С позиций Третьего Рима. Византийские уроки из Москвы XXI века

Только ленивый уже не высказался по поводу фильма архимандрита Тихона (Шевкунова) «Гибель империи. Византийский урок», который был показан на прошлой неделе по телеканалу «Россия». И только ленивый не посмотрел его до конца, не успел нажать на кнопку «запись» для домашнего архива, не попытался вникнуть в разнообразие пластов информации, заложенных в этом, казалось бы, нарочито пропагандистском произведении.

ЭКЗАМЕН НА ИСТОРИЧЕСКУЮ ЗРЕЛОСТЬ

Архимандрит Тихон относится к когорте тех мыслящих россиян, которые могут себе позволить некоторое время молчать в текущем публицистическом телеэфире (мы помним его участие в различных дискуссиях в 1990-е). Но если затем он и высказывается, то так, что вызывает серьёзную бурю эмоций и широкий общественный резонанс. Тема объединения Церквей, которой он посвятил недавние годы жизни, вновь привела наместника Сретенского монастыря на телеэкран. Но мы чаще видели его в качестве церковного иерарха, выражающего своё мнение по текущим событиям. Давненько не приходилось нам видеть отца Тихона в образе автора-ведущего, хоть и облачённого в одежду православного монаха.

Мы знакомы давно, а потому писать мне ещё труднее. Слишком многое происходило за десятилетия. Выпускник ВГИКа, автор некоторых интересных работ в кино, включая фильм о Псково-Печорской лавре, автор и издатель, архимандрит Тихон последовательно и талантливо выражает свой взгляд на современный мир с помощью образов, в данном случае – исторических.

И вот теперь – только ленивый же не отметил в его новом фильме странное «совмещение» древней Византии и современной России, некий «удар» традиционалистов по западническому миросозерцанию и послание Церкви – государству, стремление предложить власти «направление движения», исторические ориентиры на будущее и, наконец, будто бы желание даже на эту самую власть повлиять с православных позиций. Я как историк, занимающийся нынче последними десятилетиями отношений Руси и Византии, могу спорить и спорить с создателями фильма по мелочам. Но не буду этого делать сейчас, что объясню былью времён 1970-х годов. Тогда мы – студенты истфака – как археологи копали в Крыму крепость города Судак и находили ценные предметы византийской эпохи. Однажды приехал «начальник из Киева», чтобы забрать находки (Крым ведь и тогда был на Украине). В документах он написал: «Найдены древнеукраинские артефакты!» «Но это же Византия, Украины тогда ещё не было», – возмутился я! Да кто же будет слушать студента…

Таковы уроки истории и современности. В данном случае дело не в Византии. А в России. Однако в отличие от Украины Москва имеет реальное отношение к Третьему Риму ну хотя бы потому, что племянница последнего византийского императора – Софья Палеолог – стала женой великого князя Московского Ивана III, прах её покоится ныне в нижней части Архангельского собора Кремля. А мы имеем теперь двуглавого орла на гербе и остатки нашей большой империи. Реальные наследники Византии погибли, мы же успели породниться с ней не только православием, но и династически. Мы стали её единственными историческими преемниками. Отец Тихон в фильме напоминает – преемниками духовными. Это элементарный урок истории, пусть даже и общеизвестный. И вот мы нынче также стоим на пороге изменений – или к лучшему, или возможных потрясений. Именно об этом и для этого создан фильм «Гибель империи». Витязь на распутье – Россия – должен будет выбирать. Варианты известны. Уроки пройдены.

Решение – за нами.

АВТОР В ВИЗАНТИЙСКИХ ОДЕЖДАХ

Правомочно ли употреблять для византийских времён такие современные слова и выражения, как «алчный Запад», «стабилизационный фонд», «банковская система», «иностранные предприниматели», «интеллигенция» и пр.? С точки зрения привычно-исторической – вряд ли, но для современного телефильма публицистической направленности – почему нет! Автор ведёт разговор с современным человеком, даже с теми, кто с трудом припомнит, где и когда существовало такое государство – Византия. Работу о. Тихона можно назвать «слишком умной» или, напротив, – «чересчур упрощённой». Отмечу главное: автор – проповедник в церкви – здесь выступает как рассказчик, понятный даже тем, кто смотрит на телеэкране лишь юмористические ток-шоу или криминальные сериалы.

В европейской истории уже давно было два мира: Запад и Восток. И об этом, собственно, фильм. Он есть ответ на вопрос – почему именно два мира, чем они различны и надо ли из них сделать мир один. А если и один, то какой: западный или восточный.

Всё равно задачку эту придётся решать. Запад не уступает и не уступит. Восток же оказался не менее крепким орешком. Нынче имя этому «орешку» – Россия.

В какой степени удалось автору осуществить задачу? Выскажу несколько субъективных замечаний по фильму, возникших в процессе просмотра.

1. Немного затянуто: стоило посвятить теме Византии либо несколько фильмов, либо этот сделать немного «мобильнее», острее, ещё более публицистичным.

2. В фильме заложена реальная и очень мощная драматургия, она существует в самой теме, в византийской истории – в великих взлётах и великих падениях. Заложена она и в современной истории России. Потому можно было бы сделать в нём больше кульминаций и эмоциональных встрясок, которые есть, но могли бы выглядеть сильнее.

3. Потрясают видеоряд и работа оператора. Съёмки среди натуры подкрепляют ощущение бренности и «временности» нашего бытия. Всё словно бы рядом, как развалины византийских храмов или кремлёвские соборы Москвы. Время не только течёт, но и повторяется, а значит – как будто стоит.

Так что же такое фильм архимандрита Тихона? Вот как я решил ответить на этот вопрос сам себе.

Фильм – не история, а нечто «над ней», на грани псевдоистории, в жанре публицистической реконструкции путей, пройденных нашей цивилизацией.

Фильм – не проповедь, а рассуждение, а потому прямолинейно связывать духовный сан автора и жанр фильма не вполне справедливо. Здесь мы встречаем и слышим глас гражданина Вселенной, который, естественно, раздаётся из глубины российского миросозерцания, христианского духа и православной веры.

Фильм – нечто вроде «напоминания об утопии» с историческими реминисценциями. А утопия или антиутопия – это и кинематографические, и литературные жанры, ещё совсем не изжившие себя, скорее – напротив.

Фильм – пространная аллегория, правда, высказанная достаточно прозрачно и прямолинейно. Аллегория же говорит об отвлечённом, но конкретными образами, а потому имеет свойство напоминать о главном.

Фильм – некое «историческое нравоучение». Мы имеем яркие образцы данного жанра в древнерусской литературе. Помните «Поучение Владимира Мономаха» эпохи Средневековья? Там писано: «Иной кто, слушая эту грамотку, пусть примет её в сердце своё и не станет лениться, а будет трудиться». Это точно о работе о. Тихона.

Фильм, наконец, – довольно недвусмысленное предостережение, вариант прозорливого напоминания об ошибках прошлого. Предупреждение можно было высказать просто, что называется, «в лоб». Но можно и так – в виде исторических образов, в виде «византийского опыта», да ещё и автором-ведущим, одетым в византийские же одежды, которые не изменились в Русской православной церкви с тех времён!

По словам автора фильма, «главным сокровищем Византии был Бог». И это правда. Дикие времена и нравы возвращаются быстро, лучшее же – строится трудом и веками. В этом, видимо, суть этого фильма, который надо смотреть как минимум дважды. Как урок: первый раз – в классе, а потом – в виде домашнего задания, подробнее. Ведь экзамены реальной жизни уже не за горами.