Идут к Богу дети

     В то время я сама была ещё не крещённая, и о Боге совсем не задумывалась, а потому старушки те, их молитвенные посиделки показались мне тогда каким-то нафталинным пережитком, который вот-вот канет в Лету.

     Действительно, за это время кто-то из них таки канул в Лету, а вот та поездка, напротив, выплыла из моей памяти, ожила уже под совсем другим углом зрения, потому как я сама крестилась, а затем и воцерковилась. Новый виток жизни, а значит и встречи с новыми людьми. И вот совсем недавно, можно сказать, случайно я познакомилась с сыном одной из тех самых новоникольских старушек бизнесменом Петром Ивановичем Задировым.

***

     Испокон века семья Задировых была глубоко верующей. Дед Петра не раз совершал паломничество из Оренбургского края в Псково-Печёрскую Лавру. Семью свою строго держал в вере, церковные праздники свято чтились даже во времена советской власти. В церковные праздники дети пропускали уроки, за что им грозило исключение из школы…

     Как все крестьянки Мария Алексеевна Задирова уходила на ферму в пять утра и возвращалась в восемь вечера. Дома её ждало немалое хозяйство, с которым ей помогал справляться маленький Петя. Только мать управилась с живностью, как в дверь стучится соседка: «Мария, - напоминает она, - сегодня помин Стефаниды».

     Как я уже сказала, церковь уничтожили в деревне в 1928 году. Люди были в замешательстве: как хоронить, не отпев, покрестить народившегося, повенчать молодых. Твёрдые в вере бабушки молились, молились и молились.

     Управившись по хозяйству женщины стекались к дому соседки, прихватив с собой малых детей, и служили по усопшей панихиду за голландской печкой. Почему за печкой? А там они прятались от властей, частенько заглядывающих то в одну, то в другую избу.

     Но голландка спасала не всегда. Однажды один из особо рьяных контролёров влетел в избу, да сразу за печь – там и застал молящихся женщин.

     Расплата не заставила себя ждать. Нескольких из них сослали в Соловецкий лагерь особого назначения, СЛОН сокращённо. Вернулась оттуда одна единственная - Слоня, так стала звать с тех пор её вся деревня.

     Но несмотря ни на какие преследования и угрозы духовная жизнь в деревне продолжалась. И вот в её-то атмосфере, под защитой материнских молитв рос Петя Задиров.

     Пришло время идти в школу. Вся атмосфера в ней была полным контрастом тому, к чему привык мальчик за семь лет жизни. Учителя упорно внушали детям, что старые люди отсталые, неграмотные, твердят о каком-то Боге, которого никто не видел. Естественно, мальчик становился таким, каким его воспитывала школьная среда.

***

     Кто из советских мальчишек, воспитанных на подвигах Гастелло, Мересеьева не мечтал стать лётчиком. Не был исключением и Петя Задиров, тем более, что и его папа был лётчиком. Мама, рано потерявшая мужа, не благословляла сына, уж очень опасная профессия. Трижды юноша поступал в лётное училище и проваливался. Уступая упорству сына, сказала: «Ну, раз ты так хочешь, буду молиться, а там как Господь устроит».

     Мечта о небе не отпускала молодого человека, и он поступает в Ижевский аэроклуб, испытателем парашютных систем. Надо сказать, что профессия эта уникальная. В Советском Союзе таких специалистов было всего пятнадцать человек и к ним с большим пиететом относились даже лётчики-испытатели. Если что-то случалось с лётчиком в воздухе, они спасались на машинах, которые испытывали Задиров и его коллеги. Чрезвычайных ситуаций со смертельным исходом было не мало. На его глазах разбился его друг: Задиров видел, как у того отказали оба парашюта, и знал, что последние пятнадцать секунд жизни друг знал, что гибнет.

