Стража неба.
Рассказ

Осенью 1995 года в одной московской квартире сидели за столом в маленькой кухоньке два немолодых человека. Хозяина квартиры звали Юрий Семёнович – это был пятидесятилетний мужчина, худощавый, с аккуратной бородкой и пробивающейся сквозь светлые волосы лысиной. Его гость, Дмитрий Алексеевич, был ровесником хозяина, но выглядел моложе. Он был крепкого сложения, с широким добродушным лицом и густыми тёмно-русыми волосами.

Собеседники давно и хорошо знали друг друга. Когда-то они молодыми инженерами пришли в крупный НИИ, который занимался разработкой новой техники для оборонной промышленности, и много лет проработали в одном отделе. С распадом страны их институт быстро захирел, народ разбежался кто куда. Юрий Семёнович пока оставался в родном отделе, который кое-как держался, перебиваясь случайными заказами. Дмитрий Алексеевич ушёл в бизнес, занялся торговлей компьютерами. В последнее время бизнес у Дмитрия Алексеевича трещал по швам от мощного натиска молодых, более удачливых конкурентов. Было ясно, что дело придётся сворачивать. А вчера ему позвонил старый приятель и пригласил в гости, обещая поделиться одной очень плодотворной идеей. И вот они сидят напротив друг друга, стоящая перед ними бутылка «столичной» уже наполовину пуста, а хозяин всё ещё ведёт неспешный, ни к чему не обязывающий разговор:

– Мы с тобой, Дима, не просто работали – мы служили делу, которое считали важным. Потому и жизнь была интересной и полной смысла. Вспомни, какое чувствуешь ликование, когда приходит в голову красивое решение технической задачи. А если оно потом воплощается в железо и подтверждает твою идею – это, наверное, и есть настоящее счастье. А где они теперь, наши изделия? Где радиолокаторы, что охраняли рубежи огромной страны? Остались грудой металлолома в Литве, Казахстане, Азербайджане, на Украине. Плоды нашего труда – псу под хвост! Выходит, жизнь наша пропала зря. Мы – потерянное поколение!

– Да, радиолокационные станции – это пограничная стража, без них страна превращается в слепого и глухого великана, – отвечает в тон ему товарищ. – А я ещё вот о чём думаю. Раньше у нас полстраны работало на оборону – сколько заводов, НИИ, КБ! Из нашего вуза чуть ли не все шли на оборонные предприятия. А теперь? Армия сокращена до предела, новой военной техники не выпускаем. Казалось бы, огромные средства должны освободиться для мирных нужд. А где они, эти средства? Наоборот, все вдруг оказались бедными.

– Ответ ясен: большинство – в бедности, а кто-то – при большом богатстве.

Посидели молча.

– Да, потерянное поколение, – продолжал Юрий Семёнович. – Утром приходишь в отдел – тоска зелёная. Шесть человек осталось: два доктора, три кандидата наук да старая лаборантка. Я из всех самый молодой. Науку забросили, проектируем телевизионные антенны. Это после фазированных антенных решёток. А я ведь телевидения нашего терпеть не могу и ящика этого поганого дома не держу. И то спасибо нашему Михалычу, что хоть такой заказ достал. Вон у Коростылёва в отделе вообще садовые парники проектируют.

– Да, видно мы с тобой, Юра, не вписались в нынешние времена. Я на днях Джапаряна встретил. Помнишь, снабженцем у нас работал? Вид довольный. На иномарке ездит. Говорит, открыл какой-то фонд помощи пенсионерам. Видно, деньги из казны качает.

– Да, крутятся, кто как может. А у меня вот ничего нет, кроме этой квартиры, что от родителей осталась... Так до сих пор и не женился, всё откладывал. Недавно вот встретил хорошую женщину: ну, думаю, хватит бобылём ходить. А она поглядела на мою квартирку да узнала, сколько я зарабатываю да что машины у меня нет, – и всё, с концами. Вот я и думаю: хватит! Надо кончать с нищетой!

Юрий Семёнович даже пристукнул кулаком по столу. Потом допил из рюмки и торопливо закусил.

– Теперь вот слушай, Дима, какое у меня к тебе предложение есть. Только давай договоримся: всё это между нами останется. Помнишь ты проект «Дуга»?

