило?

– Все-таки надо стараться непредвзято смотреть на положение дел, – говорит отец Георгий. – Информацию о жизни других конфессий следует подавать осторожно и объективно. Не стоит видеть один только негатив.

После дискуссии о французских католиках мы снова возвращаемся к разговору о жизни биаррицского прихода. Служат здесь по юлианскому календарю, хотя, по словам священника, некоторые прихожане уже начинают поговаривать: «А почему бы нам не перейти на новый стиль?» Французский гражданский календарь с его выходными и праздниками берет свое. Особенно это заметно во время Рождества. Поэтому с 2008 года в храме совершаются две рождественские службы – 25 декабря и 7 января. Интересное нововведение. И непонятно, как его оценить, особенно с точки зрения дисциплины поста и даты других праздников.

В остальном жизнь прихода довольно традиционна, но при этом не лишена миссионерско-образовательной направленности. Так, после литургии проводятся беседы и организуется чаепитие. Два раза в месяц отец Георгий ведет катехизис для взрослых, а его супруга Мария – для детей. Катехизис они ведут по-русски, но вот проповедует батюшка уже на двух языках – русском и французском. Для франкофонов занятия обычно проводит протоиерей Алексий Струве, хотя не чаще, чем раз в квартал.

– А вообще люди приходят к нам не по традиции или привычке, а по велению сердца, – подчеркивает отец Георгий. – Некоторые добираются издалека, как, например, белорусская семья из Памплоны, которая преодолевает 120 километров пути.

– Здесь, на Западе, мне очень по душе то, что священник, в отличие от многих приходов в России, может заниматься сугубо пастырской работой. Материально-хозяйственная жизнь прихода, взаимодействие со светскими властями находятся в сфере ответственности старосты и приходского совета. Наверное, так и должно быть. Каждый находится на своем месте и отвечает за индивидуальный участок работы, с которым он может справиться лучше, не мешая в то же время другим, – заключает батюшка.

После беседы отец Георгий подвез меня до биаррицского вокзала. Прямого поезда до следующей станции – По – не было, пришлось сначала ехать до Байонна – центра Страны Басков на французской земле. ТЖВ домчал до местной столицы за 10 минут. Уже на столичной станции я с раздражением узнал, что поезд из Байонна в По отменили: какие-то неполадки на линии. Взамен пустили автобусы. В итоге дорога Байонн–По вместо полутора часов заняла больше двух.

По, город с населением в 86 тысяч человек, расположился у подножия Пиренейских гор. В ясную погоду со смотровой площадки на бульваре Пиренеев открывается изумительный, почти фантастический вид на горную гряду, отделяющую Францию от Испании. Благодаря безветренным и мягким зимам По приобрел славу благодатного региона для людей, страдающих легочными заболеваниями. Хотя далеко не все убеждены в полезности климата этих мест.

Довольно интересно, что даже в таком небольшом французском городке есть русская церковь. Причем отдельно стоящий храм (на улице Жан Ревей), с прилегающей к нему обширной территорией, на которой растут пальмы, смоковницы и цветы. Церковь святого Александра Невского украшает улицы По с 1867 года. Это был третий во Франции русский храм, возведенный после открытия церквей в Ницце и Париже. Строился он, главным образом, для представителей русской аристократии, которые приезжали сюда поправить здоровье или скрыться от мрака гнилой петербургской зимы. Юрисдикционно приход в По относится к Женевской и Западно-Европейской епархии Русской Зарубежной Церкви.

– Сейчас у нас литургии и всенощные бдения служатся раз в месяц, обычно во вторые субботу и воскресенье, – рассказала мне Ольга Почиталова, исполняющая должность старосты прихода. – К нам приезжает священник из Женевы – отец Адриан Эчеваррия.

Сама Ольга Григорьевна, родившаяся в небольшом городке под Парижем в 1926 году, постоянно проживает в По с 1963 года. На ее глазах менялся состав прихода. Как говорит староста, «раньше были “белые” русские, сейчас – новые русские». Новые в том смысле, что они недавно приехали, уже после развала СССР. Прихожане церкви живут как в самом По (хотя таких меньшинство), так и в соседних городах, причем есть люди, приезжающие на службы из Биаррица, Бордо и пограничных районов Испании. Обычно на воскресных литургиях молится от 40 до 50 человек – не только славяне, но и французы, румыны, грузины.

– Вряд ли здесь появится постоянный священник: у прихода нет возможности его содержать, – говорит Ольга Григорьевна. – Мне даже обидно, что люди не очень-то хотят нам содействовать в работе по церкви. Например, минувшим летом мы не могли заниматься садом, и никто не приехал, чтобы помочь. Очень жаль. Хотелось бы, чтобы меня уже заменили, потому что работать до 100 лет я не смогу!

После рассказа старосты мне стало немного грустно. Но еще грустнее стало на следующий день, когда я пообщался с водителем такси, подвозившим меня из гостиницы на вокзал. Разговор у нас зашел о религии, и я, естественно, поинтересовался его верой. Таксист сообщил, что сам он крещенный (в католицизме), но вот детей своих не крестил.

– Значит, вы уже не верите во Христа как Бога? – спросил я.

– Бог? Вот мой бог! – воскликнул таксист, поцеловав висевшее в машине изваяние какого-то восточного божества.

Я понуро поник головой. Как много в нынешней Европе жатвы и как мало делателей, о которых заповедал молиться сам Христос. Впрочем, услышат ли этих делателей сейчас – в скорбные времена, когда христиане на Западе добровольно и без всякого принуждения отрекаются от основ своей веры? Той самой веры, за которую их далекие предки были готовы отдать свою жизнь.

Комментарии

Игорь26 апреля 2010, 14:01

Отец Георгий прав: не все так уж плохо у католиков. В Европе Церковь действительно (а не на словах, как в России) отделена от государства. И вопрос Веры стал личным выбором каждого. В Германии христиане добровольно платят налог в пользу своей Церкви, то есть сами безо всякого контроля или принуждения указывают в своей налоговой карточке свое вроисповедание. Не укажут, никто проверять не будет.
Во Франции дорогу в католический храм нашли немало выходцев из стран Африки.
И самое главное: пять человек искренее верующих угоднее Богу, чем 500 или 500 000 принадлежащих Церкви формально.

Подпишитесь на рассылку Православие.Ru

Рассылка выходит два раза в неделю:

Православный календарь на каждый день.
Новые книги издательства «Вольный странник».
Анонсы предстоящих мероприятий.