«Проповедь должна звучать не только в храме»

Петербургский священник Константин Пархоменко хорошо известен как неутомимый миссионер-проповедник. Такую славу батюшке принесли его книги, статьи, проповеди, радиопередачи, выступления перед различными аудиториями и ответы на вопросы через свой сайт на портале «Азбука веры». А миссионерствовать отец Константин начал еще задолго до принятия священного сана. О том, как, согласно завету апостола Павла, «сделаться всем для всех», беседа с протоиереем Константином Пархоменко, клириком храма Живоначальной Троицы в слободе Измайловского полка в Петербурге.

Это было в 1990-е годы. Тогда шло активное освоение «миссионерского пространства». Восстанавливались храмы, возникали и исчезали православные журналы, по стране колесил отец Андрей Кураев, чьи книги, пока выпущенные на газетной бумаге, зачитывались нами, семинаристами, до дыр и горячо обсуждались. А в духовную академию приходили письма с просьбой прислать «лектора» или студента для беседы с… Контингент слушателей был самый разный.

Настоящим культурным явлением для Петербурга той поры было создание центра православного общения «Око». Встречи там проводились более пяти лет каждым воскресным вечером. В помещение, рассчитанное на 50 человек, набивалось больше сотни. Мы приглашали верующих и неверующих на беседу и обсуждение. Обсуждение это было порой весьма горячим. Демократическая обстановка (слушатели сидели с чашкой чая в руках) способствовала тому, что к нам приходили люди, еще совсем далекие от веры и боящиеся переступить порог храма. Центр «Око» устраивал праздники, паломничества, экскурсии; два года подряд мы выпускали газету «Фавор» (всего вышло около сотни номеров), которая среди верующих горожан получила такую популярность, что продавалась в Доме книги на Невском проспекте…

– Вы считаете, подобные центры и клубы нужны?

– Несомненно! Благодаря деятельности нашего центра, приглашавшего в свои стены людей разных конфессий и неверующих, в Петербурге формировалась атмосфера религиозной терпимости и сотрудничества между христианами. Большое количество людей через наш центр нашли дорогу в храм, между слушателями появлялись узы дружбы и даже создавались христианские семьи. Думаю, что реально создать нечто подобное при любом приходе. Кстати, в Петербурге при некоторых приходах подобные клубы существуют и сегодня.

– Но где найти ведущих для подобных встреч, ведь священники очень загружены?

– При каждой епархии должна быть создана своя миссионерская команда (при епархиальном миссионерском отделе, например). В число миссионеров могут входить и священнослужители, и образованные миряне. И в городе должны знать (об этом надо сообщать), что такие люди существуют. Что они приедут и проведут встречу, диспут, ответят на вопросы.

Если при епархии такой службы нет, реально и любому священнику создать такой кружок.

Лично у меня есть координаты нескольких ярких петербургских священников, и, когда поступает просьба приехать и выступить, или прийти на телевизионное ток-шоу, или что-то иное подобное осуществить, я с ними созваниваюсь и прошу их это сделать.

Несомненно, что и при каждом духовном учебном заведении хорошо бы иметь такой миссионерский «боевой расчет» мыслящих и ярких студентов, которые были бы готовы приехать на встречу с любой аудиторией. Своего рода «профессиональные миссионеры»…

Я хочу сделать акцент вот на что: миссионером может быть не только священнослужитель, но и любой образованный и ревностный христианин. Если священник на приходе будет знать о таких людях (они сами выразят готовность трудиться на миссионерском поприще), он сможет их привлекать к разным проектам.

– Вы очень долгое время сотрудничали с известным в Санкт-Петербурге протестантским радио «Теос». Насколько интересным и полезным был этот миссионерский опыт?

– Радиостанция «Теос» в Петербурге начала вещать в начале 1990-х годов. Это протестантское радио давало эфирное время и католикам, и православным. И для нас, православных людей, даже не стоял вопрос: идти к ним на радио или не идти. Это же реальная проповедь на тысячи людей, выход на огромную аудиторию! Мы попросили о ежедневной православной передаче и еще о других передачах, и нам это время дали. Естественно, бесплатно. С 1995 по 2002 год я вел программу «Православная беседа», которая шла каждый будний день. Выходила она в записи, то есть я приносил на радио кассеты со сделанными передачами, и их выпускали в эфир.

