Митрополит Калужский и Боровский Климент: «Если мы оказываемся больше либералами или больше консерваторами, чем христианами, то грош нам цена»

Фото: Владимир Новиков

― Процедуру избрания определит сам Собор.

― Но у Синода, видимо, есть свои предложения?

― Есть предложение взять ту модель, которая была при выборах Патриарха в 1990 году ― тайное голосование. Здесь выдерживается и свобода, и конфиденциальность, каждый может проголосовать за любого из кандидатов. Если говорить о самом процессе голосования, то оно будет происходить следующим образом: Архиерейский Собор предлагает Поместному Собору троих кандидатов, набравших наибольшее число голосов во время голосования на Архиерейском Соборе. Отмечу также, что эти епископы должны соответствовать требованиям, которые определены к кандидату на Патриарший престол уставом нашей Церкви. Поместный Собор вправе выдвинуть и своего кандидата. Порядок выдвижения кандидатов на Патриарший престол определяется принятой на соборе процедурой. Так будет сформирован список кандидатов. Затем проходит голосование. Избранным Патриархом будет считаться тот архиерей, который наберет более половины голосов. В случае если ни один из архиереев не наберет достаточного количества голосов, то будет проходить повторное голосование, и в список для голосования будут внесены имена двух архиереев, набравших большее количество голосов в первом туре.

― Предстоятель и епископы Украинской Православной Церкви Московского Патриархата, граждане Украины, могут участвовать в выборах Патриарха Московского в качестве кандидатов?

― Такая возможность есть у каждого архиерея. Гражданство и национальность тут не являются определяющими.

― Владыка, сейчас много говорят о двух течениях внутри Церкви: консервативном и либеральном. Наличествуют ли они, по вашему мнению?

― Зачастую люди проецируют на Церковь светские трафареты. Это упрощает понимание, но вместе с тем искажает реальность. Понятия консерватизма и либерализма сами по себе относительны. Порой то, что воспринимается либеральным у нас, на Западе считается консервативным. Вместе с тем существуют различные подходы к осуществлению служения Церкви в обществе. Однако Церковь являет обществу пример того, как люди разных взглядов могут сосуществовать, и не просто сосуществовать, но совместными усилиями созидать. Только через призму Церкви, через объединяющую любовь Христа могут стать непринципиальными те расхождения, которые существуют между людьми. И в рамках разумной дискуссии в Церкви вполне могут иметь место разные точки зрения.

Однако никакие разделения, никакие разности взглядов на общественную жизнь для христианина не могут быть выше веры во Христа. А если мы оказываемся больше либералами или больше консерваторами, чем христианами, то грош нам цена.

― Насколько Русская Православная Церковь сегодня едина по доктринальным вопросам, например использованию церковнославянского языка в богослужении?

― В земной жизни Церкви мы видим необычное для мира явление ― в то время когда любые общественные институты рушатся, она сохраняет свое существование. С одной стороны, Церковь не может разделиться и никогда не разделится, как неделим Христос, а ее, говоря светским языком, доктринальная составляющая настолько глубока и совершенно несопоставима с какими-либо общественными доктринами, что не может быть пересмотрена в угоду политическому моменту. Но, с другой стороны, во все века для спасения людей Церковь проявляла любовь милующую, а говоря простым языком ― снисходительность к людям, благодаря чему привлекала и привлекает к себе новых членов. В этом и заключается сущность Церкви, когда непостижимая, Богом данная устойчивость соединяется с возможностью учитывать исторические реалии.

Вопрос же о церковнославянском языке ставят люди, недавно пришедшие к вере, ― им хочется, чтобы богослужение было более понятно. Приведу аналогию: когда человек впервые приходит в театр на оперу или на балет, ему тоже трудно понять это искусство. Надо войти в эту культуру, почувствовать, в чем ее красота. То же и в богослужении: в церковь надо прийти не раз и не два, чтобы служба была понятна. Человек не понимает богослужения, когда не живет этой жизнью. Но под каждого Церковь не подстроишь. Есть традиции, от которых отходить мы не можем.

― Бытует мнение, возможно, это связано с тем, что Поместный Собор не собирался уже 18 лет, что сегодня роль мирян в жизни Церкви недостаточна. Так ли это?

― Я бы так не говорил. К сожалению, участие мирян в жизни Церкви мало известно обществу. Но надо понимать, что миряне также являются частью Церкви, и притом весьма активной. Именно на тех из них, кто видит себя полностью и целиком в Церкви, наша надежда. Ежегодно мы проводим Рождественские чтения, которые собирают до десяти тысяч мирян со всех епархий России и СНГ, приезжают и из наших приходов в дальнем зарубежье. Роль мирян неоценима, и мы ее не можем не замечать, а они по смирению своему говорят, что делают все это во славу Божью. Я думаю, что средства массовой информации должны больше говорить об этой стороне церковной жизни.

― Можно ли сказать, что процесс единения РПЦ и РПЦЗ состоялся и в этом вопросе уже нет никаких проблем?