– Ну, помню. Станция загоризонтного обнаружения... Правда, когда я к вам в отдел пришёл, вы её уже сдавали заказчику. Так ведь она вроде в Чернобыльскую зону попала.

– Да, попала. Проработала всего три года. А ведь какое было сооружение – сколько вложено средств, сколько людей её создавало! Сколько в ней новых идей, изобретений. Самый большой в мире радиолокатор. Одна приёмная антенна в высоту сто пятьдесят метров, в длину – пятьсот. А теперь стоит как бесполезный памятник в девяти километрах от взорвавшегося реактора.

– Вот тебе и готовый памятник потерянному поколению, – засмеялся Дмитрий. – Монумент что надо! Рабочий и колхозница с ВДНХ по сравнению с ним – карлики.

– Так вот, слушай дальше. Передающая позиция оказалась за пределами Чернобыльской зоны, в шестидесяти километрах. Её законсервировали и до последнего времени охраняли. А недавно полностью закрыли, всё ценное военные вывезли, остальное списали. Но кое-что ценное там всё же осталось, и знаю об этом только я один.

Юрий Семёнович откинулся на спинку стула и торжественно произнёс:

– В аппаратном зале, в стене, замуровано чистое золото.

Он сделал паузу, любуясь произведённым эффектом, и продолжил:

– Там двенадцать волноводов сквозь стену проложены с коммутаторами, и в каждом контактные пары из золота. Всего таких пар тридцать шесть штук, по десять грамм золота в каждой, значит, 360 грамм чистого золота. По нынешним ценам получается 20 тысяч долларов. Это как минимум.

– Да, наверное, всё это уже растащили.

– Нет, Дима, я всё проверил. Во-первых, в списках вывезенной аппаратуры проходные волноводы не значатся. Во-вторых, я их сам проектировал и о том, что внутри там золото, никто больше не знал. Всю документацию я вёл в тетради с грифом «совсекретно»... Контакты такие здоровенные, на большую мощность... Ну, конечно, знал ещё мой начальник, Петряев, он-то меня и надоумил, из чего делать эти контакты. Я сначала написал: «материал – бронза», а он, помню, говорит: «Добавь: “покрыть золотом”, так надёжней будет, а заказчику всё равно». Действительно, военные тогда денег не считали, да и мелочь это была по тем временам. А Петряев, ты знаешь, сразу после аварии умер. Собирал эти волноводы тоже я сам, а как собрал, отдал монтажникам и показал, где их надо прокладывать. С виду это просто трубы из нержавейки. Там, в стене, они и сидят по сей день, нас ждут. Так что решайся. Выручку – пополам.

Дмитрий раздумывал. Он знал, что его друг не был склонен к авантюрам, скорее наоборот, отличался излишней осторожностью. Наверное, и сейчас он всё хорошо продумал.

– А охрана там есть?

– Говорят, есть какая-то. Всё это теперь собственность Украины. Я выпишу командировочные удостоверения на себя и на тебя, оформлю пропуска. Всё будет законно: представители головного предприятия посещают свой объект... Только знаешь что, Дима? Надо бы взять какое-то оружие, а то там, говорят, уже сталкеры промышляют, а они народ неприветливый.

– У меня только газовый пистолет.

– Ну и хорошо. Да, ещё... это самое... надо бы «зелени» взять долларов сто – может быть, придётся давать милиции или ещё кому-то... Теперь ты, Дима, понял, почему я тебя выбрал в компаньоны? Бензин ваш, идеи наши... Ну что, по рукам?

Друзья обменялись крепким рукопожатием. Потом ещё долго, до позднего вечера, сидели, обсуждая детали будущей поездки.

* * *

Через неделю выехали вечерним поездом и ранним утром были в Чернигове. Поменяли рубли на гривны и пришли на автовокзал: предстояло одолеть ещё 55 километров. Решили, не дожидаясь автобуса, взять такси и с трудом уговорили частника, соблазнив его большими деньгами. За два часа он, чертыхаясь, довёз их по разбитой дороге до большого села. Вышли из машины у автобусной остановки, изучили расписание автобусов, планируя обратный путь. Потом двинулись по старой бетонке с покосившимися щербатыми плитами, обозревая непривычный их взору сельский пейзаж.

