Загадки Иргенских мучеников. Часть 2

Следовательно, иргенским братьям молились и о даровании детей. Причем известны случаи, когда просьбы были конкретные: о даровании дитяти желаемого родителями пола. Известно и другое: некая жена в течение многих лет хотела иметь второго ребенка, но Господь не давал. Тогда она собралась в крестный ход. После молитв на Иргени в семье родилось еще двое детей. Было замечено, что даже те женщины, которые не ходили в крестный ход, но просили помолиться за них, тоже рожали по несколько детей. 

Загадка пятая. Какие святыни были на Иргени и куда исчезли эти иконы?

Если на первую часть вопроса можно найти ответ, опираясь на сохранившиеся документы, то на вторую часть вопроса ответа нет до сих пор. Куда девались иконы после разгрома Иргенского стана большевиками? Можно предположить, что часть их была сдана в музеи, что-то могло сохраниться в частных руках, у верующих. Ведь когда в 1946 году открылся Воскресенский храм в Чите, то в храм понесли иконы. Среди них были и старые образы. Значит, народ верил, что наступят времена, когда можно будет молиться в церкви, для этого и хранил иконы у себя дома.

Вполне возможно, что часть икон с Иргени могла оказаться и за пределами области.

Какие же чудотворные иконы были на Иргени?

Икона Пресвятой Богородицы «Знамение» уже упоминалась. Это была икона письма либо новгородского, со знаменитой новгородской иконы «Знамение» XII века, либо с образа Абалакской иконы Богородицы, известной в Сибири и распространенной в многочисленных списках.

Отряд воеводы Пашкова с казаками прибыл из города Енисейска. Строителями Енисейска были новгородцы. Из Новгорода, где особо почиталась икона «Знамение», списки этой иконы были принесены в Сибирь. Образ «Знамение» ставился на енисейские башни, в честь этой иконы строились первые церкви. Была традиция на полях иконы писать образы святых. На иргенской иконе было три образа: святых Симеона, Киприана, Иосифа. Подбор святых для иконы явно произвольный: они ничем не связаны между собой. Не было и чуда явления этих святых с просьбой вписать их в образ Богородицы «Знамение», как это было в истории с Абалакской иконой Богоматери, например.

Абалакская икона Божией Матери была написана в 1637 году протодиаконом Тобольского кафедрального собора Матфеем, «искуснейшим из иконописцев». На этой иконе Богородица изображена с двумя святыми по сторонам: святым Николаем Чудотворцем и святой Марией Египетской. Именно так просила Богородица написать Ее, явившись во сне некой вдове в селе Абалак Тобольского уезда.

Когда прославилась икона Божией Матери «Знамение» Абалакская, то ее почитание стало в Сибири массовым. Каждая церковь в Сибири хотела иметь у себя и специально заказывала этот богородичный образ. Так что весьма вероятно, что енисейские казаки принесли в Забайкалье икону «Знамение» Абалакскую, столь почитаемую в Сибири. Отправляясь из своего богатого города в «страну далече», за Байкал, три брата могли заказать енисейским иконописцам почитаемый образ Богородицы «Знамение» и образы своих небесных покровителей. Традиция таких изображений в иконописании Сибири уже сложилась к тому времени. Енисейская иконописная школа была одной из самых сильных. Например, в 1669 году в Енисейске уже было пять светских иконописцев и множество «иконников духовного звания». Они писали иконы для всей Восточной Сибири[1].

Домашняя икона енисейских братьев «Знамение» с вписанными образами святых Симеона, Киприана и Иосифа была вначале на Иргени. Потом ее передали в Кукинскую церковь Святого Духа. Когда после смерти настоятеля перестали ходить крестным ходом на Иргень из Куки, икону перенесли в Читу, в Михаило-Архангельскую церковь. Икону стали приносить на Иргень на девятую пятницу из Читы. Когда же в честь иконы «Знамение» на Иргени был выстроен храм, то ее вновь передали в Иргенский стан.

