Ярославский храм Усекновения главы Иоанна Предтечи в Толчково

«Выдающийся памятник архитектуры», «вершина ярославской школы зодчества XVII века», «самая вычурная ярославская церковь», «памятник мирового значения», «классическое создание русского архитектурного гения»… Самая красивая, самая художественная, самая высокая, самая-самая – и при этом почти забытая современными ярославцами, да и вообще россиянами. Не проявили к ней внимания даже тогда, когда ее изображение как символ «самого русского» появилось на 1000-рублевой российской купюре. Спроси кого-нибудь, знает ли он, какой храм изображен на наиболее популярном денежном знаке XXI века, ответят только редкие эрудиты и еще более редкие знающие и любящие этот храм!

Эта церковь вошла во все дореволюционные руководства по русскому зодчеству, воспроизводилась в рисунках в иностранной литературе, ее макеты представлялись на заграничных выставках. Наслушавшись восторженных откликов о храме, его специально посетил цесаревич Николай Александрович († 1865), а цесаревич Александр Александрович, будущий император Александр III, увидев храм только снаружи, просил прислать его описание. Убранством церкви любовались великие князья Алексей Александрович, Сергей Максимилианович, Константин Константинович, который посещал ее дважды. Сюда приезжал великий князь Сергей Александрович со своей супругой Елизаветой Федоровной, ныне прославленной Русской Православной Церковью. А сколько архиереев и государственных деятелей! А как она была любима народом! Замечательный русский художник Верещагин сохранил ее образ в картине «Паперть церкви Иоанна Предтечи в Толчкове» (1888). И даже сейчас в заброшенном виде, с заросшими травой тропками, с примыкающими уродливыми заводскими постройками лакокрасочного комбината, храм завораживает глаз своей грандиозной возвышенностью и неповторимостью.

XVII век для Ярославля был периодом его особого расцвета. Одни связывают этот расцвет с разорением Новгорода и переездом опытных новгородских купцов, а вместе с ними и торговли, в Ярославль, другие – с особым расположением города. Действительно, через этот старинный волжский город проходили торговые пути к Белому морю – и через него к Европе, к Каспийскому морю – и через него к Восточным землям. Ярославские князья никогда не соперничали с Москвой, и поэтому без брани и кровопролитий присоединились к Московскому государству, оставаясь ему верны во все тяжелые годы и смуты. Да и московские торговые пути шли через Ярославль, и поэтому он играл особую роль в Московском государстве. В городе было сосредоточено более 800 торговых мест и 29 иностранных контор. Ко второй половине XVII столетия здесь насчитывалось 1175 ремесленников. Особенно выделялось кожевенное производство и связанные с ним промыслы – скорняжный, обувной и прочие. Кожевенным делом занималась одна треть всех ремесленников. Ярославская кофть (наиболее тщательно выделанная кожа) вывозилась в Англию, Голландию и другие европейские страны. Расцвет торговли и ремесел придал городу особый колорит: рядом с типично русскими постройками находились конторы английских и голландских коммерсантов, лавки индусских купцов с причудливыми заморскими изделиями разрежали ряды торговцев местным товаром. Город, имевший древнюю культуру и традиции, впитывал новшества и востока, и запада с тонкой избирательностью. И наиболее ярко это проявилось и увековечилось в храмоздании этого периода. В памятниках церковного зодчества Ярославля, как в многогранном кристалле, преломились те черты восточного и западного искусства, которые нашли отклик в национальном вкусе русского человека. Они воплотились в своеобразном трансформировании традиционного старинного стиля, сохраняя неповторимый русский колорит. Восточные изразцы и изразцовые кирпичи делались с рисунками и узорами русской тематики и искусно дополняли чисто русский декор; европейское барокко трансформировалось в русское барокко в изящных арках, оформленных резными плетениями, сказалось в оформлении стен колонками.