– Древние места, – говорил Юрий. – Недалеко город Любеч, что упоминается ещё в «Повести временных лет»... Киевско-Черниговская Русь, прародина наша. Где-то здесь князь Игорь со своим полком бился с половцами.

Пройдя километра три, оказались среди высоких сосен и увидели на столбе ветхий щит с надписью: «Любеч-1». Здесь располагался городок, выстроенный для персонала радиолокационной станции и офицерских семей. По всему было видно, что городок был когда-то весьма благоустроенным, а теперь потрескавшиеся и поросшие травой тротуары, пустые окна пятиэтажек – всё говорило о том, что люди здесь не живут.

Вход на КПП самой большой в мире РЛСКПП самой большой в мире РЛС

Десять долларов, извлечённые Дмитрием из кармана, заменили потребный дозвил.

Над всей местностью царило гигантское антенное сооружение: на высоченных стальных мачтах размещалась антенная решётка. Её элементы – хромированные цилиндры, шестиметровой длины каждый, – сверкали, как новенькие. Дмитрий, оказавшийся здесь впервые, смотрел с интересом:

– Красивая конструкция, – заметил он. – Сразу вспомнил, как наш главный на банкете выдал: «Украсим Родину антеннами!».

– А что, и украшали, – сказал Юрий. – Посмотрел бы ты ещё на приёмную антенну: ажурная конструкция высотой с пятидесятиэтажный дом. Эта-то раза в полтора ниже.

Было видно, что станцию уже растаскивают: одна из мачт исчезла, осталась лишь вывороченная земля.

– Утащили на металлолом, а может, телевышку где-нибудь в районе поставят. Хохлы – народ смекалистый, – прокомментировал пропажу Юрий.

РЛС «Дуга» – станция загоризонтного обнаружения баллистических ракет. Сейчас там всё заросло лесом.РЛС «Дуга» – станция загоризонтного обнаружения баллистических ракет

Поднялись на второй этаж и пошли по длинному коридору мимо выпотрошенных приборных шкафов, перешагивая через обломки разбитой аппаратуры. Когда зашли в аппаратный зал, Юрий сразу понял, что дело неладно: в стене зияли отверстия, разобранные коммутаторы валялись на полу. Он подошёл к искорёженным железкам, нагнулся, потрогал их руками...

– Вот здесь они были, эти пластинки, – произнёс Юрий сдавленным голосом. На Дмитрия он боялся взглянуть. Потом присел на какой-то ящик и обхватил голову руками. В висках противно стучало.

– Этого следовало ожидать, – раздражённо сказал Дмитрий. Он открыл портфель, достал оттуда ломик-фомку и швырнул его на пол. За ним последовал большой молоток. – Давай двигаться назад, автобус будет через час.

– Погоди, Дима, давай здесь немного побудем, – Юрий прошёлся по аппаратной. – У меня с этим проектом так много связано. Можно сказать, молодость с ним прошла... Такую станцию загубили! Пуски ракет засекала за семь тысяч километров, значит, за полчаса до подлёта боеголовок к нашей границе, – он достал носовой платок и стал вытирать мокрые глаза. – Мне не золота этого жалко – жизни своей напрасной жалко.

– Мне твоей ностальгии не понять, – жёстко отвечал Дмитрий. – А следующего автобуса ждать ещё четыре часа... Ну, дело твоё, я пошёл.

Юрий остался один. Снова послышались глухие удары – видно, били кувалдой по стене. Он услышал перекликающиеся голоса. Подошёл к окну и увидел Дмитрия, размашисто шагающего на КПП.

То, что Дмитрий оставил его одного, было на него непохоже. Они не были большими друзьями, вне работы почти не общались, но многолетний труд бок о бок сблизил их. То общее дело, которое они делали, требовало не только специальных знаний, но нередко и простой человеческой порядочности, и Юрий знал, что всегда может положиться на своего соратника.