― Вы назвали это процессом, и это правильное определение. Конечно, было бы лицемерием и неправдой говорить, что все на первых порах шло гладко или что сейчас все разногласия сняты. Как это может быть после 80-летнего разделения? Но теперь этот процесс развивается, активно происходит общение между прихожанами российских и зарубежных приходов, общаются и миряне, и духовенство. Конечно, потребуется время, но очень отрадно, что наиболее активно сближение происходит среди молодежи. Все больше людей из зарубежья приезжают в Россию, здесь они встречают новых друзей, создают семьи, чувствуют, что здесь их родина, ― и вот это ломает все стены и преграды между нами.

― Действительно ли, что несколько епархий Русской Православной Церкви Заграницей не признают Акт о каноническом общении?

― Я бы не говорил о епархиях, есть люди, которые не признали акт и образовали самостоятельные группы. Это сторонники почившего митрополита Виталия, есть епископ Агафангел, который возглавляет часть непризнавших. Но это единичные приходы, и расколом это назвать нельзя. Почему не все признали акт? По разным причинам, но канонических, догматических среди них нет.

― Можно ли сказать, что с лишением сана епископа Диомида проблема «диомидовщины» в Русской Православной Церкви снята?

― Сторонников у него в самой Церкви немного, но есть люди, которые разделяют его взгляды и сочувствуют ему. Мне же и по-христиански, и просто по-человечески очень жаль монаха Диомида. Он духовно заблудился, не смог преодолеть соблазн тщеславия и решил объявить себя единственным поборником истины. Вся его трагедия заключается в том, что он сам себя фактически поставил вне Церкви. Его не раз призывали к покаянию. Святейший Патриарх Алексий проявлял к нему на протяжении длительного времени терпение и снисхождение. К нему обращался Духовный собор Свято-Троицкой Сергиевой лавры, к нему приезжали наместник лавры епископ Феогност и архимандрит Наум, который является опытным духовником, но он не внял никому. И все же я не теряю надежды на то, что милостью Божией он сумеет преодолеть восторжествовавший над ним соблазн и через покаяние вернется в лоно Церкви.

― Действительно ли, владыка, что сегодня епископат Русской Православной Церкви по своему количеству превышает дореволюционный? Не назрела ли административная реформа?

― Да, количество епископов у нас сейчас больше, чем в дореволюционной России. Это объясняется рядом объективных факторов. Изменился ритм жизни общества, там, где раньше справлялся один епископ, теперь нужен викарий, который бы помогал ему. Возьмите для примера Москву, здесь происходит множество мероприятий, и все хотят, чтобы в них принимал участие епископ. В Москве 500 с лишним храмов, один епископ не сможет посетить их в течение года и совершить в них богослужение. Что касается административных изменений, то они происходят постоянно, создаются новые общецерковные структуры, изменяются границы епархий и их количество. Необходимо учитывать, что сегодня гораздо больше простора для миссионерской деятельности, да и население стран, составляющих каноническую территорию Русской Церкви, значительно превосходит количество населения Российской империи на рубеже XIX-XX веков.

― А число реальных прихожан при этом увеличилось или сократилось?

― Трудно определить. Население России, если судить по переписи 1897 года, увеличилось раза в два. Естественно, выросла и его православная часть. Кто-то называет 70, кто-то 80 процентов людей крещеных и принадлежащих к Православной Церкви. Не все они принимают активное участие в ее жизни, но если родители принесли ребенка крестить в храм, то это значит, что они хотят, чтобы ребенок воспринял эту культуру. Для примера могу привести данные по Калужской епархии ― в Калуге в 2007 году родилось 9680 детей, а крестили в храмах 9160 детей ― более 90 процентов.

― Какова позиция Церкви по отношению к власти? Насколько тесно они сотрудничают?

― В последнее время многие люди, в основном далекие от Церкви, упрекают нас в том, что Церковь очень сильно сближается с властью и получает от нее помощь. Но давайте вспомним, какую ответственность несет государство перед Церковью, которая была обречена на столь страшные испытания в ушедшем ХХ веке. В свете этого совершенно естественным является то, что сейчас российское государство оказывает поддержку в реализации Церковью ее проектов. Это говорит о том, что власть на самом высшем уровне понимает значение, которое имеет Церковь в жизни общества. Нельзя повторять ошибки революционеров, которые изъяли из России два держащих ее стержня ― Церковь и русскую традицию.

Однако сама Церковь не принимает участия в политической жизни. В то же время было бы наивным полагать, что правящий архиерей не заинтересован в хороших отношениях с губернатором, а благочинный ― с главой муниципального образования. Но мы скорее с благодарностью Богу должны воспринимать ту ситуацию общего благоприятствования Церкви, которая сложилась в последнее десятилетие, и вместе с тем помнить, да и другим напоминать, что Церковь жила и выживала в самых разных ситуациях. Мы рекомендуем, чтобы те, кто находится в священном сане, не делали политических заявлений, так как такие высказывания могут ассоциироваться с мнением всей Церкви.

