Возрождение Православия на родине святителя Николая Японского

Неисповедимы пути Господни. Эти слова хорошо осознаешь, когда, стоя на пригорке возле глухой русской деревни Березы, от которой осталось три дома и заросшие могильные плиты, мысленно устремляешь свой взор на другой край земли, силясь понять, какой путь приходится проделать одному человеку, чтобы просветить светом Христовым целую страну. На родине святителя Николая Японского сегодня вновь всходят ростки памяти о светильнике Божием. И главный из них – храм, построенный сравнительно недавно рядом с местом рождения святого и ему посвященный. О ростках веры в русской глубинке и жизни сельского священника – беседа с протоиереем Артемием Рублевым, настоятелем храма Николая Японского в поселке Мирный Оленинского района Тверской области.

– Знают, понимают, но никак в своей жизни это не проявляют. То есть понимают умом, но не доходит до сердца. Память сохраняется формальная. Есть даже живые родственники. В нашей школе учится мальчишка Максим, который приходится внучатым племянником святителю Николаю Японскому. Он знает, чьим является родственником, но в храм не ходит.

– Кроме памятного креста, воздвигнутого на месте дома святителя, и храма во имя равноапостольного Николая Японского в поселке Мирный, что еще напоминает здесь о нем?

– В районном центре Оленино есть музей святителя Николая Японского, он создан на основе тех материалов, которые собрали у нас в поселке. Очень надеюсь, что найдутся благотворители для постройки музея и в нашем поселке. К тому же, место уже запланировано.

И когда-нибудь одна из улиц нашего поселка станет носить имя Николая Японского.

– Какова история появления храма на родине святого?

– Изначально храм (Вознесенский, Феодосия Тотемского 1748 года и с приделом Георгия Победоносца 1812 года) был не в поселке, а в деревне Березе, недалеко от дома святителя Николая Японского. После войны церковь была разобрана полностью. А когда возникла необходимость возрождения церковной жизни, то очень долго шли разговоры о том, где строить храм: там, где он был исторически, или в поселке. Слава Богу, победила вторая точка зрения, поскольку храм – это не памятник и мемориал, а место церковного общения людей. А в деревне Березе, где родился святой, людей практически не осталось. В самом же поселке живет 300 человек, да еще 600 – в приросших к нему

– Кто был инициатором строительства храма?

– Наш правящий архиерей архиепископ Тверской и Кашинский Виктор и наш благочинный протоиерей Олег Чайкин. В это же время с такой же инициативой выступало местное руководство: глава района Олег Игоревич Дубов и глава администрации поселка Светлана Николаевна Штакина. Эти люди до сих пор относятся очень тепло к храму и всячески его поддерживают.

С самого начала ни у кого не возникало вопросов, кому будет посвящен храм. Сегодня наш храм уже не единственный в России, посвященный равноапостольному Николаю Японскому. Недавно в Москве был освящен второй храм в память святого.

– Как проходило строительство храма?

– Люди строили. Будущие прихожане приходили к месту строительства и помогали чем могли.

Первые средства на строительство храма дал леспромхоз. В дальнейшем появились другие благотворители, оказавшие неоценимую помощь.

– А православные Японии как-то помогали?

– Нет. Они участвовали только в воздвижении креста в 1998 году. Тогда приезжал представитель Посольства Японии, который в том числе принимал участие в установке памятного камня и таблички на двух языках. От Японской Православной Автокефальной Церкви никого не было в храме ни разу. Очень жаль, что мы не принимали участие в выставке к 150-летию со дня рождения равноапостольного Николая Японского в Москве, на которой были экспонаты, собранные нашими местными краеведами. Особенно хочется отметить главного инициатора и энтузиаста-краеведа Светлану Георгиевну Румянцеву.

– Но ведь православные японцы приезжают в Россию.

– В Москву приезжают, да. А в Тверской области плохо развит туристический бизнес.

Нужно понимать японский менталитет, их отношение к паломничеству и почитанию мощей. Японцы очень любят путешествовать, смотреть достопримечательности, наполнять себя новыми впечатлениями. Когда речь заходит о духовной жизни, то начинается совсем другой мир. Они, по-своему обоснованно, считают, что духовный мир – это мир их сердца, их дома, поэтому не надо никуда ехать.