«Да, видно, бизнес меняет человека», – подумал Юрий. Он пошёл по коридору и заглянул в комнату, которую когда-то отвели для них, разработчиков. Столы были густо покрыты пылью, все ящики были вытащены, на полу валялись груды бумаг. Он подошёл к столу, за которым провёл немало времени. Присел на корточки и стал перебирать бумаги. Вот его собственные записи двадцатилетней давности, когда делали первые пробные включения станции. Он задумался, вспоминая эти волнующие дни.

Рядом лежала папка с надписью на обложке: «Цветков В. Н.». Откуда здесь бумаги Вити Цветкова, ведь его место было на приёмной позиции? Он развязал тесёмки, открыл папку и прочитал: «Стража. Последний вариант. 5.05.85». Ещё не веря своим глазам, он достал из папки сложенную бумажную полосу и осмотрел её. Да, это была распечатка программы, которую Цветков назвал «Стража». Та самая, которую они в Москве всем отделом тщетно искали после нелепой гибели Цветкова в 1985 году.

Цветков был чудаковатым парнем, чуждался компаний, не употреблял спиртного, но математиком был замечательным. То, что он сделал, было переворотом в практике обработки радиолокационных сигналов. Он предложил алгоритм, который позволял выделять сигнал на фоне помех, в десятки раз превышающих по мощности сам сигнал. Его программу тестировали для разных случаев, пытаясь всеми способами заглушить полезный сигнал, и она с блеском выдержала все испытания. Программу рекомендовали к немедленному внедрению – ещё бы, ведь тогда можно будет контролировать не только восточное побережье Америки, но и весь континент, включая Канаду и Аляску, где у американцев полно пусковых установок. Внедрению помешала гибель Цветкова (рухнул вертолёт), а с ним сгорела колода перфокарт с набитой на них программой и сам текст программы.

Наконец до Юрия дошло, что тот дубликат, который он держит в руках, – это вещь, значительно более ценная, чем золотые пластинки, за которыми они приехали сюда. Он знал, что результат, полученный когда-то Витей Цветковым, до сих пор никем не превзойдён. Умный Витя придумал какой-то необычный подход, о котором никому не успел рассказать. Юрий аккуратно сложил драгоценную бумагу и положил в нагрудный карман куртки.

Через полчаса он, размахивая портфелем, шагал по бетонной дороге к автобусной остановке. Был полдень, тучи на небе разошлись, выглянуло солнце. Он шёл, испытывая чувства ликования и гордости, ведь ему вместо сокровища материального было послано сокровище информационное, нетленное. Теперь надо придумать, как им умно распорядиться. Конечно, у нас в России эта программа никому не нужна. Надо продавать её за границу, например в Англию, там таким вещам цену знают. Сделать это в наше время несложно. И ничего противозаконного в этом нет: программа эта не имеет грифа «секретно». Засекретить её не успели.

Навстречу ему шли двое парней с большими сумками. «Спрошу их про автобус», – подумал Юрий. Вместо этого спросили его: «Закурить не найдётся?» «Нет, ребята, не курю», – ответил он. «Врёшь, гад», – рявкнул здоровенный парень. Последнее, что увидел Юрий, был огромный кулак, сверкнувший перед его глазами.

* * *

Он пришёл в себя и долго лежал, разглядывая деревянный потолок. Память медленно возвращалась к нему, в голове восстанавливались события, вплоть до злосчастной встречи с бандитами. «Куда это меня занесло?», – думал он, оглядывая комнату с бедным убранством. Казалось бы, он должен сейчас находиться или в больнице, или на том свете, а вместо этого он лежал в деревенской избе на широкой деревянной скамье с тюфяком. На нём были брюки и рубашка, рядом на полу стоял его портфель. Сильно болел нос. Он попытался сесть, но не смог из-за подступившей тошноты.

Открылась дверь, в комнату вошла старушка в белом платочке и переднике.

– Очнулся наконец, – сказала она. – Слава Богу. Как звать-то тебя?

Юрий с трудом назвал своё имя.