Сильнейший пожар 1658 года уничтожил почти все древние храмовые постройки: 29 храмов, 3 монастыря, 1480 гражданских зданий погибли в пламени. Но благочестивые и богатые ярославцы восстановили свой город в еще большей красе. Непрерывно строились десятки храмов: щедрые вклады позволяли использовать лучших строителей и мастеров, лучшие материалы; реализовывать сложные архитектурные конструкции. В год иногда освящали по два-три храма. Купцы спешили оставить о себе память в богоугодных делах зодчества, и в этом порыве возникал даже некоторый дух соперничества: кто лучше, кто щедрее, кто оригинальнее.

Именно на этой волне и создавался храм Иоанна Предтечи уже после таких самобытных ярославских жемчужен, как храмы Илии Пророка, Рождества Христова, Иоанна Златоуста.

Храм расположен на берегу реки Которосли. Раньше это было предместье города, заселенное в основном кожевниками, которое называлось Толчковской слободой: для кожевенного промысла нужна была дубильная краска, получаемая толчением древесной коры, отсюда и название – Толчково.

По местным преданиям, был когда-то на этом месте Вознесенский женский монастырь, разоренный поляками в 1609 году. До нашего времени никаких документов об этом не осталось, известно лишь, что позже здесь была деревянная церковь во имя Иоанна Предтечи с приделом Казанской иконе Божией Матери. «Ты, поп Конон, в той новой церкви во имя святого славного Пророка и Предтечи и Крестителя Господня Иоанна служил бы шесть недель во все дни, а к приделу велел бы ты иного попа нанять и четыредесятницу велел бы ему служить по тому же», – написал митрополит Ростовский Варлаам (Старорушин; † 1652) в 1644 году в грамоте попу Конону. Но жителям слободы этой маленькой деревянной церкви не хватало, и они просили разрешения на постройку зимней церкви в честь Вознесения Господня, видимо памятуя о разоренном Вознесенском монастыре. Разрешение это они и получили. Но не успели приняться за постройку зимней церкви, как деревянная Предтеченская церковь, сохранившаяся от пожара 1658 года, сгорела в 1659 году: «В лето от сотворения мира 7167 (1659) града Ярославля большого Толчковской слободы церковь святого Иоанна Предтечи деревянная в день Святой Пасхи, по отпетии Божественной литургии, волею Божией или небрежением служителей церковных возгореся внутри пламенем велиим, от коего погоре вся даже до основания».

На пепелище толчковские жители отстроили маленькую деревянную Вознесенскую церковь, но замыслили создать что-то грандиозное, благо средства богатых мастеровых слободы позволяли воплотить самый смелый замысел. Во главе нового проекта стояли «поп Абросим и дьякон Родион», на долгие годы посвятившие себя этому замечательному делу. Средства собирали не только у жителей слободы, но и далеко за ее пределами: дьякон Родион ездил даже в Казань, откуда привез щедрые приношения. Книга по учету пожертвований воскрешает трогательную простоту жертвователей слободы: кто приносит слиток серебра, кто кружева на 32 рубля, а кто огородную землю с постройками. Отдавали и торговые лавки, и дома, кто-то отдал заводик, а казанские жертвователи – царские врата, которые долгие годы украшали придел Казанских святителей. Вклады принимались любые и в любом виде; кто не мог пожертвовать деньгами и вещами, предлагал свои руки для выполнения всевозможных работ грандиозной стройки. «Воздвигла Божий храм сума торговая» и труды и усердие, так что можно сказать, что храм этот – народный, или, как тогда говорили, «мирской».

