Митрополит Амфилохий: «В Екатеринбурге самое для меня трогательное – Царственные Страстотерпцы»

          - Здравствуйте!

          - Благословите, пожалуйста, наших зрителей.

          - Бог благословит всех зрителей православного телевидения. Желаю всем очищения души и тела и радостного праздника Воскресения Христова!

          - Итак, первый вопрос, который нам прислали: «Каково отношение Церкви к книгам Льва Толстого?»

          - Это вопрос достаточно серьезный. Все знают, что в начале XIX столетия Лев Толстой был в трудном положении в отношении к Церкви. Церковь его фактически отлучила. В это время жил и святой батюшка Иоанн Кронштадтский, который был человек огромной, как мы это все знаем, любви. Но и он тоже был очень, очень строг к учению Льва Толстого. Многие роптали и на Церковь, и на святого Иоанна Кронштадтского: почему они такого великого гения и писателя критикуют, так относятся к нему? Ведь Толстой был религиозным человеком. Но такое отношение Русской Церкви к нему не случайно.

          Почему? Потому что Лев Толстой, очень глубокий и великий писатель, оказавший глубокое влияние не только на Россию, но и на весь мир, в то же самое время в понимании личности Христа Господа очень заблуждался. Его понимание образа Христа было как бы философским, моралистическим, под влиянием, кажется, и восточных религий. Лев Толстой не понял основную истину Евангелия, христианства, без которой христианство – не христианство. Это истина о Христе как Богочеловеке. Он – Бог совершенный, и Он же совершенный Человек. Эта истина очень ясна была старшему современнику Толстого Достоевскому. Достоевский глубже понял Таинство Христа Господа, чем Толстой. Толстой, и не только он, но многие другие, был под влиянием морализма – как современного европейского, так и, может быть, религиозного восточного. А эта истина – основание христианства: отношение подлинное между Богом и человеком, между Божественной природой, Божественной личностью и человеческой природой, личностью. Толстой тут не шел так глубоко – остался, так сказать, на поверхности морализма протестантского типа, и как я сказал, восточного, буддийского. Поэтому Церковь, защищая именно эту истину о Христе, была так строга к писателю. Но не из ненависти к Толстому, а именно из любви, заботясь о спасении его души.

          Все знают, что в конце жизни Толстой был в поиске. Он все-таки понял, хоть и очень-очень тяжело, это решение Церкви. Это доказывает его приход перед смертью в Оптину пустынь, к старцу Амвросию. Там он хотел исповедаться. Но старец Амвросий, конечно, не хотел навязываться – как и Церковь никому не навязывается. И Толстой не попал к старцу Амвросию. Около двух часов он гулял перед его кельей, но не попал к старцу. Это грустная история – со Львом Толстым…

          - Владыка, у нас звонок от телезрителей: «Сегодня я была на поминках, и стол, конечно, был не постный. А день постный. Я спиртное не пила, но пришлось все равно съесть суп, второе и пирог. Правильно ли я поступила, или нет, и что мне теперь делать?»

          - Хорошо было бы, чтобы вы со своим духовником об этом поговорили, который следит за вашей духовной жизнью. Все-таки мы знаем, какой порядок по уставу церковному на дни поста. Надо соблюдать пост, как Типикон прописывает. Но если случится, как у вас, потом надо и исправиться, побольше попоститься.

          - То есть надо сходить к своему духовнику, исповедаться, наверное…

          - Да, сходить к своему духовнику, исповедаться.

          - Татьяна Ивановна из Екатеринбурга спрашивает: «Муж татарин. Прожили вместе 33 года. Зарегистрированы, но не венчаны. Муж не знает, крещен он или нет. Как можно это узнать? И венчаться он тоже не против». Можно ли им венчаться?

