Искупительная жертва – единственная основа спасения

«Искупил еси ны от клятвы законныя
честною Твоею Кровию»

Догмат об искуплении особенно раздражает либеральных теологов, которые, подобно древним иудеям, не хотят допустить, что Христос искупил и освободил их от плена греха и власти диавола. Они считают, что родились свободными и получат рай, как свое родовое наследство, а на Евангелие смотрят как на руководство к самосовершенствованию. Им чужд догмат об искуплении – это непоколебимое основание, на котором зиждется Новозаветная Церковь.

В других религиях и почти во всех конфессиях догмат об искуплении отсутствует или в корне искажен. В иудаизме этого догмата не существует. По учению Талмуда, Адамов грех не распространяется на его потомков. Иудей спасается исполнением предписаний Торы и Талмуда. Ожидаемый мессия избавляет не людей от греха, а Израиль от его врагов. Самые грешные из иудеев временно мучаются в аду, но затем получат прощение по молитвам Авраама и других праведников. Таким образом, в иудаизме содержится своеобразный национальный «апокатастасис».

В магометанстве учение об искуплении отсутствует. Исполнение Корана и сунны (предания) служит гарантией спасения для мусульманина. Магомет не искупитель, а посланник, через которого Аллах открыл людям свою волю. Коран категорически отрицает не только христианское учение о Жертве Христа, но сам факт распятия. По учению Корана, Христос взят на небо подобно пророку Илии, а вместо Него был распят Симон Киринейский (такая мысль встречается уже во втором веке у гностика Василида). Мусульмане верят, что все, исповедующие ислам, какие бы они грехи не совершили, в конце концов будут прощены и спасены по молитвам Магомета и его преемников. Таким образом, в исламе мы видим конфессиональный «апокатастасис».

В буддизме также отсутствует идея какого-либо искупления. Буддизм отвергает существование божества, как абсолютного духа. Мысль о вечной жизни, как продолжения бытия, вызывает у буддиста ужас и отвращение; он ищет спасения в смерти, в погружении себя в некий психический вакуум, где отсутствуют чувства, мысли и желания. Это психическое самоумерщвление воспринимается им как высшее метафизическое состояние. Нирвана – прорыв в воображаемую пустоту и переживание своего бытия как антибытия, где нет страданий – заветная цель буддизма.

Язычество, в самых высоких взлетах античной и индуистской философии и мифологиях, ничего не знало о той всемирной искупительной жертве, которую принесет Бог за человечество. В индуизме спасение – это растворение индивидуального в космическом, космического – в меоническом, меонического – в абсолютном; личность, как таковая, исчезает; спасителем является Шива – индийский сатана, который разрушает миры.

Только христианство принесло миру радостную весть о том, что человечество искуплено Кровью Христа. На эту весть языческий и иудейский мир ответил жестокими гонениями. Крест Христа казался языческим философам безумием, а иудейским учителям – унижением Божества. Однако уже во времена апостолов среди христиан появились еретики-докеты, которые учили, что Христос пришел на землю призрачно, в некоем эфирном теле. Эта ересь отвергала догмат об искуплении. Если Христос не принял человеческую плоть, то Его страдания призрачны, значит, искупление также призрачно и сама Голгофа превращается в сцену, где роль иллюзиониста исполняет Сын Божий. Это еретическое учение о «божественном обмане» было настолько пагубным и кощунственным, что апостол Иоанн запретил христианам пускать проповедников докетизма в свои дома и даже приветствовать их при встрече.

Другие гностики также отрицали искупительную Жертву Христа Спасителя. Гностик первого столетия Симон-волхв возил с собой женщину по имени Елену – блудницу из Тира, и учил, что его сожительница – образ человеческой души, а он – воплощение бога или высшего эона, который взял в свое общение падшую женщину. Это снисхождение божества к блуднице заменяет искупление у Симона-волхва.

Несколько отступая от темы, отметим следующее. Запутанное и темное учение Симона-волхва выглядит примерно так. Божество рождает мысль – эннию; энния творит ангелов; те восстают против своей родоначальницы и заключают ее в узы вещества. Энния переходит в тело Елены Прекрасной, из-за которой пала Троя, и в Елену-блудницу из Тира, которую Симон-волхв делает своей спутницей. Порочная жизнь женщин, в которых воплощается энния, не оскверняют саму эннию, и она в теле блудниц остается чистой искрой божества. В этом заключается тайное учение гностиков о том, что душа не зависит от телесных дел, как царственный узник не теряет своего достоинства от того, что находится не во дворце, а в мрачной темнице. Это значит, что можно отдаваться порокам и при этом оставаться чистым.