По разрешению царя Алексея Михайловича от 29 июня 1671 года, на заброшенных казенных землях были построены специально два кирпичных завода. В грамоте от 15 августа 1671 года митрополит Иона (Сысоевич; † 1690) дает разрешение на постройку храма в честь праздника Усекновения главы Иоанна Предтечи с двумя приделами: один – во имя трех святителей: Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоустого; другой – во имя Казанских чудотворцев Гурия и Варсонофия. Шестнадцать лет строился этот храм, но не из-за долгостроя, как в советское время, а из-за кропотливости исполнения сложной архитектурной композиции, из-за бережного и любовного исполнения всех деталей и росписи. В конструкции использовались лекальные кирпичи, что было свойственно ярославской зодческой школе. Свободно оперируя разной конфигурацией кирпичей, строители создали удивительные по красоте пластические стенные поверхности, где крупные детали соседствуют с более мелким, дробным орнаментом. Кирпичные стены, усеянные изразцовыми вставками, «дают впечатление затейливого ковра, немного выцветшего и потемневшего от времени и потому особенно гармоничного».

Храм представлял собой четырехстолпную пятиглавую церковь с крытыми одноэтажными галереями с трех сторон, что было типично для Ярославля. Входом в галереи были три высокие щипцовые крыльца на столбах. Храм имел два симметричных придела. Как правило, приделы выполнялись ниже основного уровня, но здесь они были выполнены одинаковыми по высоте с основным кубом, что создавало впечатление особой грандиозности храма. Необычность храму придавали также выполненные вместо традиционных куполов изящные пятиглавия, которыми были увенчаны два предела, впервые использованные в ярославском зодчестве. Грандиозная по размерам (ее высота достигала 44 метров), фантастическая по силуэту своих 15 глав церковь Иоанна Предтечи ослепляла роскошью декоративного убранства и мастерством его выполнения. Неизвестный толчковский мастер как бы стремился вобрать в свое творение все, чем славилось русское храмовое строительство его эпохи, сохраняя удивительную гармоничность. Сведено в единое целое и соборная представительность пятиглавых московских храмов, и торжественное величие церквей Поволжья, и многокупольность деревянных северных церквей, и декоративная многоцветность ярославских храмовых строений. До сих пор встает вопрос: по чьему проекту строился этот замечательный храм? Ни в каких документах нет ни автора проекта, ни руководителя постройки. Многие путешественники, любовавшиеся Предтеченским храмом, особенно в первой половине XVIII века, приписывали построение то бухарским купцам, то голландским зодчим. Но в действительности у храма нет ни одной детали, несвойственной русскому зодчеству и декоративному оформлению, не использованному ранее. Но здесь эти детали воплотились с небывалой насыщенностью и гармонией. С другой стороны, известно, что возглавлял Ростовскую и Ярославскую кафедру в это время (с 1652 по 1690 годы) митрополит Иона (Сысоевич), который отличался особой любовью к храмозданию, имел обширные познания в этой области, имел особый талант архитектора. Под его руководством были построены многие храмы и монастыри в Ростове, Угличе, Ярославле и даже Ростовский кремль. Многие исследователи указывают, что нельзя не учитывать возможности влияния этого замечательного архитектора-святителя на строительство и церкви Иоанна Предтечи, а, возможно, и его руководства.

Внутреннее убранство храма едва не превосходило его внешнее благолепие. Шестнадцать лучших мастеров под руководством Димитрия Григорьева Плеханова, потомственного иконописца, и молодого иконописца Феодора Игнатьева занимались его росписью.

Интересно, что храм был расписан всего лишь за один год – с 5 июня 1694 года по 6 июля 1695 года. Возможность выполнения такого грандиозного дела И.А. Тихомиров объясняет «цельностью художественного и религиозного мировоззрения, давшей кисти ту спокойную уверенность, которая составляет едва ли не главную прелесть этого младенчески наивного искусства, прекрасного и святого, как молитва чистого ребенка». Увлекательными рассказчиками называет Н.Н. Воронин этих художников, с богатейшей изобразительной фантазией воплотивших сотни тем и сюжетов на стенах храма. «В папертях, где отдыхали богомольцы, живописцы развертывали перед их глазами красочные сюиты назидательных новелл, поучительных и сложных аллегорий, поясненных надписями и сдобренных чувством народного юмора. На ярко освященных стенах храма размещались в несколько ярусов изображения евангельских событий, притч, деяний апостолов и церковных праздников. Живой оптимистический дух ярославских художников оживлял своим горячим прикосновением и эти канонические темы, переводя на язык общепонятных образов священные сюжеты: пророк Елисей шел по золотистому полю ржи среди русских жниц с серпами, Каин пахал землю на белой лошадке, впряженной в русскую соху, библейские герои выступали в богатых русских одеждах». Такие детали русского быта как бы приближали далекие события к современной русской жизни, делали их объемнее для простого русского человека.