          - Конечно, можно венчаться. Если муж не знает, крещеный или нет, тогда нужно найти какое-то свидетельство, что он крещен. А если нет, тогда можно, чтобы батюшка его крестил. Тогда говорится при Крещении: «Аще не крещен, крещается раб Божий имярек». После Крещения, конечно, им надо венчаться. Венчание никогда не поздно. Венчание – благословение Божие. У меня так случалось, что я венчал людей и в 80 лет.

          - Они не говорили, что их привело в 80 лет венчаться?

          - Знаете, очень разные случаи бывают. Вот одного человека забрали немцы во время войны в Германию. Осталась жена дома. И он долго оставался за границей. Не хотел возвращаться в Югославию во время коммунизма. Так прошло 30 лет. Я познакомился с ним, когда учился в Греции. Он мне рассказал, что он без венчания и не видел свою невесту 30 лет. Они пожили, может быть, несколько месяцев вместе. Я ему сказал: «Вот, дорогой, ты должен». Он говорит: «Ну, как же? Старую клячу венчать?». – «А нет, для этой святыни ты молодой, тебе 20 лет. Ты должен». И когда пришла его жена, мы их обвенчали. В маленькой церквушке это было. Очень интересно. Он был такой толстый, она была маленькая, очень симпатичная. Она еще живет, но он умер. Царство ему Небесное.

          - Но зато они успели повенчаться.

          - Они успели повенчаться. И я видел, что у него была радость. Жена говорила: «Ну вот, слава Богу, что нас венчали». И она была очень радостна.

          - Замечательный случай.

          - Да.

          - У нас еще один звонок: «Я звоню из Владимира. Меня зовут Лидия. Владыка, 2 года назад у меня умер сын, в 21 год. В его смерти виновата я. Я не оказала ему помощь, когда он лежал в бессознательном состоянии. И он у меня умер. Как мне теперь жить?»

          - Господь знает, виноваты вы или не виноваты. В конце концов, это таинство Божией любви. И единственное, что вам надо делать, это молиться Господу об упокоении души сына. А также в посте, молитве и покаянии совершать свою жизнь на земле, с любовью ко всем. Если ощущаете в себе что-нибудь, если ваша совесть беспокоит вас, – найдите какую-нибудь возможность помочь ребенку, молодому человеку, будто своему сыну. Чтобы этим как-то искупить свою вину в его смерти. Но я все-таки уверен, что это говорит ваше страдание за сына и ваша любовь. Но Бог призвал его, так что остается нам только молиться Богу.

          - Владыка, говорят, что самое страшное горе – это пережить смерть своих детей. Как в этом случае не впасть в уныние, в печаль, в какие-то совсем жуткие трагедии?

          - Да, я знаю такие случаи. Повсюду это. Особенно матери страдают: матери ребенка носили под своим сердцем. Вот эти именно биологические связи даже доводили до границы сумасшествия…

          - А как не дойти до этой границы?

          - Во-первых, надо утверждать веру, что человек, который умер, все-таки жив. Наш Бог не есть Бог мертвых, но Бог живых. Люди, которые умирают, – живут. Тело воскреснет, а душа живет. И отчаяние, уныние – все это никакой пользы не имеет. И часто случалось, что, скажем, умершие являлись своей матери и говорили: «Не тревожь меня»…

          - Своими страданиями?

          - Своей тоской, унынием, черными каким-то ощущениями. Это вредит и матери, и человеку, который умер. Надо со страхом Божиим, с верою, с любовью, с молитвою, принимать смерть. Это воля Божия.

          Наш местный святой, мой предшественник в Черногории, святой Петр Цетиньский, по преданию, наблюдал, как купается в Скадарском озере молодой человек. И он сказал очень страшное слово: «Дай Бог, чтоб этот молодой человек утонул бы в этой воде, где он купается». И он там утонул. И все были в полном ужасе…

          - Они не ожидали такого…

          - Не ожидали. Они говорят: «Что же это? Как это?». А святой Петр говорит: «Вы не знаете то, что я знаю. Если бы этот молодой человек остался жив, он стал бы разбойником. И, чтобы предупредить его будущее, такое ужасное, Бог его раньше взял к Себе, чтобы сохранить». А мы этого не понимаем.

