Встреча на фронте.
Самарцу Николаю Лопухову в 1944 году на фронте явился Святитель Николай Чудотворец и предсказал, что он вернется с фронта живым

Так вышло, что статья «Душа правдою живет» («Благовест» №15 за 2009 год) послужила началом разговора на волнующую многих Православных тему – участие Сил Небесных в судьбах человеческих.

Прихожанка Свято-Вознесенского собора Анна Александровна Елистратова рассказала мне, что в Самаре проживает ветеран Великой Отечественной войны, которому в 1944 году на фронте явился Святитель Николай Чудотворец…

Вскоре я уже стоял на крыльце старинного двухэтажного дома. Позвонил. И услышал громкое «Иду!», а потом быстрые шаги по деревянной лестнице. Дверь открылась. Передо мной стоял бодрый, подтянутый пожилой мужчина располагающей внешности. Глядя на Николая Петровича Лопухова, трудно было поверить, что ему идет 91-й год.

Благословение матери

Николай Петрович Лопухов с иконой своего Небесного покровителя – Николая Чудотворца

Имя мне дали в честь Святителя Николая Чудотворца, поскольку крестили на Николу летнего. Когда немного подрос, родители объяснили мне, что святой Николай – мой защитник, заступник и во всем помощник. Молиться ему всегда для меня было большой радостью.

Главным кормильцем семьи был отец – с ранней весны до поздней осени он трудился в поле. Сеяли мы рожь, просо, подсолнечник. Семья была фактически на полном самообезпечении. В магазине покупали только керосин для лампы и сахар. Зимой отец шил верхнюю одежду – пальто, зипуны, полушубки, костюмы. Одежду отцу заказывали даже начальники из райцентра. Отец никогда не курил и не пил и наказывал нам, детям, беречься этого зла.

В церковь ходили всей семьей. До сих пор в моем сердце волнение, с каким исповедовался, а затем причащался Святых Христовых Таин. Помню, как трепетно ждал в конце службы благословления священника.

Несмотря на то что церковь была старая, советские власти соблазнились ее прочными бревнами и решили пустить их на строительство Ивантеевского райкома партии. Прежде чем разобрать храм, селянам разрешили забрать из него святые иконы. Мама принесла домой большой старинный образ Николая Чудотворца. С того дня перед этой иконой стала молиться вся наша большая семья.

В соседнем селе Сестры я окончил педагогическое училище, там же стал преподавать. В училище познакомился с девушкой Аней, тоже учительницей, в будущем моей женой. Потом поступил на заочное отделение в Саратовский университет. Успел окончить только первый курс, когда меня призвали в армию.

На проводах мама надела мне на шею медный крестик и сказала: «Сынок, всегда молись Богу, Пресвятой Богородице и Святителю Николаю – твоему Небесному покровителю». Было мне в ту пору 19 лет.

До начала войны оставалась неделя…

Шел 1940-й год. Служить я попал в артиллерийскую дивизию. Зачислен был в артиллерийский расчет на конной тяге.

С детства я увлекался рисованием. Поэтому в армию взял с собой краски, кисти и вареное масло. Как потом оказалось, это увлечение спасло мне жизнь.

Однажды я скопировал из журнала на большой лист картона картину «Чапаев в бою». Раскрасил. Сходство оказалось полным. Мое художество всем понравилось, и командир, в порядке исключения, включил эту картину в список полкового имущества. Когда мы потом прибыли в Татищевские лагеря, картину поместили в так называемый зеленый уголок, где проходили политинформации и политбеседы.

Потянулись дни походно-полевой жизни. До начала войны оставалась неделя, когда нам объявили, что дивизия направляется к западной границе на маневры. Началась подготовка к отправке. В это время меня и вызвал к себе комиссар дивизии.

Встретил он меня в зеленом уголке. Указал рукой на картину и спросил: «Это вы рисовали?» – «Так точно!» – отчеканил я. Начались расспросы: откуда родом, кто родители, какое образование, где учился рисованию? Оказалось, что наш комиссар воевал в гражданскую войну в дивизии Василия Ивановича Чапаева, и моя картина, по его словам, била «не в бровь, а в глаз».