– Какой миссионерский эффект давали эти передачи?

– Невероятный! Протестанты говорили: «Ну вот, православных бы только и слушали! У них самые лучшие передачи». Я вел только «Православную беседу». Другие православные передачи готовили иные люди, из которых не могу не назвать архимандрита Ианнуария (Ивлиева), архимандрита Августина (Никитина), протоиерея Бориса Безменова, протодиакона Андрея Чижова.

Где-где, но в Петербурге никакой протестант 1990-х годов не говорил, что православные – это глупые, темные, суеверные люди. Любовь православных людей к Богу, подвиги святых, благодать Божия, изливающаяся через святыни, поддержка Богородицы – все это знали протестанты, потому что в их домах каждое утро звон колоколов возвещал эфир православных передач. Я уже не говорю про большое количество переходов в Православие из протестантизма благодаря этим передачам.

В начале 2000-х годов радио стало приходить в упадок, а потом его купила какая-то иностранная миссия, и православных с радио убрали.

– Вас не упрекали за сотрудничество с протестантами?

– Я никогда не предам этого моего служения и не скажу, что лучше, чтобы православные не связывались с протестантским радио. А меня много попрекали иные ревнители таким сотрудничеством. Скажу только один факт: став священником, я совершал чин присоединения к Православию более сотни раз. В Православие переходили и отдельные люди, и целые семьи. Многие потому, что открыли для себя Православие через передачи радио «Теос». Кто-то скажет: а разве иначе они не могли бы узнать о Православии? А как? Протестантские традиции и конфессии, в общем, закрытые структуры. Часто наш благочестивый прихожанин читает протестантские книжки, слушает баптистские проповеди? Вот и баптисты не будут читать жития и слушать записи православной литургии. Они варятся в своем соку. А тут через родное протестантское радио, которое звучало во многих домах, врывается, как глоток свежего горнего воздуха, православное слово. Есть над чем подумать и что сравнивать.

– В чем особенности миссионерской деятельности в современном мегаполисе?

– Деревенский или провинциальный батюшка всегда может сослаться на свое скромное место: «Что с меня взять? Мы в своей деревне другой жизнью живем…» Я не согласен с такой постановкой вопроса, но как аргумент для людей это работает. Но городской священник не имеет права быть малообразованным и серым. Городская аудитория – это специфическая аудитория. Обычно высокий уровень образованности, вольность в одежде, нравах и поведении. Не учитывать это и не идти к этой аудитории вооруженным знаниями и настроенным на доброжелательную открытость – значит не состояться как миссионер. Приведу пример. В нашем городе есть подворье одного отдаленного монастыря. И вот из монастыря туда регулярно присылают иеромонахов. В своего рода командировку. И немало происходит недоразумений между городскими людьми, зашедшими в храм, и приезжими батюшками. Например, священник изгоняет из храма накрашенных и пришедших в «неподобающем виде». Но ведь люди заходят в храм поставить свечу, написать записку, посоветоваться после или до работы!..

В некоторых храмах с «неподобающим видом» борются тем, что у входа ставят корзину с платками. Один можно надеть на голову, второй завернуть, как юбку, вокруг талии. Лично я против таких благочестивых хитростей. Церковь – это не этнографический заповедник и не театр. В «игре в переодевание» я вижу фальшь, а в Церкви никакой фальши быть не должно. Принимаю традиционное мнение, что женщина в храме должна быть одета в юбку и ее голова должна быть покрыта. Если батюшка это считает важным, пусть об этом даже говорит с амвона (сам я считаю это не настолько важным, чтобы говорить об этом с амвона), но храм не должен быть недоступен для тех, кто по какой-то причине выглядит иначе.

Еще один момент: священник, конечно, прежде всего, должен быть духовным человеком, но он должен еще быть и культурным человеком. Меня коробит, когда иные батюшки тыкают своим прихожанам.

Еще нечто очень важное. Как известно, во многих городах есть грустная и непонятная традиция закрывать храм днем «на просушку», «на уборку» и проч. В результате человек, который хочет зайти помолиться у иконы, оказывается лишенным этой возможности. Я уже не говорю о том, что современный человек очень нуждается в разговоре со священником. Может возникнуть потребность спросить его о чем-то, поделиться бедой или радостью. В храмах, где служат несколько священников, очень просто все организовать, надо лишь распределить, кто из священников в какие дни несет дежурство в храме (так, например, сделано в нашем храме – Троицком соборе Измайловского полка). Священник совершает богослужение утром и вечером, днем служит молебен, панихиду, совершает крещение. И в остальное время дня доступен для общения. Но даже если священник в храме служит один (в крупных городах такого практически нет), все равно возможно посадить в храме сторожа, но храм должен быть днем открытым!