Особую ценность представляли царские врата придела Казанских святителей Гурия и Варсонофия. Как говорилось выше, они были пожертвованы казанскими благотворителями уже в готовом виде. Деревянная резьба с позолотой на цветной подложке выполнена ювелирно, напоминая изящество китайских мастеров. Посещавший храм в июне 1863 года цесаревич Николай Александрович особо отметил ценность этих врат и высказал желание не поновлять их, чтобы избежать внесения каких-либо изменений в изысканный узор.

В ансамбль Иоаннопредтеченской церкви входила и изящная 45-метровая шестиярусная колокольня, четыре верхних яруса которой прорезаны арками звона. В некоторых деталях оформления, да и в самом облике колокольни заметно существенное влияние пышного «нарышкинского» барокко, гармонично сочетающегося с узорочьем ярославской архитектуры. Широкий карниз третьего яруса, проемы арок и декоративные башенки, щедро украшенные ковровым белокаменным узором, гармонично перекликались с архитектурой и декоративной отделкой храма. Известный архитектор А.М. Горностаев писал о ней: «Ее изысканный нежный силуэт как нельзя более подходит к величественным соборным массам храма».

С самого начала существования храма при нем была организована богадельня, что было принято в те времена. 40 человек бедных и убогих находили в ней пристанище. В 1879 году по желанию прихожан было открыто приходское попечительство, в деятельность которого входила выдача денежных пособий бедным прихожанам, преимущественно вдовам и сиротам. Его же усилиями в 1885 году была устроена одноклассная церковно-приходская школа. В 1896 году здание школы было расширено, и школа была преобразована в двухклассную женскую. При ней был открыт приют для девочек, женская мастерская – белошвейная и прачечная. Позже был выстроен новый двухэтажный дом, в котором разместился приют для 35 девочек и школа для 200 обучающихся.

В.В. Верещагин. Паперть церкви Иоанна Предтечи в Толчкове. 1888 г.

17 мая 1892 года при храме было сформировано общество трезвости, для которого был выделен специальный дом с залом для чтения, с библиотекой и чайной.

С 1898 года при настоятеле Феодоре Успенском начинается издание уникального ежемесячного журнала «Приходская жизнь», едва ли не единственного журнала такого рода, издаваемого в провинции. Интересно, что журнал с тем же названием, да наверно и с такими же задачами, продолжил свою жизнь в далекой Америке, в Вашингтоне, при приходе Иоанна Предтечи, основанном в 1949 году святителем Иоанном (Максимовичем, † 1966; память 19 июня), архиепископом Шанхайским и Сан-Францисским. Рождение прихода пришлось на праздник Усекновения главы Иоанна Крестителя. Позже, в 1958 году, был построен и храм в честь этого праздника, выполненный в ярославском стиле XVII века, наверно единственный такой на американском континенте.

Традицией Предтеченского храма в Толчкове было проведение крестных ходов, которые всегда вдохновляли и радовали паству в своем единении служения Богу. Еще в 1667 году, по завершении возведения теплого каменного Вознесенского храма Предтечевского прихода, владыка Иона (Сысоевич) дал, по прошению прихожан, благословленную грамоту на совершение ежегодного крестного хода в приходской престольный праздник Усекновения главы Иоанна Предтечи из ярославского Успенского собора в Толчковскую слободу. На другой престольный праздник – Рождества Иоанна Предтечи – митрополит Иона благословил успенского протопопа «со кресты ходить по вся годы, молебная совершить и воду освятить как ходят и к иным церквам» в 1672 году, к началу строительства каменной церкви Иоанна Предтечи. Надо полагать, что ежегодное совершение двух крестных ходов поддерживало предтечевских прихожан в трудах по устроению храмов и давало дополнительные средства на их завершение. Сопровождались крестные ходы любимой ярославцами Толгской иконой Божией Матери.