– Как получилось, что на родине известного святителя, основателя Автокефальной Церкви пришлось фактически возрождать церковную жизнь?

– До революции область была территориально почти в три раза меньше, чем сейчас[1], а храмов было более тысячи и более ста монастырей. Сейчас немногим более трехсот храмов и десять монастырей на всю область. В советское время в Тверской области, одной из трех подобных, проходил эксперимент по атеизму. И вот в ходе этого эксперимента три поколения людей выросли не просто в забвении, а в третировании церковной жизни. Поэтому и получается, что храм, который пережил войну, был в мирное время спокойно разобран на кирпичи. Какая в таких условиях может сохраниться церковная жизнь?

– Что сегодня представляет ваш приход?

– Я бы сказал, что мы сейчас только на начальной стадии собирания прихода. Пока не получается прихода в том виде, как этого хочется. Постоянных прихожан порядка двадцати человек. В праздники собирается народу побольше, а на Пасху или Богоявление приходит и до ста человек.

Но зато при храме заботами моей матушки Галины и преподавателя воскресной школы Марии Олеговны Жильцовой активно действует воскресная школа. И их стараниями школа процветает. Даже в каникулы дети идут к матушке с просьбой позаниматься. Самая активная жизнь школы наступает летом, поскольку мы имеем очень насыщенную программу, за что уже получили три награды от главы Оленинского района. Летом мы устраиваем большой лагерь, в котором собирается до сорока детей, и проводим велопоходы. В этом году мы проехали 957 километров. Посетили Старицу – место рождения и служения первого российского патриарха Иова, где присутствовали на литургии, которую совершал Святейший Патриарх Кирилл. Во второй части похода мы поехали в Торопец, к месту рождения патриарха Тихона. А первый поход у нас состоялся по маршруту известного дореволюционного педагога С.А. Рачинского, который организовывал крестный ход от села Татьева мимо деревни Березы, через Оковецкий источник до Нило-Столобенской пустыни. Сейчас пешком по этому маршруту мало кто пройдет, вот мы и решили на велосипедах.

– Как начиналось возрождение церковной жизни в поселке?

– С желания молиться. Потребность в молитве местных жителей способствовала появлению памятного креста на месте рождения святителя Николая Японского. С Божией помощью появился и храм. К сожалению, из-за отсутствия здесь работы население убывает, приход маленький. Складывается в основном из пенсионерок. Радует появление детей в храме.

– А родителям передается детская вера?

– Да. Потому что вслед за детьми в храм приходят и родители. Так происходит повсеместно.

– В местную школу вас приглашают?

– И на 1 сентября, и на Последний звонок, и на другие мероприятия.

У нас со школой сложились очень хорошие, дружеские отношения. Началось все со спорта и туризма, а потом распространилось на все остальные сферы деятельности. И наши летние мероприятия также проходят с участием школы, которая помогает нам с транспортом и со снаряжением, выделяя палатки и прочие необходимые вещи.

– В школе преподаются основы православной культуры?

– ОПК преподается. Также с этого года школа участвует в эксперименте по преподаванию основ религий и светской этики. Причем в нашей школе более половины учеников изъявили желание изучать Православие. По области желающие изучать этот предмет составляют 61% от общего числа учащихся.

– Как вы оцениваете опыт преподавания ОПК в школе вашего поселка?

– Точно так же, как изучение математики. Преподавание ОПК в школе – это работа на перспективу. Когда ребенок подрастает и оформляется как полноценная человеческая личность, вот тогда уже всплывает его багаж знаний и претворяется в жизнь.

Другая проблема, вскрытая преподаванием ОПК, в том, что русские люди не заинтересованы в русской культуре. А ведь русская культура и культура Русской Православной Церкви – это синонимы.

– Знакомство с трудами равноапостольного Николая Японского помогает вам в вашей священнической деятельности?

– Конечно. Правда, полное издание дневников святителя не по средствам купить нашему храму, поэтому пользуюсь опубликованными выдержками.