Ободренный похвалой комиссара, я вернулся в свою часть. А на второй день командир отделения сообщил, что меня переводят в штаб дивизии. Наверное, буду оформлять наглядную агитацию, решил я. Но в штабе дивизии пробыл недолго. Мне вручили толстый пакет с документами и направили в Вольск – учиться на… авиационного механика.

Было чему удивляться: без объяснения каких-либо причин меня, артиллериста, перевели в другой род войск, где предстояло осваивать совершенно новую специальность. Должен сказать, такие перестановки армейскими кадровиками не поощрялись даже на уровне рядового состава и могли производиться только по серьезным причинам и только с разрешения старших командиров.

Позднее я понял, что в том случае была явлена не человеческая, а Божия воля. Моя мама, стоя на коленях, изо дня в день молилась перед образом Николая Чудотворца и вымолила у Господа для меня другую судьбу. Забегая вперед, скажу, что Н-ская артиллерийская дивизия прибыла на западную границу в день начала Великой Отечественной войны. Полки сразу попали под страшную, непрерывную бомбежку. Из более чем 20 тысяч солдат и офицеров в живых тогда осталось меньше 20 человек – раненых и контуженных.

Явление Святителя Николая

Николай Лопухов в годы войны

В конце концов рапорту дали ход, и вскоре я оказался в одном из авиационных полков Второго Белорусского фронта.

Как авиационный механик летал в составе экипажа Пе-2. Обычно вылетали ночью, после 2.00. Я не вникал, где и какие цели мы бомбили: моя задача состояла в том, чтобы контролировать техническую часть самолета.

Помню, как накануне очередного вылета прилег отдохнуть. Начал уже дремать, как вдруг прямо из воздуха возник старичок. Сухонький, просто одетый, с добрым и ласковым лицом. Хорошо запомнилась его белая небольшая борода. Он склонился надо мной, посмотрел сочувственно светлыми лучистыми глазами и четко, ободряюще произнес: «Николай, ты будешь тяжело ранен. В тебя войдет много камешков железных. Но ни один камешек не попадет в голову, не попадет в сердце, в живот и в яички. Ты останешься жив, и жить будешь долго».

В этом старичке я сразу узнал Святителя Николая Чудотворца – он словно сошел с той самой иконы, которую мама принесла из сельской церкви. Что-либо ответить я не успел – Святитель Николай выпрямился, чуть отступил от меня, улыбнулся и растаял в воздухе. А на сердце осталась неизъяснимая радость.

Вериги войны

Через несколько часов наш самолет в составе эскадрильи ушел в ночное небо. Когда возвращались домой, попали под сильный огонь немецких зениток. Загорелся левый двигатель. Самолет стал терять высоту. В этот момент меня вызвал к себе в кабину командир и сказал: «Приземляться будем на нейтральной полосе. Бомбардировщик ты покинешь первым…».

Когда самолет снизился на минимальную над землей высоту, я сбросил трап и с него спрыгнул в сугроб. Вскочил и побежал в том направлении, которое указал командир. Бежал под шквальным пулеметным огнем. Через минуту-другую немцы стали обстреливать нас уже из минометов. Разрывы мин напоминали стремительно распускающийся цветок розово-голубого цвета. Так красиво выглядела смерть. Когда очередной такой цветок возник метрах в двадцати от меня, почувствовал сильный удар мерзлой землей. На ногах устоял и еще пробежал несколько десятков метров, после чего потерял сознание.

Очнулся в блиндаже. Рядом со мной сидел красноармеец и ножом пытался распороть мой зимний комбинезон. «Что же ты делаешь, сукин сын», – закричал я. Этим комбинезоном я очень дорожил – мне его с трудом подобрали, после долгих поисков. Но, как оказалось, комбинезон был насквозь пропитан кровью, и его пришлось-таки разрезать.