Другой гностик Карпократ развил учение Симона-волхва. Он считал тело постоянным врагом души и учил, что надо предаваться распутству для того, чтобы изнеможить и умертвить тело, и дать возможность душе скорее освободиться от его гнета. Унижение тела через пороки и разврат Карпократ считал спасением души и аналогом искупления. Это гнусное учение сирийских гностиков впоследствии преподнес своим читателям писатель-сатанист Анатоль Франс в повести «Таис», где проституцию представил как вид искупления.

Гностик второго столетия Василид создает теогоническую систему из 360-ти эонов по числу дней года. Эон София выпадает из плеромы – полноты бытия и погрязает в болоте вещества. Здесь к ней снисходит один из высших эонов – Христос и блистанием своего света открывает ей ту славу, которую она имела, находясь в плероме. Вслед за Христом София возвращается в свою небесную обитель. Никакого искупления здесь нет. Известный церковный историк Робертсон пишет: «Учение об искуплении было несовместимо с началами Василида. Он не допускал другого оправдания, кроме оправдания через усовершенствование в освящении, и заявлял, что каждый ответит за свои собственные грехи» («История христианской Церкви», Робертсон, 1 том, 45.стр.). Василид отрицал первородный грех и искупительную жертву Христа, а все сводил к научению.

Самым крупным гностиком второго века был Валентин, который описал перипетии и странствования Софии в духе детективно-мистического романа. В противоположность Василиду он допускал искупление, но в таком искаженном и изуродованном виде, что оно не имело ничего общего с апостольским учением о Жертве Христа.

Валентин делил людей на три группы: телесных, душевных и духовных. Для спасения духовных людей (пневматиков) было достаточно знания гностического учения; они спасались независимо от собственных дел и нравственных предписаний. Для душевных, к числу которых Валентин относил церковных христиан, Иисус распялся; перед распятием его покинул божественный эон-Христос и его собственный высший дух. Через распятие на кресте Иисус показал душевным христианам (психикам) как совершенствовать себя посредством страданий. Здесь был пример, а не искупительная жертва, и воздействие, подобное катарсису античных трагедий. Душевные, в отличие от духовных, могли спастись или погибнуть соответственно своим делам.

Всякая ересь связана с отвержением или искажением догмата об искуплении. Если нет искупления, то христологические догматы теряют свое значение; они становятся безразличными для сотериологии. Человечество мог искупить только Богочеловек, имеющий полноту Божественного бытия и совершенство человеческой природы. А дать заповеди и показать нравственный пример мог Христос, в интерпретации гностиков, монофизитов и несториан.

Если Христос не Искупитель, а учитель, то христология перестает быть необходимой для спасения, так как пример и учение – это внешние действия Божества по отношению к человеку, а искупление – замена человека Сыном Божиим на кресте, то есть мистическая онтология.

Почему православные богословы-апологеты так непримиримо боролись с арианством, считая эту ересь потерей вечной жизни? – Потому что Сын Божий, не равный Богу Отцу и иной Ему по природе, не мог принести совершенную, бесконечную, по своему достоинству, жертву искупления за все человечество, и стать Посредником между Святой Троицей и потомками Адама.

Почему Православная Церковь в течение многих столетий боролась и борется с монофизитством? Потому что монофизитство искажает догмат искупления. Если у Христа единая природа, то непонятно, Кто страдал на кресте, Кто умирал и воскрес: ведь Божество бесстрастно и неизменяемо. Если у Христа одна Божественная природа, то как же произошла замена человечества Христом на Голгофе?

Несторианство, с его учением о греховной природе Иисуса и о двух лицах, соединенных в Нем нравственно, извращает догмат об искуплении. Если человеческая природа греховна, то страдания и смерть становятся следствиями греха, а не добровольной жертвой.

Католики и значительная часть протестантов верят в искупление человека Христом, но экклесиологические ошибки их конфессий не дают им возможности воспользоваться плодами искупления.

