Болит отцовское сердце…
Беседа с протоиереем Александром Захаровым

…Одно из самых сильных впечатлений от путешествий по нашей епархии — приезд в Сологубовку, в храм во имя Святых Царственных Мучеников. Высокая деревянная церковь, стоящая вдалеке от людского жилья, в поле, видная издалека… Приезжал я туда летом, когда всё поле вокруг храма было усеяно цветами и сама церковь казалась большим благоухающим цветочным кустом.

Сологубовский храм освятили только этой осенью.

Протоиерей Александр Захаров

— Что сейчас представляет собой ваш приход?

— Ничего особенного — просто деревенский приход… Ну, может быть, не совсем деревенский: сологубовских-то там, дай Бог если десятая часть, а все прочие приезжают из Петербурга.

— Это-то и есть обычный деревенский приход в наше время: дачный сезон кончился — и храм опустел. Чем вы всё это объясняете? Почему деревня такая безбожная?

— Не надо деревню ругать. На зиму у нас в Сологубовке остаётся только с десяток заселённых домов: все люди в городе, опустела деревня.

— Как вы сами считаете: то, что вы пришли в Церковь уже в зрелом возрасте, — это усложняет вашу службу или облегчает?

— Облегчает, разумеется, облегчает!.. Всё-таки опыт жизненный за плечами. Хотя век живи — век учись. Интересно получается: чем больше я живу, тем больше понимаю, как мало мне известно и как много вопросов, на которые нужно честно ответить: «Не знаю!»

— Кого вы числите в своих духовных учителях?

— Трёх человек. Первый мой духовный наставник — это моя бабушка, Царство ей Небесное, Клавдия Николаевна… Вот удивительный был человек! Даже представить было невозможно, чтобы она с кем-то ссорилась, чтобы обижалась на кого-то. Если во мне что-то доброе есть, то это от неё. Все мои детские годы бабушка со мной нянькалась… А потом, в зрелом возрасте, пришли другие наставники — митрополит Иоанн (Снычёв) и батюшка Николай Гурьянов. Когда меня рукополагали во священники, Владыка Иоанн сказал мне напутственные слова, которые я на всю жизнь запомнил и по мере сил стараюсь выполнять. Он сказал так: «Отец! Ты запомни, что ты теперь — отец! Поедешь теперь к себе на приход, а там тебя ждут твои дети. Они у тебя будут разные: и хорошие, и плохие. Одни тебе будут нравиться больше, другие — меньше. Но ты запомни, что все они — твои дети! Все родные!» А к отцу Николаю я стал ездить после смерти Владыки Иоанна. Мне посчастливилось даже литургию с ним вместе служить…

— А как он служил? Почему-то мало говорят о том, какой он был во время богослужения…

— Да ничего особенного, служил себе и служил — поэтому, может быть, мало и говорят об этом. Никакими ораторскими талантами он не блистал. Другое в нём поражало: удивительная доброта ко всякому приходящему, — это их роднило с Владыкой Иоанном. С ним не нужно было вести долгих бесед, чтобы почувствовать тепло этой доброты и самому согреться в её лучах. Я однажды возвращался с Залита и разговорился с попутчицей. «Знаете, — сказала она, — мне даже разговаривать с батюшкой ни о чём не надо: я раз в месяц сюда приеду, помолюсь на литургии, посмотрю, как батюшка летает на ангельских крыльях, и сама в небо устремляюсь. Целый месяц у меня потом душа летает, а как почувствую, что начинаю приземляться, так снова на остров…»

Храм во имя святых Царственных страстотерпцев, Сологубовка. Фото: maiskiyles.ya.ru

— 20 лет назад я совершенно иначе представлял свою будущую жизнь. Думал, поеду в тихий, уединённый приход, буду там читать в своё удовольствие любимые мои богословские и философские книжки, буду служить потихоньку, молиться… А жизнь так распорядилась, что теперь мне читать нет досуга! Да я, когда бульдозеристом работал, и то читал намного больше. Заботы, заботы и заботы!.. До сего дня мне приходится совмещать не только священническое и духовническое служение, но быть и прорабом, и завхозом, и снабженцем, и даже собакой сторожевой при храме, — что всего грустнее…

— Были у вас разочарования за годы вашего священства?

— Искушений была масса! А разочарований — нет… Нет. Я очень счастливый человек.

