Толкование Евангелия на каждый день года.
14 января 2008 г.

Мк, 1 зач., 1, 1—8

Начало Евангелия Иисуса Христа, Сына Божия, как написано у пророков: вот, Я посылаю Ангела Моего пред лицем Твоим, который приготовит путь Твой пред Тобою. Глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему. Явился Иоанн, крестя в пустыне и проповедуя крещение покаяния для прощения грехов. И выходили к нему вся страна Иудейская и Иерусалимляне, и крестились от него все в реке Иордане, исповедуя грехи свои. Иоанн же носил одежду из верблюжьего волоса и пояс кожаный на чреслах своих, и ел акриды и дикий мед. И проповедывал, говоря: идет за мною Сильнейший меня, у Которого я недостоин, наклонившись, развязать ремень обуви Его; я крестил вас водою, а Он будет крестить вас Духом Святым.

В Неделю пред Богоявлением, прежде чем мы вступим в праздник на водах, где открывается тайна Пресвятой Троицы, Святая Церковь напоминает нам, как мы должны подготовиться к этому дню. Мы слышим Евангелие от Марка, самые первые его слова: «Начало Евангелия Господа Иисуса Христа».

Святые отцы обращают наше внимание на то, что каждое из четырех Евангелий начинается с разных отправных точек. Начало Евангелия от Иоанна: «В начале было Слово и Слово было Бог» — это то, что мы слышим на Пасху Господню. Начало этого Евангелия — от вечности. Начало Евангелия от Матфея — родословная Господа Иисуса Христа, от Авраама, который был отцом верующих, и чад его. Начало Евангелия от Луки — Рождество Христово. Мы слышим о рождении большего из рожденных женами и о рождении Бога, ставшего человеком. А начало Евангелия от Марка — Крещение Господне. Бог, ставший человеком, являет совершенство человека. И в крещении каждый из нас становится подобным Христу по дару Его.

А где для нас начало Евангелия? Для верующего человека Евангелие начинается, когда Христос входит в его ум и сердце Своей благодатью. Мы узнаём, что есть жизнь вечная, есть истинный Бог, ставший человеком. Все тайны нашего спасения, запечатленные в четырех Евангелиях, открываются нам, когда мы благодатно приобщаемся тайне нашего рождения от воды и Духа.

Как говорит пророк Малахия: «Вот, Я посылаю Ангела Моего пред лицем Твоим, который приготовит путь Твой пред Тобою». Святой Иоанн Предтеча называется Ангелом, потому что он, больший из всех, рожденных женами, «сподобившийся коснутися верху Творца мира», первый из людей, который увидит явление Бога Пресвятой Троицы во святом Крещении. Он называется Ангелом, потому что первым из людей показывает, что Бог может сделать с человеком — восстановить его в бессмертном, небесном, Ангельском достоинстве.

Он называется Ангелом, говорят святые отцы, потому что в самой высокой степени являет в своей жизни послушание Богу и смирение. В этом тайна Ангелов и каждого человека. Иоанн был избран прежде своего рождения. Еще во чреве матери исполнился он Духа Святого, уготовляясь к своему необыкновенному служению — быть Предтечей Самого Бога, явившегося на земле. Зная Духом Святым о своем высоком призвании, он удаляется в пустыню и в течение долгих лет совершает там подвиг молитвы, послушания и смирения, прежде чем явиться с проповедью покаяния всему миру. Он — Ангел, потому что свободен от всего земного, от того, что обычно ищут люди. Подобно Ангелу, он видит внутреннее человека, самую суть его души. Он не смотрит на плоть человека, которая прикрывает душу, а прозревает самую глубину его, и обращается к этой глубине. Он знает своим тридцатилетним подвигом молитвы в пустыне, что все, что в мире существует, — от Бога. Все, что люди дают друг другу, они от Бога берут. Поэтому он весь устремлен к Богу. У него нет страха, ибо он знает, что никто ничего не может сделать на земле, если Бог не попустит ради Своей благой цели.

Предтеча говорит об исполнении пророчества: «Глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему». Что такое «пустыня»? Народ приходит к Предтече в пустыню, чтобы исповедовать грехи свои. Но здесь есть больший смысл. Это души человеческие, не имеющие Бога. Пустыня — это все человечество, которое иссохло от грехов, как лишенная капли влаги земля.

Почему проповедь Иоанна была столь действенной, и толпы выходили слушать его и принимали Крещение, которое было только тенью того, что совершается сегодня? Постараемся в меру своих сил научиться у большего из рожденных женами двум существенным вещам, определяющим его служение. Это был человек, который поистине любил Бога и жил благою вестью о спасении. Не только его слова — вся его жизнь была обличением современной ему жизни. Пустыня, в которой он жил, его одежда из верблюжьего волоса и пояс кожаный на чреслах (имеющие мягкие одежды живут во дворцах, говорит Христос), и пища беднейших из бедных — акриды и дикий мед — все это свидетельствует о его великой простоте и причастности к страданиям народа, его нищете.

Не о бессмысленном внешнем подражании, как он сам учит, идет речь, а о том, чтобы боль и раны народа стали нашей личной болью и нашими личными ранами. О том, что проповедь о сокровищах на небесах невозможна для тех, кто думает, как собрать сокровища на земле. И слова о блаженстве нищеты не могут достигнуть никого, если они произносятся из душевного и телесного комфорта.

Погружение в Иорданскую воду не было новым обрядом, но своим пророчеством Предтеча придает ему новый смысл. Но самое главное — и в этом все служение Предтечи — он возвещает, что вслед его идет Некто, Который в действительности Сильнейший его. Настолько сильнейший, что он считает себя недостойным исполнить служение раба — наклонившись, развязать ремень обуви Его: «Я крещу вас в воде, но Он будет крестить вас Духом Святым».

Господь покажет, что значит Его Крещение. Водою и Кровью, истекающими из прободенного копием ребра, водою и Духом Святым, огнем Пятидесятницы. Мы, священники, крестим сегодня тоже водою, но Господь, Который идет впереди каждого человека, через смерть и Воскресение присутствует всегда среди таинства Церкви и крестит всех Духом Святым. Когда мы произносим страшные, святые слова, небо сочетается с землей, Бог соединяется с человеком. Но принятие этого дара нами и теми, кто входит в воду, зависит от того, насколько мы все, стоящие здесь, оказываемся достойными этих слов.