― Должно ли государство помимо передачи храмов обеспечить Церкви и иные экономические преференции?

― Церковь не преследует коммерческие цели. Ее конечная цель ― спасение людей ― лежит вне плоскости этого мира, однако в то же время Церковь живет по тем законам, которые существуют в обществе. И не просто живет, а выполняет самые разные социальные, миссионерские, образовательные и просветительские задачи ― на все это нужны немалые ресурсы. Современное законодательство России, Украины, Белоруссии и большинства других стран, где Русская Церковь совершает свое служение, облегчает налоговое бремя Церкви, и я считаю, что это правильно. Во всем мире у религиозных организаций есть преференции. В США, например, они полностью освобождены от налогообложения. В Германии есть социальный налог, и если налогоплательщик того желает, часть его перечисляется на социальные программы той или иной религиозной организации. Думаю, и в нашей стране следует учитывать подобный положительный опыт.

― Согласны ли вы с теми претензиями, которые высказываются к качеству религиозного образования?

― Профессиональное богословское образование ― одна из самых значительных и ответственных сфер церковной жизни. В советское время было лишь несколько семинарий и духовных академий, но и в них можно было найти выдающихся преподавателей, носителей еще дореволюционной культуры. Но полноценной системы общецерковного образования у нас не было и в тех условиях быть не могло. Сейчас ситуация изменилась, нам удалось решить одну из наиболее острых проблем, стоявших перед Церковью в 90-е годы, ― недостаток подготовленных кадров священнослужителей. И, слава Богу, сегодня на приходах по большей части служат священники с семинарским образованием, а в каждой епархии есть достаточное число клириков, окончивших и духовные академии. Кроме того, в советское время мы были оторваны от светской высшей школы, у нас не было диалога со светской наукой, профессорам и преподавателям из высшей школы не разрешалось читать лекции в духовных семинариях и академиях, а в школе имя Бога вообще не упоминалось. Но сейчас ситуация изменилась ― происходит взаимополезное общение, приносящее пользу как церковной, так и светской науке. В науке происходят исследования и делаются открытия, которые находятся в непосредственной связи с христианством, а с другой стороны, мы видим, что и светские ученые обращаются к Церкви со своими запросами ― например, недавно обсуждали тему развития нанотехнологий. Мы следим за тем, как развивается светская наука.

― Должна ли, по вашему мнению, школа быть православной?

― Безграмотность никому не делает чести, и потому крайне странно слышать возражения против познания школьниками истоков родной духовной культуры. Это знание само по себе не делает человека православным, оно лишь расширяет его кругозор, обогащает познание как внутреннего, так и окружающего мира. Равно и введение основ православной культуры в школьную программу не сделает школу православной, школа останется светской, но только повысится ее образовательный уровень.

Естественно, если родители крестили ребенка в храме, то они надеются, что ребенок вырастет и будет носителем этой культуры. И мы чувствуем ответственность за то, чтобы крещеные дети в православных семьях знали основы православной культуры. Где как не в школе ребенку узнавать, что такое хорошо и что такое плохо. Конечно, изучение этого предмета должно осуществляться с согласия родителей, с учетом того, что наше общество разнится по своим религиозным взглядам.

― Патриарх Алексий II так и не встретился с Папой Римским. Каковы, на ваш взгляд, должны быть условия, при которых могла бы состояться встреча Предстоятеля Русской Православной Церкви с главой Ватикана?

― Мы пока далеки от того состояния взаимоотношений, чтобы Предстоятель Русской Православной Церкви мог встретиться с Папой. У нас еще много вопросов, которые не решены. От того, как станет продвигаться диалог в их решении, будет зависеть вопрос о возможной встрече.

― Какова судьба православных приходов Грузинской Церкви в Южной Осетии?

― Канонически это территория Грузинской Церкви. Это непростой вопрос, но мы готовы его обсуждать с Грузинским Патриархатом, потому что без пастырского окормления людей нельзя оставлять.

― Мировой экономический кризис ― это промысел Божий или человеческое неразумение?

― Нельзя все, что происходит в нашей жизни, приписывать Богу. Порой в жизни человека и общества происходит такое, за что мы должны отвечать сами. Такие явления Господь пропускает, чтобы они пошли на благо самого человека.

Если чьей-нибудь душе от мирового кризиса будет польза, значит, для него этот кризис промыслителен. Опыт показывает, что легче переносит невзгоды тот, кто сопереживает терпящим беду, кто не замыкается на своих проблемах, а участвует в судьбе нуждающегося. Поверьте, человеку становится намного легче, когда он перестает искать виновного в своих несчастьях, а ищет того, кому он может быть полезен, хотя бы добрым словом искреннего сочувствия или действенной помощью. Надеюсь, что нынешние финансовые трудности помогут многим людям задуматься над тем, что же является самым важным в их жизни.