— Каково быть отцом взрослых людей? Ведь у каждого свой жизненный опыт, свои твёрдые убеждения, свои застарелые предрассудки, заблуждения, капризы, от которых они не хотят оказываться…

— И все они со своими убеждениями, со своими предрассудками, заблуждениями и капризами жаждут ощутить на своей бедной грешной голове отцовскую руку. Дал бы сил Господь… Если бы не милость Божия, не Его помощь… Вот я вам про бабушку свою рассказывал… Она старалась воспитать во мне и чувство сострадания, и желание помочь человеку в беде, — и пока я был мальчишкой, мне казалось, что человеколюбия во мне — неисчерпаемый океан… А когда я на священническую стезю встал, то очень скоро убедился: какой там океан! — лужа, лужица… И сколько в неё ни влей, всё испарится очень быстро. Поэтому, конечно, только милостью Божией можно тянуть крест.

— Что вас больше всего огорчает в прихожанах?

— Как вы думаете, что отца больше всего огорчает в семье?

— Ссоры…

— Вот именно! Когда чада начинают между собой враждовать, — это больнее всего отцовскому сердцу.

— Вы считаете себя церковным писателем? У вас ведь много книг написано, — и хорошие книги…

— Трудно мне на этот вопрос ответить. Я никогда не думал, что стану писать. Первая работа возникла неожиданно для меня самого — это была книжка «К кому нам идти?» Писал я проповедь, — но проповедь получилась слишком длинная. Тогда решил переделать её в газетную статью, — но и она всё росла и росла, пока не превратилась в книгу.

— А как возникла ваша самая известная сегодня книга — переложение трактата И.Л. Солоневича «Народная монархия»?

— Всё началось с беседы с одним из моих собратьев-священников. Он мне сказал, что монархистом не является, к патриотизму равнодушен и уверен в том, что Церковь самодостаточна, — она может сосуществовать с любым общественным устройством, не нужно связывать себя лишь с монархией. Меня это задело. С одной стороны, — кто же станет спорить с тем, что Церковь самодостаточна? И уж если она среди воинствующего безбожия сумела выжить, то понятно, что она устоит в любых условиях. Но это же не ответ на поставленный вопрос. Если человек заболел и обращается за советом к батюшке, то батюшка может ответить: «Я не обязан разбираться во врачевании, Бог тебя Сам вылечит». Но этому бедолаге нужно уже сегодня решить, ложиться ему на операцию или сидеть дома и ждать, пока Господь исцелит… Конечно, возрождение или гибель России — в руке Божией, но это же не значит, что мы должны бездействовать!.. Когда-то на меня большое впечатление произвела книга Ивана Лукьяновича Солоневича «Народная монархия». Она, собственно, и сделала меня монархистом. И теперь возникла у меня мысль написать этому моему собрату письмо, в котором была бы изложена самая суть позиции Ивана Лукьяновича. То есть сначала это было просто частное письмо. А потом, по мере того, как это письмо писалось, оно становилось всё толще — уже и в конверт не влезает… Получилась брошюра, — и я подумал, что, наверное, не совсем безполезно было бы почитать её всем православным людям…

— У вас есть подобная книга о проекте «Россия»… Как она возникла?..

— Первые страницы «проекта» в своё время просто вдохновили меня: наконец-то мы дождались дельной, законченной программы действий!.. Но читаю дальше и вижу: повторы, топтания на месте… С нетерпением ожидал второй части, — а она ещё меньше понравилась…  А третья и совсем разо-чаровала… И я понял, что всё самое нужное в этой объёмистой книге можно изложить кратко и доступно. Тогда я ещё раз убедился в том, что Иван Лукьянович Солоневич гораздо больше завещал нам мудрых мыслей, чем все современные теоретики монархии!

— Как вы думаете, почему монархическое движение в наше время не развилось? Ведь это достаточно цельная и красивая идея… Почему основная масса её не поддержала? Не потому ли, что за годы демократии народ получил какие-то неисцельные раны и сейчас не видно поводов для надежды?..

— Неисцельных ран не бывает. Господь силён воскресить даже мёртвого, а не то что рану какую-то вылечить. Помните евангельский рассказ об исцелении гадаринского бесноватого? Тот бедняга тоже всем казался совершенно безнадёжным, а Господь сказал слово — и целый легион бесов не смог Ему противостоять. У нас, у русских, всё ещё впереди. Ни для кого не секрет, что в мире много могущественных сил, которые не желают возрождения великой России. Столько пыли в глаза русским людям пускается… Но моё ощущение таково, что народ — большая его часть, лучшая его часть — потихонечку начинает понимать, кто есть кто, за кем идти, от кого бежать.