Краевед Г.А. Жеребцов пишет, что икона «Знамение» сгорела во время пожара, но на Иргени была обретена другая чудотворная икона – святой Параскевы Пятницы. К святой Параскеве Пятнице обращались с теми же просьбами, что и к Иргенским мученикам: о даровании детей, об исцелении, о семейном благополучии, о хороших женихах и невестах.

Считалось, что святая Параскева Пятница покровительствует воинам и торговым людям.

Икона византийской святой III века Параскевы Пятницы на Иргени была не менее прославленной, чем икона «Знамение». Эта иргенская икона была старинного письма, не характерного для местной, например, Иркутской или Посольской, школы иконного письма. Возможно, ее тоже привезли из Новгорода, города торгового. Торговля в Сибири шла бойко, потому о покровительстве святой Параскевы весьма пеклись.

Появление иконы святой Параскевы Пятницы на Иргени тоже загадка. Архимандрит Ефрем сообщает, что она была найдена в юрте у бурята, который ей молился как своему бурхану (богу) и говорил, что бурхан ему помогает. Однако отец Ефрем не оспаривает и мнения местных жителей о том, что икона эта – явленная. Г.А. Жеребцов пишет, что икону нашли буряты на ручье Рушналей. Он ссылается на журнал «Странник» за 1863 год.

Икона святой Параскевы Пятницы пребывала в Иргенской церкви до разорения миссионерского стана в 1920-х годах.

Почитался на Иргени и образ святого Николая Чудотворца. Мученики-воины были похоронены как раз накануне дня святого Николы майского, который празднуется 22 мая. Протоиерей Анатолий Дмитрук в Сибирском патерике пишет: «Каково же было удивление несправедливого воеводы, когда на следующий день, то есть в самый праздник святителя Николая, все 40 бочек с рыбьими язычками очутились неведомым образом на его дворе!» Это чудо было укором несправедливому начальнику за смерть невинных и праведных людей.

На Иргени была известна также двусторонняя икона святителя Николая Чудотворца и Богородицы «Знамение». В настоящее время подобная икона имеется в мужском Успенском монастыре г. Читы. Она три года, с 2000 по 2002, приносилась крестным ходом на Иргень.

Наконец, хотелось бы указать на еще одну икону, которая, по преданию, была передана на Иргень из Верхнеудинска и принадлежала сосланному митрополиту Арсению (Мацеевичу; † 1772). Это икона святого Антония Великого, основателя монашества. Сохранилась легенда о пребывании сосланного и лишенного сана митрополита Ростовского Арсения на Иргени. Жил он будто бы в той же часовне, в которой под спудом находились останки воинов-мучеников. По преданию, смерть Арсения (Мацеевича) наступила в дороге. Он сам предсказал ее, попросив ямщика захоронить его там, где остановятся лошади. Ямщик так и сделал. Позже на этом месте образовалось кладбище[2].

С владыкой Арсением была икона святого Антония Великого. Как сообщает архимандрит Ефрем, эту икону позже передали в Иркутск, а для Иргени сделали копию, ведь здесь собирались открывать мужской монастырь.

Крестный ход

После молебна в храме св. Пантелеимона на курорте Кука. Фото С. Авдеева

У Забайкальских архиереев в записных книжках обязательно значилось: «Девятая пятница» – об этом свидетельствуют архивы.

Последний крестный ход на Иргень состоялся в 1916 году. Его маршрут был следующим:

пятница – выход из Читы, из Михаило-Архангельской церкви через Иоанно-Предтеченский храм на Чите-1 в с. Засопку, где в Петропавловской церкви служилась всенощная;

суббота – литургия в Петропавловской церкви с. Засопка и выход;

воскресение – п. Черновское;

понедельник – с. Домна;

вторник – с. Домно-Ключи;

среда – с. Беклемишево и к вечеру добирались до Иргени;

четверг – панихида по Иргенским мученикам и молебны;

пятница – литургия, трапеза;

суббота – крестный ход разъезжался с Иргени[3].