Вот такая насыщенная и плодотворная работа велась при этой замечательной церкви.

"Песнь Песней". Фреска храма

На этом и закончился период особой народной любви к храму, словно исчерпался выделенный ему резерв почитания. Для церкви, как, впрочем, и для почти всех наших храмов, начинается время поругания.

После революции в ноябре 1929 года зимняя церковь Вознесения была передана под заводскую столовую, а в начале 1950-х годов снесена. В январе 1933 года Предтеченскую церковь передали в ведение Ярославского музея. Община Предтеченской церкви была упразднена в мае 1935 года. В 1936 году завод «Победа рабочих» включил здание храма в свою территорию. В нем устроили склад для зерна, а галерею использовали для хранения сыпучих красителей, кислот, карбида. В первом ярусе колокольни разместили мастерскую и кузницу. Правда, благодаря вмешательству Главнауки, удалось приостановить варварское использование храма как склада.

С 4 по 19 сентября 1958 года были проведены уникальные работы по выпрямлению колокольни под руководством Э.М. Генделя. Из-за неравномерной осадки фундамента, видимо после ее использования в качестве кузницы, она отклонилась более чем на 1,5 метра, и крен продолжал катастрофически увеличиваться.

Сейчас церковь входит в состав Ярославского музея-заповедника. На внешней южной стене храма доска с надписью: «Памятник архитектуры. Церковь Иоанна Предтечи. 1671–1687 гг. Уникальный памятник ярославской школы зодчества периода ее наивысшего расцвета. Стенопись выполнена в 1694–1695 гг. ярославскими мастерами во главе с Дмитрием Григорьевым и Федором Игнатьевым. Резной золотой иконостас 1701 г. в стиле барокко, в пределе Казанских чудотворцев уникальные резные врата середины XVII в.». Не будем описывать, в каком состоянии находятся уникальные росписи храма: это печальное зрелище! Глядя на выбитые, как глаза, изразцы, на колокольню, давшую приют деревцам, разросшимся на ее третьем ярусе, на изуродованную, а некогда красивую чугунно-каменную ограду, на островки мусора от пикничков на природе, невольно вспоминаешь о том, каким было благочестие наших далеких предков.

Однако определенно можно сказать, что многое не безвозвратно утеряно. Первоначальный образ храма сохранился на многих дореволюционных фотографиях, так же как и настенные росписи, запечатленные во многих альбомах и книгах. Стиль иконописца Димитрия Григорьева хорошо известен нашим современным художникам.

Реставрацию галереи провел Всесоюзный научно-производственный комбинат. В настоящее время ею занимается бригада ярославских художников-реставраторов во главе с Евгением Александровичем Чижовым. Но работа явно требует поддержки и финансовой, и моральной, а возможно, и научной.

В своей книге о Ярославле, опубликованной в 1912 году, Ю. Шамурин в предисловии говорит: «В мечтах русский человек живет в XXI веке, но действительность властно низводит к XVII. Из этой дисгармонии родится недоверие к русской современности, общий отрицательный взгляд на нее… Мы привыкли видеть в историческом прошлом родины только смешные и печальные стороны…» Сегодня нам, живущим в XXI веке и знающим, что произошло позже, в 1917 году, пора научиться радоваться действительности. И не стесняться нашего прошлого, а с благодарностью относиться к далекому XVII веку, к благочестию наших предков, оставивших нам бесхитростную пленяющую красоту храмов – чистую, «как детская молитва», преисполненная глубокой веры, радостной надежды и всепрощающей любви.