– Ты, Юрий, пока помолчи, а я буду рассказывать, – хозяйка говорила по-русски, с мягким украинским выговором. – Нашёл тебя мой Василь. Он коз перегонял через дорогу, тебя и увидел. Потом у Миколы, соседа, коня попросил, и они вдвоём тебя на телеге привезли. Вызвали «скорую», так она до сих пор не приехала, а уж скоро стемнеет. Ну, раз ты очнулся, тебе в нашу районную больницу ехать ни к чему. Растрясут по дороге, а положат в коридоре вместе с бомжами. Я вижу, у тебя нос разбит, под глазами опухло – видно, ударили сильно. Сотрясение головы у тебя, покой тебе нужен и больше ничего. Так что полежи у нас. Поесть тебе принести? Бульончику горячего? Козьего молочка?

Юрий отрицательно покачал головой.

– Спасибо, что спасли меня. Скажите, а куртка моя где?

– Куртка твоя в сенях висит, грязная да кровью запачкана, я её почистить собралась. В канаве её Василь нашёл. Видать, злодеи эти, что тебя побили, куртку с тебя сняли, всё оттуда вытащили да и бросили.

– А никаких бумаг там не осталось?

– Нет, все карманы вывернуты были. И портфель тоже, видать, обыскали. Только одна бумажка осталась, что Москва тебя командирует в военную часть. Ты злодеев-то этих запомнил?

Юрий, как мог, описал внешность бандитов, на что хозяйка уверенно сказала:

– Это не наши, это со стороны. Их последнее время много здесь шатается. Как станцию закрыли, много охотников нашлось растаскивать её по кускам.

«Вот как дело повернулось, – уныло думал Юрий. – Лежу в чужом доме, еле живой, на попечении добрых людей, без денег, без паспорта. И драгоценная программа, каким-то чудом обретённая, вновь исчезла, будто её и не было».

Старушка дала ему выпить горького отвара, отдающего полынью, положила на нос примочку. Она утешала Юрия простыми словами, которые он слышал в детстве от своей матери. Оставшись один, он долго лежал и глядел в окно, где в наступающих сумерках дрожали на ветру жёлтые листья берёзы, и постепенно забылся сном.

Ему приснилось, будто он стоит на сторожевой вышке и всматривается в расстилающиеся перед ним степные просторы. И видит, что степь вдали зашевелилась, будто живая. На горизонте появились густые колонны скачущих всадников. «Половцы! – кричит он. – Зажигай!» И вот уже полыхает первый костёр, рождая высокий столб чёрного дыма, а вот и цепь дымных костров идёт к стольному граду, давая знать о приближении врага.

Потом он увидел события, которые происходили в его жизни десять лет назад. И стоит в большом зале командного пункта станции «Дуга» и вместе с коллегами смотрит на встроенный в стену большой экран, по которому бегает тонкий лучик. Вдруг на экране загорается яркая точка. Это обнаружен учебный запуск межконтинентальной баллистической ракеты, произведённый в далёкой Америке. В зале слышны радостные возгласы. К нему подбегает Цветков, они в восторге хлопают друг друга по плечам. Цветков вручает ему папку и что-то горячо объясняет, но в окружающем шуме понять что-либо нельзя. Юрий слышит только одно слово: «Стража!»

Он проснулся ранним утром и увидел седобородого старика, который растапливал печь-столбянку. Юрий сел на кровати, потом попытался встать, опираясь на стул. Ничего, терпимо. Старик повернулся к нему.

– Ну, здравствуй, Юрий. Уже встаёшь, вот и хорошо. Сейчас скажу своей Галине, чтобы поесть тебе принесла. А я вчера ходил в милицию, заявление о тебе делал. Потом с нашим участковым ездили на то место, где я тебя нашёл, походили там. Навряд ли он обидчиков твоих поймает, больше так, для виду. Там, у дороги, мы вот эту бумагу нашли, за дерево зацепилась и полоскалась на ветру. Посмотри, не твоя? А нет, так я её на растопку пущу.

Он поднял с пола бумажный свёрток и протянул Юрию. Тот быстро осмотрел находку. Листы были кое-где запачканы и немного надорваны, но текст сохранился полностью. Юрий, обрадованный, прижал к груди вновь обретённую распечатку. Он вспомнил свой сон и пришёл к мысли, что Цветков завещал своё детище ему, Юрию.

– Да, это мои бумаги, спасибо вам. Очень важный документ, настоящее сокровище.