          Об этом же пишет премудрый Соломон в Книге премудрости: Бог взял кого-то молодым, чтобы зло не коснулось его души. Таинство жизни, таинство смерти – совместные таинства. И только человек, который имеет подлинную веру в Живого Бога, и веру, что Бог есть Бог живых, а не мертвых, и что жизнь не кончится здесь, на Земле, – только тот будет понимать все глубины нашей короткой жизни на Земле. Почему Бог кого-то молодого взимает к Себе, другого ожидает до глубокой старости, – это тайна, и тут надо смириться. Смерть дорогого сердцу существа может привести к отчаянию, но может именно открыть сердце для Божественной любви и понимания этого таинства жизни, смерти, жизни до смерти и жизни после смерти. Вот так. Поэтому Церковь постоянно и говорит, что Бог – не Бог мертвых, но живых. А Церковь, как еще пророк Иеремия говорил, – земля живых. В Константинополе есть монастырь Хора, который так и называется – «Земля живых».

          Кто верит в Бога, в вечную жизнь и вечный смысл человеческой жизни, – не станет отчаиваться. Конечно, и Господь плакал, когда умер друг Его Лазарь. Не правда ли? Да? Но все-таки это были плач и тоска с надеждою. И мы исповедуем в Символе Веры, что «верим в воскресение мертвых и жизнь будущего века». Что значит вся наша вера, если Господь не воскрес? Какой смысл в ней вообще? Тогда, как говорил Иов Многострадальный: «Проклят человек, который родился на земле, если жизнь кончается этим коротким земным существованием».

          - Спасибо. У нас еще один звонок: «У меня такой вопрос. Сейчас идет пост. А у меня племянник собрался жениться. И он меня тоже на свадьбу приглашает. Мне стоит идти или нет?»

          - Можно ему посоветовать, чтобы он свадьбу отложил. Если это можно, это было бы самое лучшее. Венчания не может быть. Разве что регистрация, как у вас в России говорят. Ну что же, это он может сделать. Но все-таки хорошо бы было уговорить племянника, чтобы он отложил свадьбу до окончания поста. Тогда будет благословение Божие. Но тут уже вы по своей совести смотрите. Если он все-таки останется при том, чтобы регистрироваться во время поста, вы можете присутствовать, но, конечно, не можете ни веселиться, ни кушать скоромное…

          - То есть пойти можно, но вести себя там…

          - Пойти можно, но вести себя как положено христианину.

          - Владыка, еще один звонок: «Скажите, пожалуйста, я слышала, что Церковь не молится за людей, умерших от алкоголизма. Я хотела бы узнать, почему? Насколько я знаю, алкоголизм – это болезнь».

          - Я не знаю, как тут у вас в России, но у нас Церковь запрещает молиться о них на Литургии. В частной молитве мы молимся за всех и за вся. Но на Литургии нельзя молиться за некрещеных, за самоубийц. А алкоголизм – это медленное самоубийство. Но все-таки, если человек был крещен, то, я думаю, по снисхождению за него можно молиться. Таких примеров много.

          Есть очень интересное предание о священнике, который имел этот порок. Епископ хотел снять сан с него за это. Пригласил его, сказал, что если он будет продолжать, то будет наказан. И священник искал исправления, но было очень трудно освободиться от винопития. А епископу явились тогда многие умершие, прося, чтобы он не наказывал этого батюшки. «Почему, как?». Они говорят: «Он единственный, кто за нас постоянно молится. Он заботится о нас».

          Все-таки этот батюшка потом поправился и освободился от своего греха. Но его молитва был действующей. Так и в этом случае. Надо молиться за этих бедных людей. «Милости Божией бездны многие», как говорит пророк. А если умерший крещеный, я думаю, что и священник может молиться по снисхождению за этого человека. Ему нужны молитвы.