Как ни странно, Москва – самый благополучный в отношении количества храмов и священников город – как раз являет нам печальный пример закрытых храмов. Патриарх Кирилл совершенно однозначно высказался на этот счет на Епархиальном собрании Московской епархии 2009 года: «Все храмы должны быть открытыми в течение светлого времени суток для всех желающих прикоснуться к святыням, при этом всегда должен быть дежурный священник, способный дать ответ пришедшему к нему по всем вопросам духовной жизни и спасения. Именно в церкви люди должны получать ответы на эти вопросы, а не в подземных переходах и не на перекрестках, где ведут свою душепагубную работу сектанты всех мастей, уловляя в свои сети слабые души».

– Насколько помогают миссионеру в его деле современные технологии?

– Как ковш экскаватора – продолжение человеческой руки, а колеса машины – продолжение наших ног, так и технические новинки лишь продолжение того, чем является человек. Продолжение и усиление, многократная концентрация хрупких человеческих усилий.

Произнесенную в храме проповедь услышат сотни людей. Один раз услышат, а потом нахлынувшие впечатления смоют это. Записанная же на диктофон проповедь будет служить многие годы, к ней будут обращаться разные поколения людей. Да и один человек сможет периодически слушать эту проповедь и открывать что-то новое и для него важное.

Эта проповедь будет звучать в салоне автомобиля из плеера, когда прихожанин куда-то поедет; расшифрованная проповедь может быть напечатана в приходской газете, может быть выложена на интернет-страничке священника.

Темы технических приспособлений, помогающих работе пастыря и миссионера, я касался в статье «Зачем пастырю нужен свой интернет-сайт?», поэтому повторяться не буду.

– Какие темы сегодня наиболее актуальны и важны для проповеди? Какие скорее затронут душу и сердце человека, способствуя его обращению к Богу?

– Темы те же, что и сто, и тысячу лет назад. Человек всегда остается человеком, и каждого будут волновать вопросы о Боге, месте человека во Вселенной, вечности, любви и страдании и т.д. Всегда будут «проклятые» вопросы, которые будут интересовать думающих людей: почему, если Бог благ, Он допускает страдания невинных? как согласовать с идеей милосердного Отца Небесного существование вечных мук? спасутся ли демоны? и проч.

Другое дело, что каждое время требует своего прочтения вечных тем и формулирования на них ответов. В этом отношении считаю блестящими миссионерами патриарха Кирилла, митрополита Илариона (Алфеева), протодиакона Андрея Кураева. Из почивших – митрополита Антония Сурожского, протоиерея Александра Меня, протопресвитера Александра Шмемана.

Что же касается миссионерского подхода, то я стою на платформе миссионерства великого Павла: «Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых» (1 Кор. 9: 22). Подход апостола Павла – это подход не отрицания всего того, что существует в нехристианском мире, а подход осмысления и принятия лучшего и ценного из всего того, что создано в мире сем. Скажем, современная музыка. Ее можно заклеймить как сатанизм и тем самым встать в оппозицию к молодому поколению, а можно ту же молодежь учить видеть крупицы Божественной истины, мерцающие в современной культуре. И тогда музыка будет не уводить от Бога, а приводить к Богу. Христианин, как пчела, должен собирать нектар от всех цветов, произрастающих в мире сем.

Обращаясь к современному человеку, я говорю: «Вера сделает вашу жизнь неизмеримо прекрасней. Согласитесь, что любое знание (например, наше чувствование красоты, умение слышать поэзию и проч.) не обедняет, но обогащает нас. Так же и вера. Она позволяет человеку вырваться из плоскости нашего пространства и соприкоснуться сферам иным, небесным, потусторонним».