     Да и сам Пётр Иванович не раз был на грани смерти: на высоковольтке висел, не заметив её вовремя. Провод стал провисать, до земли осталось около метра, когда он отцепился. Иначе сгорел бы вместе с парашютом. А как забыть роковой 1о12-й прыжок?!     -Испытывали тогда новое крыло, - вспоминает Задиров, - я прыгнул и понял, что парашют отказал. Пытаюсь отцепить нераскрывшийся купол, так заклинило один из замков. Лечу вниз со скоросью тридцать метров в секунду. Уже видны были верхушки деревьев, до земли оставалось менее семидесяти метров. Мне повезло тогда, что была зима. Взлётную полосу чистили роторные машины и сбрасывали снег по краям. В этот сугроб я и угодил. Вылез, смотрю, по взлётному полю «скорая» мчится, решила, что я погиб. Неделю врачи осматривали. Оказалось, ни переломов, ни трещин. А истории болезни было написано: «Ушиб правого бедра при падении с самолёта с высоты восемьсот метров».

    Вот так, беды по молитвам матери и обходили сына стороной. До сих пор помнит один сон: его парашют не раскрылся, и он с ужасом понимает, что вот-вот разобъётся. И вдруг видит внизу, на земле маленькую фигурку, она всё ближе и ближе к нему (мама, чуть ли не кричит он), снимает с плеч огромный пуховый платок и ловит им сына»…

     Когда Задиров закончил институт, диплом-то был нужен, он был уже мастером парашютного спорта, лейтенантом. Военная кафедра направила его документы в Псковскую дивизию ВДВ (это был год ввода наших войск в Афганистан), но они где-то затерялись. Тогда друзья по парашютному спорту приглащают Задирова в Москву в НИИ автоматических устройств, где разрабатывались и испытывались парашютные системы – космические,   спасательные, десантные… Для этого НИИ он был просто бесценной находкой, так как отвечал всем самым высоким требованиям. От претендента на ту работу требовалось: тысяча прыжков с парашютом. У него было три тысячи. Высшее инженерно-Техническое образование. Было. Не ниже кандидата в мастера. Он был, как я уже упоминала, мастер по парашютному спорту. Не старше 28 лет. Ему тогда было 24года.

     Так Пётр Иванович Задиров получил профессию и место, о котором даже мечтать не мог. Да ещё и хорошо оплачиваемое, что было важно, так как к тому времени у него была уже своя семья - жена и маленький сын. Несмотря на то, что он скоро стал известным в своей области человеком, семья скиталась по общежитиям, да съёмным квартирам вместе со старушкой матерью, которую он забрал из деревни. А по другому и быть не могло. Как он считает сейчас, всё у него в жизни устраивалось, потому что семья его была с душой. Ею, конечно же, была молитвеница-мать, главный человек в его жизни.

     -Вот я оглядываюсь на своё прошлое, -откровенничает Пётр Иванович, - и понимаю, корни, т.е. веру, заложили в меня в самом детстве, а далее наступила засуха, она заглушила корни, вот и выросли мы ущербными, никчёмными в смысле веры. Я не знаю ни одной другой страны, где бы сама власть искусственно отлучила народ от веры, вот и колотит и сильно бъёт нашу страну. Поняв всё это, у нас с женой уже не было никаких сомнений, кто должен воспитывать наших детей – бабушка и ещё раз бабушка. Имея такой надёжный тыл, Пётр Иванович мог всё время отдавать работе.

     В 1981 году к Задирову обратился институт арктики: полярникам срочно нужна помощь, так как они оказались без продовольствия:льдину раскололо. Случилось это в районе Северного Полюса. И вот тогда впервые применили парашютный способ сброса продовольствия вместе… с Задировым. Я задала чисто туристический вопрос: и какие же впечатления запомнились вам? Ответил он нелицеприятно (поделом моему любопытству): никакие, не до впечатлений было, слишком ответственная работа, всё должно сработать и во время открыться…

В конце 8О-годов Госкомгидрометом руководил герой России Чилингаров. Так вот, предложил он в своём ведомстве создать специальную авиакампанию, которая занималась бы обслуживанием Арктики и Антарктики. И такая структура была создана. Называлась она Центр парашютных экспедиционных работ «Полюс».

     Но тут распался Советский Союз, институт Арктики перестал финансироваться и у «Полюса» не стало заказчиков Но недолго наш герой был в растерянности. К нему обратились золотодобытчики, которые базировались на островах, куда не могли доставить технику.