В связи с этим «расписанием» дореволюционного крестного хода хотелось бы привести один факт, который внешне кажется незначительным, но который имеет явное духовное руководство. Возобновленный в 1999 году крестный ход на Иргень из Куки, из Пантелеимоновской церкви, тоже собирается с пятницы: в один из читинских храмов приносятся вещи, палатки, спальники паломников. В субботу настоятель кукинской церкви отец Андрей Федотов отправляет весь этот груз в Куку. В воскресенье паломники стоят на литургии, молятся о предстоящем трудном пути, исповедуются и причащаются. В понедельник рано утром выезжают из Читы до Куки на электричке; в Пантелеимоновской церкви отец Андрей служит молебен, и крестный ход отправляется в путь до станции Яблоновая, где предстоит первый ночлег. Во вторник к вечеру паломники доходят до станции Сохондо, где проводят вторую ночь. В среду крестный ход выдвигается до поселка Ягодный, в котором обычно встречал всех местный лесник, очень доброжелательный и сочувствующий. Ночь проводили в Ягодном, а наутро уходили на Иргень. Так было семь крестных ходов. Однако восьмой крестный ход неожиданно не пустили на ночлег в Ягодном, и крестному ходу пришлось идти до самого позднего вечера на святое место. Дошли к ночи, однако поняли преимущество такого стремительного движения. В четверг можно было отдохнуть, привести себя в порядок и помолиться, чтобы достойно подготовиться к пятнице – к литургии на Иргени. Казалось бы, такое печальное обстоятельство – отсутствие ночлега в Ягодном – урегулировало расписание крестного хода. Фактически была восстановлена парадигма движения дореволюционных крестных ходов. И здесь Иргенские мученики подсказали порядок их почитания.

Подобных «подсказок» на Иргени бывает много. Удивительное происходило и происходит на святом месте Иргень. Сначала был построен острог. Однако жизнь в нем быстро угасла. Острог был разобран. Люди ушли с этого места, оставив только скрытые могилы. Новая эпоха «просвещения» посчитала ненужным существование святынь Иргенского острога и поклонение им. В течение XVIII века здесь было запустение.

Пожары, засуха, болезни, мор дали о себе знать, и в XIX веке возобновляются крестные ходы к святому месту. Паломничество было таким сильным, что власти предпринимают решение о строительстве на Иргени миссионерского стана. Вновь начинается строительство на месте бывшего Иргенского острога. Уже собираются заселять святое место монахами, однако и на этот раз Иргень будет разрушена.

Выявляется некая закономерность Иргени, которая диктуется самой святой землей. Первая постройка 1653 года сожжена тунгусами; вторая постройка 1656 года продержится до 1708 года и разрушится по причине «неудобства»; третья возобновится в 1862 году и окончательно будет разрушена в 1920-х годах. Выходит, святая земля Иргень должна существовать в покое, ее нельзя трогать, нельзя на ней ничего строить. Можно только раз в году, на день поминовения святых Иргенских мучеников, приходить сюда для молитвы. Господь хранит эту землю для молитвенного поминовения и прославления.

Надо ли искать и тревожить останки Иргенских мучеников?

Иргенские мученики были положены в колоды и захоронены между 1656 (время прибытия отряда казаков) и 1662 годами (время отъезда Пашкова). Над ними была возведена часовня, затем разрушена; тогда они сами стали являться в месте своего захоронения, где был поставлен крест, затем на этом месте воздвигли часовню и церковь во имя святых Симеона, Киприана и Иосифа. Даже во время пожара церкви, когда гробы вышли невредимыми, их не перезахоранивали и не сдвигали с места. Прямо над колодами была возведена новая церковь.

В 1911 году епископ Мефодий предпринимает попытку осмотреть место захоронения и освидетельствовать останки. Он благословляет это сделать архимандриту Ефрему (Кузнецову) и священнику Николаю Корелину. Они спускаются под пол церкви, подробно описывают колоды, кости и делают заключение о хорошей сохранности останков и о том, что к останкам не прикасались со дня их захоронения. Вероятно, осмотр иргенских колод был предпринят не только для того, чтобы подтвердить факт их существования, но и для последующей канонизации.