          - У нас следующий вопрос телезрителей: «Я хотела бы Вам задать такой вопрос: видели ли Вы старца Паисия? Если видели, расскажите о нем хоть что-нибудь».

          - Я только что был в семинарии вместе с архиепископом Викентием, и семинаристы мне задавали тот же самый вопрос – о старце Паисии. Я имел благословение Божие встречаться с отцом Паисием много раз. Еще с 1967 года. Первый раз я его встретил в Катунакии. Это самая глубокая пустынь афонская. Но помню и другие встречи с этим Божиим человеком нашего времени. Слава Богу, что уже и на русский язык его труды переводят.

          Это был именно современный святой. Человек огромной любви к Богу и людям. Человек огромного терпения, сострадания, человек любви ко всему Божиему творению.

          Я рассказывал семинаристам один случай, который мне рассказал старец. Я был у отца Паисия на Афоне в 1987 году. И он жаловался, говорил:

          «Вот смотри, Владыка Амфилохий: мы, люди, исполнили грехом этот мир, и поэтому Бог, как во время пророка Илии, закрыл небо. Уже шесть месяцев на Афоне нет дождя, так что все страдают. И люди, и земля страдает. Но мы, люди, страдаем, потому что мы виноваты, что так случилось, это казнь Божия. Но почему эти бедные маленькие животные, почему они страдают без какой-нибудь вины?

          Вот смотри, несколько дней назад пришла змея ко мне. Видно, там больше ни капельки воды нет, она пришла и у меня как бы просит: «Дай мне немножко воды».

          У него была особая чаша от старца Тихона, русского монаха, афонского подвижника. И отец Паисий говорит: «Ты знаешь, эту мою чашу я наполнил водой и дал змее. Она, бедная, все выпила и потом встала, подняла голову, как бы благодаря. Вот она – животное бессловесное, но все-таки знает, что нужно быть благодарной. А мы, люди, ни Богу не благодарны, ни друг другу не благодарны...».

          А я ему сказал: «Отец Паисий, ну как же ты змее дал воду? Если бы я там был, я бы… как сказать, – голову разбил бы ей». Он говорит: «Ты – дикий черногорец. Ты только хочешь убивать! Как же убивать бедное животное? В чем оно виновато?» Вот только один пример наших встреч.

          Такая у него была сострадательная любовь, которая всех обнимала. И она через его подвиг, его пример духовный, его дела продолжается и до этого момента. Я ощущаю, что отец Паисий нас и вас, которые спрашивали, благословляет, и он слышит наш разговор тут, в Екатеринбурге. Дай Бог ему Царствие Небесное, и его молитвами дай Бог и нам духовного укрепления и просвещения.

          - Спрашивает Ирина Борисовна из г. Заречный: «Как прощать убийц?». Ирина Борисовна говорит, что она против того, чтобы собирать и отдавать деньги в тюрьмы, лучше эти деньги детям отдать. Вот такая у нее позиция. Как Вы считаете?

          - Я считаю, что и детям надо помогать, конечно. Но не надо забывать и этих бедных людей, которые в каком-то безумии, или кто знает как, сделали ужасное дело. Не надо их забывать, потому что все-таки Господь ожидает покаяния каждого человека. Этот человек, как очень часто бывает, ребенком не имел любви ни от кого. А сегодня брошенных в детстве, вы знаете, и в России – сотни тысяч, о которых никто не заботится, которые живут где-то – без милости, без любви. И дичает душа, становится дикой. А кто виноват? Вот этот мальчик, который становится взрослым, потом делает дела неподходящие? Может быть, эта любовь, помощь, которую мы ему оказываем в тюрьме, возобновит образ Божий в нем, освободит его от ненависти, и даст ему Бог дух покаяния. А Бог, пока жив человек на земле, ожидает его покаяния, имеет надежду. Бог, Его любовь – глубже нашей любви.

          - Нам звонят: «Скажите, как отношение у Вас к ИНН? Номеру ИНН, который сейчас нам навязывают…».