Я говорю людям: «Над всеми есть Бог. Верим мы в Него или не верим – наше дело. Если не верим, нам только хуже. Если верим, мы должны определиться, как Его назвать: Господином (отсюда слово Господь)? Всевышним? Творцом? Великим Непознанным? Абсолютом? Христос предлагает другое: зовите Его Отцом, а себя Его детьми. Это невероятное право, не данное никому, кроме христиан. Человек получает право назвать себя сыном, дочерью Божией! Только Христос, истинный Сын Божий, мог даровать нам такое великое и счастливое право – “тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими” (Ин. 1: 12)».

Христос называет Себя Светом, Путем, Истиной… Вера Христова дает человеку, дезориентированному, тычущемуся, как слепой котенок, среди философий, идей, возможность соприкоснуться с реальностью, которая ответит на все вопросы и даст душе то, что душа ищет, но без Бога найти не может: ощущение покоя, радости, смысла. В этом отношении таинство крещения называется в Церкви очень метко – таинством просвещения. Для христианина незрячесть, запутанность сменяется зрячестью и постепенным прояснением того, кто мы, зачем пришли на землю, как и для чего нужно жить, куда уходим после смерти…

Между прочим, дам миссионерам хороший совет: Не поленитесь внимательно прочитать и проанализировать выступления Святейшего Патриарха Кирилла. Это всегда миссия высшей пробы. Посмотрите, как Святейший Владыка строит свою речь, обращаясь к спортсменам, к молодежи, к политикам, к ученым… (Эти речи доступны на официальном сайте Московской Патриархии.) Посмотрите, как патриарх Кирилл держится на сцене, на амвоне, как управляет своим голосом, жестами. Я постоянно обогащаюсь из этих выступлений миссионерскими приемами и примерами.

Из известных мне деятелей я бы очень желал, чтобы было написано два учебника по миссионерству: от патриарха Кирилла и от протодиакона Андрея Кураева.

– Какое место сегодня в проповеди и миссионерстве занимают книги, статьи, выступления священников? Не достаточно ли устной проповеди в храме?

– Недостаточно! Статистика говорит, что в храм ходят и регулярно приступают к исповеди и причастию два-три процента россиян. При том что большинство россиян действительно называют себя верующими людьми. Почему это большинство не в храме? Не понимают смысла церковной жизни, важности таинств, ленятся работать над собой, исправлять жизнь? Причин много, но налицо факт: они не в храме. Разве этих людей мы можем оставить без окормления, без слова о Боге и истине? Нет. Поэтому я считаю, что проповедь должна звучать не только в храме, но и с экрана телевидения, через радиопередачи; религиозная страничка, желательно, должна быть при каждом журнале и в каждой газете. И книги о вере должны лежать на прилавках вместе со светской литературой.

В отношении расширения нашей проповеди скажу вот еще что: Христос Спаситель не сидел на одном месте и не рассуждал, что если кому надо, сами придут послушать. Христос постоянно ходил, перемещался, чтобы Своей проповедью охватить как можно больше людей. Когда народу было много, Он входил в лодку и медленно плыл вдоль берега, проповедуя народу, собравшемуся на берегу. То есть, по мысли Христа, проповедь должна быть максимально всеохватной! Точно этому же служат современные технологии СМИ.

– Вы проповедуете и в книжных клубах, где, как правило, собираются для дискуссий и споров интеллектуалы. В чем особенности работы с такой аудиторией?

– У миссионера не должно быть комплексов сказать в ответ на вопрос, в котором он не компетентен: не знаю. Глупо выглядит проповедник, который с апломбом ввязывается в обсуждение любой темы. Я компетентен в своей области. Но я не могу знать все. Между прочим, умные люди это прекрасно понимают и уважают интеллектуальное смирение собеседника.

У некоторых батюшек вырабатывается странный комплекс. Видимо, под влиянием того, что старушки слушают все, что говорит батюшка, с самым умиленным видом, кивают и целуют ручку, у иных батюшек формируется представление, что все, что они говорят – мудрость высшей пробы. Неприятно видеть самодовольного батюшку, говорящего с умным видом откровенную чушь.

– Какие виды проповеди сегодня допустимы и приемлемы? Насколько оправданы вызывающие недоумения у ряда верующих проповеди на концертах?

– Миссионер может использовать различные формы и площадки для своей проповеди. Как апостол Павел проповедовал в Афинском ареопаге (в нашем понимании – здание парламента), в синагогах (инославные храмы и молитвенные дома), на площадях (концертные площадки), среди книжников и мудрецов (научные сообщества), так и современный миссионер должен идти туда, где люди, чтобы свидетельствовать об Истине!