     -У нас тогда уже были, - рассказывает Задиров, - специальные грузовые парашютные системы, своего рода МЧС, которые широко практиковались в армии: сбрасывали танки, боевые машины. Мы заключили первую частную сделку. Я взял на работу специалистов разного профиля, которые настраивали сбрасываемую технику прямо на месте.

   Такие специалисты, как Закиров, можно сказать, был «штучный товар», судя по тому, что «Полюс» пригласили работать по ООНовским программам. В Судане, Анголе и некоторых других странах остро стояла проблема беженцев, воюющих группировок, отрезанных от центра и дорог. ООН доставляло продовольствие только в столицы государств, а провинция голодала. Обеспечить её продовольствием и всем необходимым должна была фирма Задирова. Платили за эту рискованную работу очень даже не плохо. У него появились деньги. Куда их девать?

     -Конечно же, купить квартиру, - подсказала я бизнесмену мечту многих и многих наших сограждан

     -Да квартира у меня уже была, нас она вполне устраивала, а материальное обогащение меня никогда не заботило. Я очень люблю   свою малую Родину, деревушку Новоникольское, часто езжу туда. И вот мне захотелось что-то сделать для неё. Для бабушек, которые продолжали ютиться в совсем уже покосившихся избушках, тех самых, где они во времена моего детства тайно молились. И я решил построить в Новоникольском храм в память о своей маме.

     Первым делом, Задиров благословился у Оренбургского владыки. Затем нашёл архитектора Петра Ивановича Анифифорова, который реставрировал храм в Барнауле. Вместе поехали в деревню, старушки показали, где стоял разрушенный храм Казанской Божьей матери. Владыка осветил то место, заложили камень И началась стройка..

     Искушений и местных и государственных (годы-то были 9О-е, дефолт) было предостаточно. Но несмотря ни на что перед самым Новым 1999 годом храм в деревне был построен. Местные жители называют его мамин храм в память о Марии Алексеевне Задировой. На освящение его приехали друзья Задирова, полярники из Антарктиды со станции Беллинсгаузен.

***

Известно, что в Антарктиде похоронено семьдесят русских и никто их не отпевал и не поминал: церкви-то нет. Так что сам Бог велел   и в Антарктиде построить храм. Да вот ведь незадача какая – сильно поиздержался бизнесмен на строительстве сельской церкви. Но Святейший Патриарх Алексий благословил новое намерение, так что отступать было некуда. Было это в 2002 году. Разослал Задиров по банкам бизнес-план, но сподвижники долго не находились. Наконец, откликнулся из Бельгии Александр Кравцов. Он то и стал партнёром Задирова.

     А вот с архитектором дело обстояло гораздо успешнее. Желающих было так много, что Пётр Иванович предложил всем присылать эскизы, которые он затем отдал Святейшему Патриарху Алексию: «На который проект рука Ваша ляжет, - сказал он Патриарху, - тот и будем строить.» Святейший поставил свою подпись под проектом всё того же Анифифорова.И работа началась. Архитектор привлёк рабочую бригаду из староверческих поселений на Алтае, на которых он мог вполне положиться.

     Строился первый храм на белом континенте в честь Николая Угодника, покровителя путешественников из сибирского кедра, прочного, морозоустойчивого. Надворная икона выполнена российскими мастерами из яшмы и других полудрагоценных камней. Над иконостасом трудились Палехские художники. Колокола для церкви заказали члены цвейцарской семьи Муравьёвых-Апостолов. Всё шло, как по маслу. Но оказалось, что едва ли не самая серьёзная загвоздка поджидала впереди.

     Готовый храм простоял на Алтае ровно год, так как не было никакой возможности доставить его в Антарктиду. Кравцов и строители начали роптать: столько сил и денег потрачено впустую.

     Но тут Задирову подсказали обратиться в институт океанологии Академии Наук. Будто бы они собираются отправлять в Антарктиду судно. И снова Пётр Иванович идёт за благословением к Святейшему, который и подписал обращение к руководству Института.

Уж и не знал Задиров, как благодарить академика Сергея Сергеевича Лаппо, согласившегося выполнить эту трудную доставочную миссию. Академик прервал своего гостя: «Это вам спасибо за предоставленную мне возможность сделать такое важное дело».