          - Это новое явление – биометрические номера. Знаете, это одна из проблем сегодня перед всеми православными. Насколько я знаю, в Греции были огромные демонстрации. Миллионы людей были против этих номеров. И когда мы разговаривали с отцом Паисием, он тоже был очень, очень строго против этого. И Московская Патриархия несколько лет назад искала какой-то другой способ учитывать людей, не хотящих получать эти номера. И, слава Богу, насколько я слышал, в России есть эта возможность.

          У нас в стране та же проблема. И наш Синод, и Собор об этом имели суждение. И просили правительство Сербии освободить людей от этого биометрического номера, чипа, как его называют. Я не знаю пока, что с этим решилось. Я думаю, правы те, кто защищаются от этого проникновения в глубины сердца человеческого. И я думаю, что Церковь должна об этом заботиться и сделать все, что возможно, чтобы люди не получали этих чипов.

          - А почему Церковь против? Можно объяснить, чем это плохо?

          - Многие, наверное, читали знаменитую книгу Оруэлла, где описано, как современные технологии дают полное господство над человеком, возможность манипуляции человеческой личностью. Это основная проблема современного человека. А Церковь настаивает на свободе. Господь нас приглашает в Царство Свое: «Кто хочет идти за Мною…». Существует опасность манипуляций через современные технологии, опасность обезбожения человеческой личности, порабощения. Первый раз в истории дается человеку возможность через технологию войти в тайны человеческой души и «дирижировать» человеческими судьбами. Так что Церковь, которая приглашает к истине и свободе, не принимает ничего, что приносит опасность порабощения, господства над человеческой личностью, уничтожения образа Божия. А образ Божий в человеке состоит в свободе и возможности стяжания благодатной свободы в Боге и вечности. Церковь защищает человеческое достоинство, человеческую свободу.

          - У нас есть вопрос от телезрителей: «Могли бы Вы рассказать немного, какие новости сейчас в Черногории?»

          - Спасибо вам за этот вопрос. Вы, конечно, знаете, что с мая прошлого года Черногория стала независимым государством. Конечно, это следствие многих событий, особенно после революции. В Сербии и Черногории живет один народ – один язык, одна Церковь Православная. Большинство православных были за то, чтобы остаться вместе с Сербией, но там есть меньшинства, которые использовали и остатки коммунизма, и изменения последних лет. И вот несколько процентов людей все изменили. Такова реальность, что же тут поделаешь…

          С другой стороны, тут есть и опасности, угрозы для Церкви, потому что вместе с черногорским сепаратизмом есть движение так называемой автокефальной черногорской церкви. Автокефалисты связались с несчастным Денисенко на Украине и с другим современным раскольником. Это угрожает глубинным столкновением внутри населения в Черногории. Черногория – малое государство, 620 тысяч человек всего. Екатеринбург в два раза больше. Малое государство, а трудности большие. Мы все-таки надеемся, что Бог поможет.

          Церковь возрождается. Владыка Викентий был у нас и видел все. Когда я в 1991 году стал митрополитом Черногорским, я принял 16 приходов и приходских священников. Теперь, слава Богу, увеличилось число священников. У нас есть семинария. Еще одна епархия возобновилась в Черногории. Церкви восстанавливаются, монастыри. Есть и монахи, монахини. Народ возвращается, многие некрещеные принимают Крещение. Так что церковная жизнь усиливается. И это очень важно для нас, ведь Церковь – единственная сила, которая может преодолеть все противоречия в обществе. И залечить раны глубокие, которые остались в душе народа. Это ее роль. И я надеюсь, что Бог поможет, что так и будет.

          - Еще вопрос: «Скажите, пожалуйста, как Вам нравится Екатеринбург? Как Вас встречали? Каковы впечатления о наших людях?»