Бросается в глаза устрашающая параллель: опыт миссионерской деятельности святителя Николая Японского среди язычников, в стране, в некоторой степени антихристианской, как ни странно, «работает» и у нас – в стране православной. Те примеры терпения и житейской мудрости, что святитель Николай показывал, общаясь с самураями, зачастую пригождаются здесь в общении с людьми, которые по корням своим должны быть православными. Сейчас мы в отношении Церкви как те японцы, к которым приехал с миссией равноапостольный Николай. Его удивительная мудрость включала в себя любовь к людям. Вот пример: когда к нему пришел самурай и заявил, что хочет его убить, святитель Николай отнесся к нему с любовью. Он показал в тот момент высшее проявление христианской любви – любовь к врагу. Этому нужно учиться и учиться.

– Страшная картина, если вспомнить, что Русь крестилась более тысячи лет назад…

– Страшная. В проповедях я говорю про то, что в былые времена наши миссионеры – вспомним святителей Иоанна Шанхайского, Германа Аляскинского – с проповедью Христа доходили до других стран, а сейчас земля русская переполнена иноземными миссионерами. Так и хочется вспомнить слова Господа: нет пророка в своем отечестве.

Большинство наших прихожан составляют дети и люди пожилого возраста. У пожилых суета мирская постепенно отступает на задний план и встает вопрос о готовности к жизни будущего века. И у них есть отзывчивость. Но тут речь идет уже не о просветительской деятельности, а именно о приуготовлении души к встрече с Творцом. И исповедь и причастие для людей этого возраста важнее материалов воскресной школы.

Увы, большинство людей среднего возраста лишены интереса к Богу и воспринимают Церковь как элемент народной традиции. Священник, выступающий с амвона, интересен им ровно настолько, насколько интересен кокошник на голове у артистки. Дети же, в силу своей открытости для нового, ближе к Церкви. Поэтому основным видом деятельности священника в деревне остается работа с детьми и духовное окормление пожилых людей.

– Сегодня во многих деревнях практически половину населения составляют люди, приезжающие жить сюда из городов. Эти люди уже воцерковлены? Они радуются, что в деревне есть церковь, или для них храм составляет часть сельского пейзажа?

– Не все приехавшие горожане являются воцерковленными. Но есть такие, которые специально выбирали поселок, в котором есть действующий храм. Они всей семьей становятся прихожанами. И это очень радует.

– Как сейчас воспринимается священник в деревне?

– Про себя могу сказать, что отношение сложилось сразу радушное и уважительное. Если нужна какая-то помощь, то никто никогда не отказал.

– Прожив пять лет в деревне, можете подтвердить расхожее мнение, что деревня умерла? Или это не окончательный диагноз?

– Не окончательный, но к этому все идет. Пока не изменится отношение государства к селу. Здесь вопрос социальной парадигмы: сейчас весь социум заточен на то, чтобы человеку уехать в город. И какие бы государство ни принимало программы по поддержке села, оно рискует превратиться в разрозненные компании фермеров. Сегодня деревня как система общежития пока обречена на увядание.

– Наличие действующего храма в деревне способно затормозить этот процесс?

– Нельзя ответить односложно. С одной стороны, Церковь никак не настроена, чтобы людей привязывать к земле; ее задача – помогать человеку в духовной жизни. А уж где человек будет обустраивать свою духовную жизнь – в городе или деревне, это его личное дело.

Но с другой стороны, храм призван удовлетворить, пожалуй, самую главную потребность человека – духовную. И в тех местах, где есть работа для людей, храм становится насущным дополнением к его физическим потребностям и нивелирует необходимость «бегства» в город.

Сейчас скажу крамольную вещь. Одна из причин бедственного положения деревни мне видится в моде на высшее образование. Сейчас всеми воспринимается как бесспорный факт необходимость высшего образования для своего ребенка. Я понимаю этих людей и сам хочу, чтобы мои дети получили высшее образование. Но вузы бывают только в городах. И молодой человек, уезжая из деревни в город, начинает там свой самый активный жизненный период – с 18 до 25 лет. Это значит, что работу – а студент не может не работать – он получит в городе. К тому же, наверняка он устроит в этом возрасте и свою семейную жизнь. И тоже в городе. Так вернется ли он после этого в деревню? Как из этого порочного круга вырваться, как сделать, чтобы социальный статус человек мог обретать без высшего образования или с высшим, но не уезжая из деревни? Может быть, имеет смысл подумать о старой советской системе распределения, когда выпускники вузов работали после их окончания на селе. Вероятность того, что человек тут женится и обзаведется хозяйством, высока, а это значит: есть шанс, что он останется в деревне.