Медбрат, а звали его Сергей, дотащил меня до санчасти. Потом была эвакуация в тыл. В госпитале мне сообщили, что в моем теле сидят 14 осколков от мины. Как и сказал Святитель Николай, жизненно важные органы не пострадали – осколки поразили ноги, руки, и два кусочка металла попали в лицо. В ходе нескольких операций хирурги извлекли девять осколков, а пять оставили. Объяснили: с ними я смогу нормально жить.

Железные вериги войны ношу уже шестьдесят пять лет. Слава Богу!

Радость матери

В госпитале я пробыл пять месяцев. Выписали меня 6 мая 1945 года. Не раздумывая, сразу поехал в Саратов – настолько велико было желание продолжить учебу в университете. Передвигался я в то время на костылях. Помню, что кое-как добрался до университета, а там попросил студентов помочь подняться на второй этаж. Открыл знакомую дверь и остановился на пороге. Александр Александрович, декан заочного обучения, долго смотрел на меня, а потом произнес: «Вот и Лопухов явился…».

Меня, плачущего, успокоили, напоили чаем. Декан сел рядом со мной и спросил:

– Ну что, учиться будем?

Я ответил, что прошу зачислить меня на первый курс.

– А почему на первый? Вы первый закончили!

– Но я многое подзабыл.

– А разве вы в этом виноваты? Разве вам нужна была эта война? – вдруг заволновался Александр Александрович. – Разве она нужна была нашему народу? Она нужна была только Гитлеру!

Меня зачислили на второй курс.

9 мая приехал в деревню к Ане, с которой дружил до войны. Она по-прежнему работала учительницей. Мои костыли не смутили ее – и я понял, что она не изменила своего намерения стать моей женой. Погостил у невесты и отправился в родную Ивановку. Рассказал маме о зачислении в университет, о встрече со Святителем Николаем Чудотворцем. А она мне поведала, как ежедневно молилась, стоя на коленях, перед святым образом Угодника Божия Николая о нас, своих детях-воинах. Кроме меня, на фронт ушли братья Иван и Сергей, а также сестра Раиса. Вернулись все, пусть израненные, но живые. Брат Иван даже в плену побывал.

В то время в селах стоял непрерывный плач – женщины оплакивали погибших мужей, сыновей, братьев, внуков. Но на примере нашей семьи люди убеждались: Господь приходит на помощь тем, кто Ему молится, кто Его призывает, кто Его за все благодарит.

«Просите, и получите»

Прасковья Дмитриевна, мама Николая Петровича Лопухова, всю войну молилась за своих детей-фронтовиков. И все они вернулись с войны живыми

Например, просил помочь окончить университет и работать по специальности – учить детей. Это исполнилось. Много лет я проработал в школе, а последние 18 лет – в Самарском институте переподготовки и повышения квалификации работников образования.

Просил тихого семейного счастья. И его получил – с Анной Николаевной мы прожили уже 64 года и ни разу даже не поссорились.

Просил у Господа и у Николая Чудотворца телесного здоровья – опять же для служения людям. И получил сполна. Мне 91-й год, а чувствую себя совершенно здоровым, даже ни одного зуба не потерял.

Просил о жилье в Самаре – получил его рядом с Покровским собором, о чем мог только мечтать.

Просил у Господа и у святого Николая Чудотворца талант какого-либо ремесла. И вот к способности рисовать прибавились способности столяра, фотографа, писателя. Вместе с этим пришло понимание, что всякий труд должен быть обращен во славу Божию и на пользу людям.

Мой Небесный покровитель

В безбожные годы в храм я ходил тайно. Свою веру приходилось скрывать. Конечно же, никакой атеистической работы в школе не проводил.

Постоянно молился Святителю Николаю Чудотворцу. Еще с той поры взял за правило каждый четверг – а это день Святителя Николая и святых Апостолов – бывать в храме. Обычно ставлю свечу перед иконой своего Небесного покровителя, благодарю его за помощь, прошу трех даров: «Помоги, отче Николае, следовать правилу веры, которое ты преподал, подражать образу любви и смирения и не забывать уроков воздержания, которых ты был учитель и наилучший пример».

Не скрою, очень хочется еще хотя бы разок увидеть Святителя Николая. Но – как Бог даст.

Подготовил Олег Бедула