          - Я прилетел сегодня утром вместе с Высокопреосвященнейшим Владыкой Викентием из Москвы. Несмотря на раннее утро, 5 утра, нас все-таки встречали цветами. Большие такие букеты… Это показывает цветущую душу и Владыки, и екатеринбуржцев. Еще в свой прошлый приезд я посетил с Владыкой многие церкви. Был в Храме-на-Крови, потом на Ганиной яме, потом в Верхотурье были, в других местах. Я очень рад, что меня Бог удостоил встретить Владыку Викентия и встретиться с народом Божиим. В Екатеринбурге самое для меня трогательное – Царственные Страстотерпцы. И я всем рассказываю о доме, в котором были убиты Царственные Страстотерпцы, и что потом случилось на Ганиной яме. Я был в изумлении, что из этой мученической крови, из этого страдания вырос такой чудесный храм в Екатеринбурге. И семь храмов, где сожгли семь Царственных Страстотерпцев. Семь храмов из их мученической крови. Для меня это прямо чудо Божие. Это показывает, что Господь не оставляет праведников, что Бог не оставляет народа Своего, Церковь Свою. И что после таких испытаний и распятий Церкви и народа Божия приходит Воскресение, как это видно в Екатеринбурге. Я многим об этом рассказывал. Само событие убийства Царственных Страстотерпцев – это историческая грань мирового масштаба. Так же, как и провозглашение их святыми. И эти храмы на их крови – именно явления мирового масштаба.
У

           нас тоже построили маленькую часовню в честь Царственных Страстотерпцев около русского монастыря на побережье моря. В прошлом году было освящение, народ собрался. Кстати, должен сказать, что в Сербии (это Македония теперь), на Охриде была башня, и на верху этой башни часовня. Владыка, святой Николай Охридский и Жичский, в 1930-х годах построил эту часовню в честь Царственных Страстотерпцев. Намного раньше, чем в России. К сожалению, наши коммунисты после войны уничтожили эту башню. Но это все-таки показывает и любовь нашего народа, и понимание того, что случилось. И что именно праведники побеждают, в конце концов. И Бог побеждает, и Он управляет судьбами народов и человечества. Потому я с радостью откликнулся на приглашение Владыки Викентия и радуюсь, что возрождаются и город, и народ, и Церковь. Видно, что есть будущее и у этого города, и вообще у России.

          - Спасибо. У нас следующий вопрос телезрителя: «Я хочу задать вопрос моей девятилетней внучки. У них в школе факультативно читают Священное Писание. И вот она у меня спрашивает: «Я знаю, что Бог создал все и всех. А может ли Он Сам Себя создать?» Я не знаю, что ей ответить».

          - Знаете, этот вопрос остался с советских времен, с большевистских времен. Его придумали люди, которые занимались борьбой против религии. Там был целый особый комитет. В России это хорошо знают. Это абсурдный вопрос. Можно создать что-то, чего не существует, или переменить, что существует, дать ему новый какой-то вид, новый образ. Но Бог, Который вечен, – в Его природе быть несозданным. Поэтому нельзя ставить так вопрос. Если Он Несозданный, то как можно еще создать Несозданного? Бог благословит маленькую девочку, что у нее такие вопросы. Это показывает ее богоискательство, ее душа ищет Бога. Это очень полезно.

          - Телезрительница прислала вот такой вопрос: «Когда ударят по щеке, говорят, что нужно подставить другую». Она согласна даже свой глаз отдать. А вот когда обижают ребенка, как поступать? Она готова на защиту ребенка идти буквально с топором.

          - Это очень трудный вопрос, конечно. Есть в Древнем Патерике такой рассказ. Какой-то монах пришел у старца спрашивать, как надо ему спасаться. Он сказал: «Если кто тебе дает по щеке, ты подставь другую». Монах говорит: «Отец, я это не могу». «Если не можешь так, ты претерпи этот удар». Он говорит: «Боюсь, что и это не могу». Старец говорит: «Если не можешь претерпеть, хотя бы не возвращай той же самой мерою». Он говорит: «Я боюсь, что и это для меня трудно». Тогда старец думает: «Первое он не может. Может быть, и другое не может. Но третье – не хочет. Дам ему что-нибудь покушать, и пусть он идет домой».