     Храм быстро разобрали, наняли десять фур и перевезли в калининградский порт, где и погрузили на судно. Вот и наступила развязка одного из самых трудных моментов: 11 февраля 2ОО4года храм был освящён. Теперь на станции Беллинсгаузен годовую вахту несут не только полярники, но и иеромонахи. Если читатель подумает, что стоит эта православная свеча одиноко, ошибётся. Летом, например, бывает не менее двухсот человек. Можно сказать, что сегодня туристический маршрут в Антарктиде достаточно востребован. Приезжают туда наши соотечественники из Америки, сами американцы, матросы, лётчики…

***

     Ну и неугомонный же этот Задиров! Другой, сделав столько, сколько он, на лаврах почил бы. А у Петра Ивановича в деле уже новый проект, да, пожалуй, пограндиознее предыдущих. К тому времени он возглавлял уже группу компаний, которые имели бизнес в ЮАР, Австралии… Задирову надо было найти российскую глубинку, где в своём офисе он мог бы принимать деловых партнёров. Долго он искал подходящее место.

     -Слушай, - сказали ему компаньоны, - в Советские времена на Валдае была база отдыха оборонного предприятия. В перестройку завод обанкротился, а с ним и база отдыха приказала долго жить.

   При очередной встрече с Задировым Святейший Патриарх сказал, что одно из самых любимых его мест – Валдай. Задиров расценил это замечание, как благословение купить Валдайскую базу отдыха, а затем и построить там точную копию Антарктического храма. Что и было сделано. Но это была лишь первая ступенька его нового грандиозного проекта. Он размышлял:

     -Россия – единственная страна в мире, где на государственном уровне народ насильственно оторвали от Бога. Поэтому и коробит нас сильнее всех. Столько катаклизмов, столько бед на одну страну, что удивляешься, да как же она ещё живёт. Сейчас надо приложить максимум усилий, чтобы народ повели к Богу. Кто? Государственные верующие люди. Ведь народ наш привык слышать, видеть, что скажет царь-батюшка,то-бишь верхи.

     Я неоднократно бывал в Кембридже, Оксфорде… и обратил внимание, что при всех крупных университетах- церкви. Вот и нам надо растить будущих управленцев государства Российского верующими людьми.

     Для этого Задиров учреждает на Валдае при храме православный лицей-интернат или базовую школу Академии государственной службы при Президенте России. Помимо светских предметов там будет богословие, утренние и вечерние молитвы, воскресные службы,календарь приспособленный к православным праздникам. Для тех же кто успешно окончит лицей будут зарезервированы места в Академии Госслужбы при Президенте РФ.

     У меня аж дыхание перехватило от такого грандиозного проекта. Эмоции эмоциями, а житейский опыт подсказал вполне резонный вопрос: так в этот Российский Кембридж без блата не поступишь.

     Вот ответ Задирова:    

     -Поступать в лицей будут ученики после восьмого класса по трём категориям. Половину набора мы ищем по всей стране, учитывая, кто хочет и кто может заниматься государственным управлением. Все кандидаты будут тестироваться Детей из бедных семей буду финансировать я и мои партнёры. Четвёртую часть ребят направят регионы, которые и оплатят их учёбу, а после окончания лицея предоставят им государственную службу у себя в крае. И меньшая часть тех, учёбу которых оплатят сами родители

     Побывавший на Валдае Ректор Академии Управления при Президенте России так отреагировал на проект Задирова:

     -Мы готовим во власть людей без системы. Грубо говоря, подловим на улице, а потом на третьем курсе видим, что не годится. Я думал, как бы сделать систему хотя бы как у военных: суворовское училище, среднее звено, высшее. А вы, Пётр Иванович подсказали мне такую систему. Правда я ещё не очень проникся её духовной составляющей, но такая подпитка нам явно нужна.  

     Этот лицей – Российский Кембридж - лебединая песня Задирова. Лет через десять, мечтает он, приедет на Валдай какой-нибудь успешный губернатор и вспомнит, как он здесь делал первые шаги по профессиональной и духовной дороге. И выше этой оценки ничего не надо будет неугомонному Задирову.