Земные судьбы людей, прикоснувшихся к иргенским святыням, сложились непросто. Архимандрит Ефрем, впоследствии ставший епископом Селенгинским, был расстрелян в Петербурге в 1918 году. Владыка Мефодий покинул родину после революции и эмигрировал в Харбин. С 1920 по 1931 год он епископ Харбинской епархии Русской Православной Церкви За рубежом. Судьба священника Николая Корелина неизвестна.

Вторая попытка раскопать иргенскую землю предпринималась в 1994 году Амурским археологическим отрядом Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН под руководством доктора исторических наук А.Р. Артемьева[4]. Экспедиция Артемьева обследовала место, где некогда стоял Иргенский острог. Археологи заложили шурфы размером 2 х 2 метра и толщиной до 0,7 м. В своей книге Артемьев подробно описывает находки культурного слоя: гвозди, наперстки, перстни и прочее. Констатирует о месте захоронений.

А.Р. Артемьев изучал не только место Иргенского острога, его интересовали и иргенские останки. Подобный интерес он проявил в свое время к албазинским останкам.

В 1687 году в осажденной крепости Албазин погибли несколько сот русских казаков и прочих людей, находившихся в крепости. После снятия осады командир Бейтон приказал сложить погибших в зимовьях поверх земли, так как не хотел хоронить их без отпевания. Однако вскоре пришел приказ оставить Албазин, сжечь его, ибо он вновь по договору отходил Китаю. Албазинская крепость была сожжена, в том числе и те избы, в которых лежали неотпетые воины[5].

В 1992 году А.Р. Артемьев со своим отрядом из Дальневосточного отделения РАН раскопал обугленные башни острога, нашел ту избу, в которой были оставлены погибшие защитники крепости. По благословению епископа Хабаровского и Благовещенского Иннокентия, останки героев были отпеты и торжественно погребены на территории Албазинского острога. Каждая вторая суббота августа является поминальной, в Албазино служится панихида, на которой присутствуют потомки албазинских казаков[6].

Думается, что и в Забайкалье Артемьев искал на месте Иргенского острога ту избу, под полом которой были положены замученные воины. Он прекрасно знал эту трагическую страницу в жизни Иргени и, конечно же, не мог не заинтересоваться ею. Вероятно, исследователь хотел отыскать и осмотреть мощи святых мучеников.

А.Р. Артемьев умер страшной смертью: он был застрелен в подъезде возле своей квартиры. Эта смерть при невыясненных обстоятельствах остается загадкой до сих пор. Не стоит всуе тревожить мощи мучеников. Наши предки, в отличие от нас, понимали это. И даже когда заново отстраивали сгоревшую церковь, то постарались не касаться вышедших из-под земли колод, не перезахоранивать их и не делать мученикам новых гробов. В акте освидетельствования 1911 года так и записано: колоды гнилые и разваливались от прикосновения.

Много загадок таит иргенская святая земля, разгадать которые пока не под силу разуму человеческому. А может быть, и не нужно их разгадывать, ибо Господь хранит до времени тайны мира сего. Однако знать их нужно, чтобы не наделать глупостей, не допустить кощунства в святой земле. И не забывать святых Иргенских мучеников.

[1] Сибирская икона. Омск, 1999. С. 197.

[2] Изгнанный правды ради: Жизнь святителя Арсения (Мацеевича). М., 2001. С. 270–271.

[3] Жеребцов Г.А. К истории крестного хода на Иргень // Иннокентьевские чтения. Научно-практическая конференция, посвященная 200-летию святителя Иннокентия (Вениаминова). Чита, 1998. С. 92–93.

[4] Артемьев А.Р. Города и остроги Забайкалья и Приамурья во второй половине XVII – XVIII вв. Владивосток, 1999. С. 45.

[5] Там же. С. 108, 113–114.

[6] Там же. С. 114.