          Интересный рассказ. Эта заповедь Господа – конечно, масштаб вечный для человека. Это то, что Господь ждет от нас. Он уже Сам это выполнил. И не ждет того, чего Он не выполнил. И Его любовь к ближнему не только как к Себе Самому, но больше этой любви. А большей любви, чем свою жизнь жертвовать для другого, нет. Это Его любовь, и мера Его любви. Это и мера Его заповеди. Но мало таких людей в истории.

          Все-таки это для нас указание единственного способа разрешения всех человеческих несчастий. Но, как и этому монаху, трудно нам его исполнять. Особенно когда это случай с ребенком, с невинным человеком. В Ветхом Завете есть какая-то логика, которая нам понятна… Я помню, когда я был студентом, меня спрашивали насчет Льва Толстого. Я был немного сторонником его учения о непротивлении злу. Он говорил, что не надо возвращать той же мерою. Но в квартире, где я жил с другими студентами, в Белграде, ночью я увидел двух студентов. Была зима, снег, ночь. И я услышал какие-то крики со двора корпуса, где мы жили. Я посмотрел, а там один студент другого бьет без милости. Этот кричит и говорит: «Брат родной, я не виноват. Прости меня, прости меня!». А тот его ногой в голову с такой ненавистью... ужасно. И снова его ногами. И я говорю честно, если бы у меня в эту минуту было ружье, я бы стрелял. Да, я стрелял бы, потому что другого способа нет защитить невинного человека, который страдает, освободить его от этого безумия.

          Поэтому и Церковь оправдывает оборонительную войну, самооборону оправдывает, защиту народа своего, защиту святыни, детей своих. Это благословлял и святой Сергий Радонежский. На войну благословлял. Наш святой Петр Цетиньский, мой предшественник (он в 1830 году упокоился), сражался с турками. Он просил турецкого Махмуда-пашу: «Паша, прошу тебя, не делай зло моему народу и моему государству. Мы не имеем ничего против тебя». И потом сказал, когда паша этого не захотел услышать и уже приготовили войско: «Ну вот, если правда, Махмуд-паша, на твоей стороне, пусть первая пуля меня убьет. Но если правда на нашей стороне, тогда пусть Бог между нами будет судья». Не говорит: «Тогда ты чтобы погиб», но: «Пусть Бог между нами будет судья».

          И что же было? Было около 4 тысяч черногорцев, сербов, которые сражались против 30 тысяч турок. Это был 1796 год. И в конце концов, что случилось? Принес голову Махмуд-паши Бушатлии какой-то молодой человек. Это как Давид, пастух, который сражался с Голиафом. Вот, то же самое. Принесли срубленную голову паши Бушатлии святому Петру, и он сказал: «Вот паша, Бог между нами, Он был судья». И дал благословение, чтобы мы сохраняли этот череп Махмуд-паши Бушатлии. Если приедете на Цетину когда-то, я вам покажу с одной стороны мощи святого Петра Цетиньского, святого человека, а с другой стороны, в библиотеке, – череп Махмуд-паши Бушатлии.

          Святой Петр сказал: этот череп надо сохранять. Почему он это сказал, мы не знаем. Но мы уважаем его благословение до сих пор. И он сказал: «Проклят каждый, который бы уничтожил этот череп. Пускай он остается свидетельством правды Божией». Очень серьезная, конечно, это проблема – и война, и защита невинных. Господь не сказал, чтобы не бороться против зла. Но бороться надо правильным способом, который согласен правде Божией.

          - Спасибо Вам за интереснейшую беседу. Владыка, благословите, пожалуйста, наших зрителей.

          - Благословение всем зрителям православного телевидения. С праздником Воскресения Христова! Храни вас Господь!

Беседовала Юлия ФАРБШТЕЙН