– Когда вы встречаетесь с другими сельскими священниками, о чем говорите, какие темы обсуждаете?

– О наболевшем. Сейчас много говорим об изменениях в уставе Церкви, о работе с молодежью. Тема молодежи самая интересная, поскольку никаких методик нет, и каждый действует методом «научного тыка».

И, конечно же, наши встречи – это дружеское общение. Мы все друг друга знаем, часто дружны, но по специфике своего служения встречаемся очень редко. А увидев друга после долгой разлуки, о чем можно говорить?

– Что в первую очередь помогает сельскому священнику в его служении?

– Матушка. Все остальное – не конкурентно. Конечно, можно назвать и многих других людей, и многие вещи, но… Это несопоставимые величины. Честно скажу, что без своей матушки не потянул бы служение в деревне.

– Трудно было переезжать в деревню из города?

– Это было осознанное решение. Я тринадцать лет прослужил в Твери в Покровском храме, и мы с матушкой давно созрели для переезда в деревню. Сильно хотелось в тишину. Благоприятно совпал момент, когда мы уже были окончательно готовы к переезду и появилась вакансия сельского священника. Когда я узнал, что это храм на родине святителя Николая Японского, то уцепился двумя руками за это предложение. Тут же написал прошение, которое владыка подписал очень быстро. Я вижу в этом особый Промысл Божий.

– Помните свои первые впечатления?

– Да! Они были очень восторженными. Я приехал в золотую осень, здесь было очень красиво. Было явное ощущение того, что поселок замер в 1970-х годах: косились газоны, кругом посажены цветы, вежливые люди. Второй момент – отношение людей. Спросил у собирающего в саду яблоки человека, как пройти к администрации поселка. Он не только объяснил, но и угостил яблоками. Вот такое радушие и гостеприимство впечатлило. Очень благоприятное впечатление оставило отсутствие пьяных на улице, стоящей с бутылками пива молодежи, курящих. Сегодня даже те школьники, про которых я точно знаю, что они курят, увидев взрослых, прячут сигареты. Этот факт, что молодежь стесняется открыто курить, упаси Боже – матом ругаться, говорит об общей культуре населения.

– Общаясь с деревенской молодежью, какие темы затрагиваете в первую очередь?

– Все. Дети, особенно подростки, очень любопытны. Их интересует и история, и духовная жизнь. Большое влияние на них оказывает кино. Когда они посмотрят новый фильм, то у них куча вопросов ко мне появляется: что так, что не так? как это воспринимать? Когда они проходят какой-то новый материал по школьной программе, то часто интересуются и моим мнением по этой теме. Трудно конкретизировать темы, потому что их очень много.

– Трудно начиналось служение здесь?

– У меня был опыт за плечами. И хотя здесь я служу один, а в городе нас в храме было несколько священников, но служба в городском храме была труднее. Там ситуация иная: служба каждый день, а в первые два-три года вообще без выходных и отпусков. Первый отпуск у меня был через пять лет после начала служения. Я не жалуюсь, поскольку школа была трудная, но благодатная. В нашем храме служба совершается по церковным праздникам, субботам и воскресеньям, треб на дому тоже значительно меньше, чем в городе. Единственный новый момент был – это домашнее хозяйство, но это вопрос личный, а не церковный.

– Куда вы ездите в отпуск из этой пасторали?

– У меня здесь нет отпуска. Я вместо отпуска провожу время с детьми в походах и лагерях. Считать это отпуском или нет? С одной стороны, в храме меня в это время нет, с другой стороны, такое общение с детьми – это не отдых, а, скорее, работа. Тем более что находишься с чужими детьми, а не со своими.

– В поселке семьи многодетные или нет? Как они воспринимают вашу большую семью с шестью детьми, из которых двое – приемные?

– Большинство семей здесь, как и в городе, немногодетные. Сказать точно, как воспринимают нашу семью, трудно. Изредка можно услышать, что «батюшка наш герой: столько детей имеет». А большинство спокойно к этому относится.