В настоящее время активно действуют силы, которые хотят реформировать христианство в духе гуманизма и либерализма, осмеять учение о первородном грехе, унаследованного от Адама его потомками, изъять из сотериологии искупительную Жертву Христа и создать иное христианство в гностическом духе, где Христос выступает в роли учителя, и только в этом смысле является спасителем. Но подать пример и проповедовать новое учение может и несовершенное божество, как представляют Христа ариане.

Почему же тогда православные апологеты в течение нескольких столетий боролись с арианством? Почему христиане, не принявшие арианского символа веры и пострадавшие за это, являются мучениками и исповедниками, как те, кто во времена языческих гонений не отрекся от Христа? Христианские апологеты утверждали, что если Христос не равен Отцу, то наше искупление через Голгофскую Жертву не состоялось; оно потеряло свое аксиологическое совершенство, и мир остался неискупленным. Один из видных современных реформаторов заявил: «Христос спас меня тем, что научил, как побеждать грех». Но разве человечество не знало, что такое грех до Христа? Разве в ветхозаветной Церкви не существовало покаяния? В различных философских и религиозных учениях древности можно найти аналоги заповедям Священного Писания, но там не было Христа-Искупителя и Духа Святого – Освятителя, поэтому спастись не было возможно. Почему богоявления в Ветхом Завете не спасли людей, а необходимо было воплощение Сына Божия? Моисею явился Господь на Синае, беседовал с ним как бы «лицом к лицу», дал заповеди и подробные указания о богослужении. Но феофания (богоявление) без воплощения и искупления не могла освободить человечество от рабства сатаны и власти греха.

Голгофская Жертва усвояется человеком в таинстве крещения; оно означает, что человечество искуплено Кровью Христовой. В крещении человек получает не инициацию, как в языческих теургиях, а облачается во Христа. Если человек спасается только примером Христа – как надо жить, то что же он получает в таинствах Церкви? Почему до Голгофской Жертвы Дух Святой не мог сойти к людям и образовать Церковь благодати? Почему Христос не пришел на землю сразу же после грехопадения Адама, а понадобился срок в пять тысяч лет для приготовления человечества? Если дело в примерах, то ими полна вся история Ветхого Завета. Но почему же до пришествия Христа люди блуждали во тьме и праведники после смерти сходили в ад? Если дело только в научении и примере, то для чего нужны все христологические догматы, ведь Христос мог прийти в призрачном или ангельском теле и показать пример, как и что надо делать.

Но только Богочеловек – с совершенной божественной и человеческой природой в одном Лице – мог искупить нас. Если Христос не заменил человека Собой, а только показал ему как на картине, что надо делать, то тогда становятся бессмысленными все споры и догматические прения о Лице Иисуса Христа. Если нет искупления, то тогда открывается широкая дорога для экуменизма и теософии; более того, учение о соединении конфессий и затем религий, представляется как единственный христианский принцип, а догматические различия и Соборные Оросы – несущественными мнениями, которые не меняют сути христианства, а, напротив, являются преградами к единству веры и любви. Если Христос не принес за меня искупительную жертву, не заменил меня Собой, а только научил, как бороться с грехом, то какое мне дело, как в Его лице соединяются две природы, или сколько воль – одна или две – у Христа?

Меня должно только интересовать: как я своими усилиями воспроизведу в своей жизни пример Христа. Все конфессии согласны, что Христос учил добру, что Он страдал (призрачно или реально), а остальное, если нет искупления, не относится к моему спасению. Если жертвы за меня нет, а Евангелие – это педагогическое пособие с наглядными примерами, то какое мне дело, Христос – Богочеловек или простой человек, который нравственно совершенствовал себя всю жизнь и на кресте победил свой грех? Если Христос только учитель, а не Искупитель, то в этом смысле все основатели мировых религий могут называться «спасителями», так как учили, каким должен быть человек. Здесь Христос ставится в один ряд с Буддой, Магометом, Конфуцием, Пифагором и другими. Если нет искупления, то какая разница между феофанией и воплощением?

Ведь Господь говорил через Моисея и пророков. Если дело в научении, то какая принципиальная разница для меня между Нагорной проповедью Христа и голосом, исходящим от Огненной купины? Если нет искупления, а дело в назидании и примере, тогда открывается самая широкая возможность соединения Православия с чем угодно и как угодно, тогда интеркоммунион займет место общей сакральной трапезы, а теософия, как принцип единства во множественности, станет не только оправданной, но даже необходимой.