– А ты во сне всё бредил, золото какое-то поминал. Видать, вы там, в Москве да в Киеве, только о богатстве и думаете. А Спаситель наш что сказал? – старик показал на икону, стоящую в углу на полочке. – Не собирайте сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и воры крадут, а собирайте сокровища на Небе. Ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше.

В этом гостеприимном доме Юрий жил ещё два дня, а когда головокружения прекратились, стал собираться в дорогу. У милиционера он взял справку о разбойном нападении и пропаже паспорта. Деньги на дорогу пришлось просить у стариков, другого выхода не было. Обещал им выслать сразу по приезду в Москву. За деньгами баба Галя куда-то уходила, и только потом, уже вернувшись в Москву, Юрий понял, что ходила она брать взаймы у соседей. Прощаясь, он говорил со слезами на глазах:

– Люди вы замечательные. Никак не думал, что в наше время такие люди бывают.

– Чего там, обыкновенные мы, – махнул рукой дед Василь.

* * *

Вернувшись домой и втянувшись в привычную жизнь, Юрий не забывал деда Василя и бабу Галю, переписывался с ними, собирался приехать к ним летом. Эти люди действительно поразили его. Они жили в бедности, по сравнению с которой его московская жизнь была вполне благополучной. Что могло заставить бедняков подобрать лежащего в беспамятстве незнакомого человека и ухаживать за ним, не рассчитывая при этом на какую-либо награду? Здесь было что-то такое, чего Юрий понять не мог. Душа его, не зная света евангельской истины, томилась, пытаясь ответить на этот вопрос. Наверное, поэтому его так и тянуло вновь увидеть своих спасителей.

Это знакомство и другие события незабываемой поездки сильно изменили Юрия. Ещё по дороге в Москву он твёрдо решил не продавать «Стражу» за границу. Пусть останется в России, лишь бы пристроить её к какому-то полезному делу. Он знал, что в системе противоракетной обороны какие-либо нововведения сейчас не нужны. Поразмыслив, он пошёл на приём к заместителю главного конструктора крупного предприятия, занимающегося противовоздушной обороной.

Зайдя в высотное здание сталинской постройки, Юрий стал ожидать пропуска. Вдруг, к своему удивлению, он увидел Дмитрия, который прошёл через проходную и направлялся к выходу. О том, что из поездки его товарищ вернулся благополучно, Юрий знал от его жены, которой он позвонил сразу же по приезду в Москву. Общаться с самим Дмитрием ему не хотелось: в душе осталась обида, ведь если бы друг не оставил его и они возвращались бы вместе, вряд ли на них посмели бы напасть. С другой стороны, он чувствовал и свою вину, поскольку заманил друга в бесполезную поездку.

Похоже было, что Дмитрий тоже увидел Юрия и какое-то мгновенье колебался: подойти или «не заметить». Всё-таки подошёл. Поздоровались насторожённо, неулыбчиво.

– На работу приходил устраиваться, бизнес-то мой совсем зачах, – говорил Дмитрий, глядя куда-то в сторону. – Пришёл, однако, невовремя, здесь идёт сплошное сокращение штатов. И зарплату люди третий месяц не видят... Так что если ты, Юра, хочешь и в этих стенах золотую жилу искать, то ты ошибся адресом.

Оба засмеялись, чувствуя, как угасает тлеющая внутри обида.

Юрию принесли пропуск, и он пошёл на долгожданную встречу. Хозяин большого кабинета оказался однокашником Юрия по институту. Вспомнили альма-матер, общих знакомых, да и потом разговор шёл очень доверительно. Юрий рассказал об истории создания уникальной программы, о её авторе. Сказал, что готов эту программу подарить, если они возьмутся её внедрять. Его собеседник тоже был откровенен:

– Понимаешь, мы сейчас ничего нового не внедряем, лишь старые дыры штопаем. Даже оборонный пояс вокруг столицы, и тот пришёл в упадок... Такие вот дела...

«Ну что же, подождём пока, – думал Юрий, покидая здание этого некогда процветающего предприятия и шагая по направлению к метро. – Не сразу, постепенно наладится жизнь в России. Ещё понадобятся ей новые идеи и талантливые люди, любящие свою страну и способные её оберегать. А люди такие есть. Только позови, Россия».