– Традиционно в деревне семьи были многодетными. Как сейчас здесь обстоит дело с рождаемостью? Или уже все думают, что иметь одного-двух детей – это нормально?

– В нашем поселке, слава Богу, рожают. Приятно видеть молодых мам, гуляющих по поселку с колясками. А пока рожают, поселок точно не умрет. Но, как вы верно подметили, большинство считает нормой растить одного-двух детей.

– Много пишут о примерах подвижнического служения на городских приходах, но практически ничего – о сельских священниках. Почему, на ваш взгляд, такое происходит?

– Можно было бы светским языком сказать, что сельские священники незаслуженно забыты. Но для таких людей важно, чтобы их Бог не забывал.

О городских приходах пишут больше потому, что вообще о городе больше пишут. Город насыщен информационными потоками, а удел деревни – тишина и спокойствие.

– Батюшка, я слышал, вы учите японский язык.

– Да, я начинал его учить еще на первом курсе института – тогда мне было интересно. Но потом, по ненадобности, я это дело забросил. Но когда Господь определил мне служить на родине святителя Николая Японского, то я посчитал своим долгом прикоснуться к тому, на каком языке проповедовал Токийский владыка. Мне это кажется вполне естественным. Помимо японского языка я еще интересуюсь и японской игрой го. Меня волнует вопрос, был ли знаком с этой почитаемой в Японии игрой святитель. Пока нельзя с определенной уверенностью сказать ни «да», ни «нет». Этот вопрос весьма важен, ведь игра сконцентрировала в себе японское мировоззрение, и вряд ли такой великий миссионер, познавая культуру страны, мог обойти эту тему.

– В школе с учащимися часто говорите о святителе Николае Японском?

– Да, но только когда об этом заходит разговор. Здесь нельзя быть навязчивым, но в то же время надо напоминать, что они его наследники и земляки.

– Как ощущается здесь его присутствие и небесное покровительство?

– Я думаю, что именно молитвенное покровительство нашего земляка равноапостольного Николая Японского помогло сохранить черты цивилизованности в такое экономически и политически трудное время. Сохранилась и инфраструктура, и общечеловеческая культура. Самое тяжелое время мы пережили, сейчас молитвами святителя в поселке появляются новые рабочие места.

– А крестить часто приходится? И насколько, с вашей точки зрения, необходима катехизация перед крещением?

– Крестины проходят практически каждую субботу, крестятся по одному-два человека. Летом крещение принимают более активно, бывало, что и пятнадцать человек сразу крестил. Народ, к сожалению, нуждается в стопроцентной катехизации. Увы, иногда приходится удовлетворяться краткой катехизической беседой перед крещением и взятием обещания с крестных, что будут детей растить в христианской вере и сами в ней укрепляться. Хочется надеяться, что они не забудут об обетах крещения под тяжестью искушений мирской суеты.

– Как нужно воспитывать мальчишек, чтобы они стали настоящими мужчинами?

– Держать их подальше от матерей. Но это невозможно реализовать, потому что отцы больше времени заняты на работе и по этой причине удалены от воспитания подростков. А мальчикам не хватает именно мужского общения и мужского мировосприятия. Женская эмоциональность, женский образ жизни делает мальчиков домашними и маменькиными сынками.

Мальчишкам обязательно необходим опыт любых доступных спортивных секций, где они будут хотя бы несколько часов в неделю находиться в мужской среде. Те же самые походы и лагеря, где они могут прочувствовать мужскую ответственность за себя и своих товарищей и где невозможно пожаловаться и покапризничать. Мужчины могут пособолезновать, но жалеть не будут, потому что понимают: жалость унижает человека. И ребенок в такой среде привыкает к тому, что жаловаться не имеет смысла, потому что над ним скорее посмеются, чем пожалеют, и быстро меняет стиль своего поведения.

– Какие главные темы для проповедей актуальны в деревенском храме?

– Евангельские чтения. С одной стороны, это самые доступные и простые темы, а с другой – они оказываются самыми злободневными. Деревенский житель очень сезонен: огород определяет его жизнь. Поэтому злободневные проблемы «из телевизора» отходят для него на второй план. В этой ситуации ничего лучше евангельских тем для пробуждения его духовной жизни быть не может.