В этом отношении я не против выступлений Святейшего Патриарха в гигантских концертных залах. Я знаю, что некоторых это коробит. Но субъективное мнение кого-то не есть вся правда Православия и ориентир в нашей деятельности. Пользы от таких выступлений гораздо больше, стократ больше, чем вреда. Молодежь видит, что к ней идут, ей протягивают руку, с ней хотят говорить и ее готовы слушать.

Также считаю, что выступления священнослужителей перед концертами (в частности рок-концертами) приносят больше пользы, чем вреда.

Миссионер всегда рискует. Но его лучшей защитой будет любовь к Господу и искренность, а не попытка всем угодить. Апостол Павел советует своему ученику апостолу Тимофею удаляться от таких, кто «ничего не знает, но заражен страстью к состязаниям и словопрениям, от которых происходят зависть, распри, злоречия, лукавые подозрения», избегать пустых споров «между людьми поврежденного ума, чуждыми истины, которые думают, будто благочестие служит для прибытка» (1 Тим. 6: 4–5).

– Некоторые священники вынуждены совмещать служение Богу с трудом в миру, чтобы содержать семью. Насколько такую ситуацию можно использовать для миссии?

– Я категорически против того, чтобы священнослужители работали на светской работе. Пастырство, проповедь, молитва, повышение образовательного уровня должны полностью занимать священника. Никаких других дел (педагог светских дисциплин, фельдшер, работник бензоколонки), как это практикуется за границей, у священника быть не должно. Врач, чтобы быть хорошим врачом, должен все силы отдавать делу профессионального совершенствования. Точно так же и педагог. Делать хорошо два дела не получится!

Что же делать, если нужно кормить семью? Думаю, приход должен озаботиться тем, чтобы батюшке было на что кормить семью, давать образование своим детям, ездить в отпуск.

Если приход состоятельный, руководитель прихода, настоятель должен обеспечить достаточное жалованье всем церковнослужителям. На днях я беседовал с чтецом одного петербургского собора. Он, выпускник духовной академии, недавно женился, и ему нужны деньги. Жалованье чтеца маленькая. И вот настоятель предлагает этому чтецу выполнять строительные работы вместе с другими рабочими и за это получать вторую зарплату! Меня поразило такое использование ценного кадра. Разве для выпускника духовной академии нет другого послушания, нежели штукатурно-малярные работы? Можно дать послушание преподавать детям, взрослым. Или взять духовное шефство над какой-нибудь школой, училищем и поручить этому чтецу регулярно проводить там встречи; организовать при приходе молодежную миссионерскую группу и прочее и прочее.

Если приход бедный, помощь ему должны в обязательном порядке (вроде шефства) оказывать приходы богатые. На епархиальном уровне все это должно решаться, и епархиальное начальство должно контролировать эти вопросы. Чтобы не получалось, что богатые храмы не знают, куда деньги потратить (что бы еще позолотить?), а бедные приходы еле выживают.

Есть много и других моделей, хоть даже та, чтобы желающие прихожане вносили десятину или иную сумму на содержание клира.

Вопрос о максимально продуктивной деятельности миссионеров и проповедников стоял уже в I веке. Вспомним, как этот вопрос решился: «Тогда двенадцать апостолов, созвав множество учеников, сказали: нехорошо нам, оставив слово Божие, пещись о столах. Итак, братия, выберите из среды себя семь человек изведанных, исполненных Святаго Духа и мудрости; их поставим на эту службу, а мы постоянно пребудем в молитве и служении слова» (Деян. 6: 2–4). Человек, наделенный от Бога харизмой миссионера, учителя, не должен тратить драгоценное время, которое он мог бы посвятить служению, на посторонние дела, не должен думать о хлебе насущном. Можно вспомнить апостола Павла, который шил палатки и этим добывал себе средства к пропитанию, но мне кажется, что это было личное решение апостола Павла. В общем, оказалось, что это неудобно, и Церковь от такого совмещения служений отказалась.

Возвращаясь к вашему вопросу, я скажу, что использовать светскую работу для проповеди должны верующие миряне. Всякий человек, где бы он ни трудился, должен позиционировать себя как христианин, должен стараться жизнью своей не давать поводов к порицанию христианства и всегда должен быть готов свидетельствовать о своей вере.